| Степени преуспеяния верующих в любви различны, так же как различны меры приобщения спасаемых к благодати. Апостол, обращаясь к христианам основанных им Церквей, говорит: « Молюсь о том, чтобы любовь ваша еще более и более возрастала» (Флп. 1, 9), чтобы вы были укорененные в любви (Еф. 3, 18), — а о себе возвещает: « Любовь Христова объемлет нас» (2 Кор. 5, 14); «… и уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим. 8, 38—39). Никто не может взойти на высшую степень любви, если не очистит себя от страстей покаянием и жизнью по заповедям Божиим. «Как невозможно переплыть большое море без корабля и лодки, — учит святой Исаак Сирин, — так никто не может без страха достигнуть любви… Покаяние есть корабль, а страх — его кормчий, любовь же — божественная пристань». Любящий Бога и ближних стяжал Самого Бога и перешел из смерти в жизнь (1 Ин. 3, 14). Он живет во свете, как и Бог — во свете (1 Ин. 2, 10). Бог неизменен в Своей природе. Он всегда есть любовь. Но само по себе неизменное действие Божественной любви воспринимается разумными существами различно, в зависимости от состояния их воли. Святой Исаак Сирин пишет, что «любовь силой своей действует двояко: она мучит грешников (в аду) и веселит собой соблюдших долг свой». 4. Истинность наших представлении о Боге В каждом луче Своего Божества Бог присутствует во всем Своем совершенстве. Употребление нами многочисленных имен Божиих соответствует немощи человеческого рассудка, неспособного выразить в одном каком-либо понятии неисследимое разнообразие Божественных промышлений и действий. «Истинное же слово учит, что Божество просто и имеет одно простое, благое действие, действуя во всем, подобно лучу, который все согревает и на каждую вещь действует сообразно естественной ее способности и восприемлемости», — пишет святой Иоанн Дамаскин. И в другом месте он же учит: «Божеское просияние и действие, будучи едино, просто и нераздельно, пребывает простым и тогда, когда разнообразится по видам благ, сообщаемых отдельным существам». Святитель Григорий Палама также говорит, что Божественная энергия может именоваться и в единственном, и во множественном числе (благодать, свет, любовь и т. д.). |
| 1 . Восьмой член Символа веры читается так: (Верую) И в Духа Святаго, Господа, Животворящаго, Иже от Отца исходящаго, Иже со Отцем и Сыном спокланяема и сславима, глаголавшаго Пророки (чрез пророков) . 2 . В восьмом члене Символа веры говорится о третьем Лице Святой Троицы – Духе Святом . 3 . Третье Лицо Святой Троицы, Дух Святой называется Господом в таком же смысле, в каком называется так и второе Лицо, Сын Божий, т. е. что Он есть истинный Бог, как и Бог Отец и Бог Сын. Имя Господь есть одно из имен Божиих. 4 . Дух Святой прямо назван Богом в следующих местах Священного Писания. Апостол Петр, в обличение Анании, одного из первых христиан, который солгал ему, сказал: Для чего ты допустил сатане вложить в сердце твое солгать Духу Святому? Ты солгал не людям, а Богу ( Деян.5:3–4 ). 5 . Дух Святой называется Животворящим , потому, что Он, вместе с Богом Отцом и Сыном, дает жизнь всем тварям, особенно же духовную жизнь людям, т. е. помогает верующим из них вести жизнь святую, добродетельную. Это значит, что Дух Святой так же, как и Бог Отец и Бог Сын, есть Творец, Промыслитель и Спаситель мира. 6 . Об этом так говорится в Священном Писании. Дух Божий носился над водами при сотворении мира, оживляя все творимое ( Быт.1:2 ). Если кто не родится от воды и Духа, т. е. если кто не возродится из греховного состояния в жизнь духовную силою Святого Духа в Крещении, тот не может войти в Царствие Божие, сказал Иисус Христос во время беседы с Никодимом ( Ин.3:5 ). 7 . Словами в Символе о Духе Святом Иже от Отца исходящаго означается то личное свойство Его, которым Он отличается от других Лиц Святой Троицы. 8 . Что Дух Святой исходит от Бога Отца, это известно из следующих слов Самого Иисуса Христа. В прощальной беседе с своими учениками Он сказал: Я пошлю вам от Отца Духа истины, Который от Отца исходит ( Ин.15:26 ). 9 . В западных церквах с XI века принято учение, что Дух Святой исходит и от Сына. Но это учение неправильно; учение об исхождении Святого Духа от Отца не может быть ни изменено, ни дополнено, во-первых, потому, что в Символе веры повторяются точные слова самого Иисуса Христа, и во-вторых, потому, что 2-ой Вселенский собор, без сомнения, правильно изложил учение о Святом Духе, и в-третьих, потому, что 3-й Вселенский собор запретил составлять новый Символ веры , следовательно, что-нибудь изменять или дополнять в составленном. |
