| Но особенно любил Петр высказывать свои взгляды и руководящие идеи в откровенной беседе с приближенными, в компании своих «друзей», как он называл их. Ближайшие исполнители должны были знать прежде и лучше других, с каким распорядителем имеют дело и чего он от них ждет и требует. То была столь памятная в нашей истории компания сотрудников, которых подобрал себе преобразователь, – довольно пестрое общество, в состав которого входили и русские, и иноземцы, люди знатные и худородные, даже безродные, очень умные и даровитые, и самые обыкновенные, но преданные и исполнительные. Многие из них, даже большинство и притом самые видные и заслуженные дельцы, были многолетние и ближайшие сотрудники Петра: князь Ф.Ю. Ромодановский, князь М.М. Голицын, Т. Стрешнев, князь Я.Ф. Долгорукий, князь Меншиков, графы Головины, Шереметев, П. Толстой, Брюс, Апраксин 162 . С ними он начинал свое дело; они шли за ним до последних лет шведской войны, иные пережили Ништадтский мир и самого преобразователя. Другие, как граф Ягужинский, барон Шафиров, барон Остерман, Волынский, Татищев, Неплюев, Миних 163 , постепенно вступали в редевшие ряды на место раньше выбывших князя Б. Голицына, графа Ф.А. Головина, Шеина, Лефорта, Гордона 164 . Петр набирал нужных ему людей всюду, не разбирая звания и происхождения, и они сошлись к нему с разных сторон и из всевозможных состояний: кто пришел юнгой на португальском корабле, как генерал-полицеймейстер новой столицы Девиер 165 , кто пас свиней в Литве, как рассказывали про первого генерал-прокурора Сената Ягужинского, кто был сидельцем в лавочке, как вице-канцлер Шафиров, кто из русских дворовых людей, как архангельский вице-губернатор, изобретатель гербовой бумаги, Курбатов 166 , кто, как Остерман, был сын вестфальского пастора; и все эти люди вместе с князем Меншиковым, когда-то, как гласила молва, торговавшим пирогами по московским улицам, встречались в обществе Петра с остатками русской боярской знати. Иноземцы и люди новые из русских, понимая дело Петра или нет, делали его, не входя в его оценку, по мере сил и усердия, по личной преданности преобразователю или по расчету. |
| " Вас к Москве не пропустят. Об этом не помышляйте " , -сказал им Гордон. " Разве все помрем, тогда в Москве не будем " , - отвечали стрельцы. Двое старых стрельцов начали объяснять Гордону свои нужды, как стрельцы терпят и голод и холод, как строили крепости, тянули суда, с пушечной и оружейной казной, вверх Доном, от Азова до Воронежа; как им дают месячного жалованья столько, что едва достает на две недели, говорили, что теперь они хотят только повидаться с женами и детьми своими. Толпа стрельцов подтверждала справедливость сказанного двумя их товарищами. " Я советую вам, - сказал Гордон, - чтобы каждый полк особо обдумал и посоветовался о том, что вы делаете " . " Мы все заодно " , - возражали ему стрельцы. " Так знайте же, - сказал Гордон, - если вы теперь не примете милости его царского величества и мы принуждены будем силой привести вас к повиновению, тогда уже не будет вам пощады. Даю вам сроку четверть часа " . Гордон отъехал в сторону и через четверть часа опять послал к ним за ответом. Но стрельцы стояли на своем. Шеин отправил к стрельцам Кольцо-Мосальского. Тогда из толпы стрельцов вышел десятник Зорин с челобитной, где, между прочим, говорилось, будто воевода Ромодановский хотел их рубить, неизвестно за что, а в заключение объяснилось, что стрельцы затем пришли к Москве, что в Москве " великое страхование, город затворяют рано вечером и поздно утром отворяют, всему народу чинится наглость; они слышали, что идут к Москве немцы и то знатно последуя брадобритию и табаку во всесовершенное благочестия исповержение " . И в стрелецком стане и в стане Шеина отслужили молебны, приготовились к бою. Шеин послал против стрельцов Гордона с 25 пушками, а между тем кавалерия стала окружать их стан. Поставивши свои пушки, Гордон два раза высылал к стрельцам дворян с советом опомниться и покориться. " Мы вас не боимся, - сказали стрельцы, - у нас самих есть сила " . Тогда Гордон приказал дать залп, но так, что ядра пролетели над головами стрельцов. Стрельцы подняли крик, замахали шапками и произносили имя Святого Сергия. То был их условленный знак. |
