| Они ночуют, среди безмолвия, глубокой тишины, зелени и меланхолии запущенного места: Лаврецкий приехал к себе в Лаврики, в таком же настроении «отказа» и смирения. (Именно тут он и будет потом удить рыбу с Лизой.) В июле Тургенев уже работает над романом, рождающимся под двойным благословением – Италии и деревенской России, рождаемым под крестом горя, одиночества, неудачной любви. Дорого обошлась поэту слава романа… Но если бы в то время посмотреть на Тургенева со стороны, не всякий раз и угадал бы, что с ним: он бывал временами и очень весел, по-детски шумлив. Например, занимаются они с Фетом тем, что наперегонки ходят вокруг клумбы – Тургенев горд, что идет быстрей «несчастного толстяка с кавалерийскою походкой» – на десятом кругу обгоняет Фета на полклумбы. Или: Фет читает ему свой перевод из Шекспира. Тургенев следит по подлиннику. В одном месте Фет переводит (говоря о сердце): «о, разорвись!» – Тургеневу не нравится. Фет пускает вариант: «о, лопни!» – Тургеневу опять не нравится. «Тогда, – говорит Фет, – как заяц, с криком прыгающий над головами налетевших борзых, я рискнул воскликнуть: «Я лопну!»» Тургенев, прямо с дивана, разразившись хохотом, бросается на пол, кричит и ползает, как ребенок, от восторга. Дело происходит у Фета в имении – на крик вбегают дамы, не менее, вероятно, изумленные, чем некогда в Париже Наталия Герцен и Тучкова при театральных упражнениях Тургенева. А рядом с этим и под всем этим Лаврецкий в последний раз приезжает в дом Лизы Калитиной, где быстро отцвел его роман. Сидя на скамейке, под старыми липами, смотрит на беготню, шум, радость молодежи – Лаврецкий, вкусивший уже (ему сорок лет!) смирения зрелости, сознания, что жизни со счастием для него быть не может. В это время с особенной остротой переживал, пережевывал Тургенев дела своего сердца: как боли физические, то обострялась, то ослабевала тоска. «Дворянское гнездо» – первое, временное ее преодоление. (Как раз летом 1858 года скончался Ари Шеффер, друг Полины. Тургенев нашел в себе силы тепло и задумчиво написать ей о его смерти.) Осенью он повез роман в столицу. Успех, на этот раз, оказался решающим. Толстой еще не написал «Войны и мира». Достоевский находился в ссылке. Соперников Тургеневу в литературе не было. Рекомендуем Самое популярное Библиотека св. отцов и церковных писателей Популярное: Сейчас в разделе 1896 чел. Всего просмотров 69 млн. Всего записей 2586 Подписка на рассылку поделиться: ©2024 Художественная литература к содержанию Входим... Куки не обнаружены, не ЛК Размер шрифта: A- 15 A+ Тёмная тема: Цвета Цвет фона: Цвет текста: Цвет ссылок: Цвет акцентов Цвет полей Фон подложек Заголовки: Текст: Выравнивание: Сбросить настройки |
| 120 Жизнь-же шла бестолкво. Денег довольно много, щедрости тоже: никто никогда не укорил его в скупости. Давал он направо-налево, без разбору. Как настоящий русский писатель был кругом в авансах, и Некрасову, денежки любившему, доставлял в «Современнике» немало огорчений. Но ничего не поделаешь. Тургенев считался первым писателем, приходилось терпеть. Он любил устраивать обеды и устраивал их неплохо. Крепостной Степан, красивый и здоровенный малый, настолько влюбленный в своего барина, что когда тот предложил ему вольную он отказался — этот Степан проявил чудесный поварской талант и украшал своим художеством стол Тургенева. Сам барин на обедах бывал мил и весел, и только когда Анненков с Гончаровым приближались к муравленому горшку со свежей икрой от Елисеева, он не без ужаса кричал: — Господа, не забывайте, что вы здесь не одни. Боткин-же, на радостях от удачного соуса, требовал, чтобы хозяин позвал Степана: — Буду от благодарности плакать ему в жилет. Все это приятно и весело, но одновременно Тургенев язвительно и подсмеивался над многими, сочинял эпиграммы не без злости. В позднейшей ненависти к нему