| 10 . Расходы Миссии, сопряжённые с обслуживанием паломнических приютов Нет сомнения, что столь обширная деятельность Духовной Миссии по паломническому делу требует очень больших расходов на постройку зданий, на содержание паломнических приютов и на пропитание поклонников. Если земельные участки приобретены на «частные средства», то поименованные расходы производятся из нештатных сумм Миссии, каковое назначение этих сумм указано и в заготовленном Хозяйственным Управлением представлении в Государственную Думу о назначении из казны дополнительного пособия на содержание Иерусалимской Духовной Миссии, от 4 января 1914 г. за 199, причём, в частности, испрашиваемое пособие имеет в виду и усиление нештатных сумм Миссии именно на означенные нужды по паломническому делу. А насколько значительны эти расходы, видно из представленных архимандритом Леонидом расчётов о стоимости содержания названных приютов, причём общая сумма дополнительного ежегодного ассигнования на этот предмет исчислена им в размере 25.000 руб. Из сделанных мною при обозрении приходо-расходных книг Миссии вычислений оказалось, что за последние три года только на строительные надобности при постройках и на ремонт подворьев ежегодно уплачивалось в среднем итоге свыше 10.000 руб., на содержание приютов и на прокормление паломников: в Бет-Захарии ежегодно свыше 1.300 руб., у Дуба Мамврийского свыше 1.500 руб., в Иерихоне свыше 1.800 руб., а в Яффском саду свыше даже 4.200 руб. При этом здесь имеются в виду только сполна оплаченные расходы, но много имеется неоплаченных счетов, за неимением денег, а также расходов, по коим счета не были представлены. Главная причина таких больших расходов та, что платы с паломников, по существующему в Миссии порядку, за помещение и стол взимать не положено, а каждый из них жертвует в пользу приютов столько, сколько пожелает. Такой платы в тех подворьях, которые составляют так называемые вакуфные участки, за помещение в них паломников Миссия даже не имеет права и взыскивать, так как эти вакуфы именно учреждены покойным архимандритом Антонином в пользу бедных русских паломников. За пропитание не взимается определённой платы, как мне было сообщено, в соответствии с русскими монастырями. По своему внутреннему устройству приюты в настоящем их виде не могут обслужить всей массы паломников (нередко до 2.000 чел.), т. к. они для этого малопоместительны, притом обстановка общих паломнических помещений рассчитана на самых неприхотливых людей и, конечно, не может идти ни в какое сравнение с подворьями Палестинского Общества. Так, например, нары сделаны неудовлетворительно и размещены ярусами один над другим, что представляется антисанитарным и опасным в отношении пожара. Но и нары не везде устроены, а в большом ходу ещё циновки, предоставляемые паломникам как подстилка для спанья на полу. Помещения в отдельных комнатах для более чистой или требовательной части паломников по своему внешнему виду приближаются к русским монастырским гостиницам средней руки. |
| В отличие от холопства, которое когда-то было официальным правовым положением, холуйство – не правовое, а, скорее, профессиональное положение: холуями (как и холопами, без эмоциональной окраски) называли (независимо от степени подневольности) слуг, лакеев – тех, кто профессионально совершенствовался в обслуживании не только нужд, но и прихотей, капризов своих господ. Если холоп, будучи человеком подневольным, мог трудиться в такой области, которая никак не была сопряжена с пресмыкательством, то холуйство изначально предполагает усердное человекоугодие . Получается, что существенным признаком холопства является неволя, рабство (все остальное: условия попадания в холопство и выхода из него, различия в имущественном положении, в возможности влиять на господ и т.д. – это несущественные признаки), т.