| 15:28); и по справедливости воспевается основание всего»… И немного спустя: «все в ней просто и неограниченно предшествовало существующему, по причине всесовершенных доброт одной ея — всевиновной Премудрости, которая от всех существующих вещей соответственным образом воспевается и именуется. Поэтому богословы чтут не одни эти божественныя наименования, заимствованныя от частных промыслительных действий ея, совершенных уже или еще предусматриваемых, но и от таких божественных явлений, просвещавших таинников и пророков, какия когда–либо были в священных храмах или где–либо в другом месте. Сообразно тем или другим причинам и силам они именуют вышеобразную и вышеимянную Благость, прилагая к ней образы и подобия человека, или огня, или янтаря, воспевая глаза ея и уши, лицо и волосы, руки и хребет, крылья и плечи, задняя и ноги, пририсовывая к ней венки и седалища, кубки и чаши и некоторыя другия таинственныя изображения». Да, этот божественный муж (Симеон), вконец очистившись душою, о чем громче сильнозвучащей трубы вопиют уже писания его, удостоился великих откровений, неизреченных созерцаний, таинственной беседы и божественных гласов, свыше чудным образом провозглашенных ему, — вкратце сказать, удостоился апостольской благодати, весь возжегшись от Божественнаго Духа, от божественнаго огня. Поэтому, и не вкусив вполне внешняго знания наук, красноречием слов, обилием (божественных) имен и разсудительностью он выше всякаго ритора и мудреца возвысился до высоты премудрости, как поистине мудрый в божественных вещах и богослов весьма сведущий в догматах. И не диво. «Ибо премудрость Божия, по словам Премудраго, по чистоте своей сквозь все проходит и проникает. Она есть дыхание силы Божией и чистое излияние славы Вседержителя… Она — одна, говорит он, но может все и, пребывая в самой себе, все обновляет и, переходя из рода в род в святыя души, приготовляет друзей Божиих и пророков; ибо Бог никого не любит, кроме живущаго с премудростию» (Прем. Сол. 7:24–25; 27–28). По этой причине, возжелав премудрости, он возлюбил доброту ея, и возлюбив по Соломону, взыскал трудами любомудрия и подвижничества, и обрел ее. |
| И тогда действительно, Пятидесятница придет как дар жизни, дар, который нас связует воедино, в единое тело, способное быть на земле для других видением Царства, но также и источником жизни и радости, так, чтобы подлинно наша радость и радость всех, с кем мы встречаемся, исполнилась бы. Аминь. 11 июня 1989 г. Неделя 8-я по Пасхе. День Святой Троицы. Пятидесятница Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Мы сейчас будем просить о полноте Святого Духа, Который Церковь наполнил, Который в Церкви живет, Которого мы получили в день, когда нас крестили и миропомазали, но Которого мы теряем – грехом, рассеянностью, жизнью не по Христу. Будем молиться о том, чтобы сошел на нас Вседержитель Святой Дух, и будем силиться принести те плоды Духа, которые описаны святым апостолом Павлом из недр его опыта: мир, радость, любовь, терпение и другие плоды, которые он упоминает, и венец которых, вершина которых – самозабвенная, жертвенная, радостная, все свое отдающая любовь. Будем молиться, чтобы Господь нам дал Духа, а сами обязуемся ныне трудиться над тем, чтобы не напрасно снизошел на нас Святой Дух. Аминь. 17 июня 1973 г. Неделя 1-я по Пятидесятнице. Всех святых Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Матерь Божия и все святые, память которых мы сегодня празднуем, те, которые известны нам, потому что Бог открыл их нам и потому что они были поняты и узнаны или своими современниками, или иногда годы или столетия спустя – все святые являются ответом земли на любовь Божию. И это не только их личный ответ за самих себя, но и от лица всей твари, и от нашего лица также; потому что каждый из нас имеет поистине честь называться одним из их имен, нашим христианским именем, именем одного из этих святых. И эти святые, чьи имена переданы нам, стоят перед Богом и молятся, чтобы не обесчестилось их имя в очах Божиих. Святые Божий, в своей любви, в своем предстательстве, в своей молитве, в своем реальном, неотступном присутствии как бы держат и охватывают все творение. Как дивно, что мы принадлежим к этой неисчислимой семье мужчин, женщин, детей, которые поняли, что замыслил Господь, когда Он пришел, жил, и учил, и умер за нас! Они откликнулись всем своим сердцем, они открылись всем своим умом, они поняли Его замысел и приняли Его весть со всей решимостью преодолеть в самих себе все, что было причиной Распятия; потому что если бы и один человек на земле отбился, отпал от Бога, Христос пришел бы спасти его ценой собственной жизни. |
