| - Не только обращают, но и реагируют. Хищения на строительстве выявили не светские СМИ, а митрополит Павел и митрополит Софроний и доложили о них Священному Синоду. Сам Священный Синод осудил архиепископа Александра за хулу и интриганство, сняв его со многих должностей. Есть жесткий комментарий архиепископа Митрофана по этому поводу. Так что реакция всегда была. Я уверен, что и на этот инцидент она будет, когда, естественно, следствие завершится. Репутационные потери для Церкви, конечно, велики, потому что в нашей истории архиереев иногда преследовали, но по политическим мотивам. Это, может быть, первый случай, когда православный архиерей оказался втянутым в какую-то сугубо уголовно-бандитскую историю. С похитителями, вымогателями, насильниками старались все-таки не дружить. И монахинь, я думаю, со времен Батыя никто никогда не похищал. У меня был один священник, так он говорит: вы знаете, на приходе люди только об этом и спрашивают, а я даже не знаю, как и что толком им объяснить. И такая же ситуация, думаю, на тысячах других наших приходах, и все 80 наших архиереев, уверен, уже по пятьдесят раз всякому встречному и поперечному вынуждены были отвечать, кто, кого и для чего похитил. Как говорят в Одессе: оно кому-то нужно? - Ты говоришь, что всю правду об этом деле мы узнаем по окончании следствия. Но оно может длиться сколько угодно и под покровом «тайны следствия» кануть в лету. - Тайна следствия имеет свои параметры, содержательные, временные. Она не может служить прикрытием непрофессионализма, бездеятельности или, хуже того, коррупции следователей. Дело резонансное, и милиция, прокуратура должны информировать общественность о ходе его расследования, как и полагается в демократическом государстве. Надо не лениться тревожить их этими вопросами. Конечно, подозреваемые могут быть заинтересованы в затягивании и в развале дела. Но у нас пока нет поводов не доверять правоохранителям. Впрочем, Синод может назначить свое административное расследование и расставить все точки в вопросах, которые касаются непосредственно Церкви. Это было бы и правильнее, чем ждать, когда прокуратура и суд расскажут нам, что, собственно, у нас произошло. |
| – Должен ли священник быть более благочестивым, чем его прихожане? Обязан ли он быть подвижником? Ну, или хотя бы не ездить на вызывающе дорогой машине? – Что значит более благочестивым? Нет ведь таких измерительных приборов, чтобы выйти поутру из своей квартиры и замерить уровень благочестия в себе и в окружающем мире... Однако священник действительно должен быть образцом, должен быть правилом для своих прихожан. Он должен на деле исполнять то, к чему призывает, а в материальном отношении – жить так же, как его паства. Но не стоит выносить поспешных суждений, если нам кажется, что это не так. Вот представьте: пришел человек в Церковь – искренний, верующий. Он оставил за порогом все, что можно оставить, все, что у него было. Он стремится к духовным вершинам и поэтому стал монахом. Потом раз, и его назначили на большой московский приход – молодого, не очень опытного монаха. И тут перед ним открываются такие возможности, которые, возможно, никогда бы не открылись, если бы он монахом не стал. Я не говорю, что он берет деньги из церковной кассы и устраивает на них какие-то кутежи. Просто у него появляются новые знакомые, духовные чада (например, известный эстрадный артист, или кто-то еще). Эти люди возят его с собой, он для них нечто вроде экзотической игрушки. Они для него становятся компанией, и мало-помалу человек доходит до того, что разбивает какое-то невообразимое средство передвижения при сомнительных обстоятельствах. Как это произошло, в какой момент надо было остановить этого молодого человека? И, может быть, все остальные обязанности священника он выполнял замечательно. Допустим, он был прекрасным настоятелем, по-доброму относился к людям, и люди его любили, потому что он мог им помочь, выслушать, поехать ради этого ночью на другой конец города... Одно с другим достаточно часто сочетается. Поэтому будем стараться быть аккуратнее в своих суждениях. И будем надеяться, что те ситуации, о которых сегодня говорят в СМИ, кого-то остановят, кому-то послужат уроком. Кстати, я вспомнил одну историю, никому о ней раньше не рассказывал. |
