| Дам тебе и семени твоему, – сказал ему Бог всяческих, – землю сию: ибо благословятся о семени твоем вси языцы земнии ( Быт. 17:8; 28:14 ). Давая же обетование Аврааму, Бог, как не мог никем высшим клясться, клялся Самим Собою, говоря: благословя благословлю тя, и умножая умножу тя. И тако, – сказано, – Авраам долготерпев, получи обетование ( Евр. 6:13–15 ). А как и каким образом обещанное ему исполнилось на самом деле, узнаешь отсюда, если рассмотришь дело, как оно есть. Ибо после того, как Бог, давши ему обетования, сказал: «в Исааке наречется тебе семя», совершенно зная, что Обещавший может исполнить, хотя знал, что тело его уже омертвело (ему было почти сто лет от роду), и утроба Сарры – в омертвении ( Рим. 4:19 ), однако он не поколебался в обетовании Божием неверием, но пребыл тверд в вере, воздав славу Богу. Поэтому он справедливо получил обетования и родил обетованного сына, имевшего получить обетованное. И хотя у него было два сына близнеца, в наследники заветов он благословил ослепившего его хитростию, по совету матери, и произрастил из него 12 колен, из которых Бог избрал два – Левиино и Иудино, особенно почтив их и вручив одному из них подир священства, Божественный ефуд, кидар и святую дщицу и слово откровения, в прообраз великого священства, – а другому – царский престол, венец красоты, преимущество пред всеми коленами, а еще то, что он будет помазанным. В этих достоинствах действовал предвечный Отрок Божий, приводящей в бытие все временное, новоприлично явившись миру во плоти, но не по закону заповеди плотския, – как говорит Апостол ( Евр. 7:16 ), получив сугубо славное достоинство, не по–человечески, как сказал бы кто–либо, т. е., по видимости считаясь царем и священником, но будучи свидетельствуем, что Он по силе живота неразрушаемого имеет от природы оба достоинства, т. е., священство и царство. Сей же, занеже пребывает во веки, непреступное имать священство: темже и спасти до конца может приходящих чрез него к Богу, всегда жив сый, во еже ходатайствовати о них ( Евр. 7:24–25 ). |
| е. дома Божия, или храма), у жертвенника и у дома, вокруг царя... В объяснение этого стиха, блаж. Феодорит замечает, что «левиты (т. е. отслужившие свою очередь), став лунообразно (т. е. полукругом), концами своего строя примыкали к храму (т. е. к северной и южной сторонам его) и охраняли царя, который (вышед из своего секретного помещения) был в средине (т. е. на возвышенности), по обычаю – вблизи жертвенника 620 , полк же вооруженных (т. е. чередных левитов) стоял вне, удерживая покушавшихся войти» (Вопр. 37). Ст. 12. …И вывел он (Иодай) царского сына, и возложил на него царский венец и украшения, и воцарили его, и помазали его, и рукоплескали, и восклицали: да живет царь!.. Священный обряд царского помазания, по-видимому, употреблялся не над каждым новым царем Иудейским, но лишь в случае соискателей царской короны и противников законного царя. Так помазан был Соломон – по случаю происков Адонии. Так и при настоящем случае Иодай торжественно помазал Иоаса в присутствии войска и народа. Углубляясь размышлением в это событие, нельзя не видеть, что при всей видимой естественности, оно, по внутренней стороне своей, от начала до конца есть событие необычайное. В самом деле, царственное дитя, неожиданно спасенное среди поголовного истребления его братьев, помещается со своей кормилицей в священном убежище храма, как бы, сокровище в некоторой кладовой. Шесть лет он скрывается здесь под охраной первосвященника, вблизи дворца, где живет злобная царица, искавшая его жизни. Лица, назначенные только на службу Господню при храме, являются стражами царственного потомка Давидова. Они же возводят его на престол Давидов – с оружием в руках, и, притом, на месте мира, на месте святом, назначенном лишь для молитвы и жертвоприпошений. Как мог дерзнуть на все это первосвященник, если бы не сам Господь вдохновил его для