| Но буквально в течение нескольких дней, у нас в отделении случилось то, что произошло в остальных отделениях по всем госпиталям в Нью-Йорке. Пациенты стали ковид-положительными, у них начались осложнения. В течение недели или чуть меньше я по 8–10 часов сидела в этом отделении, не уходя, и помогала медсестрам поддерживать этих больных. Затем у нас появилось больше ресурсов. Больница перераспределила врачей средний медперсонал по всем госпиталям. И я взяла на себя часть дежурств в нашем втором реанимационном отделении, которое открылось на базе наших хирургических служб. Там было оборудование, которое требуется для реанимационного отделения. — Я слушаю ваш рассказ и ловлю себя на мысли, что вы говорите достаточно спокойно. Мы довольно далеко от Нью-Йорка, и по тем отрывочным сведениям, которые публиковали в соцсетях наши коллеги, создавалось впечатление, что там некоторое подобие ада на земле. Как это ощущалось изнутри? — Ну, вы знаете, мы уже примерно на месяц, наверное, отдалились от этой точки. И я, к счастью, работаю в одном из госпиталей большой системы, у которой есть достаточно много ресурсов. Я не могу сказать, что система была идеально готова, никто не был к этому готов. Но ресурсы перераспределили достаточно быстро. И уже на вторую неделю не создавалось впечатления хаоса. Или, по крайней мере, это был хорошо контролируемый хаос. Сейчас у нас работает много врачей из других регионов, которые стали добровольцами, приехали, чтобы нам помочь. Опять же, многие службы переключились на помощь пациентам с COVID-19, поэтому чувствуешь себя спокойно. И кажется, что мы справимся — я могу говорить только о нашем госпитале. Что это, в общем, дело времени. Медики госпиталя. Фото: Patrick Schnell, M.D./nymag.com — Это очень приятно слышать. А вот когда вы говорили, что вначале было некоторое ощущение хаоса, и ресурсов не хватало, о каких ресурсах идет речь? Не хватало ИВЛ?.. — Нет. Вы знаете, ИВЛ нам хватало всегда. Мы, может быть, несколько раз и подходили близко к той точке, когда их могло не хватить. Но нам никогда не приходилось принимать вот этих тяжелых решений — когда нескольким пациентам требуется аппарат одновременно, и надо выбирать. Средств индивидуальной защиты тоже, в общем, хватало. |
| Таблица из Тлг-канала " Советский патриот " Достаточно подробно по этому поводу высказался постоянный автор «Русской Народной Линии» историк Леонид Евгеньевич Болотин: «У нас в Успенском Храме посёлка Щапово (Новая Москва) только на Рождественской Службе утром было около трехсот прихожан, к Причастию храм был битком от людей, причём большинство сняли куртки и шубы, сложили вдоль стен, на подоконниках горами, так как одетыми люди просто не поместились бы. Детей причащалось примерно 35-40. А потом к концу службы приехали отпевать какого-то влительного богача или высокопоставленого чиновника за сотню народу, когда мы вышли все, они стали заходить. Так что я думаю, за 7 Января храм посетило ещё и помимо службы в общей сложности значительно свыше полутысячи человек из жителей поселка, так как храм в Праздники открыт весь день. Настоятель храма Отец Георгий Еврастов читает вслух у Престола записки о здравии все, какие подают – и заказные, и простые, и поданые на длительный срок. В Рождество он читал их более получаса, притом звучало более сотни имён воинов и воевод, читал и большую молитву о даровании Победы, в общем я в уме смог упомянуть за то время не только всех своих Сродников, Духовных, Друзей, Соратников, но и многие десятки Знакомых вспомнил, которых не видел или не общался почтой, телефоном годами, а то и десятилетиями. САМ ГОСПОДЬ будто Подсказывал их Имена. Причастников, в том числе и моя Нина, было сотни полторы народа. Хотя, например, на Святого Николу Зимнего 19 Декабря храм был заполнен весь по санитарным нормам храмовой архитектуры, но народу было значительно меньше, уж никак ни битком был набит. По почти сорокалетнему организационному опыту проведения общественных мероприятий с учётом числа собравшихся не на глаз, а по головам, в общем для статистики я бы указал более 550 человек, посетивших 7 Января 2024 года Успенский храм Щапово. По обычным Воскресным дням зимой там едва ли бывает 70-100 человек. Летом, конечно, больше из-за дачников». Получив столь обстоятельный комментарий, я разместил в сети ВКонтакте, а так же в нескольких чатах сети Телеграм объявление следующего содержания: « Дорогие друзья, просьба поделиться НЕОФИЦИАЛЬНОЙ информацией по статистике, а то вброс был достаточно провокационный – якобы в этом году на МИЛЛИОН людей меньше, т.