| Собор принял решение сослать Мефодия в Швабию – епархию Германариха – и заточить в монастыре. По предположениям исследователей это был монастырь в Элльвагенгене. После собора Мефодий отправил гонца в Рим, но гонца перехватили и убили. Около двух лет провел Мефодий в заточении в Швабии, в очень тяжелых условиях. Возможно, его даже пытали. Наконец известие о заточении Мефодия, по предположению некоторых исследователей от Паннонского князя Коцела, дошло до Рима. Новый папа Иоанн VIII был возмущен, что таким образом обошлись с архиепископом, поставленным по воле Рима. Он послал к немецкому королю епископа Павла Анконитанского с письмом, в котором требовал немедленно освободить Мефодия, и обосновывал законность его поставления в Паннонию и Моравию, как папский диоцез. В случае неподчинения немецких епископов и немецкого короля папскому легату давались полномочия наложить на них интердикт – полный запрет на богослужения. Под угрозой интердикта в 873 году Мефодия вынуждены были отпустить. По дороге в Паннонию он посетил монастырь Рейхенау, где до нашего времени сохранилась рукопись с его именем. Сначала Мефодий хотел было вновь поселиться в Паннонии, но немецкий король и его сын Карломан, герцог Каринтийский, стали угрожать Паннонскому князю Коцелу. В частности ему передали следующие слова: «Если будешь держать его у себя, то не разделаться тебе с нами добром». Ожесточение против святого было столь сильно, что папа Иоанн, узнавший об этом, вынужден был вновь писать герцогу Каринтийскому Карломану: «Так как возвращено и восстановлено нами Паннонское епископство, то да будет позволено брату нашему Мефодию, который посвящен туда от апостольского седалища, свободно, по древнему обычаю, совершать то, что принадлежит епископу». Поэтому Мефодий счел за благо переселиться в Моравию, тем паче, что моравский князь Святополк, вновь рассорившийся с немцами, изгнал из страны все немецкое духовенство, и был готов принять Мефодия. Возвращение на служение Более того, узнав, что святой Мефодий освобожден из заключения и водворился в Паннонии, Святополк писал папе: «Так как прежде отцы наши от святого Петра крещение приняли, то дай нам Мефодия архиепископом и учителем». |
| С этой точки зрения угорское вторжение и завоевание Паннонии и Моравии представляется даже явлением, не совсем злосчастным, имевшим то не безвыгодное для славян последствие, что задержало дальнейшее занятие славянских земель и покорение славян немцами. Отпор назад, данный уграми немцам, оставил славянам возможность сохранить черты народной самобытности там, где им грозило неизбежное подавление немцами. Некоторые исследователи, называя Горазда архиепископом моравским, представляют дело так, будто он стал им по смерти Мефодия, быв им самим посвящен в архиерейский сан. Так думал преосвященный Филарет («Святые южных славян» под 27 июля), ссылаясь особенно на греческий список болгарских архиепископов, изданный у Дю-Канжа (Familiae ang. Byzant. сар. 28, р. 174), где говорится: Γορσδος χειροτονηθες παρ Μεθδιν. Так думает и Лавровский, ссылаясь на то же свидетельство. Но свидетельство Дю-Канжева списка в данном случае не заслуживает доверия, потому что этот список поздний, составленный, как справедливо полагают, не ранее половины XII века и представляет явные ошибки в известиях о первых болгарских архиепископах, к которым он причисляет и самого Мефодия, выражаясь, что он поставлен в епископы Паннонии папой Николаем, преемником Адриана. Не следует забывать, что ни в житии Мефодия, ни в житии Климента не говорится, чтобы Мефодий посвятил Горазда в епископа, а это необходимо сказано было бы, если бы так было. Оба жития называют Горазда пока только учеником Мефодия, назначенным в преемники Мефодию, но о епископском посвящении, о хиротонии, вообще о епископском сане Горазда при Мефодие не говорят. Да и странно думать, что Мефодий сам один, совершил посвящение Горазда: подобные примеры, если и были, то чрезвычайно редко, как явления совершенно исключительные. Не следует забывать еще, что папа Иоанн VIII, посвятив в 880 году Вихинга в епископы города Нитры, в качестве суффрагана или подчиненного Мефодию епископа, представлял себе поставление второго такого же епископа для моравско-паннонской архиепископии, с тем, что уже потом с двумя епископами Мефодий будет иметь возможность поставлять и других епископов на новые кафедры, какие могли бы открыться. Но поставление второго епископа не состоялось ни при жизни папы Иоанна, ни при его преемниках; а единственный викарий Мефодия Вихинг был во вражде с ним. Поэтому не с кем было Мефодию посвящать Горазда в епископы. Что касается известия чешской легенды о святых Людмиле и Вячеславе, упоминающего о семи епископах – викариях Мефодия (Fontes rertim Bohemicorum, edit. Paacky, p. 201), на которое также ссылается преосвященный Филарет, то оно давно и справедливо признано ошибочным. |