исполнения своих сокровенных целей? Не так ли впоследствии и жизнь самого Мессии-Младенца спасена была бегством и укрывательством в то время, как из-за Него кровожадный царь Иудейский истреблял невинных младенцев? Не так ли отроческая и затем последующая частная жизнь божественного Потомка Давидова протекла в безвестности и уединении, и славу божества Своего Он Сам, как великий архиерей завета нового, скрывал до времени в нерукотворенном храме тела Своего? Затем, не так ли и Он явил себя миру и возобладал престолом Давида, отца Своего, между тем, как Апостолы своим служением укрепили Его духовное царство по всей земле и во всех концах вселенной?!. |
| И вот! приходит один из князей его, поклоняется ему. Сатана спросил его: " Откуда ты? " Князь отвечал: " Я был в такой-то стране, возбудил там войну и большое смятение, произвел кровопролитие и пришел возвестить тебе " . Сатана спросил: " Во сколько времени сделал ты это? " Он отвечал: " В тридцать дней " . Сатана велел бить его бичами, сказав: " Только то сделал ты в такое продолжительное время! " И вот! другой бес пришел и поклонился ему. Сатана спросил: " Откуда ты? " Демон отвечал: " Я был в море, воздвиг бурю, потопил корабли, умертвил множество людей и пришел возвестить тебе " . Сатана спросил: " Во сколько времени сделал ты это? " Он отвечал: " В двадцать дней " . Сатана повелел и этого бить бичами, сказав: " Почему ты в столько дней сделал так мало? " И третий пришел и поклонился ему. И этому он сказал: " Ты откуда? " Демон отвечал: " Я был в таком-то городе; там праздновалась свадьба; я возбудил ссоры и произвел большое кровопролитие, сверх того убил самого жениха и пришел возвестить тебе " . Сатана спросил: " Во сколько дней ты сделал это? " Демон отвечал: " В десять " . Сатана повелел и этого, как действовавшего неревностно, бить бичами. И еще один демон пришел поклониться ему. Сатана спросил: " Откуда? " Демон отвечал: " Из пустыни; исполнилось сорок лет, как там борюсь с одним из монахов и едва одержал над ним победу: вверг его этою ночью в любодеяние " . Сатана, услышав это, от радости встал с трона, начал целовать демона; сняв царский венец, который был на главе его, возложил на голову демона и посадил его возле себя на престоле, сказав: " Ты совершил великое и славное дело " . Увидев и услышав это, сын жреца сказал сам себе; " Чин монашеский, должно быть, имеет великое значение " . Он принял христианство и вступил в монашество. Поведали об одном старце, что однажды ему захотелось огурца. Он взял огурец, повесил его пред глазами своими. Не попустил желанию победить себя и, не прикоснувшись к огурцу, старец укорял себя и приносил покаяние в самом пожелании. |
| Иисус же, подозвав их, сказал им: вы знаете, что почитающиеся князьями народов господствуют над ними, и вельможи их властвуют ими. Но между вами да не будет так: а кто хочет быть большим между вами, да будет вам слугою; и кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом . Се, новый порядок вещей! Се, новый общественный устав, не известный и не слыханный в языческом дохристианском мире! Между язычниками князья господствовали с помощью силы, и вельможи властвовали благодаря своему влиянию, происхождению или богатству. Они господствовали и властвовали, а все прочие покорялись им из страха и служили с трепетом. Они считались первыми, старшими, превознесенными и лучшими только потому, что своим положением, властью и почетом возвышались над прочими людьми. Положение, сила и богатство были среди людей мерилом первенства. Мерило это Господь Иисус Христос упраздняет, утверждая служение мерилом первенства среди Своих верных. Не тот первый, кого видят на возвышении как можно больше людских очей, а тот, доброту которого чувствуют как можно больше людских сердец. Ни царский венец сам по себе не дает первенства, ни богатство и сила не обеспечивают старшинства в христианском обществе. Звание