| 3. О четырех тысячах имен Божиих Книга, в которой передаются четыре тысячи имен Божиих Ученые мусульмане, при разговоре с ними о тысяче имен Божиих, говорили, что полное число имен Богу четыре тысячи. В подтверждение своих слов они ссылались на книгу под названием джамигу асмаи-лляг «Сборник имен Божиих», в которой перечислены те имена. Указывая на четырехтысячное число имен Божиих и на книгу, содержащую их, мусульмане хотели показать, сколь обширными, как глубокими сведениями о Боге обладает богословская их наука, мне не удалось видеть книги, передающей четыре тысячи имен Божиих: владелец ее, Ишан (мусульманский аскет среди татар-мусульман), с известного времени враждебно расположенный к христианам, или, как мусульмане говорят, к русским, не хотел дать ее мне для прочтения. Потому, этот рассмотр исламских сведений о четырех тысячах имен Богу может здесь представить только общие черты их учения, о котором будем судить, опираясь только на устные указания мусульман, насчитывающих 4000 имен, и соображая их указания с теми сведениями, какие получены при рассмотрении тысячи имен Божиих и отношения их к 99 именам, надеемся, что степень исламских богословских сведений о Боге их знания мусульманами четырех тысяч имен Его довольно верно определится, если в словах ученых мусульман, ставивших в похвалу своему Богословию знание 4000 имен Бога, поищем ответы на вопросы: 1) Сколько тверда уверенность мусульман в своем знании 4000 имен? 2) Основательны ли рассуждения некоторых мусульман в доказательство своего знания 4000 имен Божиих? 3) В какой мере 4000 имен расширили круг исламских понятий о Боге? Послушаем, что говорят мусульмане в ответ на вопрос: 1) Сколько тверда уверенность мусульман в том, что им известны четыре тысячи имен Божиих? Исламские ученые, говоря, что они знают четыре тысячи имен Божиих, указывали на книгу, в которой собраны эти имена. Указания их на книгу с 4000 имен с первого раза заверяют в действительности исламских сведений о таком числе имен Божиих; но в то же время, в одном татарском сборнике нахожу выписку, передающую слова исламского ученого об отношении этих четырех тысяч имен к познанию их мусульманами. По его словам, четыре тысячи имен Божиих прямо и все не входят в область исламского Богопознания; а потому те сведения мусульман о 4000 имен, какие должны заключаться в том сборнике, на который указывали мусульмане, представляются сомнительными, по крайней мере не такими, в которых была бы видна та широта, ясность, определенность знания, какие ожидаются при точном указании четырехтысячного числа имен. Выписка в татарском сборнике взята из толкования на Коран, написанного Сарбадием, на языке, как предполагаю по имени составителя толкования, персидском; в татарском сборнике она передана на татарском языке; вот текст ее с русским переводом: |
| Сарбадий одну только соню имен допускает ведомой мохаммеданам. так Сарбадий этими словами не отрицает ли противоположного мнения, что мохаммеданам известны 4000 имен? Его слова равняются прямому, простому отрицанию знания 4000 имен мусульманами. При его сознании, хотя не прямо добросовестном и довольно хитросплетенном, в своем неведении всех четырех тысяч имен, не видим надобности раскрывать близость к истине или отдаленность от нее его мнения: но с его словами, конечно, не соглашаются те мусульмане, которые, указывая на книгу, передающую 4000 имен, знание их ставят похвалу своей богословской науке, а потому усвояя себе знание их, стараются подкрепить свое убеждение более или менее устойчивыми опорами. Узнаем, что они говорят об этом в показание своей богословской мудрости. 