| Наконец, по мнению Мединского, надо перестать создавать бесконечные комиссии по каждой исторической дате (200-летие Бородинской битвы), а одну организацию и назначить одного человека, который бы отвечал за всю историю в стране, и чтобы с него можно было спросить. Вера Православная проблематика занимает важное место книге. «Стена» — это роман о вере; один из главных героев «Стены» – митрополит Смоленский Сергий, ближайший сподвижник Шеина. «Для меня было важно показать роль Православной Церкви в русской истории – такой, какой она на самом деле была. Наши предки были глубоко религиозными, православными людьми. Поэтому в книге большую роль играет церковно-православная проблематика, а один из главных героев – митрополит Смоленский Сергий». В романе показано, что центральное противостояние Москвы и Речи Посполитой проходило не по линии культурной, тем более не по физической границе. Это было противостояние религиозное. В завершение встречи Мединский рассказал о критических отзывах и пригласил всех читателей к себе в Твиттер – высказывать мнения о его новой книге – пообещал все читать и обязательно отвечать. P.S. Протоиерей Владимир Силовьев о романе Мединского: «Стена» из прошлого В своём романе Владимир Мединский совмещает вроде бы несовместимое. С одной стороны, «Стена» – это глубоко патриотическое произведение, написанное, с другой стороны, в хорошем приключенческом жанре. «Стена» открывает не очень известную и весьма недооцениваемую страницу истории России: начало XVII века, осада Смоленска войсками Сигизмунда, оборона города. Обычно это упоминается вскользь – ведь главное внимание уделяется событиям, происходившим в Москве. Но оказывается, что и то, что происходил в Смоленске — важный эпизод в истории страны, и это – город-герой начиная с XVII века. Говоря о событиях XVII века нельзя обойти роль Православной Церкви. В книге неоднократно подчёркивается выдающаяся роль Патриарха Гермогена (в этом году исполнилось 400 лет со дня его кончины) в спасении Отечества от Смуты. Говорится о роли смоленских иерархов, которые были вместе со своим народом. |
| Относительно признания за крестьянином права собственности, и вместе с тем своевольного нарушения этого права от господина, служит лучшим свидетельством приказ князя Долгорукого от 1 ноября 1700 года; в этом приказе князь пишет приказчику: «Да тебе ж взять у Мытцкаго нашего крестьянина у Ганьки Шеина на перехватку триста рублев на наш обиход, а ему сказать, чтоб он того в оскорбленье себе не ставил, потому что те деньги ему отдадим, а заплатить те деньги тебе Семену из оброчных денег 1701 года из первой трети сто Рублев, а из остальных третей платить по тому ж». Здесь владелец прямо признает право собственности за крестьянином и, требуя у него денег, пишет приказчику, чтобы крестьянин не оскорблялся, что деньги берутся взаймы и будут уплачены из оброчных денег. Но в другом приказе от 21 ноября, вероятно вследствие уклонения крестьянина, владелец уже пишет приказчику: «И тебе б по-прежнему нашему указу те деньги триста рублев с него Ганьки взять безо всякой его отговорки, не отписываясь к нам, прислать к нам к Москве к Рождеству Христову, а ему платить из оброчных денег». Следовательно, господин, признавая за крестьянином право собственности, за собою признает право насилования этой собственности. Точно так же и личность крестьян, признанная законом и жизнию, легко уже подвергалась насилию со стороны владельцев; так владелец мог по своей воле взять крестьянина из семьи и перевести к себе во двор. В приказе от 25 августа 1704 года князь Долгорукий пишет своему приказчику: «Да приискать бы тебе Алексею в вотчине нашей в селе Мыту малого холостого, крестьянского сына безтяглаго и безроднаго, чтобы у него не было отца и матери, лет двадцати, и приискав прислать к нам к Москве. А будет безтяглаго сиротины не найдешь; и тебе б прислать взяв с малого тягла, будет есть сиротина на малом тягле». Крестьяне издельные, или, по-нынешнему, барщинские Главная разница между оброчным и издельным крестьянином состояла в том, что в отношении к первому владелец имел право только на определенную часть его капитала, а в отношении ко второму владелец распоряжался трудом крестьянина. |