| Точно так же и с людьми. Если его Бог простил, то и меня простил. Всё худое Им покрывается. И остается, может быть, малое, но совершенно бесценное, которое дает и смысл жизни, радость и красоту. Вот пример самой простой общины — два человека, и с ними Сын человеческий, который этих двух негодяев простил. Если я понимаю, что болен, что я заразный, то первое дело – беречь вас от своей болезни. Но видели ли вы таких осторожных людей, которые берегут других от своей резкости? Поэтому настоящую общину на земле разглядеть трудно. Не могу сказать, что её нет. Есть и проще всего ей начаться в храме, во время совершения литургии. Пусть человек приходит в храм даже не душою, не умом, а одними ногами, свидетельствуя: «не могу жить, не могу быть с другими», но во время службы ему подается прощение, и он становится един со Христом и со всеми людьми. Зерно настоящего единства подается в Евхаристии. И она есть главная, настоящая и совершенно достаточная общность. Мы жадные, наша душа молчит, поэтому нам быстро становится этого мало. Но если глубоко посмотреть, когда вы приходите, принимаете в себя Бога, а говорите после этого: «Чего-то мне в жизни не хватает, маловато. Еще, хорошо бы, дети здоровы были, и работа хорошей…» — это смешно. Пусть какие-то первые мгновения после Причастия, но мы осознаем: «Господи, у меня есть всё и все, кто был до меня и будут после. Ведь во время литургии я соединяюсь с тем самым Авраамом, Моисеем, Ноем… Вот они, их голоса слышны на службе». Да, человек плохо слышит, но это единство очень крепко, хотя может быть и потаено. Церковь спокойно и честно смотрит на человека, она видит, что в человеке есть немножко хорошего, и даже капелька прекрасного, а есть бездна злого, подлого — все это уживается вместе. Почему людям легко со Христом? Потому что не нужно притворяться, Он видит, принимает нас такими, какие мы есть. Он несет наши немощи, берет их на Себя, а хорошему дает развиться. Если человек вошел в общение с Христом и почувствовал прощение, к другу он будет подходить так: «Вот есть ты. Знаю, предашь. Знаю, поглумишься надо мной. Всё равно ты мне дорог. Мы нужны друг другу сильнее, чем вся эта мерзость в нас, которая может нас замучить и разлучить». И тогда никогда не будет разочарований. Вот внутренние основания общины. |
| – А других нет? – Просто не надо искать лишь тотальных, всеохватных идентификаций. Есть идентичность культурная, религиозная. А для того, чтобы она не принимала такие же уродливые формы, как спортивная, нужно сознательное усилие по ее формированию. Чтобы национализм не был уродливым, надо не атрофировать национальное чувство, а окультуривать его. Мечтаю не о «Мерседесе», а о скутере – Церковь могла бы это сделать, если бы к ней было больше доверия. – Наша реальная жизнь и медийное пространство очень сильно отличаются. Практически на любом светском форуме при упоминании церковной тематики сразу выстраивается хвост комментариев абсолютно матерного содержания. Уровень негатива таков, что кажется стыдным и опасным выходить на улицу в рясе. А когда я все-таки выхожу и встречаю на улицах и в аудиториях реальных людей, вижу совсем иную реакцию. Я понимаю, что у людей, когда они видят меня, отношение может быть двоякое – сначала негативное, потому что у меня такая неаскетическая талия, но затем они видят, что мы же встретились не на выставке новейших моделей «Бентли», а в метро, в одном вагончике едем, а потому просто так обозвать меня толстопузым попом на «Мерседесе» не получается. – То есть вы на «Мерседесе» не ездите? – Машину я вообще не хотел никогда, потому что я в них не разбираюсь и мне пришлось бы слишком зависеть от многих людей. У меня только велосипед, надеюсь скоро пересесть на скутер. Но тема «Поп в «Мерседесе» – это часть такой серьезной проблемы, как культура потребления. Можно ли все, что можно? Священник обычно живет на уровне своего среднего прихожанина. И как разнятся доходы москвичей и жителей деревни Малые Грязи, так же будут разниться и машины местных священников. Интернет же границ не замечает. И когда кто-нибудь в небогатой Костроме видит в Сети фотографии московского священника на «Фордике», который здесь совсем не признак богатства, скорее наоборот, для него это показатель больших денег. А вообще, попов на «Мерседесе» я не встречал (за исключением двух случаев, когда бывший бизнесмен становился священником). В автомобилях представительского класса ездят епископы. Я не понимаю, зачем им это надо. Еще более не понимаю их апологетов, которые говорят, что машина же не на епископа лично оформлена, а на епархию. Это же еще комфортнее: ты сам ни за что связанное с машиной не платишь, но пользоваться ею можешь только ты. Все права и никаких обязанностей. Идеал потребления. |
