| Первый «серьезный» (после магистерского исследования), по взгляду самого В. В. Болотова , этюд его был посвящен истории Египта («Рассказы Диоскора о Халкидонском соборе», 1884); за ним потом последовали еще три (1886, 1892, 1893), некоторые, сверх того, остались ненапечатанными при его жизни (см. ниже, в перечислении ученых трудов). История Египта, по-видимому, всегда привлекала к себе особенное внимание Василия Васильевича; напечатанные им труды его в этой области вызваны чисто теоретическим научным интересом к ней. Для работ его в других областях востоковедения были частью и внешние поводы. Единственным в своем роде, по-видимому, знатоком в ряду новейших ученых был Василий Васильевич в области церковной истории Эфиопии. Оживление в России интереса к Абиссинии после экспедиции Ашинова и предположения о православной миссии среди абиссин побудили его высказать в речи на годичном акте Академии 16 февраля 1888 г. свой научно-обоснованный взгляд о несвоевременности и даже вреде в настоящий момент православной пропаганды между последователями Эфиопской церкви. В том же году вышел его обширный этюд о богословских спорах в Эфиопской церкви. Б. А. Тураев склонен признать это исследование «наиболее замечательным из трудов его по востоковедению, если, впрочем, вообще может идти речь об их сравнении». «Для оценки этого труда следует прежде всего иметь в виду, что исследования в области абиссинской истории дал собственно один Дилль-ман; ни Перрюшон, ни Перейра, ни даже Бассе не пошли дальше изданий текстов с комментариями. -Таким образом, В. В. является вторым историком Абиссинии в собственном смысле этого слова и его работа исполнена мастерски; между тем тема ее куда труднее и сложнее дилль-мановских. Уже одни богословские хитроплетения эфиопов едва ли были комулибо из эфиопистов по плечу, кроме В. В.» 400 . По словам Б. А. Тураева , Василий Васильевич предполагал дать еще третье исследование «о темных эпохах абиссинской истории» и просил его для этой цели скопировать в Национальной Парижской библиотеке родословные эфиопских преподобных, но этот материал не оказался доброкачественным источником. |
| Предание не представляет его ни царским сыном, как Будду, ни сверхъестественным посланником на землю, при появлении которого творятся бесчисленные чудеса и ликуют высшие силы, как это происходит при аватарах Вишну. Ни усердие почитателей, ни фантазия поэтов не могли отвергнуть факта, – хотя несомненно несколько исказили и затемнили его, – что Магомет происходил из незнатной и бедной семьи, что вся его жизнь вплоть до зрелого возраста была очень прозаическою. Годом рождения Магомета обыкновенно называют 570. Приблизительно эта цифра верна, но на точности ее нельзя настаивать. Днем рождения называют 20 апреля, но некоторые склонны таковым считать и 27 августа. 570-й год известен в истории под именем слонового. Войска абиссинского негуса в этот год с большим количеством слонов осадили Мекку. Эти войска поразила язва, как некогда полчища Сеннахерима. Предание хочет, чтобы в ночь этого поражения родился Магомет, и чтобы в эту же ночь неугасимый огонь, непрерывно поддерживавшийся в храме Ормузда в течение 1000 лет, погас, приведя этим в трепет персидского царя Хозроя. Религии Ормузда Магомет действительно нанес роковой удар. Что же касается до слонов и войск абиссинского негуса, пораженных невидимой высшей силою, то Магомет не победил ни войны, ни христианства. Войны он даже умножил. Из христианства ислам отторг самые малоценные и сомнительные элементы. Да и торжество его над этими элементами теперь представляется уже неособенно прочным. По отношению к языческим арабам Магомет своим учением не удалил, а, наоборот, приблизил их к христианству. В числе предков Магомета называют Абд Менафа. Менаф – имя языческого арабского божества. Не указывает ли это на то, что в самом роде пророка мог отчасти держаться политеизм? Впоследствии Магомет дал то же имя одному из своих сыновей. Это было значительно раньше его выступления на религиозное служение. Не был ли и сам пророк нечужд тогда мысли о многих богах? Есть одно предание, которого мы коснемся позже и которое дает основания для такого предположения. |
