| Ba ku ñanak sherke sá ki buliri buliri je mopa sá ia jir. Ba ku sá nui jöwapa bitaba, jishtä sá te nui ta sá ra wa jawa bitaba käi. Ke ba ku sá jawa jer kinak sa me ji yakei wakblä käi, ata ba ku sá wetsöksa ale yakei yika. Je rä ba ne rä sa tsakui, Ba ne rä täkili ta, Ba ne rä oloi kaleka jekjeyemi rä kika. Amén. Са-Кá сэнак кахыр, Бакиэ олоицанопа. Ба гобьерна кхо-апа. Ищта кахоир хиорке ба-вакей-и-ки ищерке кый, хэсута хи-оно-па ка-хиска. Ба куньяна щеркэ сáки бурири бурири хэ-мопа сá яхир. Ба кусá нуи-хува папитаба, хищтэ сáтэн уита сáрава хава битава кы. Кеба кусáха вахэр кинак санэхи джакэй и вакбла кый, атаба куса-вецокса але джакэй джика. Хероба нэро сан-ца-куи, Банэро тэкирита, Банэро олои карека хэк хэджеми-рэ-кика. Амэнь. Sa-Ká senak kahir, Bakie oloitsanopa. Ba gobierna kho-apa. Ishta kahoir hiorke ba-wakey-i-ki isherke kiy, hesuta hi-ono-pa ka-hiska. Ba kunyana sherke sáki buriri buriri he-mopa sá ya-hir. Ba kusá nui-huwa papitaba, hishte sáten uita sárawa hawa bitava ki. Keba kusáha waher kinak sanehi dzhakey i wakbla kiy, ataba kusa-wetsoksa ale dzhakey dzhika. Heroba nero san-tsa-kui, Banero tekirita, Banero oloi kareka hek hedzhemi-re-kika. Amén. Прослушать аудио: 61. Отче наш на какуа (пуйнавские языки: никак (также известен как нукак + диалект какуа или бара) Оригинальный текст Русская транскрипция Латинская транскрипция 9 …: Paá, meém jeáboó jmni, chah tini ma jmchah, meemdíh jw wina caá. Ma wt chah yáaat caá jwiít jw náahna caá. 10 Nihat meém maáh ma jmatdih jéihnit, jepaha naáh. Ma wtchah, jeáboó jmnit ti jepahat pah, nin baácdih moonbt jepaha naáh. 11 Yeó jáap jmat pah jw jeémát pínahdih ma wh. 12 Bita jwiítdih yéej chãjatdih jw yohat pah, meembt jw yéej chãjatdih ma yohoó. 13 Nemépwã maáh jwiítdih ã yéejaíhichah, ma teo wáacá, jw yéej chãjcat pínah niijná. Páant jw bchah, meém jw Maáh chah wpni jmna, ma jéih jepahna caá. Páant ma jmchah, yeó jáap jmat pah nihat meemdíh wi naáwát caá náahap. Páant tií ã jm nah’. |
| Nchu bi-bi nkonki Satan be. Lya vinse i-i ni ni-chi bi. Amen Прослушать аудио: 31. Отче наш на бахаса таа Оригинальный текст Русская транскрипция Латинская транскрипция To’o, ‘Pue Allah, Pa’a mami to ndate saruga, Masipato kami to lino mampakabae Komi. Biakamo Komi mawali Makole nto lino. Pasi biakamo pamporani ngKomi semo to mawali ri lino si’i sewaju ewa to mawali ndate saruga. Kami marapi resi Komi, waika resi kami pangkoni to gana seo si’i. Pasi lapa sala mami sewaju ewa naika mami mangalapa sala nsa’e. Pasi kami marapi seja see Komi mangansawang kami ane mangarata soba, pasi lapa kami yako resi ia to pu’u nsamparia anu to maja’a. Kami mamporapika ewa wetu apa Komi semo to masipato mawali Makole Pasi to re’e kuasa Pasi to masipato rabarong rataka ri singkasaenya. Amin. То, Пуй Алла, Па мами тунга тэ-саруга, Масипато ками то лино мампакабаи Коми. Биакамо Коми мавали Маколин то лину. Паси биакамо пампаранин Коми сэмо то мавали ри-лино си-ги севаджю эва то мавали нэ-тэ саруга. Ками марапи реси Коми, вайка реси ками панкони то гана сео си-ги. Паси лапа сала мами сиваджю эва наика мами мангалапа салан са-и. Паси ками марапи седжя се Коми мангансаван ками ане мангарата соба, паси лапа ками яко рэси и-а то пун жампарвиа ану ту мажя. Ками