| Я нахожу эту переписку дерзкой и пошлой. – Переписки вовсе не было, – холодно остановил его Шеин. – Писал лишь он один… Вера покраснела при этих словах и села на диван в тень большой латании. – Я извиняюсь за выражение, – сказал Николай Николаевич и бросил на землю, точно оторвав от груди, невидимый тяжелый предмет. – А я не понимаю, почему ты называешь его моим, – вставила Вера, обрадованная поддержкой мужа. – Он так же мой, как и твой… – Хорошо, еще раз извиняюсь. Словом, я хочу только сказать, что его глупостям надо положить конец. Дело, по-моему, переходит за те границы, где можно смеяться и рисовать забавные рисуночки… Поверьте, если я здесь о чем хлопочу и о чем волнуюсь, – так это только о добром имени Веры и твоем, Василий Львович. – Ну, это ты, кажется, уж слишком хватил, Коля, – возразил Шеин. – Может быть, может быть… Но вы легко рискуете попасть в смешное положение. – Не вижу, каким способом, – сказал князь. – Вообрази себе, что этот идиотский браслет… – Николай приподнял красный футляр со стола и тотчас же брезгливо бросил его на место, – что эта чудовищная поповская штучка останется у нас, или мы ее выбросим, или подарим Даше. Тогда, во-первых, Пе Пе Же может хвастаться своим знакомым или товарищам, что княгиня Вера Николаевна Шеина принимает его подарки, а во-вторых, первый же случай поощрит его к дальнейшим подвигам. Завтра он присылает кольцо с брильянтами, послезавтра жемчужное колье, а там – глядишь – сядет на скамью подсудимых за растрату или подлог, а князья Шеины будут вызваны в качестве свидетелей… Милое положение! – Нет, нет, браслет надо непременно отослать обратно! – воскликнул Василий Львович. – Я тоже так думаю, – согласилась Вера, – и как можно скорее. Но как это сделать? Ведь мы не знаем ни имени, ни фамилии, ни адреса. – О, это-то совсем пустое дело! – возразил пренебрежительно Николай Николаевич. – Нам известны инициалы этого Пе Пе Же… Как его, Вера? – Ге Эс Же. – Вот и прекрасно. Кроме того, нам известно, что он где-то служит. Этого совершенно достаточно. |
| Голод доходил до такой степени, что сам король половину курицы съедал за обедом, а другую половину откладывал до ужина, другим же кусок хлеба с холодною водою был лакомством; от такой скудости начались болезни и смертность в войске. А с другой стороны приходили вести, что турецкое войско приближается к границам Польши. В таких обстоятельствах королю нужно было как можно скорее заключить мир с Москвою, мир вечный, который бы упрочил за Литвою приобретения Сигизмундовы. Паны первые прислали к боярам предложение о мире; понятно, что это предложение было принято очень охотно, и в марте 1634 года назначены были Федор Иванович Шереметев и князь Алексей Михайлович Львов великими послами на съезд с польскими комиссарами, Якубом Жадиком, бискупом хелминским с товарищами; съезд был назначен на речке Поляновке, там же, где был прежде съезд для размена пленных. Король стоял невдалеке, скрытно. Переговоры начались по-прежнему – долгим перекариванием и напоминанием старых дел. Поляки настаивали, что король Владислав имеет право на престол московский и что русские нарушили Деулинское перемирие, пославши Шеина под Смоленск до истечения перемирного срока. Между прочим поляки говорили: «Знаем мы подлинно, что война началась от патриарха Филарета Никитича, он ее начал и вас всех благословил». Московские послы объявили, что если Владислав не откажется от московского титула, то они ни о чем говорить не станут. «У нас, – говорили они, – у всех людей великих российских государств начальное и главное дело государскую честь оберегать, и за государя все мы до одного человека умереть готовы». Тогда поляки, соглашаясь на требования московских послов, предложили вечный мир на условиях мира, заключенного королем Казимиром с великим князем Василием Васильевичем Темным, причем королю Владиславу за отказ от московского престола и титула царь должен давать ежегодно по сто тысяч рублей и заплатить за издержки последней войны. Московские послы отвечали, что эти слова непригожие: «Мы вам отказываем, что нам о таких запросах с вами вперед не говорить; несбыточное то дело, что нам такие запросы вам давать, чего никогда не бывало и вперед не будет, за то нам, всем людям Московского государства, стоять и головы свои положить». |