| 549 Характеристика Гассанидов и, видимо, Лахмидов (о последних, к сожалению, гораздо меньше информации) как династов не вполне точна, ибо речь идет о людях с двойственным юридическим положением. Гассаниды были, с одной стороны, достаточно высокопоставленными чиновниками в рамках византийской бюрократической системы. С другой стороны, налицо и очевидная «династическая» преемственность их власти в связи с их высоким общественным положением в среде аравийских племен в приграничной с Византией полосой. Научная литература о них весьма велика. Из русских работ хотелось бы отметить сочинение Н. В. Пигулевской «Арабы у границ Византии и Ирана в IV-VI вв» (М.; Л., 1964). Из иностранных — М. Sartre . Trois etudes sur I " Arable romaine et byzantine. Bruxelles, 1982, pp. 121—203, в особенности pp. 170—188. Примечание научного редактора. 550 Греческое название Химьяритов. Примечание научного редактора. 551 Excerpta e Theophanis Historia. Bonn. ed., p. 485. См. также: Т. Noldeke . Geschichte der Perser und Araber... SS. 249—250; С. Conti Rossini . Storia d " Etiopia. Bergamo, 1928, p. 199. 552 Видимо, потому что в начале второй главы, рассказывая о Юстине I, А. А. Васильев достаточно подробно писал о Йемене, он не включил в иностранные издания довольно большой отрывок, имеющийся в соответствующем месте русской версии (с. 189). Ввиду того, что этот текст лишь незначительно повторяет рассказ о Йемене начала второй главы, здесь воспроизводится этот не переводившийся впоследствии отрывок: «...царство Сабейско-Химьярское, или Химьяритов (Омиритов), где с половины IV века стало распространяться христианство, встретившее позднее сильного противника в распространившемся там иудействе. В первой половине VI века химьярский (омиритский) царь, покровитель последователей иудейства, открыл жестокое гонение на южно-арабских христиан, что вызвало вмешательство христианского абиссинского (эфиопского) царя; последний одержал полную победу над иудействующим царем и принялся деятельно восстанавливать в Йемене христианство; причем о своей победе над иудейством он оповестил александрийского патриарха и византийского императора Юстина I. Преемник последнего, Юстиниан Великий, отправлял посольства в Аксум, столицу Абиссинского царства, и к химьяритам, желая заинтересовать эти далекие страны в своих военных предприятиях и торговых планах. С этой стороны попытка Юстиниана не удалась. Но в делах церковных в течение всего его правления византийское влияние давало себя чувствовать, как у абиссинцев, так и у химьяритов, те и другие просили у византийского императора епископов». Примечание научного редактора. |
| —379— Обряды и обычаи В каждом населенном уголке, где найдется 40 или 50 абиссинских хижин, среди его обитателей всегда есть какой-нибудь мудрый, опытный человек, старик или старуха, к которому население уголка обращается в тех случаях, когда требуется произвести хирургическую операцию над кем-либо из людей или животных. Это, следовательно, своего рода хирург. У него есть только один хирургический инструмент – бритва и несколько склянок с успокоительными и наркотическими настойками. Вот все средства, которыми он располагает. Зато круг его хирургической деятельности очень широк. В числе его пациентов – большинство абиссинские новорожденные младенцы, потому что никто не в состоянии так умело произвести обрезание (circumcidere praeputium), как этот единственный во всем околотке оператор. Он не беден и потому ничего не требует за свой труд, кроме благодарности. Как только младенец немного укрепится физически, что считается возможным не прежде восьми дней от рождения, его несут к хирургу для операции. Это делают все абиссинцы без исключения. Обрезание – всеобщий обычай в Абиссинии, но он не сопровождается никакими обрядностями, и было бы ошибочно на основании этого обычая считать абиссинцев иудействующими христианами. Все абиссинцы смотрят на обрезание, —380— только как на полезный обычай страны, который вполне соответствует гигиеническим потребностям её обитателей, но вовсе не думают придавать ему какое-нибудь значение для веры и спасения. Все абиссинские жители, говоря об обрезании, указывают лишь на его гигиеническое значение и чтобы показать себя чуждыми пристрастия к ветхозаветному обряду, всегда настойчиво отрицают церковное значение обрезания в христианстве, подтверждая эту мысль известными словами св. ап. Павла, что во Христе Иисусе безразлично как обрезание, так и необрезание. Спасение только в том, чтобы веровать в Иисуса Христа, пришедшего во плоти ( Гал.5:6 и парал.). Фразы известных абиссинских писателей в этом смысле всеми и учеными и простыми людьми одинаково повторяются всякий раз, когда зайдет речь об обрезании. Абиссинцы даже не наблюдают строго восьмидневный срок, предшествующий обрезанию: не допуская обрезания младенца ранее восьми дней от рождения в виду слабости ребенка, они делают это после восьми дней, когда угодно, но только до крещения. Впрочем, случается, и даже нередко, что мать по забывчивости приносит к церкви для крещения необрезанного ребенка, за что получает от священника епитимью и внушение с требованием тотчас после крещения поправить ошибку рассеянности. |