мампурапи ка эва-виту апа-Коми сэмо то масипа то-мавали Маколе Паси то рэ-э куаса Паси то масипа то-рабаронг ратака ри-синкасаэнья. Амин. To, Puy Alla, Pa mami tunga te-saruga, Masipato kami to lino mampakabai Komi. Biakamo Komi mavali Makolin to linu. Pasi biakamo pamparanin Komi semo to mavali ri-lino si-gi sevadzhu eva to mavali ne-te saruga. Kami marapi resi Komi, vayka resi kami pankoni to gana seo si-gi. Pasi lapa sala mami sivadzhu eva naika mami mangalapa salan sa-i. Pasi kami marapi sedzhya se Komi mangansavan kami ane mangarata soba, pasi lapa kami yako resi i-a to pun zhamparvia anu tu mazhya. |
| - Тебя как зовут? - Саша. - Санек, значит. Меня Слава. А сколько тебе лет? - В конце лета одиннадцать будет. В четвертый класс пойду. - Во-о-о, здорово, и я в четвертый. А ты сколько раз на турнике подтягиваешься? - Сейчас, если честно, не знаю. - Узнаем без проблем. Айда на спортплощадку, заодно и померяемся, кто больше подтянется, тот и сильней. На турнике Саша с трудом осилил три раза, на четвертом подтягивании хоть и подрыгал недолго ногами, помогая себе, но повис, как «сосиска». Слава же легко сделал шесть, а спрыгнув на землю, небрежно сказал: - Я в два раза больше могу, да не стоит перед тобой хвастаться, не по-товарищески же это. Согласен? - Согласен – с едва заметной, грустной ноткой ответил Саша. - Да, ты не переживай особо, – стал утешать друга Слава и продолжил: - Подкачаться тебе надо. Зарядку делать, отжиматься от пола почаще. К школе точно на турнике «десятку» сделаешь. После турника они еще полазили по канату, «шведской стенке», повисели на «кольцах» и пару раз скатились с металлической горки. Присели на скамейке. И тут-то мимо них прошла девочка, лет пяти, с короткими косичками и бантиками на концах. Одной рукой она держала бабушку за руку, а в другой – мороженое. Слава мгновенно среагировал: - Саня, а хорошо бы и нам по «стаканчику» мороженого, да денег нет. - У меня есть, - отозвался Саша, - мама как раз на мороженое и дала. Только я их не потрачу. Подкоплю немного и новую машинку для своей коллекции куплю. В газетном киоске знаешь, какой классный «мерс» продается. Просто супер. Стоит 400 рублей. - А у тебя сколько? - Да, всего 150 рэ. Вот мама завтра даст еще денег, уже триста будет. - Завтра. Триста. Ну даешь, Саня, а если его уже сегодня кто-нибудь купит, тогда чего? - Чего-чего, другому мой «мерс» достанется, вот чего. - Надо что-нибудь придумать. Тебе же всего 250 рублей не хватает. Слава помолчал недолго и неожиданно вскрикнул: - Саня, я знаю, что делать и как денег достать! Давай за мной. Слава вскочил со скамейки, и они побежали за свой многоэтажный дом в 16 парадных, за которым вдоль пешеходных тротуаров густо росли кусты сирени. Слава стал ломать небольшие ветки с цветами и собирать в букет. |