е. нечто внешнее, а существенный признак холуйства, независимо от правового статуса – человекоугодие. Но, если холопство – «нечто внешнее», тогда почему это слово используется в разговорной речи с негативным оттенком, используется как порицание образа мыслей, действий? Разве можно осуждать человека за что-то независящее от него? Тут необходимо сделать уточнение: холопство – явление внешнее в историческом плане, но не в психологическом. Мы ведь слово «раб» и однокоренные с ним используем не только в разговорах на историческую тему, правда? Мы часто говорим о раболепстве, имея в виду, происходящее с нами и вокруг нас, а сколько разговоров велось в прежние времена о том, что раб рабу – рознь, в зависимости от его отношения к своим узам? Человек может быть закован в цепи, но оставаться внутренне свободным, а может быть гражданином «страны победившей демократии», но при этом раболепствовать своим страстям или другим людям, угождая им, поддаваясь на их манипуляции, лишь бы не лишиться иллюзорного благополучия. Не цепи делают рабом, а отношение к ним. Раб становится рабом по своему состоянию души, когда свое рабское состояние начинает воспринимать, как нормальное, когда принимает свое положение и отказывается стремиться к свободе, отказывается мыслить, как свободный человек, оценивая все происходящее в его жизни, в жизни его ближних или в мире вообще, как бы принципиально не разгибаясь. |
| История новозаветного текста строится на основании новозаветных рукописей 16 , новозаветных переводов 17 и цитат из Св. Писания у древних отцов церкви. 18 . На основании этих данных она имеет дать сведения о переменах, какие новозаветный текст потерпел в течение времен, во – 1-х, по отношению к внешнему своему виду и, во – 2-х, по отношению к внутренней своей стороне. 1. История новозаветного текста по отношению к внешнему его виду 1) Интерпункция и словоразделение, ударения, придыхания и подписная иота. Древние обыкновенно писали не только без знаков препинания или интерпункции, без ударений и придыханий, но и без словоразделения (scriptio continua). Поэтому можно думать, что и апостолы писали без словоразделения и знаков препинания и только разве обозначали как-нибудь начало новых отделений. Но так как словоразделение и знаки препинания имеют большое влияние на определение смысла известного места, то должны были очень рано произойти попытки ввести то и другое в новозаветные рукописи. Однако, первоначально это было делано только по отношению к отдельным местам, в которых это очень важно для определения смысла, и отдельными переписчиками. В средине же V-ro века диакон Александрийской церкви Евфалий разделил на стихи – сначала текст Павловых писаний, а после – книги Деяний и Соборных Посланий (а может быть, и Евангелий), – таким образом, что каждая отдельная строка заключала в себе столько слов, сколько можно произнести их не прерывая дыхания. 19 . Впоследствии в видах сохранения места перестали каждый стих заключать в особую строку, а обозначали окончание каждого из них точкою. Так мало-помалу начали вводиться в новозаветные рукописи знаки препинания. Но сначала они были различны у различных переписчиков. 20 Со временем были введены теперешние знаки препинания, но в совершенном виде и повсюду они введены только по изобретении книгопечатания Алдусом Мануцием в XVI веке. А словоразделение делается употребительным повсюду не раннее IX века. Не раннее этого времени вошли во всеобщее употребление ударения, придыхания и подписные иота. |
| Любовь к своему делу мы назвали главным условием успеха каждого пастыря. Но, знача так много для успешного пастырского служения, она не составляет еще здесь всего. Помимо любви к своему делу, для успеха последнего пастырю необходимо иметь и достаточный жизненный опыт, т. е. широкое и глубокое знакомство с внутренней и внешней жизнью, достоинствами и недостатками своих прихожан, равно как знание средств религиозно-нравственного их воспитания. Но это знакомство и это знание пастырю-медику опять-таки дается скорее и легче, чем его собрату – духовному врачу исключительно. Мы говорили, что первому чаще и ближе, чем последнему, при- —51— дется входить в сношения со своими прихожанами. Отсюда, как сказано уже, он приобретет более скорое, широкое и глубокое знакомство с их душевным состоянием и условиями их внешней обстановки. Раскроем эту общую мысль в её частностях. Пастырь-врач, – благодаря тому, что ему придется чаще сноситься со своими прихожанами и захватывать