е. на 40%. Прошу присылать короткие комментарии: место; сколько у вас было молящихся; сколько причастников; население города/села, количество храмов» . |
| В.Г.: Не то что другой идеи не было... Был Советский Союз... А.С.: Так Советский Союз развалился... В.Г.: Это было всеобщее социалистическое устройство. Кстати говоря, среди всех, кто голосовал за то, чтобы остался Советский Союз, украинцы были на первом месте. А.С.: В 1993 году... В.Г.: И вот так надсмеяться над их чувствами! А они были настоящими интернационалистами. Но Украина вообще... У меня есть одна пьесочка, сочиненная о том, как в 1953 году идет заседание Политбюро, и Никита Сергеевич принимает решение передать Украине от России Крым. Кто-то возражает - Молотов, Каганович. Ворошилов даже говорит: «Что ж мы... У нас была Донецка я республика - мы ее отдали Украине, чтобы укрепить рабочий класс». Молотов вспомнил, что Львов отдали Украине, Буковину, Измаил. Она же не была такой... Даже вспоминаю такую известную ситуацию, когда Миколайчик, руководитель эмигрантского правительства Польши, приехал в Москву по новой западной границе и со стоном обратился к Сталину: «Ну зачем вам Львов? Он же никогда не был русским городом». А Сталин ответил: «А Варшава была». И, конечно, 18 век показал, сколь велика была Россия, самая великая - от Варшавы до Аляски. И это входило в том числе с русским флотом, взглядом на океаническое мышление. У меня есть целая глава «Океаническое мышление Ушакова», который привнес масштабный взгляд на мир, на морские просторы... А.С.: Соответствующий размаху страны. В.Г.: Да. А.С.: Давайте обратимся к 60-м годам. О 60-70-х годах у нас такое представление, особенно у тех людей, которые не жили в это время, что это была «эпоха застоя», загнивания. А ведь была острейшая борьба. У нас в лучшем случае вспоминают диссидентов, которые выступали против Советской власти, но ведь было и достаточно мощное патриотическое движение, которое пыталось оказать влияние на низовые партийные структуры, партийных деятелей. Да Вы и сами, в общем, выступали в двух ипостасях. Вы были и партийным деятелем, ну комсомольским, в общем, это уже партийным, и достаточно высокопоставленным, так как вы были членом ЦК ВЛКСМ, то есть входили в номенклатуру, говоря современным языком. И Вы одновременно активный деятель, член русской партии, патриотического движения. Как это происходило? С чего начинался подъем патриотического движения в 60-е годы? |
| 204). “Никакие вредительские действия и не нужны… Достаточны надлежащие действия, и тогда все придёт само собой” (стр. 202). Чарновский не может выразиться ясней! ведь это после многих месяцев Лубянки и со скамьи подсудимых. Достаточны надлежащие (то есть, указанные над стоящими головотяпами) действия — и немыслимый план сам же себя подточит. — Вот их вредительство: “Мы имели возможность выпустить, скажем 1000 тонн, а должны были — (то есть по дурацкому плану) — 3000, и мы не приняли мер к этому выпуску.” Для официальной, просмотренной и прочищенной, стенограммы тех лет — согласитесь, это немало. Много раз доводит Крыленко своих артистов до усталых интонаций — от чуши, которую заставляют молоть и молоть, когда стыдно за драматурга, но приходится играть ради куска жизни. Крыленко — Вы согласны? Федотов — Я согласен… хотя в общем не думаю… (стр. 425). Крыленко — Вы подтверждаете? Федотов — Собственно говоря… в некоторых частях… как будто в общем… да (стр. 356). У инженеров (ещё тех, на воле, ещё не посаженных, кому предстоит бодро работать после судебного поношения всего сословия) — у них выхода нет. Плохо — всё. Плохо да и плохо нет . Плохо вперёд и плохо