| Лесов еловых с бледною звездой В могилках сельских древлеправославных; И скорбный вид в темнеющих лесах Тропинок светлых, горький лист последний; И деревень далеких на холмах В бездонном небе хоровод созвездий. Я не люблю Москвы, что пожирая, Плюет и чавкает Россию и леса… Хоть будет рай, разверзнись небеса, В такую ночь не надобно мне рая. ____________________________________________ МОСКОВСКОМУ ПОЭТУ, ПИШУЩЕМУ О РОССИИ Москвич, айда в деревне посидим! С евроремонта светлых кулуаров Приедь сюда, забудь свой Третий Рим! Вернись в Россию, а не в мемуары. Вот, скажем, скотником ты будешь здесь пахать. На старой ферме в жиже да в навозе Всю жизнь по горло ржавы цепи ковырять В январь при ветре на слепом морозе. Айда, москвич! В резиновых ботфортах Бродить селом! За то притом дадут - В фуфайке древней пострашнее черта – Три тыщи рэ за гиблый рабский труд. Потом в воспоминаниях напишешь Про то, как дохнут поросята вдруг … Иль … про бумагу на налог в пять тысяч Для загранвиз районных чиновнюг. Про то, что стоит новая кастрюля Здесь в магазине 800 рублей, Да про Арбат … да про московскую финтюлю - Средь томных луж разьезженных колей! И ты вздохнешь на ржавую кастрюлю. (А куры жрать канючат, а проглот Баран с барнихой!) Ах, не нервируй, Муля! И сжав виски, бежишь ты в огород. А там уж жук что красная калина! Опять с гвоздя водища в сапогах! Ревет и стогнет жадная скотина, В калитки тыча ноги и рога. «Где ж взять три тыщи на продукты в рынок, - Ты станешь мыслить. - Вот … опять трава!» - А уж бубнит шофер, чеша затылок: - Давай, мужик, шесть тысяч за дрова! Что за кошмар! Бывало, я в Антибах Писал стихи про ясность русских рек! В сей поэтической деревне русской гиблой Ты завопишь: - У, пропасть на вас всех! А там стучат в ворота: « По бумаге Когда налог заплатишь?» - и как шут Орать ты будешь: - Лба окрестить, собаки, Тут никогда минуты не дадут! Под вечерок бычок со зла потопчешь, Зачешешь репу в жизненной стезе: « Где взять на трактор денег? – и промолвишь. – Пойти, пожалуй, воровать как все!» |
| – Не знаю, мерзну чего-то. Привела меня в большую комнату. Сели. Помню стол круглый. Помню стулья с протертой обивкой. Помню связки книжек повсюду на полу. Помню горшок белый с отбитой эмалью на боку. Черное пятно на месте белой эмали. Рукой голову подперла. – Ну, ты как? Пожал плечами: – Ничего. Живу. Вы? – Вот. Едем. В Европу едем. Мама за голландца замуж вышла. Ждет нас завтра в Амстердаме. – А чего не здесь? – Ты не знаешь, «чего не здесь»? Мясо по талонам. Мыло по талонам. Сахар по талонам. У Бизона 110 «рэ» на кафедре и диссертация в разобранном виде. – А там он что, сразу же защитится? – Там он тоже не защитится… Помолчала. – А ты бы не поехал? – Не еду же. – Ну, ты торгуешь, ты нашел себя. А что твои стихи? Как? Ах, какие же у тебя получались верлибры! Скажи, как? – Ну, я же нашел себя… Это все было тоскливо невыносимо. Где-то за стенкой шебаршился Бизон, которому, очевидно, было велено не появляться. Пару раз он вяло заглядывал к нам в комнату, но Катя кивком головы отсылала его шебаршиться дальше. – А вот это, – почему-то мне захотелось быть жестоким, – вот это – совсем-совсем то, чего тебе хотелось в жизни, о чем мечтала? – я обвел рукой перед собой какую-то фигуру, – То? – Не знаю, – и она пожала плечами. – Девчонки сладкие получились. Да вот в Амстердам теперь едем. Там, говорят, каналы. – Каналы? – Ну, да. Каналы. Ван-Гог… Я не выдержал и тяжело выдохнул. – Каналы… Еще помолчали. – Ну, а вообще как? А что, Бизон? Как вы? – Как? – вдруг наклонилась ко мне и зашептала, как старой подруге, – От него, знаешь, запах какой-то по ночам неприятный. Пахнет от него. Я не думала раньше, что так может быть. – Да выйди ты уже