и положение остаются пустой формой, если они не исполнены полезного служения людям во имя Христово. Все внешние знаки и символы первенства представляют собою лишь пестрый узор, если первенство не заслужено служением и не оправдано служением. Тот, кто силой держится наверху, продержится недолго, а когда падет, сможет удержаться только на дне. Тот, кто богатством покупает свое старшинство, примет почести с языков людских и из рук людских - но вместе с тем и презрение из сердец людских. Тот, кто силой возвысился над людьми, будет стоять на вулкане ненависти и зависти, пока вулкан не извергнется и не погубит его. Но между вами да не будет так , - заповедует Господь. Ибо такое устроение - не от добра и не от света; а вы - сыны света. Между вами да царствует первенство любви, и да властвует старшинство любви. |
| Иов Иже первее (бывший прежде) на престоле, наг ныне на гноищи гноен (изъязвлен); многий в чадех и славный, безчаден и бездомок напрасно (вдруг). Палату убо гноище (смрадную кучу), и бисерие струны вменяше. Царским достоинством, венцем и багряницею одеян, многоименный (владевший большим имением) человек и праведный, богатством кипя (изобиловавший) и стады, внезапу богатства, славы, царства обнищав лишися. Речь идет о праведном Иове. Он жил в патриархальные времена и хотя не принадлежал к избранному племени, ибо происходил из рода Исава, был чтителем истинного Бога. Страшный переворот совершился в его жизни. Он был князем в своем племени, восседал на царском престоле, носил царский венец и царскую порфиру. Господь благословил его многочадием и обилием крупного и мелкого скота. Он пользовался всеобщим уважением и любовью не только из-за своего высокого положения и богатства, но главным образом благодаря личным достоинствам, потому что он был праведный муж. Он был богобоязнен и благочестив, судя по тому, что имел обычай после каждого пиршества, на которое собирались друг у друга его сыновья и дочери, приносить за них умилостивительную жертву Господу, рассуждая: может быть, сыновья мои согрешили и похулили Бога в сердце своем. Он был в высшей степени целомудрен – положил завет с глазами своими отнюдь даже не помышлять о девице ( Иов.31:1 ). Он был в высшей степени справедлив к подчиненным и человеколюбив. Я, говорит он о себе, спасал страдальца вопиющего и сироту беспомощного, я был глазами слепому и ногами хромому, отцом был для нищих и тяжбу разбирал внимательно. Сокрушал я беззаконному челюсти и из зубов его исторгал похищенное. Странник не ночевал на улице, двери мои я отворял прохожему ( Иов.29:12, 29:15–17, 31:32 ). Богатство и слава нимало не надмевали его, он не полагал в золоте опору свою и не говорил сокровищу: «Ты надежда моя» ( Иов.31: 24 ). И вот этот непорочный и праведный муж подвергся величайшему злостраданию. По попущению Божию сатана навел на него бедствия, одно другого тягчайшие. Иов внезапно лишился своих стад, имущества и детей: скот его угнали разбойники или истребила молния, рабы его перебиты теми же разбойниками, дети его все до одного погибли под развалинами дома, опрокинутого бурей. И все эти бедствия случились в один день. Вскоре он сам был поражен жесточайшей проказой с головы до ног. Тело его сгнивало и распространяло смрад. С этой заразной болезнью он не мог оставаться дома и потому сидел вдали от него, вместо царского престола – на гноище, покрытый струпьями вместо драгоценных камней, какими прежде был украшен. Не только чужие бросили и презрели его, но даже жена потеряла к нему сострадание, а друзья своими обличениями только отягчили его страдания. Тот, кто был царем, стал последним нищим и предметом всеобщих глумлений. |