| Архиепископ Серафим, этот смиренный и святой жизни архиерей, считал своим призванием и своим долгом всегда защищать православную истину в нашем развращенном и полном еретических заблуждений ХХ веке. Он бескомпромиссно восставал против всякой неправильной еретической мысли, даже в трудах богословов, претендовавших быть православными. Владика Серафим не боялся вступить в спор с самыми большими согласно общественному мнению авторитетами богословия, если дело касалось защиты спасительной божественной истины. Не проявляя никакой личной неприязни к согрешающим против православия, он никогда не жертвовал истиной ради неправильно понимаемой «любви» к ближним, помня слова ап. Павла: Аще бо бых еще человеком угождал, Христов раб не бых убо был ( Гал. 1:10 ). Он часто напоминал, что надо всегда истинствовать в любви (срв. Еф. 4:15 ). В особенности архиепископ Серафим боролся с модернизмом в богословии, т.е. против новшеств , порождающих ереси и удаляющих православных христиан от спасения. Он глубоко почитал древнюю святоотеческую мудрость и исповедовал истину как нечто вечное, абсолютное и совершенное, не подлежащее никакому развитию. Развитию может подлежать и даже должен подлежать несовершенный и грешный человек, стремящийся к познанию Божественной истины, но не сама истина. Потому задача богословской науки не в открытии новых истин, а в систематизации истин, открытых нам Богом, и в их усвоении нами. Вот как говорит об этом владыка Серафим: «Не надо думать, что догматика похожа на всякую другую науку. В последней можно открывать новые истины, а в догматике нельзя. Здесь все истины уже открыты Богом Спасителем нашим. Вся яже слышах от Отца Моего, говорил Господь Своим ученикам, сказах вам ( Ин. 15:15 ). Надо заметить, что это сказал Господь ученикам до благодати, когда они еще не вполне понимали учение Христа ( Мф. 20:21–22 ; Мк. 8:17 ; Лк. 22:24–27 ; Ин. 16:17–18 ), почему Спаситель на Тайной вечери говорил им: Еще много имам глаголати вам, но не можете носити ныне. Егда же приидет Он, Дух истины, наставит вы на всяку истину. Той вы научит всему и воспомянет вам вся, яже рех вам ( Ин. 16:12–13; 14:26 ). Когда же на апостолов сошла благодать Св. Духа, тогда-то все истины, открытые им Христом и стали их достоянием, сделались для них ясными и понятными. Благодать Святаго Духа обогатила их Божественным ведением в такой полноте, что ап. Павел от лица всех других апостолов говорил, что Господь даровал им благодать в преизбытке во всякой премудрости и разумении ( Еф. 1:8 ). Кто бо разуме ум Господень, сказал Апостол, иже изъяснит ю; мы же ум Христов имамы ( 1Кор. 2:16 ). |
| И порой то, как мы молчим вместе, важнее всего, что можно было бы сказать друг другу. Вы конечно помните старого крестьянина, которого Арский кюре спросил, для чего он часами сидит в церкви, молча, как будто и не молясь; и тот ответил: “Я гляжу на Него, Он глядит на меня, и нам так хорошо вместе”. И, может быть, ещё более трогательный эпизод, по крайней мере, для меня: я рассказывал вам об очень старом бенедиктинском монахе, который был настолько старым, изношенным, ветхим, что не мог сидеть на службе, он тут же засыпал. И как-то молодой монах сказал ему: “Отец, зачем ты приходишь в церковь, ты же всё равно спишь? Спал бы ты себе в келье!”. И старик взглянул на него глазами, полными света, и сказал: “Ах, глупый мальчишка! Ты хочешь помешать старой собаке спать у ног её Господина”. Разумеется, эти мои рассказы далеко не так глубоки, как Евангельские отрывки, которые они иллюстрируют, но мне кажется, нам может пригодиться простота такого современного опыта в контексте абсолютности Писания. И Господь предупреждает нас, что лицемерие трагично: Горе вам, лицемеры! (см. Мф 23:14). И есть у Него ещё одно очень значительное предупреждение: в Евангелии от Матфея (7:21–23) Господь говорит Своим ученикам, что не всякий, кто будет называть Его Господом, войдёт в Царство Божие: Не всякий, говорящий Мне: “Господи! Господи!”, войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного. Многие скажут Мне в тот день: Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили? И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие. Это приводит нас к ещё другому аспекту учения Господня о молитве: прости должникам своим. Это мы находим у Марка (11:25), эта же мысль развита в Послании апостола Петра (1 Пет 3:7–10). Я вычитаю вам несколько строк: Также и вы, мужья, обращайтесь благоразумно с женами оказывая им честь, как сонаследницам благодатной жизни, дабы не было вам препятствия в молитвах. |
