| „То, – рассуждает св. Григорий, – что всемогущее естество могло снизойти до низости человечества, служит большим доказательством могущества, чем великие и сверхъестественные чудеса. Если Божественною силою совершается что-либо великое и высокое, то это как-то естественно и последовательно, и нисколько не кажется странным для слуха, если сказать, что всякая тварь в мире и все, что умопредставляется вне видимого, составлены могуществом Божиим и осуществлены так, как было угодно воле Божией. А снисхождение к уничиженному есть некоторый преизбыток силы, не встречающей себе никакого препятствия даже в том, что выступает за пределы природы“ 832 . То, что действует сообразно с своею природою, не бывает предметом удивления, как необычайное, – между тем как выступающее за пределы природы обращает на себя всеобщее внимание, поражает мысль своею необычайностью. Поэтому-то все проповедники христианства указывают преимущественное чудо таинства в том, что Бог явился во плоти, что Слово стало плотью, явив этим преизбыток Своей божественной силы“ 833 Итак, воплощение не унижает Божества, потому что под кажущимся покровом уничижения с невыразимою силою сияет Его вечная слава. Это вполне подтверждает и самовидец воплощенного Слова Иоанн, когда говорит о жизни Сына Божия в человеческой плоти: видехом славу Его, славу, яко Единороднаго от Отца ( Uoah. I, 14 ) 834 . Но если факт воплощения сам по себе и не унижает Божества, то он во всяком случае унижает Его тем, что заставляет Бесстрастного жить страстною и изменчивою человеческою жизнью, потому что Божеству необходимо было измениться, чтобы сделаться истинным человеком; божественной силе нужно было бесконечно умалиться, чтобы дойти до немощи человеческой природы. Это изменение есть не иное что, как отрицание Божества, а потому оно безусловно немыслимо и невозможно. Так можно формулировать сущность второго арианского возражения против православного понимания догмата воплощения. Разбирая это возражение, св. Григорий прежде всего попытался установить точное понятие страсти ( πθος). |
| Я говорил уже, что Толстой дышит непримиримою ненавистью к Церкви и ее органам – священнослужителям; не признает их божественного права учить, священнодействовать, руководить вверенное им словесное стадо к добродетели и к Богу, – отвергает истину и спасительность их учения; не признает богооткровенным учение Церкви; признает нелепое равенство всех людей, не допускает подчиненности младших старшим, подчиненных начальству, верноподданных Царю, словом – производит какую-то сутолоку и сбивчивость во всем, и, отвергая все, вместо отвергнутого, он ничего не дает, оставляя людям только разум, который так известен по своим нелепым заблуждениям чрез все прошедшие тысячелетия, и утверждая, что люди могут дойти до совершенства своим разумом. Вот и дошел Толстой до абсурда, до неслыханной гордости и дерзости, отвергнув все богооткровенное, спасительное, христианское учение и Богом основанную на земле Церковь . Толстой – неслыханная гордыня и дерзость воплощенная. Он унижает всех пап, кардиналов, митрополитов, епископов, суперинтендентов, пасторов и священников и судит их, себя-же ставит судьей всех; обличает всех, как ложных проповедников и учителей, обманщиков, проповедующих то, во что будто-бы они сами не верят, и только притворяются будто верят. Вот уж, что называется, с больной головы на здоровую. А сколько есть искренно верующих между иноверными духовными особами, не говоря о лицах православного духовенства. Отлученный от Церкви, Толстой еще более возненавидел ее и ее служителей. Лев Толстой глумится над всеми христианскими верованиями, оскорбляет христиан всех веков, глумится над всеми святыми патриархами, пророками, апостолами, святителями, мучениками, преподобными и праведными, и над самою Материю Божию, честнейшею Херувимов и славнейшею без сравнения Серафимов, над всем христианским