| Прообразы. Исаак: верою Авраам будучи искушаем, принес в жертву Исаака, и имея обетование, принес единородного, о котором было сказано: в Исааке наречется тебе семя; ибо он думал, что Бог силен и из мертвых воскресить, почему и получил его в предзнаменование (Евр. XI:17 – 19). Иона: как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и Сын человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи (Матф. XII:40). 3. Объяснение слов: „предах бо вам исперва, яже и приях, яко Христос умре грех наших ради по Писанием: и яко погребен бысть и яко воста в третий день, по Писанием“ (1 Кор. XV:3 – 4). Предах, яже и приях. Ничего не вводил (апостол) от своего ума; истина сошла с неба и расходится по земле; мы – передатчики. „Внушает, что в благовестие ничего не должно вводить от себя, и показывает, что из догматов нет ни одного человеческого» (св. Златоуст). „Не сам я изобрел проповедь, и не человеческим последовал рассуждениям; но от Владыки Христа приял учение о сем. Что же приял ты? Яко Христос умре грех ради наших но Писанием. Сие предсказали и пророки, и Исаия взывает: Той язвен бысть за грехи наша и мучен бысть за беззакония наша“ (Ис. III:5). Язычники с укором всегда обращались к христианам: вы в распятого веруете. Апостолы знали, что убеждение веровать в распятого само себя разрушает, – но однакож с этого всегда начинали слова, не прикрываясь и говоря истину, как она есть. Был на земле человек, и распят: веруйте в Него и спасетесь. Что в Коринфе так было, прежде поминал уже об этом св. Павел, говоря: не судих, что ведети с вас точию Иисуса Христа и сего распята (1 Кор. II:2). – А между тем вера все росла, и обняла всю вселенную. Чем прикреплялась она к сердцам? Тем убеждением, что Христос умер грех ради наших. Никто не мог скрывать от себя, что он грешен, и что грешнику нет спасения. Слух о смерти, подъятой ради грехов наших, отверзал дверь спасения. В нее и потекли все. Надлежало только уверение возыметь, что смерть та не именуется только смертью грех ради наших, но и действительно такова есть. А что она такова, об этом свидетельствовало воскресение Умершего. Вот златая цепь спасительных истин и убеждений! Вот почему и слово о смерти смело было, и вера в него дерзновенна! |
| В пути ему пришлось заночевать в некоем месте, прямо на голой земле, подложив под голову камень. Во сне он увидел лестницу до небес и ангелов на ней. И услышал он голос, возвещавший, что эту землю Бог отдает ему и потомству его, которое будет многочисленно, как земной песок. Проснувшись, Иаков понял, что с ним – Бог , а место, на котором он находится, – дом Божий. Он поставил камень у своего изголовья как памятник, и назвал это место Вефиль. Здесь же он пообещал возвращать Богу десятую долю того, что Бог ему даст, – десятину. Бежал Иаков пред родною кровью, Усталый, лег на ложе земляном, Там, камень положив под изголовье, Забылся юноша глубоким сном. И вот ему видение предстало: Как цепь златая, с неба до земли Таинственная лествица блистала, И ангелы по ней, белея, шли. То вверх, то вниз, воздушными стопами Едва касаясь светлых ступеней, Волнуя душу, схваченную снами, Предчувствием ее грядущих дней. А на вершине лествицы чудесной, Как тень, был Некто, ангелов Господь, И в ослепленьи радости небесной Не мог Иаков ужас побороть. И пробудился и воззвал он к Богу: «Священно место это, здесь Творец»! И указал Израилю дорогу В обетованную страну Отец. Он камень, взятый им под изголовье, Помазал, и воздвиг, и посвятил С благоговеньем, трепетом, любовью Властителю и душ и умных Сил. То первый был изгнанника-еврея Прообраз храма и земной алтарь, Здесь первое помазанье елея, Доныне