2) Основательны ли рассуждения некоторых мусульман в доказательство своего знания четырех тысяч имен Божиих? Некоторые из мусульман говорили, что богословию их ведомы четыре тысячи имен Божиих. Мусульмане, переводя число имен богу, доступных их познанию, далее тысячи, почему насчитывают этих имен не две, не три тысячи, но именно четыре? Они говорили: «всех имен у Бога четыре тысячи потому, что четыре главных книги Божия Откровения: Закон, Псалтир, Евангелие и Коран». Они рассуждали так: в Коране тысяча имен; по тысяче имен должны быть и в каждой книге прежнего Откровения: тысяча в Евангелии, тысяча в Псалтыре, тысяча в Законе; потому что в каждой книге из этих книг давалось тоже учение, какое и в Коране; значит содержались те же понятия о Боге, какие содержит в себе Коран; а числу понятий равняться должно и число имен. Умножьте тысячу имен на число книг, на четыре, и видите, что их всех четыре тысячи (1000х4=4000). Доказывая таким образом свое мнение, что у Бога всех имен 4000, доказывают ли они тем превосходство, обширность своего богопознания? Согласимся, что в каждой книге по тысяче имен; но из этого еще не следует, что исламское богословие с ними приобрело 4000 новых понятий о Боге. При одинаковом учении о Боге в каждой книге даются одни и те же понятия о Боге. Например, в Коране сказано, что Бог един; читаем то же имя и в каждой из откровенных книг: и в Законе (Второз. 6:;. 32:39), и в Псалтири (85, Евр. 86:10 ), и в Евангелии ( Иоан. 17:3.1 Коринф. 8:4. 1Тимоф. 2:5 ). Теперь спрашиваем: имя Един, сказанное в четырех книгах, составляет ли четыре имени, потому только, что повторяется четыре раза, когда каждым из четырех означается одно и тоже понятие? Если произнесу четыре раза: един, един, един, един; то скажу четыре имени или одно? Потому, если допустим, что твой всеобъемлющий Коран, не опустивший ни одной вещи, о которой он не сказал бы (Коран 6:38. 12:111), содержит в себе тысячу имен Божиих, и та же тысяча имен содержится в каждой из четырех книг Писания; то следует ли из того, что их – четыре тысячи? Учетверяется только выговор одной и той же тысячи имен. Какое же приращение вашим богословским сведениям о именах Божиих из такого учетверения имен? Никакого. |
| Книга «Сборник имен Божиих» (Джамигу-асмаи-лаяг), передающая четыре тысячи имен, написана на арабском языке, и все имена в ней сказаны, думаю, на арабском языке. Из этого следовало бы заключить, что мохаммеданам известны четыре тысячи арабских имен Божиих. При рассмотрении тысячи имен мы видели, что собиравший их поступил так: к девяносто девяти именам, отличенным в исламском богословии именем прекрасных, он присоединил из Корана имена, которым не досталось места в числе девяноста девяти; и как с этими именами он далеко не доходил до предположенной тысячи, то составил несколько вариаций на некоторые из прекрасных имен: каковые вариации мы видели на имена рахман и рахим (милостивый и милосердый) и на другие. И как таких вариаций отыскалось недостаточное число для пополнения тысячи, то для увеличения числа имен употреблены различные грамматические формы, хотя бы одно и тоже понятие выражалось ими, например: кадúр и кáрид, означающие ровно одно понятие «сильный». Собиратель тысячи имен даже думал, что дает особые имена, соединив одно и то же имя с различными местоимениями, как то: рабби, Господь мой, и раббяна, Господь наш. Таким образом, составилась книжка с тысячею одним именем. Усматривая такое натянутое искусство в наборе имен Божиих у писателя, который хотел довести число их до тысячи, какое должны мы сделать предположение о книге, которая хочет пересказать на том же языке четыре тысячи имен? Должны предположить, что искусство вариаций там должно быть еще выше; извития в выражении еще хитрее тех, какие видели в составлении тысячи имен. Если собиратель тысячи имен мог представить нам с этой тысяче только перифразы на 99 имен, а не новые имена; то каковы должны быть имена в «Сборнике 4000 имен» (Джамигу-асмаи лляг)? Я не видел, как я уже говорил, этой книги и не знаю, что это за имена; но думаю, что имена в ней переданные, должны стоять в таком же отношении к тысяче имен, в каком отношении нашли мы тысячу имен к девяносто девяти. Четыре тысячи имен Божиих должны явиться только перифразами известных имен, хитрыми словоизвитиями в выражении одних и тех же понятий о Боге. Потому четыре тысячи имен Богу, о которых говорят мусульмане, указывая на книгу, их передающую, не вносят в их богословие такого же числа новых понятий о Боге. |