миросозерцанием. Лев Толстой еретик злейший и дерзостнейший изо всех бывших еретиков. Все св. Евангелие, вся православная христианская вера и Церковь носят сами в себе доказательство происхождения своего от Бога, и в них самих заключается «ей и аминь», – они суть дух и живот. «Не хотите-ли вы отойти от Меня» ( Ин.6:67 ), спросил Господь Бог Своих учеников, когда многие из них, соблазнившись Его учением, по-видимому, несовместным с их понятиями и привычками, ушли от Него. А Петр отвечал: «к кому нам идти? Ты имеешь глаголы жизни вечной». Так и мы, испытавши всю жизненность, всю душеспасительную сладость нашей веры и церкви, говорим с полною уверенностью, с полным убеждением сердечным: к кому мы пойдем кроме Тебя, Господи? – Ты имеешь глаголы жизни вечной. Только у Тебя источник живота, только в Твоем свете мы увидим свет, а кроме Тебя ни у кого не найдем, и, конечно, тем менее – у Льва Толстого, блуждающего, погрязшего в непроницаемой тьме заблуждений. |
| Аминь. Беседа на псалом двадцать девятый (1) Псалом песни обновления дому Давидова . Состав тела, в переносном смысле, есть псалтирь и орган, мусикийски настроенный для хвалебных песнопений Богу нашему; телесные же действия, совершаемые во славу Божию, когда под управлением благонастроенного ума не допускаем ничего нестройного в движениях своих, составляют псалом, а что соединено с выспренним созерцанием и богословием, то есть песнь. Посему псалом есть музыкальная речь, когда по законам гармонии мерно ударяют в орган, а песнь есть стройный голос, выводимый гармонически и взятый отдельно от звуков органа. Так как здесь написано: псалом песни , то думаем, что в сих словах разумеется действие, сообразное с созерцанием. Но сей псалом песни по надписанию содержит в себе какую-то речь об обновлении дома . И кажется, что в смысле вещественном псалом сей, петый под звуки псалтиря, указывает на знаменитый храм, воздвигнутый во времена Соломона, а в смысле духовном он означает воплощение Бога Слова, и надписание псалма указывает на обновление Его дома, новым и необыкновенным образом устроенного. Ибо находим, что в псалме сем многое возвещено от лица Господня. Или, может быть, под домом прилично будет разуметь созданную Христом Церковь, как и Павел в Послании к Тимофею пишет: Да увеси, како подобает в дому Божии жити, яже есть Церковь Бога жива (1 Тим. 3, 15). Под обновлением же Церкви должно разуметь обновление ума, совершаемое Духом Святым в каждом из восполняющих Тело Церкви Христовой. И псалом сей есть божественная и мусикийская гармония; он содержит в себе слова, не слух увеселяющие, но низлагающие и укрощающие лукавых духов, которые смущают души, подверженные их нападениям. (2) Вознесу Тя, Господи, яко подъял мя еси, и не возвеселил еси врагов моих о мне . Каким же образом Обитающий в вышних может быть вознесен получившими в удел страну низкую? Ежели Бог на небеси - гор!е, а ты на земле - д!олу, то как вознесешь Бога? Итак, что же означает у Пророка такое обещание? Не то ли разумеется, что возносят Бога способные составить о Нем великие и достойные понятия, живущие во славу Божию? Посему разумно поспешающий к блаженству возносит Бога, а идущий противоположным путем (невозможно и выразить, в какой степени) унижает Бога. |
| Да постыдятся иконопочитатели впадать в богохульство и нечестие, да обратятся и перестанут изображать, любить и почитать икону Христа, которая ошибочно называется именем Христовой. Но, сверх того, такая икона и не нужна: ни Христос, ни апостолы, ни отцы не заповедали чествования Христа под видом иконы; и нет молитвы, претворяющей икону, как предмет, вышедший из рук обыкновенного живописца, в святыню. Есть единственная истинная икона Христова - это евхаристия. Из всего, находящегося под небом, не названо другого вида или образа, который мог бы изображать Его воплощение. Итак, вот что служит иконой животворящей плоти Его, и этого «богопреданного образа» для религиозного чувства христианина более чем достаточно. Икона эта должна быть приготовляема с молитвой и благоговением. Что же хотел сделать этим Премудрый Бог? Ничего другого, как только наглядно показать и объяснить нам, людям, то, что сделано Им в таинстве домостроительства. «Христос преднамеренно для образа Своего воплощения избрал хлеб, не представляющий собой подобия человека, чтобы не ввелось идолопоклонства». Но, может быть, можно изображать изобразимое, т.