Достоевского отозвалась, конечно, давняя насмешка Тургенева. Вряд-ли обрадовали и Кетчера такие стихи: Кетчер, друг шипучих вин, Перепер он нам Шекспира На язык родных осин. За это время совсем прекратилась его переписка 121 с Виардо (по крайней мере, для нас: писем не существует). Куртавенель временно затонул. Фетистка, правда, тоже сошла, но появилось другое тяготение — к молоденькой девушке, дальней его родственнице, Ольге Александровне Тургеневой. На этот раз место действия — окрестности Петербурга, Ораниенбаум, где она жила летом 1854 года (а Тургенев в соседнем Петергофе). Знакомство их шло еще со времен до высылки. У ее отца, А. М. Тургенева, изящного и просвещенного человека, и читал Иван Сергеевич написанную под арестом «Муму». Ольга Александровна была крестницей Жуковскаго, девушка тихая, кроткая, хорошая музыкантша, плоть от плоти чинной и благообразной старой Руси, нечто от Лизы Калитиной, Тани из «Дыма». Роман оказался, так сказать «свирельный». Тургенев разыгрывал ласковые мелодии, что-то в нем трепетало. Девическую душу он, конечно, взволновал и взбудоражил, но пред решительным шагом остановился. Было настолько недалеко от брака, что он говорил об этом со стариком Аксаковым, когда весною был у него под Москвой в Абрамцеве. Тот гадал ему даже на картах… Но Тургенев остался Тургеневым. Брак — не для него. Томления, мечтания, нежные разговоры в отсутствии куртавенельского сфинкса это одно, перелом жизни — другое. |
| Там же. С. 67–68. 1238 Там же. С. 73–74. 1239 Там же. С. 116–118. 1240 Булатович А. К. Из Абиссинии через страну Каффа на озеро Рудольфа. В кн.: С войсками Менелика П. С. 170. 1241 Кацнельсон И., Терехова Г. По неизведанным землям Эфиопии. С. 122–126; Михайлов А. Знаменитый Сашка Булатович. С. 66. 1242 Кацнельсон И., Терехова Г. По неизведанным землям Эфиопии. С. 126. 1243 Там же. С. 130. 1244 Там же. С. 134. 1245 Там же. С. 139. 1246 Текст доклада: Булатович А. Из Абиссинии через страну Каффа на озеро Рудольфа. — Известия Русского географического общества. Т. 35.1899. Вып. 3. С. 259–283. Переиздано в кн.: С войсками Менелика II. М., 1971. С. 160–172. 1247 Африка. Энциклопедический справочник. Том первый: А–К. М., 1986. С. 372; Кацнельсон И., Терехова Г. По неизведанным землям Эфиопии. С. 141; Михайлов А. Знаменитый Сашка Булатович. С. 66. 1248 Булатович А. С войсками Менелика П. Дневник похода из Эфиопии к озеру Рудольфа. СПб., 1900. Переиздано с небольшими сокращениями в кн.: С войсками Менелика II. М., 1971. 1249 Цит. по: Кацнельсон И. А. К. Булатович — гусар, землепроходец, схимник. С. 20. 1250 Там же. 1251 Кравецкий А. Г. К истории спора о почитании Имени Божия. С. 162. 1252 Кацнельсон И., Терехова Г. По неизведанным землям Эфиопии. С. 153. 1253 Михайлов А. Знаменитый Сашка Булатович. С. 66. 1254 Материалы, посвященные третьему путешествию Булатовича в Эфиопию, были опубликованы лишь 87 лет спустя в кн.: Булатович А. Третье путешествие по Эфиопии. М., 1987. 1255 Панкратов А. Герой афонской трагедии (к предстоящему суду над имябожца–ми). Биржевые ведомости, 15.04.1914 14101). 1256 Цит. по: Кацнельсон И. А. К. Булатович — гусар, землепроходец, схимник. С. 26. 1257 Михайлов А. Знаменитый Сашка Булатович. С. 67. 1258 Панкратов А. Герой афонской трагедии (к предстоящему суду над имябожцами). — Биржевые ведомости, 16.04.1914 14 103). 1259 Там 1260 Кацнельсон И., Терехова Г. По неизведанным землям Эфиопии. С. 176. Этот орден был пожалован Булатовичу в 1900 году за освобождение из плена французского миссионера. Приведем рассказ самого Булатовича:«Это было в русско–китайскую войну в 1900 году. Мне было поручено с 20–ю охотниками освободить французского миссионера сеньора Лавесьера, захваченного китайцами. Преследовали целый день и настигли в 130 верстах Произошла стычка. Миссионера отбили. Он оказался цел и невредим. На обратном пути по отряду неприятель предпринял нападение из засады. Я был ранен в ногу навылет, а сеньор Лавесьер в спину. Рана была серьезнейшая, но вылечилась она быстро. Произошло прямо чудо. За спасение миссионеров я получил от французского правительства орден Почетного Легиона». См.: Калитин. У иеросхимонаха Антония Булатовича (от нашего корреспондента). — Биржевые ведомости, 6.11.1913 13842); 7.11.1913 13843). 1261 |