| Церковно-политическая ситуация в ту эпоху в Центральной Европе осложнялась начавшимися спорами между папой Николаем I и Константинопольским патриархом Фотием по поводу папских притязаний на Болгарию 13 . В связи с этим некоторые католические исследователи утверждали, что свв. Кирилл и Мефодий, не желая участвовать в споре между Константинополем и Римом – причиной которого они, якобы, считали действия патриарха Фотия, – удалились на Запад под покровительство папы. Однако едва ли возможно считать, что причиной прихода свв. братьев на Запад был именно раскол между Церквами, виновником которого они якобы считали Константинопольскую Церковь . В то время, когда в Константинополь прибыло моравское посольство (т. е. в конце 862 года), еще только начали выясняться притязания папы Николая I, однако никаких решительных действий ни со стороны Константинополя, ни со стороны Рима еще не последовало, и потому эти события вряд ли могли повлиять на свв. Кирилла и Мефодия при их отправке в Моравию. Свв. Кирилл и Мефодий отправились на Запад, чтобы получить благословение и утверждение славянского перевода богослужебных книг от папы Римского. Св. Мефодий и его спутники приняли священный сан в Риме. Папа Адриан II послал св. Мефодия в Моравию и Паннонию, как «учителя от Бога и от св. апостола Петра», наделив его правами архитепископа. Но впоследствии свв. Кирилл и Мефодмй сохранили свои симпатии к родине на протяжении всей своей жизни и выражали их при каждом удобном случае. Даже кончина св. Кирилла в Риме свидетельствует о постоянном единении свв. братьев с Востоком. Погребение св. Кирилла (869 г.) было совершено весьма торжественно, причем папа пригласил на него всех бывших в то время в Риме греков, тем самым засвидетельствовав, что св. Кирилл был для них близким по духу человеком. Еще одним свидетельством не прерывавшихся духовных связей свв. братьев со своей Церковью служит путешествие св. Мефодия в Константинополь, которое он предпринял незадолго до своей кончины по приглашению византийского императора и патриарха Фотия. Император принял св. Мефодия со всеми почестями и одобрил его учение и деятельность: «и из его учеников удержал священника и диакона с книгами и, много одарив, проводил его опять со славою до его местопребывания. Также и патриарх». (Житие св. Мефодия, гл. 13). Слова «также и патриарх» указывают на отсутствие разрыва свв. братьев с патриархом Фотием. Как и при их отправке в Моравию, так и при возвращении св. Мефодия, Константинопольским патриархом был все тот же Фотий. Это доказательство настолько очевидно, что некоторые католические ученые даже подвергли сомнению подлинность «Паннонского жития», поскольку не допускали мысли, что св. Мефодий предпринял путешествие в Константинополь только «для того, чтобы поклониться Фотию, главному деятелю византийской схизмы». |
| По отношению к принятой папой роли в деле Паннонского архиепископа следует принять в соображение, что решение прямо поставленного вопроса о догматическом исповедании, которого держался Мефодий, допускало возможность именно так отнестись к нему, как отнеслись в Риме в 880 г. Из предшественников Uoahha VIII папа Лев III (795 – 816) энергично восставал против внесения Filioque в никейский Символ. При том же папе в Иерусалиме возник спор между греками и западными монахами из-за прибавки к Символу, причем греки называли франков самыми страшными еретиками, а последние могли бы смело отвечать, что тогда и папа еретик. Иоанн VIII в переписке с Фотием принимает несколько неопределенное положение к вопросу о Filioque, именно, он порицает изменение в Символе 147 . Находя достаточно оснований отнестись благожелательно к патриарху Фотию и восстановить мир между Римской Церковью и патриархатом, Иоанн VIII имел полное право признать данное на Соборе показание Мефодия и его исповедание веры согласным с апостольским и евангельским преданием и соответственным с учением Римской Церкви, так как, по-видимому, не было поставлено категорического вопроса о происхождении Св. Духа. Признавая в этом смысле ортодоксию Мефодия, папа, однако, дал некоторое удовлетворение и недоброжелателям его, посвятив, едва ли с согласия его, епископом немца Викинга для области Нитры, входившей в Моравскую епархию. Так как папе было хорошо известно внутреннее состояние моравской паствы, в