освящающее тварь. М. Лот-Бородина Живя у Лавана, Иаков полюбил младшую дочь его красавицу Рахиль (которую встретил, ещё подходя к Харрану, у колодца, куда Рахиль привела поить овец) и отслужил Лавану за неё 7 лет. Но Лаван обманом дал ему в жёны Лию, старшую свою дочь. «У Лавана же было две дочери; имя старшей: Лия, имя младшей – Рахиль. Лия была слаба глазами, а Рахиль была красива станом, и красива лицом. Иаков полюбил Рахиль и сказал: я буду служить тебе семь лет за младшую дочь твою, Рахиль. Лаван сказал: лучше отдать мне ее за тебя, нежели отдать ее за другого кого; живи у меня. И служил Иаков за Рахиль семь лет; и они показались ему за несколько дней, потому что он любил ее... |
| Все прочь: только это одно исповедание надлежит предъявить для доступа к Господу. Предъявивший веру живым союзом сочетавается с Ним посредством крещения, в котором всякий в смерть Господню погружается и причастником воскресения Его соделывается, прививается к Господу и членом Его становится. Апостол говорит как бы: вот, как каждый из вас стал христианином. Смотрите же: имеет ли кто в каком-либо отношении лишнее что-нибудь против другого, чтобы особиться от него? Господь для тебя больше есть Искупитель, Спаситель и Примиритель, а для другого меньше? Вера у тебя с другим каким преимуществом соединялась, чтоб иметь силу больше, чем у других, или и она была одна, такая же, как и у всех? Крещение не в три ли погружения над тобою совершалось с призыванием имени Пресвятой Троицы, как и над всяким другим, и не ко всем ли крещенным одинаково относятся слова: «елицы во Христа Иисуса крестихомся, в смерть Его крестихомся? Спогребохомся... Ему крещением в смерть» (Рим. 6:3, 4); и: «елицы... во Христа крестистеся, во Христа облекостеся» (Гал. 3:27)? Святой Златоуст говорит при сем: «Един и тот же (для всех Господь). Или Он для тебя наименовался большим, а для того меньшим? Ты спасся от веры, а тот от дел? Тебе отпущены грехи в крещении, а тому нет? — Удались от нас такая мысль!» Еф. 4:6. Един Бог и Отец всех, Иже над всеми и чрез всех и во всех нас. С Господом Иисусом Христом соединяемся, чтобы чрез Него воссоединиться с Богом, от Коего отпали преступлением заповеди в раю. И Господь на Себе никого не удерживает, но всех препровождает к Богу Отцу, с Коим и Сам едино есть, как и Святой Дух. Се златая Божественная Цепь! — Господь во Отце, мы — в Нем, и Он в нас. Вот куда возвел Апостол единение всех. Теперь уже ни на небе, ни на земле не осталось ничего, чтобы могло послужить к отособлению от других и разделению друг с другом. Возвел всех к Богу Отцу и говорит об Нем, что Он «над всеми и чрез всех и во всех нас», давая разуметь, что для того, кто ясно понимает дело христианства, какое-нибудь отособление от других немыслимо, ибо он должен зреть единого Бога — Отца всем, всех преисполняющего, в нераздельности с Сыном и Духом Святым. |
| Лит.: Филарет (Гумилевский), архиеп. Изыскание о рус. проповеднике XIII в. Владимирском еп. Серапионе//ПрТСО. 1843. Ч. 1. С. 92-96; он же. Содержание рукописи «Златая чепь», принадлежащей нач. XIV в.//ЧОИДР. 1846. 2. Смесь. С. 45-48; Буслаев Ф. И. Рус. пословицы и поговорки//АИЮС. 1854. Кн. 2. Ч. 2. Отд. 1. С. 69-70; Петухов Е. В. Мат-лы и заметки из истории древней рус. письменности: К вопросу о «Златых цепях»//Изв. Ист.-филол. ин-та кн. Безбородко в г. Нежине. К., 1894. Т. 13. Отд. 3. С. 33-68; Владимиров П. В. Из истории древнерус. письменности//ЧИОНЛ. 1895. Кн. 9. Отд. 4. С. 23, 32-44; Пономарёв А. И. Поучения о разных истинах веры, благочестия и христианской жизни//Памятники древнерус. церк.-учит. лит-ры. СПб., 1897. Вып. 3. С. 8-18; Виноградов В. П. Уставные чтения. Серг. П., 1915. Вып. 3: Очерки по истории греко-слав. церк.