| Приятели и враги да будут у нас общие. Узнаем ли какое злоумышление? объявим его немедленно друг другу. Бояре наши могут свободно переходить, мои к тебе, твои ко мне, возвратив жалованье, им данное. Ни мне в твоем, ни тебе в моих Уделах не покупать сел, не брать людей в кабалу, не судить и не требовать дани. Но я, Владимир, обязан доставлять тебе, Великому Князю, с Удела моего известную дань Ханскую. Сборы в волостях Княгини Иулиании принадлежат нам обоим. Людей черных, записанных в Сотни, мы не должны принимать к себе в службу, ни свободных земледельцев, мне и тебе вообще подведомых. Выходцам Ординским отправлять свою службу, как в старину бывало» (сим именем означались Татары, коим наши Князья дозволяли селиться в Российских городах). «Если буду чего искать на твоем Боярине или ты на моем, то судить его моему и твоему чиновнику вместе; а в случае несогласия между ими решить тяжбу судом Третейским. Ты, меньший брат, участвуй в моих походах воинских, имея под Княжескими знаменами всех Бояр и слуг своих: за что во время службы твоей будешь получать от меня жалованье». – Отнимая Уделы свойственников дальних, Великий Князь не хотел поступить так с ближним, и Княжение Московское оставалось еще раздробленным. Между тем в Сарае один Хан сменял другого: преемник Мурутов, Азис, думал также низвергнуть Калитина внука, и Димитрий Константинович снова получил Ханскую грамоту на Великое Княжение, привезенную к нему из Орды весною сыном его, Василием, и Татарским Вельможею Урусмандом; но сей Князь, видя слабость свою, дал знать Димитрию Московскому, что он предпочитает его дружбу милости Азиса и навеки отказывается от достоинства Великокняжеского. Умеренность, вынужденная обстоятельствами, не есть добродетель; однако ж Димитрий Иоаннович изъявил ему за то благодарность. Андрей Константинович преставился в Нижнем: желая наследовать сию область и сведав, что она уже занята меньшим братом его, Борисом, Князь Суздальский прибегнул к Московскому. Древнее обыкновение употреблять людей духовных в важных делах Государственных еще не переменилось: Св. |
| Скажите, Верочка, положа руку на сердце, разве есть что-нибудь другое, что может успокоить наш мятущийся дух среди мрака современности? Разве не находится в нашей душе ответного чувства на подобный призыв к небу? О Фламмарионе я уже, кажется, говорил Вам и писал. Это мой первый учитель и воспитатель, моя первая любовь в науке. Прочтите его сочинения: «Стэлла» и «Урания». В особенности первые главы последнего сочинения, где говорится о небесном путешествии астронома под властью богини, покровительницы астрономии, я хотел бы, чтобы Вы их прочли. Как раз теперь у меня такое настроение, какое разлито в этих произведениях Фламмариона. Помните, в «Дв. гнезде» Тургенева Марфа Тим. Калитина говорит Лаврецкому: «чужая душа, ты знаешь, темный лес, а девичья и подавно»? Надеюсь, отсюда ясен мой ответ на Ваш вопрос: «про какой “предел” Вы думаете, как Вас понимать прикажете?» Настоящего адреса нашего батюшки, о. Василия Чернявского я не знаю. А писал ему прямо в гимназию. Так можете поступить и Вы, адресую: Новочеркасск, обл. Войска Донского, Мужская классич. гимназия, о. В. Чернявскому (Ермаковский проспект). На праздники домой не поеду, хотя мама и усиленно просит. Слишком много занятий, а дома, после долгой разлуки с родными (в Каменской) уж наверно заниматься не придется. В театре