которой были две враждебные партии – славянская и немецкая – и так как в Риме нисколько не сомневались в симпатиях князя Святополка к немецко-латинской партии и в холодности к Мефодию, то в назначении Викинга нельзя не усматривать желания подкрепить именно враждебную Мефодию партию и внести в страну повод к новым раздорам и смутам. Таким образом, со времени возвращения в Моравию архиепископ Мефодий начал испытывать новые испытания. Немецкая партия, во главе которой стоял теперь епископ Викинг, получив доступ ко двору и пользуясь влиянием на Святополка, старалась всячески рассорить его с Мефодием и снова возбудить к нему недоверие. Пущена была даже в обращение грубая клевета, что переданное Мефодием князю послание папы есть подложный акт, что Викингу даны из Рима секретные поручения и что, наконец, Мефодий не признан архиепископом. Для разъяснения всех этих недоразумений Мефодий должен был снова обратиться к папе. От 23 марта 881 г. папа отвечал на жалобы Мефодия следующим письмом. Выразив ему похвалу за ревность к православной вере и заботы о распространении ее, папа продолжает: |
| Тя, блаженне, поет земля Моравская, честно твое тело имущи,/и Паннонская, святителю, просвещена тобою,/и людие, ею, сошедшеся, празднуют твою память. Имуща, святая, прю о Святей Троице, Кирилле преподобне и Мефодие святителю,/стадо ваше святое, ходяще по земли странней, сохранша,/растита молитвами своими, блаженная. Ныне припадаю, учителю святе, моляся тебе,/умиленное сие пение приими/и проси же отпуста грехов моих от Спаса Христа. Богородичен: Радуйся, Пресвятая Богородице Марие,/радуйся, Непорочная, искуса мужеска не познавшая,/радуйся, Светило всему миру рождши,/молящи не престай к Богу Спасу. Святитель Мефодий, архиепископ Моравский Святитель Мефодий, архиепископ Моравский, и его младший брат Кирилл (Константин) Философ (память 14 февраля) происходили из знатного и богатого греческого рода из Солуни (Фессалоники). Отец их Лев командовал войском, мать Мария, возможно, была славянкой. Родители были благоверны и праведны и воспитали детей в страхе Божием. К семье относились с большим уважением при императорском дворе. Царский логофет взял святого Константина ко двору императора – здесь он обучался вместе с будущим императором Михаилом. Святой Мефодий впоследствии управлял одним из славянских княжеств, входивших в состав Византийской империи. В должности архонта он пробыл около десяти лет, но затем оставил мир и отправился на гору Олимп в Малой Азии, место подвигов многих монахов, где принял иноческий постриг. В 861 году Византийским императором было отправлено посольство к хазарам (Хазарский каганат являлся объединением тюркских народов, занимал он территорию Крыма, Нижней Волги и Предкавказья, правитель государства назывался каганом). Для проповеди христианства был послан святой Константин, уже прославившийся своей богословской ученостью, а святой Мефодий был приглашен для помощи брату в этом очень ответственном и опасном путешествии. Среди хазар в это время вели активную проповедь иудеи. Путь братьев в Хазарию лежал через Херсонес (Крым). |
| Естественно, что ученые-византийцы сразу же выступили против подобных безобразий. Проповедуя, Константин Философ так наставлял народ: «Принеси как жертву Богу хвалу и воздай Вышнему обеты и молитвы твои. Жену же юности твоей не отпусти. Если, возненавидев, ее отпустишь, не укроется нечестивая похоть твоя, говорит Господь Вседержитель, берегите дух ваш, и никто из вас да не оставит жены юности своей. И вы то, что Я возненавидел, сотворяли, так как был Бог свидетелем между тобой и женой юности твоей, которую ты оставил, что она подруга твоя и законная жена твоя. И в Евангелии Господа слышали: «Как сказано древним: не прелюбодействуй». A я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем. И еще раз говорю вам: кто разводится с женою своею, кроме вины любодеяния, тот заставляет ее творить прелюбодейство. И кто женится на разведенной, тот прелюбодействует». Но местное духовенство никак не могло по достоинству оценить его усилия – их раздражало и озлобляло то, что, вторгшись на их территорию, Константин Философ позволяет себе критиковать их действия, не имея при этом высокого церковного сана. Они жаловались на него и Баварскому архиепископу, и Венецианскому митрополиту, и папе Римскому. В конце концов, после трех с половиной лет поведенных в Моравии, святые братья решают отправиться в Венецию и Рим, дабы при личной встрече объяснить свою позицию и заручиться архиерейской поддержкой. Вместе с ними в путь отправились также их ученики и помощники. Путешествие в