-учит. лит-ры. С. 183-187; Пономарёв Л. И. К лит. истории древнерус. сборника «Златая цепь»//УЗ Казанского ун-та. Каз., 1916. Кн. 8. Отд. наук. С. 1-32; Орлов А. С. Книга рус. средневековья и ее энциклопедические виды//Докл. АН СССР. Л., 1931. Сер. В. 3. С. 37-48; Алексеева Т. А. Сборники постоянного и варьирующегося состава со словами Кирилла Туровского//Метод. рекомендации по описанию слав.-рус. рукописей для Сводного каталога рукописей, хранящихся в СССР. М., 1976. Вып. 2. Ч. 1. С. 244-245; Черторицкая Т. В. Уставные чтения: Четьи сборники Др. Руси//ТОДРЛ. 1985. Т. 39. С. 236-238; Крутова М. С., Невзорова Н. Н. «Златая чепь»//СККДР. 1987. Вып. 1. С. 184-187 [Библиогр.]; Буланин Д. М. «Пандекты» и «Тактикон» Никона Черногорца//Там же. С. 292-294; Крутова М. С. «Златая чепь» как тип сборника//Лит-ра Др. Руси: Источниковедение. Л., 1988. С. 39-62; она же. Лексическая вариантность в рус. списках «Златой цепи» XIV-XVII вв.: АКД. М., 1989; она же, сост. «Златая цепь»//Метод. рекомендации по описанию слав.-рус. рукописей, хранящихся в СССР. Новосиб., 1990. Вып. 5. Ч. 1-2; она же. Изборник Святослава 1073 г. и «Златая цепь»: Сопоставительный анализ//Традиции древнейшей слав. письменности и языковая культура вост. славян. М., 1991. С. 53-64; она же. «Златая цепь» по Троицкому списку//Румянцевские чтения-2003: Культура: От информации к знанию. М., 2003. С. 129-133. |
| Маша (сдерживая рыдания). У лукоморья дуб зеленый, златая цепь па дубе том… златая цепь на дубе том… Я с ума схожу… У лукоморья… дуб зеленый… Ольга. Успокойся, Маша… Успокойся… Дай ей воды. Маша. Я больше не плачу… Кулыгин. Она уже не плачет… она добрая… Слышен глухой, далекий выстрел. Маша. У лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том… Кот зеленый… дуб зеленый… Я путаю… (Пьет воду.) Неудачная жизнь… ничего мне теперь не нужно… Я сейчас успокоюсь… Все равно… Что значит у лукоморья? Почему это слово у меня в голове? Путаются мысли. Ирина входит. Ольга. Успокойся, Маша. Ну, вот умница… Пойдем в комнату. Маша (сердито). Не пойду я туда. (Рыдает, но тотчас же останавливается.) Я в дом уже не хожу, и не пойду… Ирина. Давайте посидим вместе, хоть помолчим. Ведь завтра я уезжаю… Пауза. Кулыгин. Вчера в третьем классе у одного мальчугана я отнял вот усы и бороду… (Надевает усы и бороду.) Похож па учителя немецкого языка… (Смеется.) Не правда ли? Смешные эти мальчишки. Маша. В самом деле похож на вашего немца. Ольга (смеется). Да. Маша плачет. Ирина. Будет, Маша! Кулыгин. Очень похож… Входит Наташа. Наташа (горничной). Что? С Софочкой посидит Протопопов, Михаил Иваныч, а Бобика пусть покатает Андрей Сергеич. Столько хлопот с детьми… (Ирине.) Ирина, ты завтра уезжаешь – такая жалость. Останься еще хоть недельку. (Увидев Кулыгина, вскрикивает; тот смеется и снимает усы и бороду.) Ну вас совсем, испугали! (Ирине.) Я к тебе привыкла, и расстаться с тобой, ты думаешь, мне будет легко? В твою комнату я велю переселить Андрея с его скрипкой, – пусть там пилит! – а в его комнату мы поместим Софочку. Дивный, чудный ребенок! Что за девчурка! Сегодня она посмотрела на меня такими глазками и – «мама»! Кулыгин. Прекрасный ребенок, это верно. Наташа. Значит, завтра я уже одна тут. (Вздыхает.) Велю прежде всего срубить эту еловую аллею, потом вот этот клен… По вечерам он такой некрасивый… (Ирине.) Милая, совсем не к лицу тебе этот пояс… Это безвкусица… Надо что-нибудь светленькое. И тут везде я велю понасажать цветочков, цветочков, и будет запах… (Строго.) Зачем здесь на скамье валяется вилка? (Проходя в дом, горничной.) Зачем здесь на скамье валяется вилка, я спрашиваю? (Кричит.) Молчать! |
