| Сугуро читал и перечитывал письмо, точно подросток, впервые получивший любовную записку. Все эти дни в его взбаламученной душе боролись уверенность в том, что необходимо избегать эту женщину, и любопытство к ее удивительной натуре. Но стоило ему распечатать посылку, как любопытство взяло верх. Это была биография Жиля де Рэ, средневекового военачальника, известного детоубийцы. Перелистывая страницы, он заметил в некоторых местах пометки красным карандашом. Живо вообразил Нарусэ, сидящую задумчиво с открытой книгой, и чуть ли не услышал ее голос. Зачем она послала ему эту книгу, да еще испещренную своими пометками? Не потому ли, что она мучительно хотела сообщить ему что-то важное, о чем не могла сказать напрямую? На полях одного отчеркнутого абзаца было скорописью написано несколько строк Как если бы она обращалась к дочитавшему до этого места Сугуро, глядя на него своими большими глазами. «Откуда эта яростная страсть? Почему ярость дает такое наслаждение? Когда я читала эту книгу, мне подумалось, что в самой добродетели заключена неодолимая, необъяснимая, страшная сила…» Сугуро проглотил книгу за два дня. В ней сообщалось, что Жиль де Рэ был сподвижником Жанны д " Арк, но если знаменитая воительница воспламенялась религиозным экстазом, то он находил такое же упоение в жестокости. Чтобы достичь пределов восторга, человек должен стать либо святым, либо преступником. Другого пути нет. Жиль де Рэ понял это, когда увидел Жанну д " Арк. «О ярости (rage) писал Эдгар По, об этом же размышлял Достоевский. Ярость с одинаковой силой может охватить как взрослого, так и ребенка. В романе Бойса «Загнанный зверь» есть сцена, в которой дети, поймав зайца, веселятся, выкалывая ему глаза. За этим занятием их застает священник Гиден, мягкий, добродушный человек Он приходит в гнев и гонится за ними. Набросившись на отставшую девочку, срывает с нее платье. Бьет ее, все более распаляясь, душит… В этот момент священником овладевают самые худшие мужские инстинкты. Он хочет ее изнасиловать… |
| Иудейский автор тут скрупулёзен и детален до несносности, но исключительно о семейных дрязгах в фамилии Иродовой и о связанных с ними внешних отношениях. Вопреки сему, до крайности сухи и совершенно недостаточны его сообщения о внутренних делах в Палестине и о финансово-экономических обстоятельствах. И о самой Квириниевой переписи говорится смутно и уклончиво 80 , при чем автор, не позаботясь о фундаментальности, или вовсе не интересовался этим предметом или не хотел передавать о нем, а тогда понятно, что у него совсем исчез первый ценз. Во всяком случае неупоминание Иосифа Флавия не свидетельствует о небытии обсуждаемого факта. Скорее позволительно думать, что он знал о нем, но замолчал тенденциозно 81 . Теперь показание Луки освобождается от всех возражений и сомнений, а его единичность только возвышает ценность и референта, и его сведений. Доколе свящ. историк не опровергнут убедительно и не опорочен научно, – он должен быть принимаем с доверием, что сообщаемое им было фактически. Так мы обязываемся видеть в упоминаемой Лукою Квириниевой переписи действительное событие, в котором нельзя сомневаться с резонною основательностью. Дальше требуется уже не оправдание, а лишь выяснение, как оно могло происходить исторически. Здесь в новейшее время приобретен богатый материал, привлечением и искусным применением коего наука много и особо обязана профессору В. М. Рэ " мсею, хотя и не должно думать, что этим достигнуто прочное решение вопроса. Разумеем главным образом данные египетских папирусов. Из них открывается, что регулярно производились двоякие переписи: ежегодно – имущественные и через 14 лет – подомовые или технически α κατ’ οκαν πογραφα 82 . Последние совершались в пятнадцатом году, чтобы можно было занести и родившихся в конце цензового цикла 83 . Сохранилось достаточно самых точных дат, по которым отчетливо восстановляется вся процедура. Если теперь применить ее к Палестине, то второй Квириниев ценз – по устранении Архелая – вполне подойдет к ней, а раннейший упадет на время около рождества Христова. Правда, это будет 9-й год до нашей эры, – и проф. В. М. Рэ " мсей, защищая прежде 6-й год, вынужден был изыскивать особые аргументы для двухгодичной оттяжки 84 . Но в этом нет надобности, потому что самое затруднение фиктивно. Год рождества Христова неизвестен независимо и определяется ныне весьма различно: больше колеблются между седьмым (шестым) 85 и пятым 86 , не склоняясь окончательно ни к одному 87 и допуская наряду с ними четвертый 88 , десятый 89 и восьмой, который устанавливается и защищается помимо цензовых выкладок 90 , хотя безукоризненно отвечает им 91 , ибо перепись, включавшая 9-й год, могла быть именно в восьмом 92 . |
| Пётр 21 декабря 2020, 23:19 Галина Ник21 декабря 2020 " Осетрина в советских магазинах была. Например, в конце 80-х продавались только головы осетра и ходило множество анекдотов на предмет того, куда же делось туловище. " Галина вы в каком городе жили? В Москве? Я пожил в разных городах СССР, часто переезжали. Дольше всего в Тюмени. Но " осетрину в советских магазинах " нигде не встречал. Основной ассортимент советских магазинов того времени - консервы, хлеб, карамельки, молоко. За молоком очередь надо было с раннего утра занимать. А историей про осетровые головы вы только подтвердили печальную картину. Осетрина шла на столы партийной номенклатуры, а головы простым советским гражданам. Да уж, есть по чему тосковать... Галина Ник 21 декабря 2020, 18:09 Уважаемый Петр, к сожалению, возраста, который зовется старостью, еще не достигла. Потому сожалею, что это время мудрости, а я ее еще не приобрела. Это во-первых. Не понимаю, что такое «отождествление себя с общественным строем», это во-вторых. Если можете, объясните. Осетрина в советских магазинах была. Например, в конце 80-х продавались только головы осетра и ходило множество анекдотов на предмет того, куда же делось туловище. Голову могли позволить себе купить даже студенты, получавшие стипендию в 40 рэ и молодые специалисты на 110 рэ. Вам бы просто на сайт Госстата выйти и цыфирь сравнить с тем, что было и тем, что есть, а потом полемизировать. Всего хорошего. Пётр 21 декабря 2020, 16:08 Галина Ник20 декабря 2020, 10:53 " Вам так плохо было, что Вы готовы собственное детство проклинать? " А кто вам сказал что я собственное детство проклинаю? Я, слава Богу, в состоянии не отождечтвлять себя и правящий политический режим. Вы видимо нет. Поэтому отвечу вам вопросом на вопрос, в вашей же логике: вам так плохо сейчас живётся, что вы готовы свою старость проклинать? Галина Ник 21 декабря 2020, 14:41 До не столь далекого времени в русском языке не было приставки «бес-». Откройте любой изданный до революции словарь и убедитесь самостоятельно. Потом реформы русского языка следовали одна за другой и приставка «бес-» плотно внедрена не только в правила русского языка – в мозги граждан. Язык – основа жизни народа, выражение его мыслей. Никого приставочка не коробит? Почитайте статьи и комменты тут, на сайте, и парочку слов с приставочкой обязательно найдете, никто не пишет «БЕЗ-», да и компьютер упорно правит орфографию. ? Это похлеще переименований улиц - но молчок! В язык насильственно внедряются дикие, несуразные словечки и выражения - никто не возражает, пользуемся! |
