| Репрессии обрушились и на архиереев. В 1730–1736 гг. прокатилась волна судебных архиерейских процессов, к которым был причастен и Феофан Прокопович . Первым в 1730 г. был осужден воронежский архиепископ Лев (Юрлов), обвиненный в том, что при получении известия о воцарении Анны Иоанновны не отслужил торжественного молебна. По той же причине осужден киевский архиепископ Варлаам (Вонатович) и был сослан простым монахом в Кириллов Белозерский монастырь. Затем пострадали противники петровских церковных реформ и недружелюбно относившиеся к Феофану Прокоповичу : архиепископ Феофилакт (Лопатинский) и архимандрит Гедеон (Вишневский). Всего в 1730–1736 гг. пострадали 6 архиереев. Репрессии против высших духовных лиц продолжались и после смерти Феофана Прокоповича в 1736 г., даже с еще большей суровостью. Известны имена не менее 10-ти архиереев, пострадавших в 1736–1740 гг. 215 «Ни до, ни после Анны русское правительство не обращалось с духовенством с таким недоверием и с такой бессмысленной жестокостью». Архимандрит Дмитрий Сеченов говорил впоследствии (в 1742 г.), что духовенство «так устрашили, что уже и самые пастыри, самые проповедники слова Божия молчали и уст не смели о благочестии отверзти» 216 . Произведены были и перемены в высшем управлении, преследовавшие цель еще большего ее подчинения светской власти. Вместо упраздненного Верховного тайного совета учрежден Кабинет министров, в подчинение ему был поставлен Синод, в котором всеми делами заправлял Феофан Прокопович . Историк Русской церкви А.В. Карташев отмечает: «Синод был терроризирован через него, и в потоке дел, приобретавших характер политического розыска, часто забегал вперед и рекомендовал суровые меры раньше органов государственных. Дух диктатуры кабинет-министров поставил управление церковью в зависимость не только от учреждений государственных, но и прямо от лиц диктаторов, именовавшихся тогда временщиками» 217 . Правление Анны Иоанновны особенно тяжелым было для монастырей и монашества. 25 октября 1730 г. последовал ее указ о строгом соблюдении запрета монастырям под каким бы то ни было видом (покупки, дарения, завещания) приобретать земли. |
| Несмотря на религиозность и благочестие императрицы (она любила ездить на богомолья, участвовать в богослужениях, беседовать с духовными особами), в царствование А. И. репрессиям подверглись 9 архиереев и значительное число священников и монахов. В 1730 г. число членов Святейшего Синода было увеличено с 4 до 12 чел., однако к 1740 г. в результате политических репрессий в составе Синода осталось лишь 2 архиерея и 1 протопоп. Только за 1732-1733 гг. в Тайной канцелярии было приговорено к различным видам наказаний 148 лиц духовного звания, что составило 37,5% от общего числа осужденных. Главным организатором «архиерейских процессов» являлся президент Синода архиеп. Новгородский Феофан (Прокопович), широко использовавший покровительство А. И. и личные связи с нем. придворной верхушкой в борьбе со своими политическими противниками в Святейшем Синоде и в среде высшего духовенства. Одним из первых подвергся преследованию Воронежский еп. Лев (Юрлов) , обвиненный в том, что по получении известия об избрании на российский престол А. И. не отслужил торжественного молебна, а во время богослужения велел возносить имя бабки умершего имп. Петра II царицы Евдокии Феодоровны Лопухиной без упоминания ее монашеского имени - Елена. Получившее политическую окраску дело было передано для рассмотрения в Святейший Синод. Еп. Льва поддержали архиеп. Ростовский Георгий (Дашков) и митр. Коломенский Игнатий (Смола) . Однако архиеп. Феофан постарался придать всему делу характер гос. измены и, пользуясь поддержкой А. И. и Кабинета министров, заставил Святейший Синод лишить обвиняемого священного и монашеского сана и предать его гражданскому суду. После расстрижения 2 окт. 1730 г. еп. Льва под именем Лаврентий сослали в Кий-Островский мон-рь на Белом м. Позднее архиеп. Феофан подготовил обвинительный материал против покровителей репрессированного архиерея - митр. Игнатия и архиеп. Георгия. Они были обвинены в попытке замять «дело» еп. Льва. Не дожидаясь окончания следствия, архиеп. Георгий попросился на покой, но и этот шаг не спас его от расправы. 28 дек. 1730 г. он был лишен архиерейского сана и отправлен в заключение в Спасо-Каменный мон-рь на Кубенском оз., а затем переведен в Нерчинский мон-рь . Митр. Игнатия также лишили священного сана и сослали 2 февр. 1731 г. в Свияжский в честь Успения Пресв. Богородицы мон-рь . |