| Возможно, первоначально словосочетание «З. ц.» было применено к списку Пандектов, не имевшему (как, напр., в списке 1294 г.- ГИМ. Син. 217) собственного заглавия («Толкования заповедей Господних», «Толкования»), либо писец почему-либо не был удовлетворен имевшимся заглавием (ср.: Горский, Невоструев. Описание. Отд. 2. Ч. 3. С. 819). В известной мере присвоению Пандектам заглавия «З. ц.» могло способствовать то обстоятельство, что имя составителя (Никон Черногорец) не вынесено в заглавие сборника ни в греч., ни в слав. традиции. В XV-XVII вв. (более ранние примеры отсутствуют) заглавие «З. ц.» встречается в русских списках Пандектов Никона как сокращенного (45 глав), так и полного (63 главы) вида древнейшей редакции перевода. В южнослав. традиции наименование Пандектов Никона Черногорца «З. ц.» не встречается. Отдельные списки памятника (прежде всего серб. пергаменный список из мон-ря Дечаны 2-й пол. XIV в.- РНБ. F.n.I. 121 «Дечански Златни ланац» («Дечанская «Златая цепь»»)) именуются так только в научной литературе ( Гранстрем Е. Э. Описание рус. и слав. пергаменных рукописей [ГПБ]. Л., 1953. С. 105; Мошин В. Палеографски албум на jyжhocлobehckomo кирилско писмо. Ckonje, 1966. С. 102. Репр. 100; Предварительный список славяно-рус. рукописей XI-XIV вв., хранящихся в СССР: Для «Сводного каталога рукописей, хранящихся в СССР, до кон. XIV в. включительно»//АЕ за 1965 г. М., 1966. С. 195. 707; Л. Нека о српским рукописима у збиркама Лehjuhrpaдa//АрхПр. 1980. Бр. 2. С. 361. 7; и др.) по аналогии с древнерус. традицией (ср.: Крутова. 1990. Ч. 1. С. 11-12). Установление факта, что «З. ц.» является в ряде случаев заглавием списков древнейшей редакции перевода Пандектов Никона Черногорца (списки младших редакций перевода с таким названием неизв.), имело большое значение для изучения истории сборников с этим названием, однако включение этого вполне определенного переводного памятника в классификацию «З. ц.» в качестве ее 2-го типа (как это сделано в работах М. С. Крутовой) представляется неоправданным. С большим основанием можно говорить о том, что Пандекты связаны с предысторией возникновения сборников, именуемых «З. ц.». Для последних книга Никона Черногорца послужила композиционно-типологическим образцом и отчасти, вероятно, источником. |
| Определили: Ходатайствовать пред Г. Ректором Императорского Московского Университета об удовлетворении —511— просьбы доцента священника В.Н. Страхова, с присовокуплением, что Совет Академии принимает на себя ручательство за целость и сохранность выдаваемых священнику Страхову книг. IX. Прошение профессорского стипендиата Академии Алексея Сперанского : «Избранный мной для специального изучения предмет – каноническое право – требует систематического ознакомления с общим циклом юридических наук. В виду этого честь имею почтительнейше просить Совет Московской Духовной Академии ходатайствовать пред Советом Императорского Московского Университета о разрешении мне в настоящем 1911–1912 учебном году слушать лекции по Юридическому Факультету и пользоваться Университетской библиотекой с освобождением от уплаты установленного гонорара». Определили: Ходатайствовать пред Правлением Императорского Московского Университета об удовлетворении просьбы профессорского стипендиата А. Сперанского . X. Отношения: а) Совета Казанской Духовной Академии, от 2 июня за 808, с уведомлением о получении возвращенной Советом Московской Духоваой Академии книги: «Παγδας. Κιλλος Αλεξανδεας αχιεπσχοπος. Λεφια. 