| Мысль о «вечном возвращении» получила название «мифа», или даже «символа» по той причине, что ее не следует понимать буквально. Мы не можем сказать, насколько верил автор в действительное повторение всего. Правда, эта идея оказала на него поистине мистическое воздействие: поразив его во время лесной прогулки в горах, она повергла мыслителя в шок. Он плакал от священного восторга, думая, что нашел «высшую точку мышления»26. Сущностью «вечного возвращения» было другое понятие - amor fati, любовь к судьбе. «Без сомнения, существует отдаленная, невидимая, чудесная звезда, управляющая всеми нашими поступками; возвысимся до такой мысли»27. Удивляет готовность, с которой «самый свободолюбивый философ» был готов отдаться во власть какой-то звезды. Но для него было важно то, что он получит взамен: сверхчеловеческие силы, гениальность. Из дневника Сердце не любит свободы, Рабство от самой природы Сердцу в награду дано. Выпустишь сердце на волю, Дух проклянет свою долю, С жизнью порвётся звено! Как раз к этому времени относится его увлечение Лу Саломе, которая сыграла в его судьбе роковую роль. Впервые влюбившись по-настоящему (это было в 1882 г., в возрасте 38 лет), Ницше дал предмету своего чувства такую характеристику: «Лу - дочь русского генерала, и ей 20 лет; она проницательна, как орёл, и отважна, как лев, и при всём том, однако, слишком девочка и дитя, которому, должно быть, не суждено долго жить»28. Он ошибался. Лу прожила еще долго (до 76 лет), и написала о нем в своих воспоминаниях. Она стала, в известной степени, также «музой» психоаналитического движения; с ней дружил З. Фрейд, чья низменная и полная извращений философия вряд ли пришлась бы самому Ницше по душе. Будучи женщиной легких принципов, Лу имела роман одновременно с Ницше и его другом, Паулем Рэ. Поначалу не замечая этого, философ избрал ее собеседницей для изложения своих сокровенных идей. Но через некоторое время ситуация стала ясна; Ницше был оскорблен до глубины души, тем более, что думал уже создать семью. Его сестра Лизбет, человек не очень проницательный, но любящий его, без обиняков указала брату на то, что Лу есть живое воплощение его собственной философии. (Она была права: сам Ницше признает это в «ЕССЕ НОМО»29). В результате он порвал с Лу Саломе и Паулем Рэ, а также поссорился с матерью и сестрой. Все это произвело переворот в его впечатлительной душе. Идея «вечного возвращения», любви к собственной судьбе оказалась под угрозой: « Несмотря ни на что , - писал он в эти дни своему лучшему другу Петеру Гасту, - я не хотел бы снова пережить эти несколько последних месяцев»30. |
| – В прошлом месяце, например, собралась в паломническую поездку, а мои все с гриппом слегли, сморкаются, кашляют. Прошу их: «Не приближайтесь ко мне со своими бациллами! Не хочу захворать перед дорогой», – а они опять обижаются… – И ты все равно поехала?– удивилась Евгения. – Конечно, мне же в паломничество надо! Ехала и в пути молилась. Отсечение земных привязанностей есть путь к святости, – Анна демонстративно выставила вперед ногу в стоптанном сапоге, – Пренебрегаю украшательством внешности, хотя могу позволить себе многое: муж прилично зарабатывает, но разве святые в земной жизни о наружности пеклись? – и, окинув Женю критическим взглядом, с одобрением произнесла: – Туфельки на тебе старенькие, плащик скромный, ни следа косметики на лице… Молодец! Видно, что стремишься к духовному росту. – Все гораздо проще, Аня: пока с детской коляской десять кругов по парку навернешь, в поликлинику сгоняешь, дважды до школы добежишь, туфли сами изнашиваются, никакая обувь не выдерживает. Ну а вечером, когда перемоешь горы посуды, перестираешь кучу белья да ко сну едва отойдешь, так уже вставать пора, чтобы завтрак семье приготовить, и о макияже думать некогда. – Жаль, что погрязла ты в кастрюлях и в сковородках, мать! Это все – пустые хлопоты, прежде о душе следует беспокоиться. – Понимаю, но домашнюю работу за меня никто не сделает. Муж трудится до ночи, приходится везде самой успевать. Старший сын в спортивной секции занимается, а младшенький… – Суета какая! – перебила Евгению собеседница, мечтательно подняв