назад. Торопились — вредительская спешка, не торопились — вредительский срыв темпов. Развивали отрасль осторожно — умышленная задержка, саботаж; подчинились прыжкам прихоти — вредительская диспропорция. Ремонт, улучшение, капитальная подготовка — омертвление капиталов; работа до износа оборудования — диверсия! (Причём всё это следователи будут узнавать у них самих так: бессонница — карцер — а теперь сами приведите убедительные примеры, где вы могли вредить.) — Дайте яркий пример! Дайте яркий пример вашего вредительства! — понукает нетерпеливый Крыленко. (Дадут, дадут вам яркие примеры! Будет же кто-нибудь скоро писать и историю техники этих лет! Он даст вам все примеры и непримеры. Оценит он вам все судороги вашей припадочной пятилетки в четыре года. Узнаем мы тогда, сколько народного богатства и сил погибло впустую. Узнаем, как все лучшие проекты были загублены, а исполнены худшие и худшим способом. Ну, да если хун-вей-бины руководят алмазными инженерами — чту из того может доброго выйти? Дилетанты-энтузиасты — они-то наворочали ещё больше тупых начальников.) Да, подробнее — невыгодно. Чем подробнее, тем как-то меньше тянут злодеяния на расстрел. Но погодите, ещё же не всё! Ещё самые главные преступления — впереди! Вот они, вот они, доступны и понятны даже неграмотному!! Промпартия: 1) готовила интервенцию; 2) получала деньги от империалистов; 3) вела шпионаж; 4) распределяла портфели в будущем правительстве. |
| Если не ты, то никто не поможет». И вот он говорит: «Я тут копаюсь, ковыряюсь». Ни копейки денег практически ему от храма почему-то на это не выделяли. То есть это была в основном его личная инициатива. Я в общем ему верю. Где-то он показывал, что он бетонную плиту продолбил сам ломом, чтобы посадить туда кусты роз. Сам откуда-то привозил землю. Если где-то в каких-то точках, где торгуют растениями, что-то выбрасывали, что-то он сам привозил… В общем, все сам делал. Мы пришли и прониклись к нему. И стали помогать ему. Убрали все автомобили для начала, которые парковались на территории храма. Он не верил. Он говорит: «Я тут шланги разбрасываю, чтобы поливать. И автомобили все время их переезжают и рвут». Я говорю: «Здесь не будет больше машин». Он говорит: «Да не может этого быть». Я говорю: «Ну, я же Вам говорю. У нас теперь нет машин на территории храма совсем. Это неудобно всем, но ничего». И мы стали как-то помогать ему, ребята наши стали возить его на машинах куда-то, мы выделили ему какой-то небольшой, условно говоря, бюджет. И он говорит: «Да, интересно, тут за 3 месяца мы сделали больше… Или вообще что-то сделали, потому что последние годы просто никто ничего не делал». Я просто об этом говорю, потому что есть энтузиазм. И каждый храм в отличие от дворов, которые мы видим, где живут тоже люди, они тоже могу выйти и не ждать от какого-то ЖЭКа или еще от кого-то, что двор будет благоукрашен, там будут посажены цветы, деревья и дорожки сделаны… Они могут сделать это сами. И людей в любом дворе живет достаточно много, что этот двор мог стать райским садом. Но, тем не менее, этого не происходит. А вот храмы являются такими благоухающими оазисами. Но это я все рассказываю… А. Митрофанова — Отец Димитрий, а какая связь между внутренним миром человека, который он пытается возделывать, и внешним пространством? Потому что из того, что Вы говорите, получается, что эта связь есть. Но как это работает? Почему это так? Почему, если храм, то обязательно там благоустроена будет территория, там будет город-сад? Протоиерей Д. |