| После реорганизации Синода Лев Юрлов был вызван для объяснений и сознался в том, что надеялся на поддержку со стороны Георгия и Игнатия, после чего были привлечены к ответу и оба последние. Лев поначалу был переведен в Астрахань (8 июля 1730 г.), но, так как дело еще не было закончено, ему не позволили отправиться в новую епархию. Вскоре, 2 октября, он был смещен, а 3 декабря лишен сана и сослан с именем Лаврентий в Крестный монастырь Архангельской губернии. 25 декабря потерял епископский сан и Игнатий Смола, сосланный сперва в Спасо-Каменный, а потом — в Свияжский монастырь, где его дружески принял Казанский митрополит Сильвестр Холмский; оттуда Игнатия перевели в Корельский монастырь (30 декабря 1731 г.). Георгий Дашков по извержении из епископского сана отправился простым монахом в Спасо-Каменный монастырь (28 декабря 1730 Митрополит Сильвестр Холмский, встретивший осужденного Игнатия Смолу как архиерея, был подвергнут допросу. Мстительный Феофан не преминул напомнить и о других проступках митрополита, например — о его неуважительных высказываниях о Екатерине I. Сильвестр лишился епископского сана и как простой монах в 1732 г. был заключен в Выборгскую крепость. Вологодский епископ Афанасий получил от Синода строгий выговор за то, что позволил Георгию Дашкову некоторые послабления. Киевскому архиепископу Варлааму Ванатовичу (1722–1730) Феофан не мог простить издания книги Стефана Яворского «Камень веры», равно как и того факта, что в окружении архиепископа слишком часто вспоминали о лютеранстве Феофана. Придравшись к запозданию с благодарственным молебном на восшествие на престол Анны Иоанновны, Святейший Синод лишил Варлаама епископского сана и сослал его в Белозерский Следующей жертвой Феофана стал Маркелл Родышевский, который был удален в монастырь, но и оттуда продолжал рассылать свои «тетради» с обвинениями Феофана в ереси. В этом Маркеллу помогали упомянутый выше Аврамов и некий монах Иона. В народе ходили слухи, что «еретик» Феофан преследует Маркелла за его православную веру. |
| 20 мая 1730 г. последовал высочайший указ Святейшему Синоду, положивший начало новой церковной политике. Святейшему Синоду ввиду малого количества его членов (кроме Феофана в нем заседали только три епископа: Георгий Дашков, Игнатий Смола и Феофилакт Лопатинский) было предписано «взять в прибавок из духовных персон, которые есть ныне в Москве, шесть персон, людей к тому достойных, и прилежно стараться по вышеписанному указу учинить, дабы в настоящих делах непорядку и остановки не было». Синод избрал восьмерых, и 21 июля 1730 г. новый состав был обнародован. В Синод вошли: сам Феофан, Крутицкий архиепископ Леонид, Нижегородский архиепископ Питирим, Суздальский епископ Иоаким, три архимандрита и два Трем противникам Феофана пришлось вернуться в свои епархии. Святейший Синод в своем новом составе был послушным орудием Феофана, и теперь для Феофана наступил период мщения, потому что иначе назвать его деятельность того времени нельзя. Обер-прокуроров, которые могли бы противостоять Феофану во время правления Анны, не было. «Феофан всеми силами души вдался в этот водоворот,— пишет его биограф И. Чистович,— и кружился в нем до самой смерти. Сколько людей погубил он совершенно напрасно, измучил, сжег медленным огнем пытки и заточения — без всякого сострадания и сожаления!» Торжеству Феофана весьма способствовали его хорошие отношения с Первой жертвой Феофана стал Воронежский епископ Лев Юрлов. Последний знал о связанных с престолонаследием планах старомосковской партии, но не имел точных сведений о положении дел в столице в критические дни накануне и во время воцарения Анны Иоанновны. Хотя городские власти были извещены о ее вступлении на престол, епископ вплоть до получения им распоряжения Синода молился во время богослужения за императрицу Евдокию, престолонаследницу Елизавету и остальных царевен, не вознося благодарственного молебна по случаю воцарения Анны. На основании донесения гражданских властей Святейший Синод должен был произвести расследование, которое, однако, усилиями единомышленников Льва Юрлова Георгия Дашкова и Игнатия Смолы было затянуто до поступления подробного отчета от самого Воронежского архиерея. |