| Мардохей, занимая должность при царском дворе, узнал, что двое придверников хотят убить царя, сказал об этом Есфири, а Есфирь царю. Виновные были повышены, а заслуга Мардохея внесена в книгу дневных записей у царя. После этого царь возвысил выше всех князей любимца своего Амана. По приказанию царя, все, служащие при царе, кто были у царских ворот, кланялись и падали ниц перед Аманом, один Мардохей не кланялся и не падал ниц 515 . Аман, узнав, что это иудей, донес царю, что иудеи не исполняют законов царских, и вы просил у царя указ истребить в 13-й день 12-го месяца (адара) всех иудеев 516 , живших в Персидском царстве от Индии до Эфиопии 517 . Есфирь, узнав об этом от Мардохея, в продолжение трех дней постилась, ничего не ела и не пила, и молилась Богу; потом, несмотря на закон, который наказывал смертью всякого, кто решился бы войти к царю без приглашения, явилась к царю. Когда он увидел Есфирь, взглянул на нее так гневно, что она лишилась чувств. Но Бог тотчас переменил гнев его на кротость; он спросил ее ласково: «Что тебе, Есфирь?» и простер к ней свой золотой скипетр, в знак прощения. Она сказала: «Я увидела в тебе, государь, как бы ангела Божия, и сердце замерло во мне», и при этих словах упала от ослабления. Царь спросил ее: «Что тебе, Есфирь? какая просьба твоя? Даже половину царства моего я отдам». Есфирь пригласила царя к себе на пир и просила привести с собой его любимца, Амана. Когда царь пришел с Аманом к царице на праздник и развеселился, она пригласила его прийти к ней с Аманом и на другой день. Аман вышел от царицы веселый и благодушный, но, увидев у ворот царских Мардохея, даже не вставшего перед ним, исполнился гнева. Придя домой, он, по совету жены и друзей своих, тотчас велел поставить дерево, чтобы на другой день повесить на нем Мардохея. В ту ночь Господь отнял сон от царя, и он велел читать себе памятную книгу дневных записей. Читая, дошли до того места, где записано было, как Мардохей спас царя, открыв заговор на его жизнь. Царь спросил: «Какая дана почесть и отличие Мардохею за это?» Ему сказали, что ничего не сделано ему. Утром, когда Аман пришел к царю, чтобы выпросить у него позволение повесить Мардохея, царь спросил его: «Что бы сделать тому человеку, которого царь хочет отличить почестью?» Аман, думая, что речь идет о нем самом, отвечал: «Пусть оденут такого человека в царскую одежду, возложат царский венец на голову его, посадят на царского коня, и пусть первый из князей царских выведет его на коне на городскую площадь и провозгласит: “Так становится тому, кого царь хочет отличить почестью”». И сказал царь Аману: «Возьми одежду и коня, и сделай то, что ты сказал, иудею Мардохею». Аман со стыдом и досадой исполнил повеление царя. |
| Мать ответила ему так: — Вот я привела к тебе виновницу смерти твоего сына. Казни ее и отомсти за эту смерть. Между тем, Диоклитиан засмотрелся на великую красоту Пелагии, которая была прекраснее всех его жен и наложниц, так что никогда он еще не видал такой красивой женщины. Он думал теперь уже не о казни и не о мести, а о том, чтобы удовлетворить разгоревшуюся в нем страсть. Он стал придумывать, как бы отвратить Пелагию от Христа и взять к себе в жены. Он приказал принести и положить пред девицей множество золота и драгоценных камней, желая прельстить этим невесту Христову, а матери ее дал сто талантов золота и отпустил ее. Она вернулась в свой дом, радуясь демонской радостью. Святая же Пелагия была оставлена в царской палате на попечение царских служанок. На следующий день царь приказал привести к себе святую девицу с честью, а сам воссел на троне во всем своем блеске, со всеми своими советниками. Множество воинов окружали его. Пред столь великим собранием, обратился он к святой девице с такими словами: — Одного прошу я у тебя, Пелагия, чтобы ты отверглась Христа; я же возьму тебя в супружество, и будешь ты первою в моем дворце; я возложу на тебя венец царский, и всем царством моим будешь обладать ты вместе со мною. Если от тебя буду иметь сына, то после меня он сядет на престоле моем. Святая Пелагия, исполнившись божественной ревности, без боязни отвечала ему: — Ты безумствуешь, царь, говоря