| Не желание полемики, - нет: истинно-пастырская ревность о спасении душ христианских и глубокая, беззаветная преданность к православию руководили рукой писавшего сие . А вот и некоторые данные из самого предисловия к изданию папского тарифа на индульгенции в русском переводе, исправленном в Бозе почившим святителем Феофаном. Мы отметим курсивом то, что писано рукой самого святителя Феофана. «Альвар Пелагий, защитник папы Иоанна XXII, в своем сочинении «Об опустошении Церкви», так описывает жадность римского двора: «Никто не может удостоиться видеть папу без платы, - у дверей его; и бедняки никогда не могут явиться пред лице папы, потому что им нечего дать. А что кардиналы? Руки их всегда отверзты на то, чтобы брать, и никто из них не скажет: довольно». Тот же автор присовокупляет, что и теперь еще - к общему негодованию всего мира - свинец папских печатей продается на вес золота... « Всякий раз, говорит он, как случалось мне входить во внутренние покои папы, я видал столы, покрытые талерами, и духовных, исправляющих должность менял». Этого Альвара Пелагия нельзя здесь подозревать в гиперболе, когда есть положительное свидетельство, что папа Иоанн XXII по смерти своей оставил 25.000.000 золота, количество, какого не имели все вместе владыки Европы. Также и знаменитый богослов Клавдий Еспенсий (Espensäus) не скрывает своего негодования, внушенного ему жадностью папского престола. «Кто, говорит он, смотрит на одни только деньги, у того все возможно и все простительно. В каком бы злодействе ни был кто виновен, в Риме тотчас получит прощение, как только заплатит деньги, как бы ни было велико преступление. Какое безчестие! Священникам дозволяется иметь наложниц, жить с ними и иметь от них детей, лишь бы вносили каждогодно известную сумму денег. Может быть, скажет кто-нибудь, что все это клевета, выдуманная для того, чтобы папу представить ненавистным, но такие дела творятся всенародно, и они всем известны». Бернард, признаваемый в римской церкви святым, также упрекает пап в симонии и жадности к деньгам. |
| — Так в чем причина такой ее «живучести»? Почему для христианина так важно чувствовать себя членом общины? — Сердце каждого человека ищет единства, ищет любви. Это может быть семья, дружба или какое-то сообщество людей, объединенных одним служением, одной идеей. Но горечь и, не побоюсь этого слова, трагедия человеческой души в том, что любое земное единство разрушается. Допустим, в молодости вы были фанатом «Спартака» или гоняли по улицам на мотоцикле. И вам казалось, что люди, которые разделяют с вами эти увлечения, составляют часть вашей души. И так и было. Но прошло десять-пятнадцать лет, и почти никого из них не осталось в вашей жизни. У вас сегодня какое-то новое единство. Потом разрушится и оно. Но все мы ищем того единства, которое не разрушится. А оно возможно только вокруг Того, Кто вечен, Кто никогда от тебя не откажется. И это — Христос. Поэтому то единство, которое можно обрести в Церкви — как отблеск будущего единства в Царствии Божием, это максимум того, что мы можем найти на земле. Потому что только здесь мы встаем на твердую почву. И понимаем, что с людьми, которые встали на нее вместе с нами, мы будем и в вечности. Община — это причастие к этому единству, которое не откажется от вас, не предаст и которое приносит настоящее утешение. — А не оставило ли нам наше советское прошлое «наследственной болезни»? Тогда ведь храм юридически принадлежал «двадцатке» — инициативной группе, которая имела тесный контакт с властями и была им полностью подконтрольна. И если появлялся священник, вокруг которого начинали объединяться община, между ней и «двадцаткой» часто возникали серьезные трения. — Да, такое бывает и сейчас, и это очень больно. Я сам постоянно вижу, как одни прихожане, не понимая других, пытаются выдавить их из прихода под предлогом, что их поведение неблагочестиво, неправильно. У многих в голове до сих пор стереотип советского времени, когда храм был местом, куда человек, никого там не зная, приходил поисповедоваться, причаститься и, ни с кем не общаясь, уходил. Тогда Церковь вынудили, чтобы она перестала быть общиной. Но она сохраняла главное — связь Христа со своими чадами. |