к небу глаза, – Завтра поеду на автобусе по Золотому кольцу, буду петь псалмы, молиться. Хочешь со мной? – Рада бы, но не получится. Деток оставить не с кем. Анна вздохнула с сожалением: – Вот я и говорю: истинная молитва – в монастыре, а здесь… Пустые хлопоты! На том женщины распрощались, и каждая пошла в свою сторону. Анна отправилась в храм, чтобы просить у настоятеля благословения петь в церковном хоре. До сего дня регент трижды отказывал ей, понимая, что несчастной «медведь крепко на ухо наступил», но Аня не сдавалась. Мысленно она уже вообразила себя на клиросе и, подойдя к автобусной остановке, совершенно забылась, пробасив: «До-рэ-ми-и-и-и! Ля-ми-рэ-э-э-э!». Окружающие бросились врассыпную, кто куда… |
| — Чепуха! — возмутился герцог. — Мальчик, тебя хотели убить? — Еще как! — воскликнул мальчик. — Еле сбежал от них. Спасибо, одна летучая ведьма помогла. — Это я, — тихо сказала Жанне Алиса. — И кто же тебя хотел убить? — Вот этот! — Мальчик показал на магистра Прелати. — Он все кричал: «Дьявол, иди сюда! Дьявол, иди сюда!» Стражники перепугались и стали креститься. Даже судья перекрестился. — А теперь мы спросим второго свидетеля, — сказал судья. — Магистр Прелати, зачем вы сюда приехали? — О, я есть иностранный подданный, — заявил магистр. — Я не есть понимай. — Ну и хитрец, — прошептала Алиса. — А вчера говорил по-французски, как мы с тобой. — Ничего, — сказал судья. — Если чего не поймешь, мы тебя на дыбу подвесим или иголки под ногти тебе забьем — сразу заговоришь. — О да! Заговорю, — тут же согласился магистр. — Я должен сделать заявление. Я работаю для герцога де Рэ, где занимаюсь совершенно законными и мирными опытами: превращаю свинец в золото, а ртуть в серебро. — С помощью дьявола? — с подозрением спросил судья. — О, если бы дьявол мне помогал, — развел руками Прелати, — неужели бы я ходил в таком жалком халате и сидел бы в этом вонючем замке? Я бы находился при дворе его королевского величества! — Но мальчик тебя узнал, — сказал судья. — Еще бы не узнать, — сказал Прелати. — Этот злодей, герцог де Рэ, приказал мне срочно добыть золото любой ценой, и если для этого нужна кровь невинных младенцев, то он велел мне украсть или купить младенца и его убить. О, как я возражал! Как сопротивлялся! Но герцог сказал, что лишит меня — чик-чик! — моей умной головы. Я решил — о нет! Я спасу мальчика! Я убью кролика и скажу, что это его кровь — о да! Судья обернулся к герцогу: — Ну, что ты ответишь, герцог, на обвинения этого уважаемого профессора? Не будет же он врать? — О нет, я не есть буду врать! — закричал магистр. — Я с детства говорить только чистая правда. Моя дорогая покойная мама так больно порола меня, если я врать или воровать. — Вот видишь, — произнес судья, — человека пороли, а ты говоришь! |
| 39 Кини туран тыалы буойан муораа: «Уурай, тохтоо!» – диэтин кытта, сонно тута тыал сэллээн, улуу чуумпу буолбута. 40 Онуоха Иисус эппитэ: «Эиги тоо маннык куттааскытый? Итээлгит хайдах суоуй?» 41 рэнээччилэр, ис-истэриттэн куттанан кэлэн: «Кимий – бу Кини? – дэиспиттэрэ. – Тыал да, муора да тоо Киниэхэ бас бэринэллэрий?» 5 Куаан тыын буулаабыт киитин трд 1 Кинилэр муора ууоргу кытылыгар, Гадара сиригэр, тиксибиттэрэ. 2 Иисус оочоттон тахсаатын кытта, лбт дьон харайыллыбыт таас хаспахтарыттан Киниэхэ уун-утары быртах тыыа буулаппыт биир кии тахсыбыта. 3 Бу хоруоптар быыстарыгар дьиэлэнэр киини, бэл сыабынан да кэлгийэн, ким да кыайан туппат этэ; 4 хас да тгл хандалылаан, сыабынан кэлгийэн кр сылдьыбыттара да, сыаптарын быыта тыытан баран хандалыны хайа сынньан кэбиэрэ, онон кинини ким да кыайан сыыппатаа: 5 кини тннэри-кннэри хайанан, кии ууохтарынан ыыытыы-хаыытыы сылдьара, тааынан бэйэтин кырбанара. 6 Бу кии, Иисус иэрин ыраахтан крт, утары срэн кэлбитэ уонна тохойон баран 7 кмэйин муунан: «Эн миэхэ тугу кыалатай, Иисус, рдк Таара Уола? – диэн глээбитэ. – Таара туугар Эйигиттэн ааттаабын, миигин мунаама!» 