| Пашкова “какого объяснения”. Чтобы обезопасить положение епископа Льва, Синод указом от 8 июня 1730 года назначил в Воронеж переяславского епископа Иоакима (Струкова) , а Льва перевел в далекую Астрахань . В этой ситуации Лев допустил роковую для себя медлительность. Он не отреагировал на получение указа о своем прибытии в Москву письменным рапортом в Синод. Кроме того, епископ заявил курьеру, что отправится после праздника Казанской (8 июля), поскольку хочет освятить устроенную им в архиерейском доме церковь в честь Казанской иконы Божией Матери. Этим промахом немедленно воспользовался Феофан (Прокопович) , чтобы уничтожить своего главного врага – архиепископа Георгия, а заодно и его единомышленников. Поскольку после коронации Георгий был уволен в свою епархию и заступиться за своих сторонников не мог, Феофан начал решительные действия в отношении епископа Льва. Постановлением Синода от 15 июля последний был оштрафован на сто рублей за задержку в выезде и получил предписание немедленно ехать в Москву. На том же заседании Духовной коллегии Феофан от имени императрицы сделал запрос: " Отчего дело Льва по доносу воронежского губернатора до сего времени в Синоде не следовано и умолчано? " . Оправдания митрополита Коломенского Игнатия (Смолы) с указанием на заседание Синода от 20 марта оказались неубедительными. Феофан, пользовавшийся большим доверием императрицы, несомненно, смог легко ей доказать, что Воронежский епископ не признал ее при вступлении на престол, а остальные члены Синода его покрыли. Указом Анны Иоанновны от 21 июля 1730 года три члена Синода, в том числе архиепископ Георгий (Дашков) были уволены и заменены покорными Феофану архиереями. Епископ Лев покинул Воронеж 4 июля, был арестован в Туле и доставлен под караулом в Москву . Начались допросы свидетелей с использованием пыток (подъем на дыбу). Из показаний выяснилось, что Лев написал письма своим высокопоставленным “милостивцам” – Георгию (Дашкову) , “дабы его по тому делу заступил”, бывшим воронежским администраторам: губернатору Г.П. |
| Чернышеву (занимал эту должность в 1725–1726 годах), вице-губернатору С.А. Колычеву (в 1713–1721 годах) и другим персонам. Просьба о покровительстве подкреплялась подарками: Г.П. Чернышеву – десять фунтов кофе, С.А. Колычеву – две белужьих спинки, Георгию – два пуда изюмных ягод и обещание прислать жеребца. Генералу Г.П. Чернышеву было послано семьсот рублей, и его жена якобы велела благодарить епископа и обещала за это благодеяние “служить ему”. В 20-х числах июля 1730 года воронежский архиерей подвергался неоднократным допросам. Ему предлагалось 36 вопросных пунктов. Епископ признался, что первый благодарственный молебен отслужили 20 февраля, а в предыдущие дни было воспоминание о здравии царевны и великой княжны Анны Иоанновны . Задержку и такое титулование императрицы Лев объяснял “простотой” и отсутствием точного указа о молебствии. Обвиняемый признал, что просил “о заступлении и помощи” членов Синода: архиепископа Георгия и митрополита Игнатия, а также Г.П. Чернышева и С.А. Колычева. Он отправил к ним 2–3 пуда винных ягод. Окончательный приговор он подписал себе ответом на последний вопросный пункт. Он гласил: “Отчего при получении 2-ой промемории из губернской канцелярии сказал, что молебен отправлен 15 февраля?”. “Говорил и лгал, выкручая себя, что долго молебна не отправлял…” – заявил Лев. 27 июля Синод вынес приговор: хотя “за малослыханную его в презрении Высочайшей чести Ея Императорскаго Величества продерзость” недостоин архиерейского сана и священного чина, но, тем не менее, следует продолжить допросы с целью уточнить мотивы поступка и найти возможных единомышленников. В Воронеж был послан капитан лейб-гвардии Преображенского полка П.Н. Мельгунов. Он допросил духовенство соборной и приходских церквей. Все единогласно показали, что молиться об упокоении государя начали 15 февраля, а о здравии императрицы Анны Иоанновны молебствовать 20 февраля. 2 октября 1730 года Синод определил лишить бывшего Воронежского епископа Льва священного сана и монашеского чина. |