их внезапно, видеть, так сказать, изнанку их духовной жизни, – скорее и лучше познакомится с общим мировоззрением пасомых, со степенью их развития, увидит воочию те суеверия и предрассудки, которым доныне платит щедрую дань малообразованный русский народ. Знакомясь с общим умственным развитием прихожан, пастырь-врач преимущественное свое внимание (не только намеренно, но и невольно, поскольку болезнь наиболее обнаруживает святая святых человеческой души) обратит на религиозные воззрения народа. Он ясно увидит, как народ, храня непоколебимую верность православной вере и правильно постигая дух религии любви, в то же время часто не имеет сознательного понятия о самых существенных догматах христианства и одержим различными суевериями и предрассудками в отношении религии, начиная с узкого, обрядового понимания служения Богу. Особенно широко и подробно, – несравненно шире и подробнее, чем священник, не занимающийся врачеванием, своих прихожан, – пастырь-врач ознакомится с той, до сих пор весьма широкой и распространенной, областью народных заблуждений и суеверий, на которой основывается так наз. народная медицина. Эта медицина имеет под собой почву не только невежества, но и прямого язычества, и сколько поддерживается ими, столько же, в свою очередь, поддерживает их. В виду особенно последнего обстоятельства долг всякого истинного пастыря, ревнующего о благе прихода, всеми возможными мерами бороться против народной медицины и её представителей – разных знахарей и знахарок, колдунов и колдуний, заговорщиков, ворожей, баб-шептух и пр. Но, чтобы бороться с ней, надо наперед хорошо изучить её, эту народную медицину. Возможно ли достигнуть этого обычному священнику? Нет. Представители народной медицины да и сам народ, часто |
| 10 . Расходы Миссии, сопряженные с обслуживанием паломнических приютов Нет сомнения, что столь обширная деятельность Духовной Миссии по паломническому делу требует очень больших расходов на постройку зданий, на содержание паломнических приютов и на пропитание поклонников. Если земельные участки приобретены на «частные средства», то поименованные расходы производятся из нештатных сумм Миссии, каковое назначение этих сумм указано и в заготовленном Хозяйственным управлением представлении в Государственную Думу о назначении из казны дополнительного пособия на содержание Иерусалимской Духовной Миссии, от 4 января 1914 г. за 199, причем в частности испрашиваемое пособие имеет в виду и усиление нештатных сумм Миссии именно на означенные нужды по паломническому делу. А насколько значительны эти расходы, видно из представленных архимандритом Леонидом расчетов о стоимости содержания названных приютов, причем общая сумма дополнительного ежегодного ассигнования на этот предмет исчислена им в размере 25.000 руб. Из сделанных мною при обозрении приходо-расходных книг Миссии вычислений оказалось, что за последние три года только на строительные надобности при постройках и на ремонт подворьев ежегодно уплачивалось в среднем итоге свыше 10.000 руб., на содержание приютов и на прокормление паломников: в Бет-Захарии ежегодно свыше 1.300 руб., у Дуба Мамврийского свыше 1.500 руб., в Иерихоне свыше 1.800 руб., а в Яффском саду свыше даже 4.200 руб. При этом здесь имеются в виду только сполна оплаченные расходы, но много имеется неоплаченных счетов, за неимением денег, а также расходов, по коим счета не были представлены. Главная причина таких больших расходов та, что платы с паломников, по существующему в Миссии порядку, за помещение и стол взимать не положено, а каждый из них жертвует в пользу приютов столько, сколько пожелает. Такой платы в тех подворьях, которые составляют так называемые вакуфные участки, за помещение в них паломников Миссия даже не имеет права и взыскивать, так как эти вакуфы именно учреждены покойным архимандритом Антонином в пользу бедных русских паломников. За пропитание не взимается определенной платы, как мне было сообщено, в соответствии с русскими монастырями. По своему внутреннему устройству приюты в настоящем их виде не могут обслужить всей массы паломников (нередко до 2.000 чел.), т. к. они для этого малопоместительны. Притом обстановка общих паломнических помещений рассчитана на самых неприхотливых людей и, конечно, не может идти ни в какое сравнение с подворьями Палестинского Общества. Так, например, нары сделаны неудовлетворительно и размещены ярусами один над другим, что представляется антисанитарным и опасным в отношении пожара. Но и нары не везде устроены, а в большом ходу еще циновки, предоставляемые паломникам как подстилка для спанья на полу. Помещения в отдельных комнатах для более чистой или требовательной части паломников по своему внешнему виду приближаются к русским монастырским гостиницам средней руки. |