| — А в центре вы собираетесь строить? — Нет, Центральный округ не является приоритетным в нашей программе, поскольку там вполне достаточно храмов, а также по той причине, что подавляющая часть москвичей все-таки живет на окраинах. Москва в разы выросла за годы советской власти. Строим там, где храмы реально нужны. Где население 70 000 человек или даже 100-180 тысяч, а храма ни одного или один-два маленьких, бывших сельских, которые, конечно, не решают духовных потребностей москвичей. — Есть ведь, наверное, какие-то целевые пожертвования, а есть нецелевые. Кто принимает решение, что на такой-то храм мы дадим часть этих нецелевых пожертвований? — Так и есть. Все средства подразделяются на две категории. Средства, направляемые на фонд, на его работу, и средства, направленные целевым образом, на конкретный храм. У фонда, к слову, пока оплачиваемого аппарата сотрудников нет. На безвозмездной основе пока люди трудятся. Когда мы говорим об общих расходах, имеется в виду оплата работ, относящихся к проекту в целом: отбор и согласование участков, всевозможные экспертизы, предпроектные работы. — А кто является заказчиком — фонд или местная община? — Заказчиком строительства является Финансово-хозяйственное управление Русской Православной Церкви. — Получается так, что сейчас все храмы, которые строятся в городе, входят в программу? Или нет? — Нет, отчего же. Есть проекты, которые вне зависимости от программы осуществляются. Их совсем немного, но есть. — Вы знаете, судя по Вашим словам, ситуация в целом выглядит в общем удовлетворительно. Так ли это? Я имею в виду, насколько программа обеспечена средствами, насколько активны благотворители? — Я не делал бы вывода, что на сегодняшний день финансовое положение удовлетворительное. У нас, скажу прямо, недостаточно средств. Если было бы достаточно, строительство шло бы гораздо быстрее. У нас ведь приход за приходом образуется, люди молятся буквально под открытым небом. Все хотят построить быстрее, и строить быстрее надо, чтобы строительство не доставляло неудобств большому городу. Но так уж получилось, что духовная составляющая проекта возрастает быстрее, чем материальная. Я хотел бы, если это возможно, обратиться и к вашим читателям. Прошу всех и каждого принять посильное участие в нашем общем деле возрождения веры, возрождения памяти о святынях, которые были утрачены в годы лихолетья. Любая посильная для вас лепта очень дорога и ценна в очах Божиих, если подается от всего сердца. Это ведь беспрецедентный для родной истории проект. Никогда еще мы не строили так много храмов одновременно. И уже очень давно мы не имели столь великого общего дела. |
| Елена Зелинская: Медицина – конечно, это сейчас самое, наверное, слабое место в стране вообще, потому что это касается каждого, потому что нет человека, который бы не болел. Елена Тополева: Она еще и недофинансирована серьезно. Говорят, что к 2015 году вроде бы должно стать больше средств уже, все зияющие дыры должны быть закрыты, но не сейчас пока. Сейчас пока все равно, конечно, у нас эта сфера недофинансирована. Но проблема не только в этом. Елена Зелинская: А в чем? Елена Тополева: А проблема в том, что еще, как всегда, просто в нерадивости, в том, что, к сожалению, у нас не всегда и чиновники, и те, кто работают, например, в этой области, действительно хотят и делают то, что они должны, и следуют клятве Гиппократа. И это связано, конечно, и с низкими зарплатами, и с какими-то условиями. Но, конечно, с другой стороны, видя, какие есть другие примеры, когда люди служат действительно в высоком смысле, и мы все с вами, когда заболеваем и встречаемся и не только с потрясающими врачами, но и с медицинским персоналом, и с сестрами, которые действительно, невзирая на какие-то сложности… Елена Зелинская: Микроскопическую оплату. Елена Тополева: Да, работают за совесть, что называется. Но, к сожалению, их еще не большинство таких людей. Елена Зелинская: Это ты мягко выразилась. Лена, я вот о чем хотела сказать. Мы с тобой много сил и времени потратили на работу в Общественной палате, и сейчас уже сколько Палате лет? Шесть? Елена Тополева: Уже, по-моему, больше, семь уже, наверное. Елена Зелинская: Восемь, семь? Да, лет семь, по-моему. Как ты считаешь, сложилась Общественная палата, как кислородная подушка для общественных организаций? Елена Тополева: Я считаю, что во многом Палата, как такая площадка, сложилась. И более того, я считаю, что сегодня, когда у нас, вообще говоря, очень неэффективны самые разные институты – и общественные, и властные, и все, мы знаем, что у нас есть проблемы с этим, и проблемы с доверием населения к этим институтам, – то Общественная палата как раз в отличие от многих с