8 Иисус киниэхэ: «Быртах тыын, бу кииттэн таыс!» – диэбитин иин, кини итинник эппитэ. 9 «Ааты кимий?» – диэн ыйыппыта Иисус. «Бииги элбэхпит, ол иин мин аатым Легион диэн», – диэбитэ кини. 10 Итиэннэ биигини бу дойдуттан киэр рмэ диэн крдн-ааттаан барбыта. 11 Онно хайа эниэтигэр сибиинньэ халы рэ мэччийэ сылдьара. 12 Абааылар Иисустан: «Сибиинньэлэргэ баран киириэхпитин, биигини кинилэргэ ыыт», – диэн крдспттэрэ. 13 Иисус кллээбитэ. Быртах тыыннар тахсан, сибиинньэлэргэ киирбиттэригэр сибиинньэ бтн рэ барыта икки тыыынча кэриэ тумустаах – эмпэрэттэн муораа ыстанан тимирэн хаалбыта. 14 Сибиинньэ рн бостууктара куоракка уонна дэриэбинэлэргэ сырсан тиийэн бу туунан кэпсээбиттэрэ. Онон олохтоохтор туох буолбутун кр тахсыбыттара. 15 Иисуска кэлбиттэрэ, арай абааы буулаабыт киитэ – били элбэх абааылана сылдьыбыт кии – тааын танан, лр йднн олороро, ону крн улаханнык куттаммыттара. 16 Туох буолбутун крбт дьон абааыга буулаппыт кии хайдах буолбутун, сибиинньэлэр туох буолбуттарын кинилэргэ кэпсээн биэрбиттэрэ. 17 Олохтоохтор ону истэн баран, Иисуу бииги дойдубутуттан бар диэн крдспттэрэ. |
| В разных местах двора поставлены каменные столбики с небольшою плоскостью, заменяющей стол. Таких столиков очень много и на них богомольцами раскладывается хлеб – приношения богам: когда богомольцев нет, двери храмов запираются четырьмя замками, ключи от коих хранятся у особенных лам. Доступ сторонним лицам и отдельным богомольцам дозволяется с согласия и распоряжения как настоятеля, так и храмовой прислуги. Священный танец чама-рэ (ch’an-harain) фактически превратился в буддийскую забаву; в большом «чам» пляшут не более восьмидесяти лам. Матрейя обносится кругом храма в сопровождении многих почитателей, убежденных, что это божество само будет сопровождать их в небесные обители по смерти на земле. Двадцать один лама представляют собою 21 метемпсихозис. Дара Гамзарай. Эрлик-хан, Ямандага, и Махагала, все имеют свое олицетворение при религиозных играх и процессиях. Три представителя местных божеств называются Гажир, их представляет чагань-убегун (седой старик из местных старожилов), управляющий землею и заботящийся о благоденствии тех, кто молится с ним. Четыре ламы представляют собою Азур (Asuras), и восемь мальчиков – род бабочек или мотыльков, с свирелями в руках, они дуют и наигрывают разные трели, прыгают и скачут довольно забавно и смешно. Ямандаган имеет девять превращений, разыгрываемых разными ламами, его олицетворяющими; они известны под именем девяти Докшидов; сверх сих богов, представляются и разные животные, действительные и мифические. Для сих и других священных театральных представлений изготовляются, или имеются наготове, разнообразнейшие костюмы и маски, соответственно разыгрываемым лицам и предметам. Таково праздничное почитание Будды. Известен и другой, малый чам в честь Минэ-богда, тибетского ламы, жившего 600 лет тому назад. В игре принимают участие 30 лам. Религиозные буддийские игры и представления весьма нередкие в Китае и любимые народом, в них принимающим участие, напоминают средневековые мистерии христианства, или персидские и магометанские времени новейшего; это лучший остаток времени древнейших народов азиатских и общий их религиям. |