Рим На пути в Венецию святые братья проезжали Паннонию – княжество, находившееся на югозападе нынешней Венгрии. Паннонский князь Коцел пригласил их ненадолго задержаться в его владениях, поскольку уже давно хотел ввести у себя славянское богослужение, которое было у его соседей и противников в Моравии. Он был несказанно обрадован, когда переводчики Священного Писания и богослужебных книг на славянский язык прибыли в Паннонию. По просьбе князя Константин и Мефодий провели в Паннонии около года. За это время они обучили славянской грамоте и самого князя и около пятидесяти человек, выбранных им. После этого в некоторых храмах в Паннонии было введено богослужение на славянском языке. Прощаясь с наставниками, князь Коцел предлагал им любое вознаграждение, но Константин Философ просил его вместо этого отпустить домой моравских пленников, что и было исполнено. |
| Новые данные, передаваемые в Житиях и сообщённые в этой биографии, были подкреплены учеными историческими разысканиями и соображениями, не допускавшими никакого сомнения в достоверности этих данных. Сверх того в начале статьи были сделаны критические замечания, в которых ученый автор самым положительным образом доказал глубокую древность открытых им, или точнее извлеченных из забвения, памятников. Относительно Жития Мефодия, на основании внутренних, находящихся в нем, признаков, автор биографии пришел к тому заключению, что 1) Житие это составлено в непродолжительном времени после кончины Мефодия, и именно прежде разрушения Моравской державы, последовавшего в конце 9-го столетия; 2) что сочинитель Жития принадлежал к Римской церкви, хотя и исповедывал православный символ веры ; 3) что он должен быть из Паннонии – области Кочеловой 15 . По последнему обстоятельству Житие Мефодия, а вместе с ним и Кириллово в последствии получили название Паннонских. Относительно последнего Жития, не представляющего в своем содержании решительных признаков места и времени его написания, автор названной статьи, на основании сходства некоторых, встречающихся в этом памятнике, выражений с соответственными выражениями в первом Житии, – пришел к тому выводу, что и „Кириллово Житие принадлежит тому же времени и той же стране, как и Житие Мефодия». Вышеуказанная нами ученая статья в Москвитянине скоро получила должную оценку и в кругу западных славянских и других ученых. В 1845-м году она переведена была Ганкою на чешский язык, читана в историческом отдалении Чешского Ученого Общества и затем напечатана в Журнале Чешского Музеума 19 , с присоединением собственных замечаний переводчика. В следующем за тем году Шафарик воспользовался новыми данными, сообщаемыми в Паннонских Житиях для своей статьи, переведенной потом на русский: Расцвет славянской письменности в Булгарии 20 . В той же статье Шафарик, как видно, имевший уже у себя полные списки Паннонских Житий, предложил собственные выводы о сочинителе их, несколько отличные от сделанных отечественными учеными. |
| Долго не мог сделать этого и Моймир, затрудняемый войнами и смутами. Надлежало бы ожидать, что о иерархическом устройстве моравско-паннонской церкви позаботятся в Риме, – и уже потому, что она считалась состоящей в непосредственной зависимости от римской кафедры, быв давно изъята из ведения зальцбургских архиепископов и пассавских епископов. Но и в Риме не скоро позаботились о моравско-паннонской церкви. Папа Стефан V, нанесший тяжкий удар ей своими, известными нам, играми по отношению к ней, по-видимому отложил свои заботы о ней после того, когда отдал ее под власть Вихинга. Преемник его Формоз, бывший епископ портуенский, тот самый, который успел некогда понравиться Борису болгарскому и рассчитывал быть болгарским архиепископом, заняв папский престол в 891 году, не знал покоя во все шестилетнее правление свое (891–896), борясь то с претендентами на политическую власть над Римом и Италией, каковы особенно герцоги сплетские, восхищавшие себе императорский титул, то с искателями папского престола. Формоз вопил о помощи к королю Арнульфу, который действительно два раза ходил в Италию с войском и в последний раз в 896 году, взяв Рим, смирил претендентов, защитил папу, который за это возложил на него императорскую корону. Понятно, что Формоз не мог заботиться о Моравии, не мог быть вообще благожелателем ее, как страны, бывшей не в мире с покровителем его Арнульфом. Преемник Формоза Бонифаций VI папствовал менее месяца, скончавшись от застарелой подагры. За ним следовал Стефан VI (официально VII), сторонник сплетской партии, враг Формоза, «vir fama infandus», ославившийся своим чудовищным поступком над трупом ненавистного ему папы Формоза и другими безумствами, за что и сам в 897 году удавлен был партией пресвитера Романа. 349 Захватив сам престол, Роман папствовал всего около четырех месяцев. Преемник его Феодор II прожил на папстве всего двадцать дней, успев, впрочем, несколько исправить безумства Стефана, отыскать даже труп Формоза, брошенный в Тибр, и погребсти торжественно. |