| После реорганизации Синода Лев Юрлов был вызван для объяснений и сознался в том, что надеялся на поддержку со стороны Георгия и Игнатия, после чего были привлечены к ответу и оба последние. Лев поначалу был переведен в Астрахань (8 июля 1730 г.), но, так как дело еще не было закончено, ему не позволили отправиться в новую епархию. Вскоре, 2 октября, он был смещен, а 3 декабря лишен сана и сослан с именем Лаврентий в Крестный монастырь Архангельской губернии. 25 декабря потерял епископский сан и Игнатий Смола, сосланный сперва в Спасо–Каменный, а потом — в Свияжский монастырь, где его дружески принял Казанский митрополит Сильвестр Холмский; оттуда Игнатия перевели в Корельский монастырь (30 декабря 1731 г.). Георгий Дашков по извержении из епископского сана отправился простым монахом в Спасо–Каменный монастырь (28 декабря 1730 г.) . Митрополит Сильвестр Холмский, встретивший осужденного Игнатия Смолу как архиерея, был подвергнут допросу. Мстительный Феофан не преминул напомнить и о других проступках митрополита, например — о его неуважительных высказываниях о Екатерине I. Сильвестр лишился епископского сана и как простой монах в 1732 г. был заключен в Выборгскую крепость. Вологодский епископ Афанасий получил от Синода строгий выговор за то, что позволил Георгию Дашкову некоторые послабления. Киевскому архиепископу Варлааму Ванатовичу (1722–1730) Феофан не мог простить издания книги Стефана Яворского «Камень веры», равно как и того факта, что в окружении архиепископа слишком часто вспоминали о лютеранстве Феофана. Придравшись к запозданию с благодарственным молебном на восшествие на престол Анны Иоанновны, Святейший Синод лишил Варлаама епископского сана и сослал его в Белозерский монастырь . Следующей жертвой Феофана стал Маркелл Родышевский, который был удален в монастырь, но и оттуда продолжал рассылать свои «тетради» с обвинениями Феофана в ереси. В этом Маркеллу помогали упомянутый выше Аврамов и некий монах Иона. В народе ходили слухи, что «еретик» Феофан преследует Маркелла за его православную веру. |
| После этого над несчастным расстригой Лаврентием начался “розыск” в Сенате и Тайной канцелярии. Есть косвенное свидетельство, что Льва подвергли пыткам. Это представляется вполне резонным, поскольку его преступление имело политический характер. 2 декабря 1730 года в деле Льва была поставлена последняя точка. Императрица указала сослать его в Архангельский Крестный монастырь , содержать в келье под караулом без права переписки. Были лишены сана и сосланы в монастыри митрополит Коломенский Игнатий (Смола) и архиепископ Ростовский Георгий (Дашков) . За аналогичное, как и Лев, преступление подвергся наказанию и архиепископ Киевский Варлаам (Вонатович) . Более десяти лет длилось заточение расстриги Лаврентия в монастыре на пустынном острове Кий в Онежском заливе Белого моря. В августе 1741 года в правление регентши Анны Леопольдовны при императоре-младенце Иване VI (1740–1741) Лев подал прошение о своем освобождении. Ему разрешалось быть простым монахом. Местом проживания он избрал Московский Чудов монастырь . 22 апреля 1742 года ради коронования Елизаветы Петровны Льву был вновь пожалован архиерейский чин. Он отказался от предложенной епархии и был с пенсией уволен в Московский Знаменский монастырь . С этого времени Лев состоял при Архангельском соборе для служения панихид по погребенным здесь царям и великим князьям, т.е. был титулярным епископом Архангельским . Сохранилось известие, что на панихиде 3 февраля 1743 года он произнес вечную память императрице Елизавете Петровне вместо царевны Анны Петровны. Елизавета простила престарелому епископу обмолвку, ибо она была сделана “не с умыслу”. Сохранилось любопытное письмо Льва от 11 сентября 1743 года к своим родственникам в село Сёмово. Здесь старец выражает и свое счастье от наступившего покоя (“ныне пристань благую обретох”) и дает мудрый совет внуку Василию вместе с подаренными часами: “пусть, познавая из оных время, научится проводить оное с пользою”. Лев также высказывает свое мнение на решение восточного вопроса, отвечая тем самым на просьбы родных. |