1884». б) Тобольской Духовной Консистории, от 11 июня за 9515, с уведомлением о получении возвращенного Советом Академии «дела» Консистории за 131, 1760 г. в) Духовного Собора Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, от 28 июня и 9 июля, с уведомлением о получении возвращенных Советом Академии рукописей за 739 («Обиходник столовый»), 12 («Сборник» исх. XII или нач. XIII в.), 124 (1857) и 125 (1856). г) Духовного Собора Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, от 28 июня за 1231, с препровождением рукописей Лаврской библиотеки: 1) Златая Цепь XVI в. 214 (1916), 2) Святцы XVI в. 365 (1218), 3) Златая Цепь XVI в. 11 (2025), 4) Требник 233 (1001) и 5) Уст. Церк. скорописи исх. XVI в. 247 (1525). —512— Справка: Означенные в последнем отношении рукописи, немедленно по получении, сданы были, для хранения и пользования ими, в фундаментальную академическую библиотеку. |
| Один из старших списков поучения Матфея, еп. Сарайского, содержится в пергаменной Златой Цепи XIV в. из собрания Троице-Сергиевой лавры (РГБ. ТСЛ. 1. 11. Л. 1–4), но без имени автора в заглавии (еще один список XIV в. также без имени автора указывает владыка Макарий) (Крутова М. С. «Златая Цепь» как тип сборника//Литература Древней Руси/Источниковедение. Л., 1988. С. 41; ср.: Петухов Е. В. Материалы и заметки по истории древней русской письменности: К вопросу о «Златых Цепях»//Изв. Ист.-фил. ин-та кн. Безбородко в г. Нежине. Киев, 1894. Т. 13. С. 33–60). Достаточно ранний список содержится в сборнике 3-й четв. XV в. (РГАДА. Собр. Рукописного отдела МГАМИД. 453/921) среди дополнений к триодному Торжественнику. О Златой Цепи см. комм. а также: Крутова М. С. Сборник «Златая Цепь» в русской письменности. Новосибирск, 1990. 2 ч. (Методические рекомендации по описанию славяно-русских рукописей для Сводного каталога рукописей, хранящихся в СССР. Вып. 5. Ч. 1–2). О Измарагде см.: Словарь книжников. Вып. 2. Ч. 1. С. 397–401 (здесь же предшествующая библиография). Новейшая работа о сборнике: Пудалов Б. М. Сборник «Измарагд» в русской письменности XIV–XVIII вв.//Методические рекомендации по описанию славяно-русских рукописных книг. М., 1990. Вып. 3. Ч. 2. С. 382–405. Паисиевский сборник датируется 1-й четв. XV в. (Лихачев Н. П. Палеографическое значение бумажных водяных знаков. СПб., 1899. Т. 2. С. 55). О составе сборника см. подробнее: Срезневский И. И. Сведения и заметки о малоизвестных и неизвестных памятниках. СПб., 1876. Т. 2. 56. С. 297–304, 334–339. В числе учительных сборников несомненно следует рассматривать и открытый позднее новгородский сборник 1-й пол. XIV в. (ГИМ. Хлудовское собр. 30Д, о нем см.: Попов А. Н. Первое прибавление к Описанию рукописей и каталогу книг церковной печати библиотеки А. И. Хлудова. М., 1875. С. 25–57). О учительных сборниках XIII — нач. XV вв. см.: Творогов О. В. Древнерусские четьи сборники XII–XIV вв. (Статья первая)//ТОДРЛ. 1988. Т. 41. С. 200–214. |
| Федотик. Можете двигаться, Ирина Сергеевна, можете! (Снимая фотографию.) Вы сегодня интересны. (Вынимает из кармана волчок.) Вот, между прочим, волчок… Удивительный звук… Ирина. Какая прелесть! Маша. У лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том… Златая цепь на дубе том… (Плаксиво.) Ну, зачем я это говорю? Привязалась ко мне эта фраза с самого утра… Кулыгин. Тринадцать за столом! Родэ (громко). Господа, неужели вы придаете значение предрассудкам? Смех. Кулыгин. Если тринадцать за столом, то, значит, есть тут влюбленные. Уж не вы ли, Иван Романович, чего доброго… Смех. Чебутыкин. Я старый грешник, а вот отчего Наталья Ивановна сконфузилась, решительно понять не могу. Громкий смех; Наташа выбегает из залы в гостиную, за ней Андрей. Андрей. Полно, не обращайте внимания! Погодите… постойте, прошу