годами набралась какого-то определенного опыта, и она завоевала доверие, в общем-то. Это мы видим по социологическим опросам, постоянно же измеряется этот уровень доверия, и он растет постоянно. По сравнению даже с другими институтами могу сказать, что этот уровень доверия достаточно высок. И при этом она приобрела авторитет и у многих общественных организаций. И, действительно, они вокруг нее собираются и приходят постоянно в нашу комиссию. То есть у нас всегда, например, дверь открыта, и поток организаций, он, в общем-то, не иссякает, потому что те, кто хотят на нашей площадке что-то делать, поднимать какие-то проблемы, всегда мы открыты для этого. Но можно бесконечно что-то обсуждать и не видеть никаких результатов. Я считаю, что отрадно еще и то, что стали к Общественной палате прислушиваться. И мы реально часто влияем и на принятие решения, и на какие-то законы. Конечно, это не всегда так получается. |
| -Надоело. -Надоело, и надо бросать. Но если говорить про семью, про вклад семьи, в нашей отечественной культуре не очень принято хвалить детей. Когда родители говорят что-то подросткам, то это часто связано с исправлением их ошибок. Общение -это свидетельство того, что он делает что-то неправильно. А когда ребенок делает все хорошо, или у подростка что-то хорошо получается… -То это нормально. -Да. Так и должно быть, все нормально. А те вещи, которые легко получаются- так нечего даже замечать. Часто это бывает какая-нибудь ерунда. Нет, чтобы делом занимался, а то такой ерундой, Клеит там что-то, или дудит, или на гитаре бренчит, только всем портит жизнь. И в этом отношении, мне кажется, очень важно помочь подростку. Во-первых, увидеть, что мы его ценим. Идея, что для подростков перестает значить мнение родителей, она вообще не соответствует экспериментальной действительности. Когда я опрашиваю подростков о том, что и кто для них важен, то родители, у большинства подростков являются наиболее значимыми людьми. Другое дело, что родители могут этим воспользоваться по- разному. И я бы на месте родителей исходил из идеи, что ваше мнение крайне значимо для подростка. И чтобы вы ни сказали, даже если он с этим не согласен, он запомнит. И будет относиться соответственно. И второе. Очень важно наше признание, даже не похвала: возьми конфетку, а наше признание, наш интерес в том, что то, что он делает, действительно важно и интересно. Это может оказаться для подростка очень важным и повысит его самооценку, это точно. -Как поступить, когда 13-летняя дочь грубо отвечает на обычные бытовые вопросы? -Вы знаете вот для меня здесь в общем виде ответы давать достаточно сложно. Я вообще боюсь ответов в общем виде, потому что то, что для кого-то является бытовым вопросом, и что не является… -Ну, мать говорит дочери: иди помой посуду. А она ей отвечает: не хочу. -Посуда- это не обычный бытовой вопрос. Это уже вопрос распределения власти, ответственности, и так далее. Если есть в семье, кроме нее, есть братья, сестры, то вопрос возникает: почему я? |
| Но это создает определенную проблему, потому что, несмотря на всю подготовку, становится быстро ясно, что эта подготовка идет достаточно неэффективно. В частности, на это обращал внимание главнокомандующий тогдашний российскими войсками генерал Алексеев. В результате как реагирует Керенский? А он берет и отправляет Алексеева в отставку. И назначает, соответственно, Брусилова главнокомандующим. А Брусилов, ну, понятно, конечно, — он герой, герой 16-го года, герой вот этого Брусиловского прорыва, но при этом в первую очередь он, конечно, человек, максимально лояльный к Керенскому. То есть, он готов, в общем, планировать любое наступление в любых условиях, как ему скажут. И если мы посмотрим, как, собственно, идет подготовка к наступлению — действительно идет опора на революционный энтузиазм. То есть, например, в это время, как раз в эти дни, во второй половине мая, проводится съезд флотских комитетов Балтфлота. И они принимают решение, что, да, конечно, они за войну до победного конца, но при этом действительно без аннексий и контрибуций, а самое главное, они провозглашают