| Полемика против немецких ересей и обвинение в них кого-нибудь при таких обстоятельствах легко становились признаком политической неблагонадежности самих обвинителей и полемистов и влекли за собой неизбежные допросы в тайной канцелярии. За падением верховников скоро последовало и падение поддерживаемой ими великорусской партии в Синоде. Первым из архиереев попался в политическом деле Лев Юрлов, на которого было донесено из Воронежа, что, по получении здесь первого сенатского указа о восшествии на престол императрицы Анны, он не отслужил торжественного молебствия, а стал для того ждать еще особого указа из Св. Синода, в ожидании же этого несколько запоздавшего указа распорядился поминать царствующее семейство по порядку старшинства, начиная с царицы Евдокии. В Синоде, по влиянию Георгия и Игнатия, отнеслись к этому доносу легко и отложили его рассмотрение до новых разъяснений из Воронежа. Но вслед за этим все члены, кроме Феофана, вдруг были уволены из Синода и на места их назначены другие – Леонид Крутицкий, Иоаким Суздальский и Питирим Нижегородский – все такие архиереи, которые вполне подчинялись Феофану; тогда же, кроме архиереев, в состав Синода опять, как при Петре, введены были архимандриты и протоиереи. По делу Льва началось следствие, к которому притянуты были и его доброжелатели, Георгий с Игнатием; все трое были признаны противниками царствующей императрицы, обвинены, кроме того, в разных злоупотреблениях по своим епархиям и по лишении сана разосланы в разные монастыри. В том же 1730 году был лишен сана и заточен в Кириллов монастырь Варлаам Вонатович Киевский за то, что, как и Лев, тоже не отслужил вовремя молебна на восшествие императрицы на престол; но больше всего он провинился в том, что плохо удерживал свое духовенство от толков об еретичестве Феофана и дозволил у себя в Киеве новое издание «Камня веры». В следующем году был лишен сана и посажен в Выборгскую крепость архиерей той же великорусской партии Сильвестр Казанский, на которого донесли, что при Екатерине он запрещал поминать Св. |
| Тысячи невинных жертв были брошены в тюрьмы по подозрению в недовольстве правительством. Сборы недоимок с помещиков и крестьян, производившиеся военными командами, по описанию современников, были подобны «нашествиям иноплеменных». Это была эпоха лютого насилия над Россией, которая получила в истории название бироновщины. Жертвой бироновщины пали лучшие русские люди, десятки тысяч невинных людей были умерщвлены, заточены или сосланы в остроги Сибири. Умирая под топорами палачей, многие из них явили себя истинными христианами. Князь Иван Долгорукий, когда палач четвертовал его, отрубая одну за другой руки и ноги, в смертных муках проговорил: «Благодарю Тебя, Господи, яко сподобил мя еси познать Тебя, Владыко». К клике иностранцев, терзавших православный русский народ, примкнул и архиепископ Феофан, специальностью которого стало ведение «архиерейских процессов». Первым из иерархов был осужден архиепископ Воронежский Лев (Юрлов). Его обвинили в том, что на следующий день после получения известия об избрании на престол Анны, совпавший с празднованием Недели православия, он не отслужил торжественного молебна, а за богослужением велел возносить имя бабки умершего царя, великой княгини Евдокии, без упоминания ее монашеского имени Елены. Дело это рассматривалось в Синоде. Архиепископа Льва пытались защитить митрополиты Георгий и Игнатий. Но Феофан постарался придать всему делу характер государственной измены и, пользуясь поддержкой Кабинета, заставил Синод лишить обвиняемого священного и монашеского сана и предать его гражданскому суду. В постановлении Синода сказано: «А какого он, Лев – епископ, телесного наказания и истязания достоин, о том суду духовному определять не надлежит». Архиепископа Льва расстригли и под именем Лаврентия сослали в Крестный монастырь на Белом море. Вместе с ним по этапу был отправлен приказ: держать его там «за караулом, в келье неисходно, никого к нему не пускать, чернил и бумаги не давать и в церковь ходить под караулом». Но Феофану было мало одной жертвы. Он готовил обвинительный материал против покровителей заключенного архиерея – митрополитов Игнатия и Георгия. Главной уликой против них была попытка замять дело архиепископа Льва. Митрополит Георгий в ходе расследования, не дожидаясь его конца, попросился на покой, но и этот шаг не спас его от расправы. 28 декабря 1730 г. он был лишен архиерейского сана и простым монахом отправлен в Спасо-Каменный монастырь на Кубенском озере. Митрополита Игнатия после лишения священного сана сослали в Свияжский Богородицкий монастырь. |
|
|