мне такие речи! Знай же, что я не исполню твоего желания, ибо я гнушаюсь твоим мерзким браком, так как у меня есть Жених — Христос, Царь небесный; не желаю я твоего царского, суетного и маловременного венца, ибо у Господа моего в небесном царстве мне уготованы три нетленных венца. Первый — за веру, так как я уверовала всем сердцем моим в Бога истинного; второй — за чистоту, так как я вручила Ему мое девство; третий — за мученичество, так как я хочу принять за Него всякую муку и положить душу мою ради моей любви к Нему. Услыхав такие слова, Диоклитиан сильно разгневался и приказал разжечь медного вола, рассчитывая испугать тем святую девицу. |
| митрополит Иоанн (Снычёв) ПРИЧИНЫ БЕДСТВИЙ Пример о том, как демоны стараются возвести бедствия среди людей и особенно ниспровергнуть инока в грех любодеяния. Сказывал о себе один из Фиваидских старцев, что он – сын жреца идольского. Быв дитятею, он сиживал в храме и видел отца своего, приносящего жертвы идолам. Однажды, после того как отец вышел из храма, сын вошел тайно в храм и увидел там сатану. Сатана сидел на троне, многочисленное воинство предстояло ему. И вот! приходит один из князей его, поклоняется ему. Сатана спросил его: откуда ты? Князь отвечал: я был в такой-то стране, возбудил там войну и большое смятение, произвел кровопролитие и пришел возвестить тебе. Сатана спросил: во сколько времени сделал ты это? Он отвечал: в тридцать дней. Сатана велел бить его бичами, сказав: только-то сделал ты в такое продолжительное время! – и вот! другой пришел и поклонился ему. Сатана спросил: откуда ты? Демон отвечал: я был в море, воздвиг бурю, потопил корабли, умертвил множество людей и пришел возвестить тебе. Сатана спросил: во сколько времени сделал ты это? Он отвечал: в двадцать дней. Сатана повелел и этого бить бичами, сказав: почему ты в столько дней сделал так мало? – И третий пришел и поклонился ему. И этому он сказал: откуда ты? Демон отвечал: я был в таком-то городе, там праздновалась свадьба, я возбудил ссоры и произвел большое кровопролитие: сверх того убил самого жениха и пришел возвестить тебе. Сатана спросил: во сколько дней ты сделал это? Демон отвечал: в десять. Сатана повелел и этого, как действовавшего не ревностно, бить бичами. И еще один демон пришел поклониться ему. Сатана спросил: откуда? Демон отвечал: из пустыни. Исполнилось сорок лет, как там борюсь с одним из монахов и едва одержал над ним победу: вверг его этою ночью в любодеяние. Сатана, услышав это, встал с трона, начал целовать демона, – сняв царский венец, который был на главе его, возложил на голову демона и посадил его возле себя на престоле, сказав: ты совершил великое и славное дело. – Увидев и услышав это, сын жреца сказал сам себе: чин монашеский, должно быть, имеет великое значение. Он принял христианство и вступил в монашество. |
| Окончив бичевание, жестокосердные воины стали издеваться над Страдальцем: надели на Него «хламиду червленую,» или багряницу, то есть военный плащ красного цвета, подобный тем плащам, какие надевали цари и высшие военачальники. Такие плащи были без рукавов и накидывались на плечо так, что правая рука оставалась свободной. Эта хламида должна была изображать царскую порфиру для Царя Иудейского. На главу Господа возложили венец, сплетенный из колючего терния, а в руки Ему дали трость, которая должна была изображать царский скипетр. Сделав все это в насмешку над Божественным Страдальцем, воины стали преклонять пред Ним колени и, ругаясь над Ним, как будто приветствуя, стали говорить: «Радуйся, Царь Иудейский,» причем били Его по щекам, плевали на Него, брали из рук Его трость и ею били Его по голове, чтобы иглы тернового венца входили глубже и ранили сильнее. Все эти действия представляются у первых двух Евангелистов, как состоявшиеся уже после окончательного осуждения Иисуса на смерть, но св. Иоанн, поставивший себе целью дополнять и