| Бог небес и земли ( Быт. 24:3 ), Бог воинств небесных ( Псал. 89:9 . Амос. 3:13 ), Творец чудес ( Исх. 15:11 . Псал 77:15 ), Царь славы ( Псал. 24:7.8 ) Но все такие выражения о Боге будут не особливыми именами Ему, а только объяснениями тем именам, которые выражены одним каким либо словом. При этом, мы, христиане, не видим надобности собирать их в особый список: мы читаем их в Писании; читаем их в молитвах при Богослужении; наукою Богословия научаясь понимать смысл таких выражений, чтением этих выражений в молитвах перевода смысл их в чувство сердца, этим пониманием, этим чувствованием желаем руководствоваться в своей жизни, т.е. во всех своих поступках. Приспособление познания тысячи имен Божиих мусульманами к своей жизни Предисловие к книжке с тысячью имен Божиих оканчивается словами: «Боже! спасительною силою из имен помогай всем людям достигать того, чего желают они и чего ищут». А в конце перечня имен приложенная молитва, которую издатель или составитель книги советует читать по прочтении тысячи имен, поясняет, хотя и в общих чертах, каких благ можно достигнуть чтением тысячи имен: в этой молитва, после славословия Богу и благословений пророкам, молящийся, испрашивая хранения Божия себе, детям, защиты от глаза демонов и людей, от врагов и от всяких бед, прощения грехов всем мохаммеданам и мохаммеданкам, исповедует силу тысячи имен в таких словах: Прошу у Тебя, ради сих великих имен и ради всех имен Твоих, того, что знаем. И того, чего не знаем, ради имен Твоих, которыми кто молится Тебе, тому Ты внемлешь; которыми кто просит у Тебя, тому Ты подаешь просимое; которыми кто взывает к Тебе, тому Ты отвечаешь: вот Я» Не оставь нам греха без прощения; печали без облегчения; болезни без исцеления; блага без дарования; зла без отстранения; порока без покрытия; противника без примирения; долга без уплаты; дела без исполнения; отлучившегося на сторону, без возвращения в дом; ради сих великих имен, о прещедрый из прещедрых!» Но перевороты в жизни человека бывают очень разнообразны, а тысяча имен так длинна, что всю ее читать для спасения себя при определенном, непродолжительном обстоятельстве, было бы неудобно; то какой-то тайноведец татарин-мусульманин, постигший силу имен в каждом десятке, удружил своим единоверцам, научив, кому, когда, какой десяток имен прочитать, чтобы воспользоваться спасительною силою его. Для того на полях книги, к каждому десятку имен он сделал приписку на татарском языке, указывающую, для удовлетворения какой надобности полезно читать десяток имен. Указания его при некоторых десятках остались для меня непонятными; но мусульмане, вероятно, хорошо постигают смысл каждого указания и умеют употребить их в свою пользу в более обширном кругу житейских обстоятельств, чем тот, какой будет виден из приписок к десяткам, здесь приведенных мною: |
| Мохаммеданин, говоря о именах Божиих, числом имен, ему известных, измеряет степень своего Богопознания; потому и нам потребно рассмотреть и проверить счет из, чтобы так же арифметически определить количество его понятий о Боге. Рассматривая, в каком отношении стоит тысяча новых имен, видим, что 99 прекрасных имен, или большее количество их, входят и в тысячу; так что, когда в оправдание избытка имен, превышавшего 99 в списках по казанским изданиям, сказано было мусульманином, что у Бога есть тысяча имен, состоять почти исключительно из имен, читаемых в списке 99 прекрасных, таковы десятки: 2-й, 9-й, 17-й, 21-й 25-й, 61-й, 88-й, 93-й и другие. Следовательно, сотнею имен уменьшается тысячное число их, а потому на целую же сотню уменьшается и число понятий о Боге, каким похвалился мусульманин. В книжке, передающей, как сказано в ее заглавии, тысячу и одно имя, на каждое число, от единицы до тысячи, мы должны полагать особое имя Божие. Но, перечитывая эти десятки имен, встречаем некоторые из них повторенными в разных десятках, тогда как счет единиц, возвышаясь своим порядком не исключает повторяющихся имен. Так два имени 34-го десятка: «о величайший из всех великих!» «о сильнейший из всех сильных!», опять читаются в 44-м десятке. В 8-м и 9-м повторяется имя «зиждитель»; имена «благий, благодеющий», читаются в 5-м и 69-м