| Вся нравоучительная система о. Солярского распадается на две части. Первой предшествует довольно обширное «введение», где, помимо обычных, так называемых, предварительных вопросов, излагается, напр., «краткий очерк истории нравственного учения»... Часть первая предлагает выяснение общих основ, принципов нравственности вообще и христианской в особенности, трактуя «о нравственном закона Божием и нравственных действиях человека вообще». В частности, здесь речь автора идет «о нравственной природе человека и его высоком достоинстве и назначении (глава 1), о настоящем нравственном нашем состоянии и о высших силах и средствах, дарованных нам для достижения нашего назначения (гл. 2), о нравственном законе вообще и в особенности о законе христианском (гл. 3), о главном начале христианской нравственности (гл. 4), о побуждениях к исполнению нравственного закона (гл. 5), о нравственном вменении (гл. 6), о добродетели (гл. 7), грехе (гл. 8)» и «о средствах для сохранения, укрепления и возвышения в себе нравственной христианской жизни (гл. 9)». Часть вторая, содержащая в себе, так сказать, специальное христианское нравоучение или, по словам самого автора, «частное изложение обязанностей христианина», выясняет и раскрывает 1) «обязанности к Богу (отделен. I): обязанность Богопознания и Богопочитания вообще», сущность «Богопочтения внутреннего» (о трех богословских добродетелях), «внешнего (о молитве, – о Богопочтении домашнем и Богослужении общественном: о свящ. местах, временах и действиях Богослужения», – об «особенных действиях внешнего Богопочтения: о исповедании веры, клятвы, обетах») и, наконец, смысл, значение... «почитания и молитвенного призывания святых», – 2) «обязанности христианина к самому себе (отдел. II): общие или основные (самопознание, – истинное уважение к себе и христианское смирение, христианскую любовь к себе и самоотвержение) и относительные к душе своей, – к своему телу и временной жизни вообще» и в виду «внешнего благополучия»), – и 3) «обязанности христианина к ближним (отделен. III): общие – как к членам одного рода человеческого (обязанность познания, уважения и любви к ближним; обязанности в отношении к душе, телу и внешним благам ближних) и частные (в церковном отношении, в состоянии гражданском» и «в обществе домашнем или семейственном»). Затем после «заключения» к своей нравоучительной системе о. П. Ф. Солярский предлагает особое к ней «прибавление», трактующее а) «о христианском благоразумии» и б) по вопросу об «обязанностях к животным», чем весь курс данной науки и заканчивается. |
| В связи с мероприятиями по отношению к сирийским и критским арабам следует бросить взгляд на соседние с империей, независимые от нее народы. Главным образом здесь имеются в виду армяне, находившиеся в то время в зависимости от калифата и в своей внешней политике тяготевшие к христианской империи. С вступлением на престол Македонской династии армяне появляются в значительном числе на военной и гражданской службе империи, из чего можно заключить, что Византия начала оценивать значение этого народа в своих планах против мусульман. Тогдашний правитель Армении Ашот из дома Багратидов, соединивший с Арменией Грузию и Албанию, дал своему государству столько материальной силы и политического значения, что империя, с одной стороны, и калифат – с другой, старались в постоянной взаимной вражде находить опорные пункты в этой пограничной стране. Отсюда происходят многоразличные сказания о присылке венца от царя Василия Ашоту и обратно, равно как о венчании Ашота