| Быть может, в этот момент у читателя возникла та же мысль, что и у меня год назад, когда я разбирал скандальные мусульманские интервью Владислава Сохина: «если невозможно защищать или рекламировать ислам, не прибегая ко лжи, - то стоит ли защищать и рекламировать такую религию?» Как бы то ни было, пора, наконец, дать слово близким Михаила, которые рассказывают несколько другую версию его обращения в ислам. «В 2004 году в связи с очень тяжелой болезнью (диабет), которая сейчас привела его к смерти, он стал лечиться у народного целителя, в результате чего самочувствие его резко ухудшилось, появилась неадекватность в поведении. Произошел конфликт с епископом, а знакомые мусульмане предложили ему помощь в обмен на использование его имени. Конечно, не исполнили своих обещаний. Он рассказывал, что от него требовали публичной борьбы с христианством, но он как смог уклонялся. В результате, близко узнав современный ислам, бывший батюшка… принес покаяние. Он был воссоединен со Христом, - как мирянин. Он хотел публично покаяться, но побоялся мести магометан». Близкие Михаила пишут, что «покаяние за уклонение в ересь магомедову» он принёс перед архиереем УАПЦ. Следовательно, насколько можно судить, скончался он вне канонической Церкви, в расколе – если только не произошло ещё одного акта покаяния непосредственно перед смертью, о чём может быть известно лишь Богу. На вопрос, которым озаглавили мусульманские пропагандисты составленное ими интервью с Михаилом Киселёвым, - про «священников, выбирающих ислам», - можно дать ответ. Это не случайность и не тенденция. Это трагедия. Чтобы в том убедиться, достаточно посмотреть основные вехи судьбы Михаила Киселёва: Детство в Сергиевом Посаде. Воспитание в религиозной семье. Служба в армии. Желание служить Богу. Принятие монашества. Получение свяшенного сана. Отступничество в раскол. Тяжёлая болезнь. Обращение к «народному целителю». Ухудшение болезни. Отпадение в ислам. Запоздалое раскаяние. Смерть. Заканчивается упомянутое интервью тем, что на вопрос корреспондента о пожеланиях своим бывшим единоверцам, Михаил отвечает: «я желаю им искать истину, не останавливаясь; тем, кто продолжает искать - ее найти; а тем, кто никогда не думал о том, что нужно искать истину и знать, – быстрее пробудиться и начать искать». |
| В дар Троицкому собору Святейший Патриарх Кирилл передал икону Божией Матери «Знамение» с памятной надписью. Посещая Вознесенский собор , Святейший Патриарх Кирилл поклонился честным мощам священномученика Фаддея Тверского , пребывающим в приделе его имени. Наместник Архиерейского подворья Вознесенского собора г. Твери архимандрит Адриан (Ульянов) передал Его Святейшеству икону с частицей мощей священномученика Фаддея. «Совершенно особое значение в истории нашей Церкви имеет личность священномученика Фаддея, — сказал в своем слове Святейший Владыка. — Он был смиренным, очень образованным человеком, который всегда говорил тихим голосом, никогда не боролся со своими врагами, и уже Патриарх Тихон называл его святым человеком. Но когда началось время тяжких гонений, то своей бескомпромиссной позицией перед лицом палачей священномученик свидетельствовал о христианской вере. Он говорил то, что должен был говорить по совести, как епископ Церкви Божией. У него была возможность уйти в сторону, найти какой-то иной путь в жизни, выйти из-под удара гонителей, но он ничего этого не сделал и был зверски замучен. Но и сегодня его святые мощи, история его жизни, его лик на иконах свидетельствуют о силе христианских убеждений. Мы не знаем имена палачей, мы не знаем тех, кто подписывал смертный приговор, мы не знаем тех, кто считал, что судьба святителя в их руках, мы не знаем тех, кто, может быть, ждал его отречения от веры и от Церкви, но мы знаем имя священномученика Фаддея. Если вдуматься, то это есть не что иное, как явление силы Божией, которая совершается в человеческой истории, в реальной человеческой жизни. Этот пример должен научить нас силе веры, которая порождает силу духа, силу убеждений, поражающих и разрушающих любые средостения. Верю, что священномученик Фаддей, мощами пребывающий в этом святом храме, молится о Тверской земле и о всей Русской Православной Церкви и является ходатаем и молитвенником за всех нас». Обращаясь к собравшимся, Святейший Владыка пожелать им хранить веру, которая «является драгоценнейшим даром и одновременно великой силой, способной преобразовывать нашу жизнь». |
|
|