бываю раза 2 в неделю, кроме Большого. Шаляпин у нас появится только 8-го. До сих пор в абонементе были (т. е. гастролировали) Бакланов, Собинов и артисты поменьше – Боначич, Лабинский (Ваши, кажется, петербургские) 124 . Не правда ли, письмо мое слишком затянулось? Сейчас кончаю. Позвольте только еще раз поблагодарить за Вашу память и за ласку. Я сразу, еще на пароходе, угадал в Вас отзывчивую душу – и не ошибся. Будьте же уверены и в ответных добрых чувствах Вашего друга А. Л. P.S. Когда едете домой? Передайте поклоны родным. В самом деле жалко, что мы не можем заниматься вместе латынью. Я бы не выпустил Вас из-под своей опеки, пока Вы не узнали бы всей древней литературы и не научились бы ценить красоту ее бессмертных памятников. |
| «И я помогаю!»: как организовать пасхальную ярмарку Наверняка все помнят евангельскую притчу о талантах и знают, что нельзя зарывать свой талант в землю. У одного талант проявляется в работе, у другого – в воспитании детей, но помимо способностей, задействованных в повседневных делах, у многих есть еще и творческая жилка. Правда, «употребить» ее в дело – то некогда, то, кажется, незачем. 10 марта, 2010 Наверняка все помнят евангельскую притчу о талантах и знают, что нельзя зарывать свой талант в землю. У одного талант проявляется в работе, у другого – в воспитании детей, но помимо способностей, задействованных в повседневных делах, у многих есть еще и творческая жилка. Правда, «употребить» ее в дело – то некогда, то, кажется, незачем. Наверняка все помнят евангельскую притчу о талантах и знают, что нельзя зарывать свой талант в землю. У одного талант проявляется в работе, у другого – в воспитании детей, но помимо способностей, задействованных в повседневных делах, у многих есть еще и творческая жилка. Правда, «употребить» ее в дело – то некогда, то, кажется, незачем. В лучшем случае, можно смастерить своими руками подарок близким или же похвастаться своими достижениями в Интернете. А, между прочим, есть прекрасное применение таланту рукодельниц и неизвестных художников – благотворительные ярмарки. Более того, можно самостоятельно организовать акцию, в рамках которой творчество будет использовано для добрых дел. Только готовиться надо заранее. Как? Своим первым опытом поделилась организатор балашихинской акции в помощь онкобольным детям «И я помогаю!» Анна Калитина. – Анна, как вам пришла в голову идея организовать благотворительную ярмарку? Вы и раньше участвовали в какой-то такой деятельности? – Нет, мы с подругой сидели дома, никогда этим не занимались, единственно, мне хотелось что-то сделать, но я робела. У нас с Юлей Кулешовой дети в таком возрасте интересном – 9 лет. «Предподростки», как они сами говорят. Нормальные благополучные дети – английский, музыка, спорт. Все, как положено. Но меня стало напрягать, что каждый из них чувствует себя таким небольшим пупочком Земли, потому что все вокруг них кружится, все у них прекрасно, и никто не учит их немножко помогать, оглядываться вокруг чуть-чуть. |
| Прот. Александр Смирнов. Мои узы за Христа “Только имена смиренных не тонут в быстро текущем потоке истории”. Я не могу себе представить Христа, Богоматери и смиренных подвижников, заполняющих анкетные листы. Чтобы сказать о себе полную правду нам рядовым христианам, нужно рассказать про свою многогрешную жизнь, а для этого нужно подняться на большую духовную высоту; поэтому мне кажется, что каждая литературная исповедь Толстого и многих других знамен итостей, у которых более заполненные анкеты, далеко не соответствуют неприкрашенной действительности. Но все же бывают такие положения в жизни, такие условия, которые дают небольшое нравственное право и маленькому грешному человеку сказать о себе возможную правду. Таким положением можно счесть и мои “узы за Христа”. Александр Павлович Смирнов, я родился