| «Мы находим яркое описание ярости в рассказе Эдгара По «Черный кот». Правда, здесь По называет это не яростью, а духом противоречия. Дух противоречия является одним из основных извечных побуждающих начал, существующих в душе любого человека. Герой «Черного кота» говорит примерно следующее: «Я убежден, что дух противоречия является одним из первейших позывов человеческого сердца – неотъемлемым, первозданным свойством или чувством, определяющим природу человека. Кто из нас не совершал дурной поступок только потому, что нельзя этого делать? И разве не испытываем мы, вопреки здравому смыслу, постоянное искушение нарушить закон только потому, что это запрещено? Вот и я не смог противостоять духу противоречия. Мною овладело желание творить зло ради зла». Настольные часы мерно тикали, мягкий свет лампы падал из-за спины на раскрытую книгу. На стене перед глазами висели грамоты в рамочках. Среди них обращенное к нему приветствие матери Терезы, недавно приезжавшей в Японию из Индии: «Да благословит Вас Господь в Ваших трудах». Глядя на эти старательно, аккуратно выведенные строки, точно писала школьница, Сугуро почувствовал, как бесконечно далек он от того, чтобы мечтать о «благословении». Я писатель. А писатель обязан не бояться сходить на самое дно человеческой души. Даже если там, в глубине человека, копошится противное Богу. Перед глазами лежала книга, повествующая об истории одного человека. Человека по имени Жиль де Рэ… Он строил церкви, оказывал почтение духовенству и в то же время заманивал в свой замок детей и убивал их. Первой жертвой стал мальчик из церковного хора. Барон играл с ним, ласкал, баловал, и вдруг ласки сменились кровожадной яростью… «Перед воротами замка Жиля ходил мальчик-нищий, просивший милостыню. Его пригласили в замок, якобы для того, чтобы накормить… После этого его никто не видел. Также рассказывали о тринадцатилетнем подростке, которого барон привел в свой замок, пообещав сделать пажом. Однажды мальчик, вернувшись домой, сказал матери, что у него есть для нее радостная новость. Ему позволили убраться в спальне господина, и в награду он получил хлеб, который выпекали специально для барона, его-то он и принес домой. Мальчик вновь пошел в замок, и больше о нем не было никаких известий». |
| — Не понимаю, — сказала Алиса. — Честное слово, не понимаю. Зачем им охотиться на дракона? Ведь он никому вреда не причинил. И где же Магдалина? — Говорят, что дракон подчиняется ведьме, — сказал ковер. — А скрывает их у себя известный разбойник Робин Гуд. В лесу. — Ковер, наверное, прав — сказала Жанна. Она уже привыкла летать на ковре и сидела на краю, свесив ноги, совсем как безрассудный мальчишка. А один раз она захотела поймать пролетавшего мимо ястреба и еле удержалась за край ковра. Алисе пришлось броситься за ней, чтобы спасти французскую героиню. — Ты забыла, что ты взрослая женщина? — укоризненно спросила Алиса. — Что я скажу герцогу, если ты свалишься? — Боюсь, что он обо мне уже забыл, — печально сказала Орлеанская дева. — Нашел себе другую героиню и утешился… Если он еще жив… Тут и Алиса вспомнила, что они оставили герцога де Рэ в руках врагов. — Как только мы закончим гоняться за твоим драконом, — сказала Жанна, — помоги мне вернуться во Францию. — Но ведь тебя там схватят? — Меня везде могут схватить, — вздохнула Жанна. — У меня везде враги, а уж англичане — в первую очередь. Но лучше я погибну вместе с герцогом, потому что на всем белом свете у меня больше никого нет. — Ладно, — сказала Алиса. — Мы еще до дракона не долетели. Давай сначала Магдалину спасем, а потом тебя. — Алиса, взгляни на карту, — попросил ковер. — По-моему, мы уже у цели. Справа — Ноттингем, а слева начинается большой лес. Проверь. Алиса заметила внизу пастушка, гнавшего стадо овец. — А ну, давай-ка спустимся и спросим, — предложила она. — Если только он не умрет со страху, — буркнул ковер-самолет, но спустился. — Мальчик, — крикнула сверху Жанна, — как пройти в Шервудский лес? Пастушок посмотрел наверх, отмахнулся и крикнул: — Даже разговаривать с вами не хочу! — Почему? Испугался? — Чего тебя бояться? Мне просто обидно. — Почему? — Устроили охоту на нашего дракона и нашего Робина Гуда. Охотьтесь, кто вам мешает! Но кто вам разрешил с неба высматривать? Так, конечно, вы дракона отыщете. Это нечестно! |
|
|