отсюда, дай поговорить, – подняла голову и крикнула она в сторону показавшегося опять на пороге Бизона, – Иди уже куда-нибудь, книжки увязывай, уложи вещи! – и, поворотившись к столу, – Тяжело чего-то, сил нет. Еще помолчала. Я тоже молчал. – О чем думаешь? – Я? Ни о чем… Пытаюсь представить себя в этом интерьере. Книжки, горшок, пеленки, и ты орешь. И рассказываешь, например, Бизону на правах старого друга, как от меня пахнет. И еще, что меня увозят в Голландию. Верлибры писать. |
| Онтон араас кэрдиис кэмнэр ааспыттарын кэннэ, бу 2004 сылга, бииги рбтгэр, Саа Кэс Тыл сахалыы аан бастаан толору тылбаастанан кн сырдыгын эмиэ крн кэллэ. Биллэр кчмээйдэрдээх билии кэмэ саха норуотугар бу сыаната биллибэт кнд духуобунай бэлэх буолар. Маннык кнд бэлэи тэрийэн оордо Москватааы Библия тылбааын Института (директор – доктор Марианна Беерле-Моор). Бу институт бары лэиттэригэр бииги махталбыт улахан. Кии аймах олоор эркээйи буолбут Саа Кэс Тыл муудараын, рдк поэзиятын атын тылынан биэрэр уустугун, улахан эппиэттээин ким барыта йдрэ буолуо. Ол да буоллар бу судургута суох сорук саха тыллаахха кэбээстик йднр, дууатыгар тиийэр гына ис киирбэхтик, тупсаайдык уонна талааннаахтык толорулунна диэн мин тус бэйэм киэн тутта, рэ саныыбын. Саха литературнай тылын сайдыытыгар бу Саа Кэс Тыл тылбааа биир бэлиэ, боччумнаах хардыы буолан, саха тыла «муора курдук бастар бараммат баайын» илэ-бодо крдр. Икки тыыынча сыл анараа ттгэр былыргы грек тылынан суруллубут Сибэтиэй Евангелие сахалыы тахсыыта сд суолталаах. Саха дьоно Айыы Тойон Таараларын рэин ис срэхтэриттэн ылыннахтарына эрэ, Таараны билэн, бары куаан дьаллыктан босхолонон, аньыыттан ырааыран, Кини ыырар эйэлээх, тапталлаах, сырдык кэскиллээх олоор тиийиэхтэрэ. Улуу миссионердар сстэн тахса сыллааыта то хаарга ктээбит ыллыктарын салгыы солоон иэр архиепископ Гермаа, бу тылбаас лэтин клээбитин, бары ттнэн кмлсптн иин, бииги аман с алгыспытын холбуубут. Бу кинигэ тахсыытыгар лэлээтилэр: консультант, доктор Дэвид Джон Кларк (Англия, Холбоуктаах Библейскэй Уопсастыбалар), богословскай редактор, тылбаасчыт Саргылана Леонтьева, филологическай редактор, доктор Николай Ефремов, тылбаасчыттар Мария Алексеева, Аита Шапошникова, Светлана Егорова-Джонстон, Валерий Бурцев. Кинилэргэ бука барыларыгар бара махтал буоллун. Кинигэ художнига Иван Поповка, Олох аал луук маын урууйдаабыт Кая Леонтьеваа уонна тылбаас уустук лэтигэр ис срэхтэриттэн кмлспт бары т дьоммутугар исти махталбытын тиэрдэбит. |
| - Привет. Я Вася. - Здравствуйте, Вася. Вы откуда? - С первой зоны (он мотнул подбородком в сторону забора). От тубиков. Слушай, тебя как звать? - Ира. - В общем, Ира, я менту триста рэ дал, чтоб он на час-два моего перелаза не заметил. По бабе стосковался. Давай, а? В предложении Васи на самом деле нет ничего необычного. Мужская и женская больничные зоны — рядышком, два забора да проволочные заграждения. Деньги у уголовников водятся, охрана вся сплошь охотно берет взятки, женщины, как правило, только рады — и сами стосковались, и есть шанс забеременеть. Просто этот Вася, видно, новичок и по ошибке залез не в больничку, а к нам. Объясняю ему, что здесь — политзона. - Ого, я слышал, но не знал, что здесь. Так ты политичка? - Политичка, Вася, политичка! Вон видишь