калифом ал-Мутамидом. Пред самой смертью Василий заключил с армянским царем дружественный союз, имея в виду общего врага, т. е. восточных мусульман. Преемник Ашота (890) Сепад I, равно как и современный ему второй царь Македонской династии, продолжал поддерживать дружественные сношения и заключил в 893 г. союз против 239 арабов. Но попытки Византии утвердить свое влияние в прикавказских областях не увенчались успехом. В качестве защитника христианства против мусульман Лев Мудрый посылал в Армению стратигов соседних фем, а доместик схол магистр Катакал раз дошел до Феодосиополя (ныне Эрзерум), разрушил находившиеся в окрестностях укрепления и нанес большой удар мусульманской власти в Армении. Но наместник калифа в Адербижане Афшин и преемник его Юсуф нанесли несколько раз поражения армянскому правителю и поставили страну в бедственное положение. Царь Лев думал подать руку помощи своему союзнику, но умер в сборах к походу. Армянский историк Асохик говорит об этом времени 240 : «Вся земля обратилась в пустыню и развалины, города разрушены, селения опустошены, жители рассеяны между иноязычными и чужеплеменными народами, храмы лишены служителей и всего благолепия». |
| К числу произведений этого рода относится, прежде всего, политический трактат « Βασιλικς νδρας», посвящённый Влеммидом своему воспитаннику – императору Феодору II Ласкарису. Влеммид поставил своей задачей начертать в этом труде идеал басилевса, – показать, каким должен быть царь, дабы он мог служить образцом всех добродетелей и быть по внутренним своим качествам настолько же прекрасным, насколько прекрасна по внешнему своему виду статуя знаменитого древнегреческого скульптора Поликлета. Такая литературная задача Влеммида обусловливалась как общественно-политическим его служением обществу, порабощённому в то время латинянами и сильно нуждавшемуся в авторитетной и просвещённой власти, так и субъективными его отношениями к молодому царю Феодору Ласкарису, на которого современное византийское общество возлагало большие надежды в связи с восстановлением разорённого царства. « Βασιλικς νδρας» Влеммида представляет глубокое отражение патриотического настроения писателя, его горячей любви и преданности отечеству, а вместе с тем – и выдающихся познаний в области политических вопросов. Трактат состоит из четырнадцати глав. Писатель говорит здесь о том, каких пороков должен избегать царь и в каких добродетелях должен совершенствоваться, каковы должны быть его обязанности к народу и каков вообще должен быть нравственно-политический идеал царя. По суждению Влеммида, «царю необходимо упорядочить, прежде всего, себя самого, а потом уже управлять и подданными». В частности, он должен иметь искреннюю веру и любовь к Богу, отличаться целомудрием, смирением, кротостью, щедростью, правдивостью, избегать гордости, гнева, скупости и других пороков. В основе отношений царя к подданным должна находиться философия, понимаемая не как совокупность отвлечённых идей, а как проникновение в истинную сущность вещей и наилучшее познание жизненных дел. Для блага Империи царь с особой внимательностью должен прислушиваться к советам мудрых людей, быть осторожным в выборе советников, назначать честных судей и достойных чиновников, содержать войско и флот и т. д. Влеммид ярко начертал идеал царственного лица, многие черты которого не потеряли своего значения и в настоящее время. Как «поучительное слово, осуждающее зло и восхваляющее добро», трактат « Βασιλικς νδρας», соответствующий нуждам греческого общества в XIII b. и ценный по своему содержанию, получил распространение в народе и увеличил славу Влеммида как мудрого политика и блестящего писателя. |