вас… Наташа. Мне стыдно… Я не знаю, что со мной делается, а они поднимают меня на смех. То, что я сейчас вышла из-за стола, неприлично, но я не могу… не могу… (Закрывает лицо руками.) Андрей. Дорогая моя, прошу вас, умоляю, не волнуйтесь. Уверяю вас, они шутят, они от доброго сердца. Дорогая моя, моя хорошая, они все добрые, сердечные люди и любят меня и вас. Идите сюда к окну, нас здесь не видно им… (Оглядывается.) Наташа. Я так не привыкла бывать в обществе!.. Андрей. О молодость, чудная, прекрасная молодость! Моя дорогая, моя хорошая, не волнуйтесь так!.. Верьте мне, верьте… Мне так хорошо, душа полна любви, восторга… О, нас не видят! Не видят! За что, за что я полюбил вас, когда полюбил – о, ничего не понимаю. Дорогая моя, хорошая, чистая, будьте моей женой! Я вас люблю, люблю… как никого никогда… Поцелуй. Два офицера входят и, увидев целующуюся пару, останавливаются в изумлении. Занавес Действие второе Декорация первого акта. Восемь часов вечера. За сценой на улице едва слышно играют на гармонике. Нет огня. Входит Наталья Ивановна в капоте, со свечой; она идет и останавливается у двери, которая ведет в комнату Андрея. Наташа. Ты, Андрюша, что делаешь? Читаешь? Ничего, я так только… (Идет, отворяет другую дверь и, заглянув в нее, затворяет.) Огня нет ли… |
| Маша. У лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том… Златая цепь на дубе том… (Встает и напевает тихо.) Ольга. Ты сегодня невеселая, Маша. Маша, напевая, надевает шляпу. Куда ты? Маша. Домой. Ирина. Странно… Тузенбах. Уходить с именин! Маша. Все равно… Приду вечером. Прощай, моя хорошая… (Целует Ирину.) Желаю тебе еще раз, будь здорова, будь счастлива. В прежнее время, когда был жив отец, к нам на именины приходило всякий раз по тридцать – сорок офицеров, было шумно, а сегодня только полтора человека и тихо, как в пустыне… Я уйду… Сегодня я в мерехлюндии, невесело мне, и ты не слушай меня. (Смеясь сквозь слезы.) После поговорим, а пока прощай, моя милая, пойду куда-нибудь. Ирина (недовольная). Ну, какая ты… Ольга (со слезами). Я понимаю тебя, Маша. Соленый. Если философствует мужчина, то это будет философистика или там софистика; если же философствует женщина или две женщины, то уж это будет – потяни меня за палец. Маша. Что вы хотите этим сказать, ужасно страшный человек? Соленый. Ничего. Он ахнуть не успел, как на него медведь насел. Пауза. Маша (Ольге, сердито). Не реви! Входят Анфиса и Ферапонт с тортом. Анфиса. Сюда, батюшка мой. Входи, ноги у тебя чистые. (Ирине.) Из земской управы, от Протопопова, Михаила Иваныча… Пирог. Ирина. Спасибо. Поблагодари. (Принимает торт.) Ферапонт. Чего? Ирина (громче). Поблагодари! Ольга. Нянечка, дай ему пирога. Ферапонт, иди, там тебе пирога дадут. Ферапонт. Чего? Анфиса. Пойдем, батюшка Ферапонт Спиридоныч. Пойдем… (Уходит с Ферапонтом.) Маша. Не люблю я Протопопова, этого Михаила Потапыча или Иваныча. Его не следует приглашать. Ирина. Я не приглашала. Маша. И прекрасно. Входит Чебутыкин, за ним солдат с серебряным самоваром; гул изумления и недовольства. Ольга (закрывает лицо руками). Самовар! Это ужасно! (Уходит в залу к столу.) Ирина. Голубчик Иван Романыч, что вы делаете! Тузенбах (смеется). Я говорил вам! Маша. Иван Романыч, у вас просто стыда нет! Чебутыкин. Милые мои, хорошие мои, вы у меня единственные, вы для меня самое дорогое, что только есть на свете. Мне скоро шестьдесят, я старик, одинокий, ничтожный старик… Ничего во мне нет хорошего, кроме этой любви к вам, и если бы не вы, то я бы давно уже не жил на свете… (Ирине.) Милая, деточка моя, я знал вас со дня вашего рождения… носил на руках… я любил покойницу маму… |
|
|