е. писать иконы Богородицы и святых? Но если отвергнуто как ненужное первое, то ненужно и это. Христианству чужды и иудейство, и язычество, т.е. и «жертвы», и «идолы». «Итак, если в церкви нет ничего чуждого (иудейского и языческого), то нужно извергнуть из нее и иконопочитание, как чуждое ей и как изобретение людей, преданных демонам». Христианству чуждо наплодившее идолов языческое искусство. «Как можно даже осмелиться посредством низкого эллинского искусства изображать православную Матерь Божию, в Которой вместилась полнота Божества, высшую небес и славнейшую херувимов? Или еще: как не стыдятся посредством языческого искусства изображать святых, имеющих царствовать со Христом, стать сопрестольниками Ему, судить вселенную и уподобиться образу славы Его, когда их, как говорит Писание, не был достоин весь мир (Евр.11:38). Вообще искусство неприлично Церкви, унижает ее. |
| Они могут быть плодом или естественных сил, или Благодати, но человек не имеет права ими гордиться ни тогда, когда они суть плод естественных сил, – всяко, еже не от веры, грех есть ( Рим.14:23 ); ни тогда, когда они суть плод Благодати, действующей в человеке, – в сем случае они не составляют его собственности. Итак, внимательно рассматривая смысл слов Ап. Павла, находим, что он не отвергает обязанности творить добрые дела, но только повелевает ими не гордиться и возлагать надежду спасения не на них, но единственно на Благодать Божию. Слова Апостола: Мыслим верою оправдатися человеку без дел закона, имеют такой смысл, хотя мы и обязаны творить добрые дела, но надежду спасения должны полагать не в них, а в Иисусе Христе. Апостол Иаков писал к Христианам из Евреев, которые надеялись получить спасение одною верою в обетования, гордились своим происхождением от Авраама, и думали, что это одно происхождение дает им право на благоволение Божие, а между тем своим поведением не соответствовали своему происхождению. Апостол требует, чтобы они свою веру оправдали делами. Он не отвергает веры, и не унижает ее достоинства, а только считает ее недостаточною, когда она не оправдывается делами; почему и говорит покажи ми веру твою от дел твоих (2:18). Глава III. О слове Божием § 2 Закон есть совокупность правил, предписывающих нам, что мы должны делать, и чего избегать, исполнителю которых дается награда, а нарушители подвергаются наказанию. Он, по своему содержанию, есть 1) обрядовый, в котором заключаются предписания о месте, временах и действиях Богослужения, и о должностях Священных лиц Иудейских. Закон обрядовый отличал и отделял Евреев от всех других народов, и вместе служил прообразованием Иисуса Христа и благ, которые Он имел приобрести роду человеческому Своим воплощением ( Евр.10:1 ). Смертию Иисуса Христа обязательная сила его прекратилась, потому что все прообразованное им тогда исполнилось. 2) Гражданский, или собрание предписании Божественных, которыми народ Израильский должен был руководствоваться в гражданских делах своих. |