десятке; имена «живый, присносущий», читаются в 61-м и 89-м десятках. Во 2-ом десятке два раза читается имя «мудрый», эти восемь имен, повторенных в разных десятках, остались заметными среди тысячи» Но и это, что теперь указано, еще уменьшает тысячу имен, и, следовательно, тысячу исламских понятий о Боге, на один десяток. Но не забудем и здесь, кстати скажем, что в книжке, передающей тысячу одно имя, находим сто один десяток имен, следовательно, в ней должна передаться тысяча десять имен. Кроме того, в 6-м десятке читается одиннадцать воззваний, следовательно, одним еще именем избыток. И, следовательно, в тысяче имен Божиих, поэтому второму счету, убыли нет. Но если в этом втором случае тысяча имен не уменьшилась еще десятком, снабженная на случай учета лишним десятком; а по первому рассмотру, она беспрекословно оказалась достигшею только до девяти сот имен: то мы, здесь по крайней мере, видим, что счет, каким хотят мусульмане доказать преимущество Богословского своего знания пред христианским, оказывается у них не верным. Потом, числом или количеством не всегда может быть верно определяема сумма и качество знания. Эту неточность численных выкладок усматриваем как в других многих исламских сведениях, так и здесь, при поверке их сведений о Боге по числу имен Его. А если посмотрим на это еще с других некоторых сторон, увидим то же. |
| 2. О тысяче и одном имени Божием Со списком девяносто девяти имен Божиих, приведенным выше из книги Мишкяту-л-мясабих, Тебризия, согласен по числу имен только вписок в Хизбуль-агзам, Алькариев, по константинопольскому изданию; книги по казанским изданиям и рукописные списки у татар-мусульман с именами Божиими содержат из более девяноста девяти. В Алькариевом сочинении, по казанскому изданию, перечень имен передает 101 имя; в брошюре с татарскими приписками к именам читаться 103 имени; столько же их и в Авради-Фатхия; в списке кавказского мусульманина 102 имени. В каждом из указанных списков к 99 именам прибавлены имена: в Хизбуль-агамаз. по казанскому изданию: Благодетельствующий (после 80-го имени), Дарующий (после 89-го); в брошюре с татарскими приписками: Господь (после 85-го имени), Правдивый, Покровитель (102 и 103 имя); в списке кавказского мусульманина: Помогающий (после 39-имени), Прекрасный (после 41-го), Близкий (после 43-го). Эти три списка прекрасных имен Божиих увеличили каноническое для мусульман число их восьмью именами. Ученый мусульманин., которому указано было на несходство казанских списков имен со списками, которые признать должно верными, на несогласие их между собою, на противоречие преданию о числе имен, желая отклонить или, по крайней мере, ослабить неодобрительный отзыв об этих списках, в защиту достоинства их, говорил: «Что ж? Избыток имен не есть недостаток, у Бога много имен; у Него есть тысяча имен!» Другой из ученых мусульман, когда ему было говорено, что девяносто девять имен Божиих, собранные в список у них, известны христианам, что они смысл каждого имени знают лучше, чем мусульмане, с желанием удержать превосходство Богопознания за исповедниками его веры, указал, как и прежний, на тысячу имен божиих, известных исламскому Богословию. Мусульмане, указывая на тысячу имен Бога, имели в виду небольшую книжку, напечатанную в Казани. в 1858 г., с заглавной надписью: Тысяча и одно имя Бога Всевышнего, и сила их 42 Предисловие к этой книжке начинается словами: «Предание о тысяче и одном имени Божием, непосредственно принятое от самого пророка (Мохаммеда), по рассказу Ибн-Аббаса. таково: в одни день пророк Божий сидел в мединской мечети; к нему пришел ангел Гавриил, сопровождаемый семидесятью тысячами ангелов, и сказал: «Всевышний Господь приветствует тебя и говорит: мир тебе! Вместе с этим приветствием он послал тебе подарок, какого не посылал ни одному пророку прежде тебя». Мохаммед спросил: что это за подарок? Гавриил сказал: «это – тысяча и одно имя Бога Всевышнего». Пророк сказал: изъясни мне достоинство и спасительные качества этих имен. «Пророк Божий! отвечал ангел, «все достоинства и свойства сих имен вполне известны одному Господу; кроме Его никто их не знает. Если бы все реки сделались чернилами, все деревья письменными тростями, и все живые существа писцами, и тогда не могли бы быть описаны все спасительные действия этих имен» 43 . |
|
|