| В особенности большое внимание на организацию общин обращает Св. ап. Павел в своих т.н. пастырских посланиях, писанных под конец его жизни, в виду начавших сильно развиваться к тому времени еретических учений среди малоазиатских общин 1983 . Верующим преподаваемы были наставления и относительно богослужения, в особенности в языко-христианских общинах. По свидетельству кн. Деяний (2:42 ср. 46), верующие во Христа во Иерусалиме «постоянно пребывали в учении апостолов, в общении и преломлении хлеба и в молитвах“ по домам, а вместе с тем посещали и Иерусалимский храм и синагоги ( Деян. 2:46; 3:1, 2; 5:70, 25 ; Иак. 2:2–5 ). Относительно-подробные сведения о богослужении среди языческих общин содержатся у ап. Павла в посл. 1Кор. 10–14 гл.– Вследствие особого подъема духа, энтузиазма, личного воодушевления, у первенствующих христиан идивидуальные проявления душевной, религиозной настроенности нуждались в упорядочении, в урегулировании; а иначе они производили безпорядок, замешательство при богослужении. Апостол со всею внимательностью относится к этим нежелательным явлениям и стремится устранить их ( 1Кор. 14:11, 25 ). Как общее принципиальное правило для христианского богослужения, он преподает: «Вся же благообразно и по чину да бывают“ ( 1Кор. 14:40 ). Значит, уже и у апостольских христиан, при господстве среди них различных харисм, необычайного подъема духа, начала создаваться система положительных, твердых предпосылок, порядков, обычаев и повиновения поставленным над ними руководителям – пастырям, учителям. Им преподавались положительные указания и о том, как новое Христово учение должно отразиться на их частной, обыденной жизни в этом мире,– и о том, как относиться к неверующим и язычникам и т.π. ( 1Кор. 1–12 гл).– Как бы то ни было, но апостолам не пришлось дать основанным общинам полной внешней организации. Да они и не спешили с такою организацией, как справедливо говорит Роте 1984 , «согласно основному своему правилу – не устанавливать для христианской общины никакой внешней формы и ни в какое другое время, как и когда она будет намечена уже в собственной жизни христиан, чрез взаимодействие, с одной стороны, сознанной насущной потребности, лежащей в самом сердце христианской жизни, а с другой – особых отношений внешней жизни, в которых находились первые верующие, так что они утверждали всё то, что являлось как самое насущное и глубоко сознанное дело христиан. |
| В самом деле, если астроном, руководясь априорными, в его лишь уме и сознании лежащими формами пространства и времени, удачно предсказывает, через определенный промежуток времени солнечное затмение или какое-либо другое астрономическое явление, то не очевидно ли, что внешний мир вещей находится в каком-то соответствии с этими априорными формами 21 . Как или в силу чего происходит это соответствие между нашей мыслью и внешнею природой, – происходит ли оно в силу предустановленной самим Творцом гармонии (Лейбниц), или же вследствие естественного взаимодействия, взаимопроникновения духа и материи (мнение эмпиристов), или иным каким-либо образом, – объяснить это едва ли, без сомнения, удастся когда-либо нашему разуму. Но бессилие разума в данном случае нисколько не ослабляет указанного факта, что внутренний мир нашего духа и мир внешней природы не представляют собою двух, друг другу совершенно чуждых миров, что между ними существует, напротив, несомненная внутренняя связь, позволяющая нам до известной степени судить об окружающем нас мире не потому только, как или чем он является нашей чувственности, но и что такое он есть сам в себе, по своему существу 22 . В виду этого факта, мы можем, следовательно, сказать, что наши представления о вещах, о пространственных и временных соотношениях их между собою до известной степени отвечают существу или адекватны самой природе их. На таком именно общечеловеческом убеждении искони и строились, определялись как отношения наши к окружающей нас внешней природе, так равно и все наши взаимные человеческие отношения: религиозные, социальные, политические и другие. А потому утверждать, что все эти отношения основываются отнюдь не на объективно-реальном существе самих вещей, а лишь на наших субъективных представлениях о них, не значит ли высказывать явный абсурд, против которого одинаково протестует и общее непосредственное самосознание каждого из нас, и непредубежденная философия 23 . Как на основную, впрочем, ошибку Кантовской гносеологии, имевшую роковое влияние на последующее развитие германской философии, справедливо указывают на его односторонний, предвзятый взгляд на природу так называемых синтетических суждений 24 . |
|
|