| Своим ученикам Христос до этого сказал: Никто жизни у Меня не берет – Я ее свободно отдаю… И вот Он свободно, но с каким ужасом отдавал ее… Первый раз Он молился Отцу: Отче! Если Меня может это миновать – да минет!.. и боролся. И второй раз Он молился: Отче! Если не может миновать Меня эта чаша – пусть будет… И только в третий раз, после новой борьбы, Он мог сказать: Да будет воля Твоя… Мы должны в это вдуматься: нам всегда – или часто – кажется, что легко было Ему отдать Свою жизнь, будучи Богом, ставшим человеком: но умирает-то Он, Спаситель наш, Христос, как Человек: не Божеством Своим бессмертным, а человеческим Своим, живым, подлинно человеческим телом… И потом мы видим распятие: как Его убивали медленной смертью и как Он, без одного слова упрека, отдался на муку. Единственные слова, обращенные Им к Отцу о мучителях, были: Отче, прости им – они не знают, что творят… Вот чему мы должны научиться: перед лицом гонения, перед лицом унижения, перед лицом обид – перед тысячей вещей, которые далеко-далеко отстоят от самой мысли о смерти, мы должны посмотреть на человека, который нас обижает, унижает, хочет уничтожить, и повернуться душой к Богу и сказать: Отче, прости им: они не знают, что делают, они не понимают смысла вещей… Благовещение и Страстная Пятница. 7 апреля 1961 г. Совпадение в этом году Великой Пятницы и праздника Благовещения Пресвятой Богородицы раскрывает перед нами часто от нас ускальзывающую трагическую истину и реальность Благовещения. Мы часто думаем о Благовещении – и справедливо – как о дне, когда Спаситель Господь явил Пречистой Деве Богородице, что Она станет Матерью Воплощенного Слова Божия. И мы думаем только о той чудесной радости, которая вошла в мир с обещанием о Спасителе. Но мы редко думаем о том, что дары Божии всегда трагичны в нашем мире, что ничего не случается великого кроме как ценой сердечной муки и крови человеческой. И вот в сегодняшний день мы видим, как обещанное Пречистой Деве воплощение Сына Божия во спасение мира завершается трагично. Христос родился в наш мир для того, чтобы душу Свою положить за други Своя. Любовь Божественная, крестная, спасительная любовь привела Сына Божия в мир смерти, и обещание Ангела Пречистой Богородице о том, что родится Спаситель мира, значило для Нее в то же время, что рожденный от Нее Божественный Сын кровью Своей и мукой смертной и самой смертью, непостижимой, невозможной смертью воплощенного Слова, спасет мир. |
| Η. Achelis: Das Symbol d. Fisches u. d. Fischdenkmäler, Marb. 1888. C. W. Bennett: Christian Archaeology, N. York 1888. §76. Происхождение христианского искусства Христианство не обязано своим происхождением ни искусству, ни науке и совершенно независимо от обоих. Но оно проникает в них и пропитывает их своей небесной природой, вдохновляет их более высокими и благородными целями. Искусство достигает настоящего совершенства в поклонении, как воплощение веры в прекрасных формах, вызывающее чистое наслаждение и в то же время возбуждающее и способствующее благочестивым чувствам. Поэзия и музыка, самые свободные и духовные из искусств, выражающие свои идеалы в слове и звуке, ведущие непосредственно от внешней формы к духовной сущности, были неотъемлемой частью поклонения в иудаизме, а оттуда, в виде пения псалмов, перешли в христианскую церковь . Иначе обстояло дело с изобразительными искусствами, скульптурой и живописью, которые используют для выражения грубый материал – камень, дерево, краски и, в условиях низкого культурного уровня, неизбежно тяготеют к злоупотреблениям, когда соприкасаются с поклонением. Отсюда строгий запрет на эти искусства в монотеистических религиях. Мусульмане в этом отношении следуют за иудеями; в их мечетях так же нет изображений живых существ, как и в синагогах, и поклонение изображениям среди греческих и римских христиан ненавистно им, как идолопоклонство. Доникейская церковь , унаследовавшая десять заповедей Моисея и ведущая смертельную борьбу с языческим идолопоклонством, сначала была противницей подобных видов искусства. Более того, ее смиренное положение, ее презрение к лицемерной показухе и земной суете, ее энтузиазм в отношении мученичества и всепоглощающее ожидание скорого уничтожения мира и учреждения тысячелетнего царства сделали ее равнодушной к украшательству жизни. Строгие монтанисты, в этом плане бывшие предшественниками пуритан, отличались крайней враждебностью к искусству. Но даже высокообразованный Климент Александрийский решительно противопоставлял духовное поклонение Богу живописным изображениям божественного. «Привычка ежедневно видеть изображение, – писал он, – унижает достоинство Бога, Который не может быть почтен, но только унижен посредством воплощения в бесчувственном материале». |