разъяснять повествование первых трех Евангелистов, указывает, что бичевание и эти издевательства над Христом состоялись раньше и, как можно думать, были предприняты Пилатом именно с целью, хотя бы таким путем, добиться избавления Иисуса от смертной казни. Измученного и истерзанного таким образом Господа Пилат повелел вывести наружу, чтобы вызвать жалость к Нему иудеев. Он рассчитывал, что их сердца дрогнут от такого ужасного зрелища, и они уже не будут настаивать на предании Господа смерти. Так рассуждал язычник, не знавший истинного Бога и Его заповеди о любви к ближнему, но — увы — не так рассуждали духовные вожди и начальники избранного народа Божья, неистовствовавшие в своей неутолимой злобе. Когда Господь был выведен на лифостротон, Пилат сказал: «Вот, я вывожу Его к вам, чтобы вы знали, что я не нахожу в Нем никакой вины» и при этом, указывая на Него, добавил: «се Человек!» Этим восклицанием Пилат обращался к суду их совести: смотрите, как бы говорил он им, — вот Человек одинокий, униженный, истерзанный: неужели Он похож на какого-то опасного бунтовщика; не возбуждает ли Он одним Своим видом больше сожаления, чем опасений? Вместе с тем, Пилат, не думая, вероятно, о том, сказал подлинную правду: Господь и в унижении Своем, больше, чем во славе и царственном блеске, проявил все духовное величие и нравственную красоту истинного Человека, каким он должен быть, по замыслу Творца. Для христиан слова Пилата означают: вот образец Человека, к которому должны стремиться христиане. |
| Он может произвести не только те блага, каких мы ожидаем и надеемся (получить), но и гораздо большие и бесконечно ценнейшие. Поэтому и Павел говорит: «а Тому, Кто... может сделать несравненно больше всего, чего мы просим, или о чем помышляем» ( Еф. 3:20 ). Разве Он не мог, в самом деле, сначала же не допустить трем отрокам подвергнуться искушению ( Дан. 3 )? Мог, но не пожелал, чтобы доставить им через это большую выгоду. С этой целью Он допустил и то, чтобы они были преданы в руки иноплеменников, и чтобы печь была разожжена до несказанной степени, и чтобы гнев царский пылал сильнее печи, и чтобы крепко связаны были их руки и ноги, и чтобы, наконец, ввергнуты они были в огонь; и когда все, созерцавши их, отчаялись в их спасении, тогда-то нежданно и вопреки всякой надежде проявилось чудное дело превосходнейшего Художника – Бога, и просияло с превосходною силою. Именно – огонь связывался, а узники разрешались; печь сделалась храмом молитвы, источником и росою, и стала почетнее царских дворцов – и над огнем, этой всепожирающей силой, которая преодолевает и железо, и камни, и побеждает всякое вещество, одержала верх природа волос. И здесь стоял согласный хор святых, призывавших всю тварь, и небесную и земную, к дивному песнопению: они пели, воссылая благодарственные гимны за то, что были связаны, за то, что – насколько это зависело от врагов – били сжигаемы, за то, что были изгнаны из отечества, за то, что стали пленниками, за то, что были лишены свободы, за то, что сделались не имеющими городов, бесприютными и переселенцами, за то, что жили в чужой и иноплеменной земле, – таково свойство благодарной души. И вот, когда и злодеяния врагов были кончены (что еще могли бы они предпринять после смерти?), и добродетель борцов проявилась во всей своей полноте, когда сплетен был для них венец, собраны были награды, и ничего уже не осталось больше для их прославления – тогда-то именно бедствия и устраняются, и тот, кто возжег печь и предал отроков столь великой муке, начинает дивно прославлять этих святых борцов и делается вестником необычайного чуда Божия, посылает во все стороны вселенной письма, полные хваления, повествуя в них о случившемся, и делается таким образом достоверным вестником чудес дивнотворца Бога, потому что если он сам (прежде) был врагом и неприятелем, то писанное им не возбуждало уже к себе подозрения и у врагов. |
|
|