| Когда всех троих Шуйских поставили перед королем, то они низко поклонились, держа в руках шапки. Жолкевский начал длинную речь о изменчивости счастья, прославлял мужество короля, указывал на плоды его подвигов – взятие Смоленска и Москвы, распространился о могуществе царей московских, из которых последний стоял теперь перед королем и бил челом. Тут Василий Шуйский, низко наклонивши голову, дотронулся правою рукою до земли и потом поцеловал эту руку, второй брат, Дмитрий, ударил челом до самой земли, третий брат, Иван, трижды бил челом и плакал. Гетман продолжал, что вручает Шуйских королю не как пленников, но для примера счастья человеческого, просил оказать им ласку, причем все Шуйские опять молча били челом. Когда гетман окончил речь, Шуйских допустили к руке королевской. Было это зрелище великое, удивление и жалость производящее, говорят современники; но в толпе панов радных послышались голоса, которые требовали не жалости, но мести Шуйскому, как виновнику смерти многих поляков; раздался голос Юрия Мнишка, который требовал мести за дочь свою. Шуйских заключили в замке Гостынском, в нескольких милях от Варшавы. Бояре, называя себя верными подданными короля, отвечали, что они, слыша о погибели многих невинных христианских душ, простых людей, жен и младенцев, бедно со света сего сошедших за непокорство Шеина и других лихих людей, поскорбели о них христианским обычаем и братскою любовию, как о братьи своей единокровной: «О том же, что вам, великим государям, над непослушниками вашими подал Бог победу и одоленье Богу хвалу воздаем и вас, великих государей, на ваших преславных и прибылых государствах поздравляем». Бояре извещают короля, что новгородцы Новгорода Великого за его государское имя мучили на пытках боярина Ивана Михайловича Салтыкова и, мучив, посадили на кол. Мы видели, что новгородцы сами извещали воевод восставшего ополчения о посажении Салтыкова в тюрьму; летописец сообщает подробности: Салтыков отнял у шведов Ладогу, оттуда прямо хотел идти к Москве, потому что опасался враждебного расположения жителей новгородских. |
| Катерина 4 августа 2018, 02:05 " Не надейтеся на князи " .В странах с высоким уровнем социальной ответственности друг за друга гражданское неповиновение было и остается очень действенным способом оказания на власть давления. В России же не пойдет это дело из-за особенности национального характера как вышестоящих, так и нижестоящих. Поэтому остается наиболее действенное средство - нажаловаться Богу. Причем не келейно, а " двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного. " Вот договориться о времени, месте и форме молитвенной просьбы и стучать в дверь молитвой наподобие евангельского соседа из притчи Спасителя. А уж Он-то найдет, как вразумить и приструнить лютых Ольга 4 августа 2018, 01:02 Антоний, благодарю за указание на статью о. диакона Владимира Василика. В свою очередь, хочу порекомендовать " Диалог под часами " о. Димитрия Смирнова с политологом Михеевым, а также выступление депутата Олега Шеина, посвященные пенсионной реформе. (Можно найти на УоиТиве).Если у кого-то есть ещё иллюзии относительно причин и следствий этой реформы, то они развеются после просмотра. И совершенно согласна с НН: стоит ли Церкви давать ответы на незаданные Ей вопросы? Стоит ли присоединяться (быть может, невольно) к хору пропогандистов СМИ, выполняющих заказ властей? И так народ раздражён показом по ТВ бодрых старушек, горячо одобряющих реформу, в то время как сами-то они давным-давно на пенсии. Ольга 3 августа 2018, 22:46 Не верю аргументам, что реформа необходима, т.к. молодых стало мало, стариков не прокормить. Да у нас сейчас почти вся средняя Азия работает, заменяя недостающих молодых. Просто нужны правильные реформы, выводить серые зарплаты из тени и пр. А власть пошла по самому легкому пути, обобрать и без того угнетенных. И согласна с теми, кто говорит, что мы должны смиряться и молчать, когда угнетают нас. Но если других - мы должны их защищать. Я живу в Москве, нормальный достаток, ещё молодая, до пенсии не скоро. Беспокоюсь больше не о себе, а о тех несчастных, больных пожилых людях, особенно в глубинке, для которых эта реформа станет фатальной... |