| Христос проводит одну страшную ночь лицом к лицу с приходящей смертью; и Он борется с этой смертью, которая идет на Него неумолимо, как борется человек перед смертью. Но обыкновенно человек просто беззащитно умирает; здесь происходило нечто более трагичное. Своим ученикам Христос до этого сказал: Никто жизни у Меня не берет — Я ее свободно отдаю... И вот Он свободно, но с каким ужасом отдавал ее... Первый раз Он молился Отцу: Отче! Если Меня может это миновать — да минет!.. и боролся. И второй раз Он молился: Отче! Если не может миновать Меня эта чаша — пусть будет... И только в третий раз, после новой борьбы, Он мог сказать: Да будет воля Твоя... Мы должны в это вдуматься: нам всегда — или часто — кажется, что легко было Ему отдать Свою жизнь, будучи Богом, ставшим человеком: но умирает-то Он, Спаситель наш, Христос, как Человек: не Божеством Своим бессмертным, а человеческим Своим, живым, подлинно человеческим телом... И потом мы видим распятие: как Его убивали медленной смертью и как Он, без одного слова упрека, отдался на муку. Единственные слова, обращенные Им к Отцу о мучителях, были: Отче, прости им — они не знают, что творят... Вот чему мы должны научиться: перед лицом гонения, перед лицом унижения, перед лицом обид — перед тысячей вещей, которые далеко-далеко отстоят от самой мысли о смерти, мы должны посмотреть на человека, который нас обижает, унижает, хочет уничтожить, и повернуться душой к Богу и сказать: Отче, прости им: они не знают, что делают, они не понимают смысла вещей... Благовещение и Страстная Пятница 7 апреля 1961 г. Совпадение в этом году Великой Пятницы и праздника Благовещения Пресвятой Богородицы раскрывает перед нами часто от нас ускальзывающую трагическую истину и реальность Благовещения. Мы часто думаем о Благовещении — и справедливо — как о дне, когда Спаситель Господь явил Пречистой Деве Богородице, что Она станет Матерью Воплощенного Слова Божия. И мы думаем только о той чудесной радости, которая вошла в мир с обещанием о Спасителе. Но мы редко думаем о том, что дары Божии всегда трагичны в нашем мире, что ничего не случается великого кроме как ценой сердечной муки и крови человеческой. |
| 334 дал. 336 дал. 6, 27. б. 461 дал. 5, 22, –5, 23. 357 сл. 6, 38–39, 6–7 сл. 6, 57. 60–66, –8, 16. 248 сл. 8, 29. 306 дал. 8, 42. 344 (ариане и несториане), –10, 34–37. 18–19, –12, 49–50. 110–112, –14, 5–6 (учение ариан о Сыне), – 14, 7. а. 186–187, –14, 9. 196–199 (возражение ариан против того, что Святая Троица единосущна и что Сын единосущен Отцу и есть точный образ Отца), – 14, 20. 254–259 (изложение учения их по ихней книге и опровержение), – 15, 1. 323 дал. 327 дал., –15, 3. 337–338, –15, 26–27, –17, 20–21. 106 дал. 108 дал., 17, 26. Сочинения еретиков, не лишенные некоторых красот, подкрепляются мудростью мирскою и хитросплетенными обманами мыслей т. 1 стр. 4. Чем неразумно иногда пользуются еретики, то же самое можно обращать в доказательство веры т. 1 стр. 5, – еретики отчуждают себя от любви к Богу и будут поядать пустое и бессильное учение своего невежества т. 1 стр. 5–6. Чтобы не облегчать ересеучителям нападений на простецов, святые (евангелист Иоанн) писатели не молчат, несмотря на недоступность человеческому разуму и слову божественных предметов, но составили Писания, – и св. Иоанн обращается к главнейшему догмату о Боге Слове т. 1. стр. 11–12. Еретики утверждают, что Слово «только тогда призвано к началу бытия, когда стало человеком, против коих евангелист Иоанн и написал свое евангелие т. 1. стр. 13. Еретики легкомысленно дерзают на все (ариане), к извращению присущего Сыну достоинства, и считают Сына меньшим Отца 1, 1. а. 37, – замалчивают все, что возвышает Сына, и выставляют то, что по их мнению, унижает Его 1, 3. б. 69–70. Возможное возражение еретиков по поводу схождения Святого Духа на Христа 1, 32–33. 