своей высшей инстанцией Центробалт. То есть такую организацию, которая, вот только она, имеет право отдавать приказы по Балтийскому флоту, и больше они никому не подчиняются. А на Дону, например, тоже проводят съезд, и создается Донское войсковое правительство во главе с генералом Калединым, и тоже они больше никому не подчиняются. А в войсках тоже, так сказать, комитеты в это время активно обсуждают вопрос: будем принимать участие в наступлении или не будем, и это происходит на всех уровнях, начиная с фронта и заканчивая батальонами. А. Митрофанова — То есть, по сути, это и есть анархия — когда все подчиняются только самим себе и нет никакого центрального руководства. Ф. Гайда — Да, и в этой ситуации действительно приходилось делать ставку просто на создание таких вот штурмовых частей, которые готовы были выполнить приказ. Они активно в это время тоже формируются. Ну, самая известная такая штурмовая команда — это, собственно, женский «батальон смерти» Бочкаревой знаменитый, но это далеко не единственная такая структура. Но, надо сказать, что при всем при том, что их было достаточно много, в целом-то они не многочисленны. И вот делается ставка на них. Ну, в общем, заведомо было понятно, что, скорее всего, это наступление ничем особенно хорошим не закончится. |
| Для преп. Максима и его современников космос представлялся имеющим центр на Земле (большинство из них считало последнюю сферой; идея «плоской земли», хотя и разделялась некоторыми византийскими христианами, особенно Козьмой Индикопловом [плавающим в Индию], в общем не принималась в интеллектуальных кругах), окруженной планетами с циклическими движениями вокруг нее, представленными сферами, а космос в целом замыкался сферой неподвижных звезд. Космос также не был очень старым: оценки разнятся, но преп. Максим вероятно считал, что он был сотворен где-то 6 тысяч лет назад по отношению к его эпохе. И с тех пор практически все время в этом космосе было все – от человека до земляного червя, и от звезд до камней. Помещать человека в центр такого космоса и даже рассматривать его как посредника между противоположными полюсами космоса считалось достаточно естественным. Если мы хотим сохранить что-нибудь из видения преп. Максима в контексте того, что мы знаем о вселенной сейчас, то нам следует хорошо поразмыслить. Вселенная в нашем представлении необозримо велика, как в пространстве, так и во времени. Соответственно, присутствие человека в космосе кажется мимолетным и несущественным. Мы живем на планете, в общем-то ничем не отличающейся от звезды, в одной галактике среди множества других, и мы присутствовали во вселенной только в течение невообразимо краткого промежутка времени на фоне временного масштаба существования вселенной 16 . Одним из первых в западной истории, кто осознал значимость последнего, был Блез Паскаль. Я нахожу в его ответе на такое понимание незначительности положения человека в космосе начало способа, каким можно переосмыслить кое-что из видения преп. Максима. «Le silence émernel de ces espaces infinis m’effraie» («Меня ужасает вечное безмолвие этих бесконечных пространств!») 17 . Что это за ужас? Филипп Сейе в примечании к этому отрывку указывает на параллель с блж. Августином (толкование на Псалом 145: «Вы взираете на небеса, и ужасаетесь, вы думаете о всей земле и дрожите») и на более длинную трактовку этой темы немного ранее в том же разделе у Паскаля, и приходит, как мне кажется, к единственно возможному заключению: это есть ужас или трепет от величины космоса, но не внутренний признак ослабевающей веры. Бесконечность вселенной, явленная наукой (хотя буквально это не бесконечность, как думал Паскаль, а лишь нечто невообразимо большое) определенно углубляет наше чувство удивления, по сравнению с тем, что чувствовали наши предки, когда они обозревали их достаточно уютную вселенную. Это чувство бесконечности лишь укрепляет ту характеристику мышления греческих отцов, столь привлекательную в прошлом веке, а именно его акцент на апофатизме, то есть на молчаливом отрицании наших понятий перед лицом невыразимого величия Бога. |
|
|