| Обыкновенно селения, оглашаемые проповедью назроуев, процветают благочестием и добродетельной жизнью своих обитателей. Последние отличаются миролюбием, благотворительностью, усердием в посещении храмов Божиих и пр. добродетелями. Замечено также, что в таких районах всегда меньше сравнительно с другими тяжебных дел, воровства, буйства и пр. В Абиссинии первым в просветительном отношении считается город Гондар. В этом городе есть все роды абиссинских школ: к’не, дуга, мацгаф, ликаонт и кыдасси. Более же всего Гондар славится своей школой мацгаф. Количеством и достоинством (качеством) школ к’не славится преимущественно царство Годшам. Там замечательные школы к’не в городах Гольдясь, Коронне, Мота-Георгис, Девре-орк, Дыма, Мертуле-Мариам, Уашара (в уашарской к’не до 600 учащихся). Школами-дуга славится город Бетельгем (в провинции Бегемытр, недалеко от Гондара). Кроме громадного количества школ, рассеянных по всей стране, уровень богословского развития поддерживается —282— в Абиссинии еще исстари существующими богословскими спорами трех партий абиссинских ученых. Эти партии, или школы носят названия, заимствованные для каждой из них от имени того царства, в котором школа является преобладающей пред прочими школами, иначе: есть школы тигрийская, шуеская и годжамская. Споры ведутся по поводу догмата воплощения. Различия между всеми тремя школами не касаются существа догмата: все они правильно признают в Господе Иисусе Христе два естества, соединенные в одну Ипостась Бога слова, только не одинаково мудрствуют о свойствах и совершенствах человеческой природы Христа Спасителя. Школы – тигрийская и шуеская, придерживающиеся аллегоризма в толковании Св. Писания, согласно между собой утверждают, что человечество Христа Спасителя сразу стало совершенным, приобщенным Божеским свойствам: всеведению, всемогуществу и др. При чем тигрийская школа частнее учит, что это произошло в силу одного лишь акта соединения естеств во чреве Девы Марии, без участия в этом Божеской силы других Лиц Пр. |
| Как же можно говорить, что Мухаммад – да благословит его Аллах и приветствует! – пользовался иудейскими и христианскими источниками? Если бы это было так, то не было бы никакого или были бы совсем незначительные различия, не связанные с основными положениями религии» 16 . Наивность (а, скорее, лукавство) мусульман просто поражает! Как можно обнародовать подобные детские аргументы, о которых лучше было бы молчать?! А остальные 30 лет после встречи с христианским монахом до своего «призыва» на проповедь Мухаммед что ли, провел в безвылазном затворе в пещере Хира? Общеизвестным фактом является то, что Аравия была местом ссылок из Византии опальных христиан – еретиков. И Мухаммед не просто знал об их существовании, но даже имел дружественные отношения с ними. Более того, он знал христианство не только в его еретической форме. Мухаммед был знаком с абиссинскими христианами, благосклонно смотрел на абиссинского христианского царя. И в то время, когда мусульмане подвергались гонениям со стороны язычников – соотечественников, Мухаммед советовал своим последователям искать убежища именно у них: «Идите в другую землю: вот Эфиопия – страна самая родная для вас, чистая от идолопоклонства. Царь ее благочестив, добр и справедлив; обиды не сделает никому из вас» (Perseval. Т1. Р. 390 – 394 Gagnier. Т1 Р. 119) 17 . В 616 году вследствие принятия корейшитами ислама, после того как Мухаммед признал трех языческих богинь, абиссинские переселенцы стали возвращаться на родину. С ними приходили в Мекку и абиссинские христиане. Общение с теми и с другими ввели Мухаммеда в область христианских понятий. С этого времени он начинает часто говорить об Иисусе Христе и Евангельских событиях. Эти сношения надолго обеспечили расположение Мухаммеда к христианам и их учению. Даже сама мысль о несостоятельности многобожия развивалась и зрела в нем, несомненно, под влиянием христиан, жизнь, веру и культ которых Мухаммед наблюдал и дома и еще больше во время путешествий. Иногда Мухаммед даже приводил в пример своим единоверцам христианское терпение и твердость в вере. |