179–180. Внешний знак голубя принимают за сущность 1, 32–33. 196. Учат, что Отец не отличается от Сына по ипостаси и есть Сыноотец – ιοπτωρ 5, 32–33, – что есть два сына, и разделяют Христа от Слова, невежественно, безрассудно и нечестиво употребляют выражение «человек Христа», между тем как Он, будучи Богом, стал нераздельно и человеком, так что Он есть Бог и Сын и с плотью 9, 37. Христоборы отрицают единство природы и существа, Сына и Отца на основании названия Сына «Словом», принимая термин не в собственном смысле и не как особенное обозначение существа Сына, – опровержение этого мнения 10, 34–37. 22–23. Выражением Христа «душа Моя» опровергается предположение еретиков, что Сын Божий в воплощении воспринял не це- |
| По соединению в Своем лице Божеского естества с человеческим, Он называется Богочеловеком. В деле нашего искупления Богочеловечество имеет то значение, что служит главным условием нашего искупления. Искупительная жертва Христова, которую Он принес в человеческой плоти, потому для нас спасительна, что она есть жертва не простого человека, но Бога во плоти. К чему нас обязывает учение о Христе, как Сыне Бога живого, нас ради вочеловечшегося? К тому, чтобы мы покланялись Ему яко Богу, воздавали Ему одинаковую честь и славу с Богом Отцом и Богом Св. Духом, – далее к тому, чтобы мы дорожили своим человеческим достоинством, ибо в лице Богочеловека человечество превознесено превыше Ангелов и мы сами соделались причастниками Божественного естества. Чем воздадим за сию безмерную милость Божию к нам? Ничем иным как жизнью Богоподобной, ревностью о том, чтобы в жизни нашей явственно отражались черты образа и подобия Божия. Ничто столько не унижает человека и не оскорбляет Бога, как жизнь скотоподобная, проводимая в забвении о том, что мы не только сотворены по образу и подобию Божию, но еще обожены через воплощение Сына Божия. Посему каждый раз, когда приражается к нам греховное искушение, мы должны удерживать себя от него мыслью о нашем Богоподобии и боязнью прогневать Господа жизнью скотоподобной. Аминь. Приветственное послание епископа Виссариона к бывшим его прихожанам 8 Возлюбленные братия! От души приветствую вас с вашим храмовым праздником Сошествия Св. Духа. Этот праздник всегда праздновался светло и торжественно и привлекал множество богомольцев, наполнявших не только храм, но и окружающую его местность. Но в настоящий день светлость вашего храмового праздника усугубляется воспоминанием о том, что этот храм двести лет тому назад построен вместо деревянного, по благословению святейшего патриарха Иоакима. Слава и благодарение Господу, сохранившему в продолжение стольких лет целость этого храма. Он пережил множество поколений прихожан, множество приходских жилищ, окружавших его. Все они сменялись одно другим, разрушались и паки созидались, но храм уцелел и был только свидетелем этих смен. Даже в несчастный двенадцатый год, в год нашествия французов, когда почти вся Москва выгорела и очень редкие храмы сохранились, ваш храм был пощажен от огня милостью Божией, и на довольно продолжительное время, вследствие того, что все приходские дома за исключением одного истреблены пожаром, обращен был в пристанище бесприютных приходских семейств. Во время моего служения в здешнем приходе, открылась нужда устроить новый алтарь взамен обветшавшего и крайне неприглядного прежнего; но новый алтарь устроен по образцу старого. Равно и пятиярусный новый иконостас устроен при мне тоже по образцу обветшавшего старого, с сохранением древних икон. |
|
|