| Церковный историк XX века А.В. Карташев в своем изложении предыстории христианства на Руси, следуя за В.И. Ламанским, также находит несообразным буквальное прочтение истории хазарской миссии, как она представлена в Паннонском житии, утверждая, что, хотя официально святой Кирилл-Константин шел в Хазарский каганат, но в действительности к зависимым от каганата русским князьям и славянам: «Хазары были в большинстве иудейского исповедания, частично и мусульманского. А язычниками оставалось меньшинство простонародья. В Паннонском житии представляется наоборот, будто правящему языческому большинству предлагают, как бы вновь принять и юдаизм и ислам. Такая позиция приличествует только не правящей национальности, а низовой, народной языческой группе, например, русско-славянской» . Из чего делается уже вывод: «Официально св. Константин шел в Хазарское государство к Хазарскому правительству, а реально и конкретно с положительными миссионерскими задачами — к русской части народонаселения Хазарии» . Такой вывод вполне согласуется с известными нам обстоятельствами Фотиева крещения Руси. Но по одной из версий при этом речь идет не о Руси Киевской, а о Руси Приазовской и о миссии святых братьев именно к ней. Политическим центром этого полиэтнического региона, входившего в состав каганата, была древняя Таматарха, хазарский Самкерц, впоследствии центр удельного русского княжества Тмутаракань, ныне — поселок Тамань. Что же касается концепции В.И. Ламанского о последовательности событий, относящихся к созданию славянской письменности, то его версия об изобретении славянской азбуки ранее моравской миссии в связи с иной, хазарской миссией святых братьев, представляется натянутой и не могущей поколебать традиционное представление, которое разделяет и Е.Е. Голубинский, основываясь на житиях славянских первоучителей, что местом создания славянской письменности все же была Моравия. Этой же точки зрения придерживается и выдающийся филолог славист Ф.Ф. Фортунатов: «Ни Храбр, ни “Паннонийское” житие Кирилла ничего не знают о существовании какого-либо славянского алфавита до Кирилла» . |
| ЗСО 30 – ЗСО (болг.) 20 (t) (Суворов 1888, XIII; Jagi 1874, 118): за кражу из церкви Mers и U назначают 7 лет покаяния (3 на хлебе и воде), SinEuch – просто 7 лет ( ж). Болгарская редакция следует версии U. Правило отсутствует в сербской ПР ПСО Вас. Вел. ЗСО 42 – ЗСО (болг.) 2 (Ь) (Суворов 1888, XIX; Jagi 1874, 116): за смерть ребенка, не получившего по лености родителей крещения, последние наказываются по ЗСО 3 годами поста на хлебе и воде. Болгарская редакция в начале следует моравской версии, однако в языковом отношении демонстрирует своеобразие: конструкция SinEuch а + вин. п. а лность (ср. в U а лностью) заменена предложным сочетанием лности дла; слово отроч в болгарском сборнике (как и в сербской ПР ПСО Вас. Вел.) заменено словом дт (в ф. дтж). Основная часть правила существенно отличается от ЗСО во всех известных версиях, поскольку содержит ссылку на «светаго Василия» и композиционно полностью соответствует начальным правилам сербской ПР ПСО Вас. Вел. Тем не менее в последней отыскать это правило не удалось. Ср.: Аще комоу дтж оумреть некрьщено лности дла, то по светомоу Василию прииметь епитомию .г. лта хлб и вод, мы же повелеваемь .s. недль поститис и плакатисж и покаланани на оутрьни и на бдьни и на вечерьни по .ві.. В качестве комментария отметим, что у Василия Великого о подобной епитимье нигде не говорится (и не может говориться, поскольку упоминание «хлеба и воды» в покаянной дисциплине представляет собой западный элемент, ср. Максимович 2004а, 36). Выводы . Анализ болгарской версии восьми правил ЗСО показал, что эта версия не зависит от рассмотренной выше сербской редакции ПСО Вас. Вел., а представляет собой самостоятельную южнославянскую ветвь традиции мораво-паннонского дисциплинарного сборника. В статьях ЗСО 2 и 42 болгарская редакция смягчает епитимийную санкцию (эта тенденция была продемонстрирована выше на материале сербской редакции ЭСО). Ст. 14, 19, 21, 26 восходят к версии SinEuch, ст. 30 – к версии U. Таким образом, текст ЗСО по Синайскому евхологию лег в основу болгарской редакции паннонского епитимийника. |
|
|