| Такие неудачи единоверцев наших в Абиссинии тронули меня до глубины души, и я в 1851 году августа 16-го дня в Иерусалиме случайно выкупил из рабства малолетнего абиссинца, назвал его Фрументием по имени первого просветителя Эфиопии и вознамерился дать ему духовное образование в Иерусалимской патриаршей школе с тем, чтобы впоследствии отправить его в Абиссинию в сане священном, ежели то Богу будет угодно. Более полутора года я наблюдал над ним и, заметив, что он даровит и способен к изучению языков (по-абиссински он выучился читать и писать в 12 месяцев), решился присоединить его к православной церкви. Крещение его в реке Иордане и миропомазание совершено было 9 апреля 1853 года. (При сем прилагается свидетельство о том). По крещении он продолжал учиться по-абиссински и перенимал греческий разговорный язык. Последняя война Турции с Россией понудила меня возвратиться в С.-Петербург. Со мною прибыл и воспитанник этот по паспорту, данному мне в Вене 18 августа 1854 года за 63 тамошним посольством нашим. Немедленно я испросил у блаженной памяти митрополита Никанора словесное соизволение на обучение его в здешнем духовном училище. В течение двух лет он выучился тут говорить, читать и писать по-русски, узнал правила арифметики и начатки христианского учения. Но все заботы мои о воспитании и образовании его, к глубочайшему прискорбию моему, оказываются тщетными. Он понял, что я готовлю его в духовное звание, и объявил мне, что оно не нравится ему, а на многократные увещания мои ответил тем, что перестал учиться. При том в столице нашлись какие-то люди, которые недавно стали принимать его к себе и даже иногда оставлять у себя на ночь. Никаким образом я не мог выпытать у него ни имени и звания этих людей, ни мест их жительства. Истощились все духовные меры мои к вразумлению; и потому я покорнейше прошу ваше сиятельство или помочь мне в достижении благой цели моей и учинить милостивое распоряжение о помещении и содержании воспитанника моего Фрументия Иорданского в здешнем духовном училище на мой счет, или передать его гражданскому начальству, как выкупленного мною из рабства и не желающего вступить в духовное звание, для избрания рода жизни по желанию его. От роду ему 16 или 17 лет; родины своей он не помнит, потому что торговцы невольниками отторгли его от отца и матери в раннем детстве. |
| «Военная косточка», «забубенная голова», «рубаха-парень» – все эти термины, как нельзя больше шли к знаменитому «Сашке Булатовичу». Начальство смотрело сквозь пальцы на эксцентричные выходки и гомерические попойки Булатовича. Его знали и любили и в высших кругах. Лихой кавалерист Булатович пожинал лавры и в спортивном мире, участвуя в concours hippiques: он в тоже время считался одним из лучших участников в джентльменских скачках. Владелец огромного состояния, он завел собственную конюшню скаковых лошадей и одно время брал призы за призами. Но в блестящей карьере Булатовича произошла осечка. Как-то на маневрах Булатович, командуя эскадроном, так увлекся сражением, что вообразил себя на подлинной войне и начал стрелять боевыми патронами. Скандал разыгрался необычайный. Историю кое как замяли, но Булатовичу предложили на время исчезнуть. Это произошло как раз тогда, когда был разгар политического флирта, который велся между Россией и единоверной Абиссинией. В Абиссинию снаряжалась экспедиция и Булатович попросился на службу к негусу Менелику. Его отпустили с миром. Здесь он провел около двух лет и по возвращении в Россию издал книгу: «По следам Менелика». Что он натворил в Абиссинии об этом может, бить когда-нибудь поведает какой-нибудь абиссинский историк. Но одна из этих историй всплыла в России. В Петербург явилась абиссинка, заявляя, что она дочь знатного лица и разыскивает сбежавшего мужа Булатовича. Оказывается, в Абиссинии он повенчался, и венчание совершал абиссинский священник, т. е. по православному обряду. Но Булатовичу все, что происходило в этой далекой, сказочной стране, казалось настолько несерьезным, что он этот брак счел за ничто. Абиссинка оказалась энергичной дамой, и история с браком, не признаваемым Булатовичем, дошла до высоких кругов. Его опять пришлось убрать. В это время вспыхнула русско-японская война, и Булатович попросился в действующую армию. На войне, говорят, он отличился, как боевой, беззаветно-храбрый офицер, но тут с ним произошла одна история, резко перевернувшая всю его жизнь. |