| В. ДЫМАРСКИЙ – Сергей, вот такой вопрос. Когда вы отвечали по поводу своей оппозиционности, вы говорил, что мы такая оппозиция, ну, парламентская оппозиция, там, не уличная и так далее. Тем не менее, ваше отношение с то, что называется, системной оппозицией, да? Вы видите... вы ни при каких условиях вместе не будете, или вы видите в них неких своих будущих партнёров, или они конкуренты? К. ЛАРИНА – Учитывая, что в стенах парламента один и тот же человек является системной оппозицией, а на улице несистемной. С. МИРОНОВ – Во-первых, я хочу напомнить, что в своё время я публично в Twimmer’e поддержал Алексея Навального с его проектом rospil. До сих по убеждён, что это замечательная гражданская инициатива, и Алексею Навальному за это огромное спасибо. И второе спасибо Алексею Навальному за то, что когда он приехал в Астрахань поддержать Олега Шеина, я попросил – Алексей, сейчас мы находимся в Астрахани. Здесь борьба идёт за пост мэра. Олег находится в тяжёлой ситуации. Давай мы не будем никаких лозунгов, кроме главного лозунга, что Олег Шеин – наш мэр, и кроме этого давай не будем. И нужно отдать должное Алексею. Он абсолютно чётко всё это сделал. То есть у нас возможно сотрудничество. Я думаю, что оно будет продолжаться. В. ДЫМАРСКИЙ – А есть у вас, например, идейные разногласия с тем же Удальцовым, который тоже политик левого толка, да? С. МИРОНОВ – Должен сказать, что больше... с точки зрения достижения целей мы вообще очень похожи, потому что Удальцов – он как раз исповедует... он ярый антикапиталист, левой идеологии, мы здесь очень много. С точки зрения тактики, конечно, мы расходимся. Конечно, мы видим... и не считаем возможным обязательно идти такими самыми радикальными методами борьбы и по принципу, значит, " мы против " , " всех долой " и так далее. Мы видим другие возможности. Но с точки зрения... когда-то я на " Дожде " с ним дискутировал, я увидел в прямой такой дискуссии, насколько у нас базис-то общий. Когда он ставит во главе угла защиту людей труда, мы то же самое. И получается, что у нас есть общие цели, но у нас разные точки зрения, как этого достигнуть. Но это уже дело десятое. В любом случае я считаю, что и с Удальцовым, и с Навальным мы можем договориться. |
| С. МИРОНОВ – Во-первых, силовое развитие событий – это плохо. Хочется крови, причём, не крови тех, кто сегодня, а крови как всегда абсолютно непричастных и невинных, мы это всё проходили, историю нужно хорошо помнить. Я абсолютно убеждён, что перемены не за горами, перемены будут на выборах. Вот, мы только что с вами поговорили... К. ЛАРИНА – На выборах каких? С. МИРОНОВ – На выборах в том числе губернаторов. Вот, я поставил, как видите, партии задачу. Похоже, в 4 регионах будут выборы губернаторов. Хотя бы в одном... В. ДЫМАРСКИЙ – В этом году, да? С. МИРОНОВ – В этом году. Мы будем добиваться и реально бороться за губернаторство, несмотря на этот закон, несмотря на все препоны, на все шлагбаумы, мы научились и давно научены, как все это делать и как консолидироваться. И почему я ещё раз хочу вспомнить Красноярск, где 10 июля выборы, я хочу, пользуясь возможностью прямого эфира, пожелать красноярцам сказать своё слово в пользу реальной возможной коалиции оппозиции. Потому что если у нас всегда будет побеждать кандидат от Единой России, будет по-прежнему, как говорил покойный Черномырдин, как всегда. Так вот, даже в этих условиях этого закона возможно и нужно побеждать. И мы будем побеждать. К. ЛАРИНА – А как вам кажется, насколько люди, избиратели и вообще народ, может в этом смысле оказать какую-то помощь и поддержку? Потому что вспоминая опять же события в Астрахани, когда поехали туда гражданские активисты, они были как раз потрясены вот этой такой спячкой народной, что люди в большинстве своём вообще ничего не знают, кто там что голодает, что там происходит, и ходили по университетам, что происходит... москвичи рассказывали им, что происходит в их родном городе. В. ДЫМАРСКИЙ – Да, об этом допуск на местах... со СМИ ситуация ещё хуже, чем в Москве. С. МИРОНОВ – Нужно сказать, что действительно я 5 раз летал под... и действительно многие, кто приехал туда, они всколыхнули город, и потому что когда они начали читать о том, что происходит в их городе из Новостей московских и федеральных, они действительно посмотрели, что вообще происходит... заинтересовались, и, естественно, большинство из них заняло позицию нашего кандидата Олега Шеина. Кстати, сейчас там идёт суд. И, кстати, суд идёт объективно. Я не знаю, какой будет вердикт. К сожалению, знаем, как обычно бывает. Но нужно отдать должное, Олег своей голодовкой, вот этим вниманием к судебному процессу, я-то каждый день на телефоне с Олегом, идёт объективно. Судья максимально... причём, судья Морозова, все её знают как такую, которая всегда в одни ворота, а сейчас даже сам Олег говорит – она старается объективно, реально объективно, и там очень многие вещи всплывают во время судебного рассмотрения правильные. |
|
|