в 1888 году, шестнадцатого августа в селе Криуши Корсунского уезда Симбирской губернии. Отец мой Павел Иванович Смирнов, был священником в этом селе, мою мать звали Агриппина Александровна. Самые яркие, сильные впечатления детства связаны у меня с храмом. Посещение заутрени и литургии в некоторых случаях напоминают страницы детства Лизы Калитиной из “Дворянского гнезда” Тургенева. Я начинаю помнить себя всегда присутствующим за Пасхальной службой. К таким же впечатлениям нужно отнести крестные ходы на Иордань, на поля, на молебствия о дожде, встречу чудотворной иконы, встречу архиерея, целодневные звучания колоколов, ярко-пестрые нарядные одежды сельчан, праздничную ярмарку, живописные картины священной истории, которыми я любуюсь, разбитый колокол и обретение всем миром новенького колокола, похороны дедушки и бабушки. Стихотворения Кольцова и Никитина о природе и о земледельцах для меня были и будут близкими сердцу, любимыми – все то, что я видел в детстве. Сказывалось только отсутствие хорошей реки, что по мере возрастания моих старших брата и сестры стало побуждать нас просить отца переехать в другое место при хорошей реке. И материальные соображения заставили отца перепроситься в с.Игнатовку Сенгальского уезда. |
| Сакральные основы колебала не Смута, в XIX веке они колебались от западных «Liberté, Égalité, Fraternité» - от рационалистических течений, от антихристианского, антиправославного мировоззрения. Вот где основа «колебаний, умов ни в чем не твердых», - как писал Грибоедов о декабристах. В России крушение алтаря началось раньше, чем крушение монархии. Так называемые «интеллигентские слои»: аристократия, верхи дворянства, интеллигенция, столичные чиновники, богатое купечество жили уже по законам богатой Европы. А Европа в XIX веке была безрелигиозной структурой в массе своей. Вместе с новациями, роскошью перенималось европейское мировоззрение. Вот, где угнездился самый страшный червь, - в сознании человеческом, но это не было связано со Смутой начала XVII века. Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите " Ctrl+Enter " . target="" > Поделиться РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям. Комментарии Закрыть Закрыть 5. Ответ на 4., Полтораки: Давно слежу за трудами А.Н.Боханова (начиная от выдающегося трактата " Самодержавие. Идея царской власти " ). Ваша мысль всегда оригинальна и глубока! Не льсти ... почитателям Г. Распутина. 4. Re: В годы Смуты были поколеблены основы сакрального царского института Давно слежу за трудами А.Н.Боханова (начиная от выдающегося трактата " Самодержавие. Идея царской власти " ). Ваша мысль всегда оригинальна и глубока! 3. Re: В годы Смуты были поколеблены основы сакрального царского института Если же кратко сформулировать главную разницу между Русью Рюриковичей-Калитичей и Русью-Россией Годуновых-Романовых, то до 1598 года народ никогда не оценивал действия своих Великих Князей и Царей, а беспрекословно им подчинялся, а после он начал оценивать их в духе " Нравится- не нравится " , " Хороший Царь- плохой Царь " , " Настоящий Царь- Царь-антихрист/Царь-узурпатор " и т.д. и т.п. Отсюда и Смута, и бесконечные бунты и восстания 17-18 веков. А объясняется это, конечно, тем, что и Годуновы, и Романовы были выборными Династиями, и от этого факта никуда было не деться, как бы власть предержащим не хотелось предать его забвению. |