этот забор? Там за ним еще один, дальше проволока, а дальше — больничка. Туда-то ты и шел. Дуй, не теряй времени! - Слушай, ну ее — ту больничку! Давай с тобой, а? Это у вас что? Сарай? Красота! - Вася, милый, я замужем. - Ну и что?! - А то, что мужу не изменяю. - Ты что?! У тебя какой срок? - Семь плюс пять ссылки. - Ну даешь! Да ты верующая, что ль? - Верующая. Это объяснение всегда действует безотказно и, главное, доходчиво. Всех остальных моих мотивов Вася попросту не поймет. - А за что сидишь? - За стихи. - Это как? Сама, что ль, сочиняешь? - Сама. - Врешь?! А почитай. - Вася, у твоего мента часики тикают, пока мы с тобой о высоких материях рассуждаем. - Фиг с ними, пускай тикают. Сроду политичек не видел. Много вас тут? - Сейчас пятеро, а вообще одиннадцать. - А другие за что сидят? - Кто за веру, кто за правозащитную деятельность, кто просто эмигрировать хотел. - Ну и как вам сидится? - По ШИЗО в основном. - Ого! Это за что же? Деретесь? - Бастуем иногда. Вот нагрудные знаки не носим. А большей частью КГБ над нами упражняется. - Своих, значит, не закладываете? - Соображаешь. - Ну и правильно. Своих закладывать — за падло. Так почитай стихи, а? - Вася, жалко мне твоих трехсот рублей. Топай на больничку, а останется время — вернешься, тогда поговорим. |
| «Тойонуом, харахпынан крр буолуохпун баарабын!» – диэбитэ кии. 42 «Эн крр буолуо! Эйигин итээли быыаата», – диэбитэ Иисус. 43 Кии сонно крр буолан хаалбыта, онон Таараны айхаллыы-айхаллыы, Иисус кэнниттэн батыан барбыта. Маны крн, дьон бары Таараа хайал тылын эппиттэрэ. 19 Закхей итээйиитэ 1 Онтон Иисус Иерихоа киирэн, куорат устун баран испитэ. 2 Биир Закхей диэн ааттаах баай кии, тээн хомуйааччылар тойонноро, 3 Иисуу ким буоллаай диэн, крн олус баарбыта да, ууоунан кыра буолан, дьон кэннигэр тбээн хаалан, кыайан крбт; 4 ол иин срнэн илин тэн, Иисус ааыахтаах суолун кытыытыгар нэн турар смоковница рдгэр ыттыбыта. 5 Иисус бу сиргэ кэлэн, кинини крн: «Закхей! – диэн ыырбыта. – Тэ оус, бгн Мин эн дьиээр тохтуохтаахпын». 6 Закхей рэ-кт тэ охсон, Иисуу дьиэтигэр киллэрэн маанылаабыта. 7 Бары ону крн, сблээбэккэлэр: «Аньыылаах кии дьиэтигэр тохтоото», – диэн суугунаспыттара. 8 Оттон Закхей туран Айыы Тойоо эппитэ: «Тойонуом! Мин баайым ааарын умнаыттарга биэриэм, итиэннэ кими эмэ атаастаабыттаах буоллахпына, киниэхэ трт оччону толук тлм». « 9 Бгн бу дьиээ быыабыл кэллэ, – диэбитэ Иисус киниэхэ. – Кини эмиэ Авраам уола эбээт. 10 Кии Уола лбт-сппт булан быыыы кэлбитэ». Уон кмс манньыат туунан домох 11 Иисус Иерусалима чугааабытын иин дьон Таара Саарыстыбата субу кэлиэ дии саныыллара. Кини истэн олорооччуларга сс биир домоу кэпсээбитэ. « 12 Биир рдк сололоох кии, ыраахтааы солотун ылан тннр, ыраах дойдуга аттаммыт, – диэбитэ Кини. – 13 Суолга туруон иннинэ кини уон кулутун ыыран ылбыт, уонна барыларыгар биирдии кыыл кмс манньыаты биэрэн баран: „Мин тннхпэр диэри, бу маны эргитээри“, – диэбит. 14 Биир дойдулаахтара кинини абааы крр буолан: „Кини бииэхэ ыраахтааы буолуон баарбаппыт“, – диэн кэнниттэн илдьит ыыппыттар. 15 Кии ыраахтааы солотун ылан кэлээт, ким тн эргитэн булбутун билээри, харчы биэрбит кулуттарын ыыртаран ылбыт. 16 Бастакы кулута кэлэн эппит: „Тойонуом! Эн биир кыыл кмс манньыаты уон манньыаты аалла“. |
|
|