| – Резолюция по делу об Абиссинских рукоположениях, положенная Климентом XI в 1704 году, совершенно противоположна резолюции того же папы по делу Гордона, англиканского епископа, так как папа первой резолюцией признает действительность рукоположений, соединенных только со словами: «Приими Духа Святого» и с такою молитвою, в которой не употребляются слова: пресвитерство, или священство, а только слово, соответствующее понятиям: вождь предводитель, руководитель, (leaders, переведенное словом «seniores»). «Защита» утверждает, что такой формы римский престол никогда не признавал, и довольно основательно предполагает, что слова, указывающие на священство в чине рукоположения Абиссинских пресвитеров, могли выпасть при переводе 38 . Для окончательного же решения недоумения или нет данных, или они еще не выпущены в свет Конгрегацией св. Служения. В сущности все объяснение этого дела авторами «Защиты» есть только ряд предположений, почти не устраняющих силы возражения англикан 39 . – В IV приложении собраны отрывки молитв из разных древнейших чинов рукоположения. «Защитою» они приведены для того чтобы показать через сравнение недостаточность формы Англиканских рукоположений. Нам кажется, что сопоставление этих молитв приводит скорее к благоприятному для англикан выводу, потому что только в Несторианской, Армянской и древне-Галльской форме рукоположения упоминается о жертвоприношении, как обязанности пресвитера, при чем только Армянская молитва говорит об «освящении страшного и св. таинства тела и крови Господа и Спасителя нашею Иисуса Христа», а в древне-Галльской молитве говорится о «пременении (transform – преобразование) хлеба и вина в тело и кровь Христовы (Сына Божия)». Впрочем, авторы «Защиты» говорят, что эта последняя форма только вероятная, и для посвящения епископов в этом чине даже совсем нет сохранившейся до нашего времени молитвы. – Последнее приложение «Защиты» касается 17-го члена «Послания восточных патриархов о православной вере». Этот член приведен авторами «Защиты» по переводу Ниля (Mason D-r Neal) с русского языка на английский с указанием разночтений, по переводу на немецкий язык, сделанному прот. |
| Киевской Духовной Академии Н. И. Петровым описания этих коллекций 3 . К крайнему сожалению, как о том удостоверяет и сам проф. Петров, „коллекция древних восточных икон преосвященного Порфирия препровождена была в Церковно-Археологическое Общество без всякого описания в определение ей икон и даже без всякого перечня их и счета. Душеприказчик покойного преосвященного Порфирия, настоятель московского Данилова монастыря архимандрит Амфилохий также сообщил Церковно-Археологическому Обществу, что он не видал и не находил никакого списка древних восточных икон Порфириевской коллекции». Отсутствие этого списка, по словам проф. Петрова, „особенно чувствительно потому, что без него весьма затруднительно сравнительное изучение и определение древних восточных негреческих икон, вследствие недостатка данных для сравнения». Исторический интерес, связанный со всеми, хотя бы незначительными и ремесленными, произведеньями восточной иконописи, вряд ли будет скоро удовлетворен новым, добытым на месте, материалом а потому нельзя не пожалеть об отсутствии точных указаний происхождения некоторых икон Порфириевской коллекции предполагаемого коптского или абиссинского мастерства. Менее существенно было бы подразделение между иконами, собственно Синайской коллекции, и привезенными Порфирием из Иерусалима: между обоими пунктами, в археологическом отношении, издревле была тесная связь. Согласно с местом их приобретения Пр. Порфирием, иконы, издаваемые в настоящем альбоме, могли бы быть распределены на две группы: Синайскую и Афонскую. Что касается выделенной из них самим собирателем третьей группы икон темного письма, или, по выражению преосвящ. Порфирия, черных, которые он считал образщиками различных древних писем: индийского, грузинского, армянского, абиссинского, нубийского и негрского (?), причем некоторые относил даже к 7 в., то по мнению проф. Н. И. Петрова , одна из этих икон – греческого письма. По нашему мнению – большинство этих икон греческого происхождения, а самый признак темных писем крайне субъективен и основан на некотором заблуждении. |
|
|