| ГОСУДАРСТВО-ВОТЧИНА. Видим, что в ходе Смуты особенно явственно выступают два условия, ее поддерживавшие: это - самозванство и социальный разлад. Они и указывают, где надо искать главных причин Смуты. Я уже имел случай (лекция XLI) отметить одно недоразумение в московском политическом сознании: государство, как союз народный, не может принадлежать никому, кроме самого народа; а на Московское государство и московский государь, и народ Московской Руси смотрели, как на вотчину княжеской династии, из владений которой оно выросло. В этом вотчинно-династическом взгляде на государство я и вижу одну из основных причин Смуты. Указанное сейчас недоразумение было связано с общей скудостью или неготовностью политических понятий, далеко отстававших от стихийной работы народной жизни. В общем сознании, повторю уже сказанное. Московское государство все еще понималось в первоначальном удельном смысле, как хозяйство московских государей, как фамильная собственность Калитина племени, которое его завело, расширяло и укрепляло в продолжение трех веков. На деле оно было уже союзом великорусского народа и даже завязывало в умах представление о всей Русской земле как о чем-то целом; но мысль еще не поднялась до идеи народа как государственного союза. Реальными связями этого союза продолжали служить воля и интерес хозяина земли. И надобно прибавить, что такой вотчинный взгляд на государство был не династическим притязанием московских государей, а просто категорией тогдашнего политического мышления, унаследованной от удельного времени. Тогда у нас и не понимали государства иначе, как в смысле вотчины, хозяйства государя известной династии, и, если бы тогдашнему заурядному московскому человеку сказали, что власть государя есть вместе и его обязанность, должность, что, правя народом, государь служит государству, общему благу, это показалось бы путаницей понятий, анархией мышления. Отсюда понятно, как московские люди того времени могли представлять себе отношение государя и народа к государству. |
| Но может быть, искусство нового времени, с его ограниченными возможностями, и не способно осуществить подобное во всей полноте? Даже Достоевскому не дался вполне замысел показать положительно прекрасного человека . Даже Пушкин воспринял от Бога лишь одно веление: глаголом жечь сердца людей . В искусстве нового времени, а в реалистическом типе творчества прежде всего, усматривается имманентно присущее ему противоречие: необходимым энергетическим узлом всего эстетического замысла может быть в нём только конфликт , а для развития конфликта потребно некое несовершенство (абсолютному совершенству свойственен покой), заложенное в основу отображаемой реальности. (Попытка навязать конфликт хорошего с лучшим привела в искусстве соцреализма к безнадёжной фальши.) Реализм вообще оказывает непонятное до конца сопротивление всякому идеальному изображению жизни: то, что было доступно в предыдущих типах творчества, в реализме оборачивается схематизмом и неправдой. Исключения весьма редки. Идеальные же характеры, если они и удаются авторам, всегда погружены в далёкие от идеала события и обстоятельства (Татьяна Ларина, Лиза Калитина, Соня Мармеладова). При этом заметим: эти характеры неизменно определяются религиозной глубиной их осмысления. В работе «Христианский пастырь и христианин-художник» святитель Игнатий (Брянчанинов) разъяснил эту особенность отображения бытия: «Большая часть талантов стремилась изобразить в роскоши страсти человеческие. Изображено певцами, изображено живописцами, изображено музыкою зло во всевозможном разнообразии. Талант человеческий, во всей своей силе и несчастной красоте, развился в изображении зла; в изображении добра он вообще слаб, бледен, натянут. Когда усвоится таланту Евангельский характер,— а это сопряжено с трудом и внутренней борьбою,— тогда художник озаряется вдохновением свыше, только тогда он может говорить свято, петь свято, живописать свято. Чтоб мыслить, чувствовать и выражаться духовно, надо доставить духовность и уму, и сердцу, и самому телу. Недостаточно воображать добро или иметь о добре правильное понятие: должно вселить его в себя, проникнуться им» 90 . То есть: для отображения идеала необходимо взрастить его в себе на основе Евангельской Истины. Но не покинет ли тогда |
|
|
