| И еще в Троицком храме по традиции венчали бедных московских невест, выдаваемых замуж на завещанное приданое Прасковьи: она слишком хорошо знала невзгоды неравного брака в любом сословии, даже в крепостном. Выдача приданого тоже производилась ежегодно – 23 февраля. Если же невеста не могла в тот день придти в Странноприимный дом, жребий на приданое за нее тянул настоятель домового храма. Церковь была связана и с многими известными людьми. В 1841 году здесь венчался историк Т.Н. Грановский с Елизаветой Мильгаузен, дочерью главного врача больницы. Жениху было 28 лет, невесте – 17. Он только приступал к чтению своих первых университетских лекций, имел слабый голос и «прескверную» дикцию, за что получил прозвище «шепелявый профессор», но потом к нему на восхитительные публичные лекции по истории Средневековья собиралась вся Москва. Елизавета Богдановна пережила своего мужа всего на два года и в 1857 году упокоилась рядом с ним на Пятницком кладбище. А в 1858 году главным доктором Шереметевской больницы стал А.Т. Тарасенков, лечащий врач Гоголя и свидетель его трагических последних дней, пытавшийся спасти писателя от рук бездушных эскулапов. Он написал «Историческую записку о Странноприимном доме» к его 50-летию и на сумму, вырученную от продажи книги, в храм купили серебряный потир для причащения больных. Правда, в 1879 году его украли. Тарасенков же предложил графу Сергею Дмитриевичу открыть Приходящее отделение – бесплатную амбулаторию, а также медицинскую кассу для выдачи пособий больным при выписке на первое время. Тот положил капитал на эти новшества, и с тех пор в храме служили еще панихиду и по доктору Тарасенкову. К 100-летнему юбилею Шереметевской больницы провели последнее обновление интерьеров церкви. И тут история преподнесла приятный сюрприз. В 1896 году художника В.Д. Фартусова, расписывавшего храм Христа Спасителя, пригласили устранить застарелые пятна в куполе. И каково же было удивление, когда под слоем копоти и пыли открылась удивительно сохранившаяся фреска Скотти. |
| А в августе 1856 года в Москву приехал на коронацию Александр II и избрал местом своего пребывания Останкинский дворец. По преданию, именно там, в гостях у графа Дмитрия Николаевича, император подписал проект указа об отмене крепостного права в России – в Останкино долго хранилась подлинная чернильница с засохшими чернилами в память о том событии. Александр Освободитель тоже посетил Троицкую церковь и Странноприимный дом, очень похвалив поваров за русские щи: «Эти щи столь хороши, что не хуже моих собственных!» В 1860 году Странноприимный дом отмечал свое 50-летие. По приказу Д.Н. Шереметева, церковь отреставрировали и тщательно промыли живопись; прорисовывать заново подкупольную фреску Скотти он, к счастью, не разрешил. Торжества начались заупокойной литургией по учредителям, а совершить праздничное богослужение вновь просили святителя Филарета, но он был болен и прислал вместо себя Леонида, епископа Дмитровского. По болезни не приехал и попечитель Дмитрий Николаевич. С ним прощались в Троицкой церкви в сентябре 1871 года: он умер от внезапного инсульта. Попечителем стал его сын, граф Сергей Дмитриевич Шереметев, член Государственного Совета, единственный из придворных имевший право обращаться к императору Николаю II на «ты». Он решил построить отдельную часовню для отпевания умерших, которая прежде находилась в подвале здания. Остальные Шереметевы были смотрителями и членами совета Странноприимного дома, в том числе и Б.С. Шереметев, автор музыки знаменитого романса «Я вас любил». У духовенства храма были весьма обширные обязанности. Помимо окормления больных, призреваемых и персонала, в храме совершались ежегодные поминовения по учредителям (и их родне, начиная с графа Бориса Петровича Шереметева, деда создателя Странноприимного дома) и усопшим попечителям, молебны о здравии живых. Здесь поминали всех, кто имел отношение к Странноприимному дому: врачей, священников, благотворителей – больных, усопших и здравствующих. Дни памяти графини Прасковьи и графа Николая Петровича чтились почти как престольные праздники: в эти дни проходили соборные архиерейские богослужения. |
| – Господь долготерпелив и многомилостив. Не до конца прогневается ниже во век враждует! Больных холерою 27-го октября состояло 1352; занемогло 100, – выздоровело 54, умерло 56; за тем состоит 1342» 146 . – И то и другое выразил ясно святитель Филарет в своей проповеди на 26 октября, произнесенной «в Троицкой церкви странноприимного графа Шереметева дома, по случаю возобновления оной, при продолжении молитв о избавлении от губительной болезни», к чему самым благоприятным случаем послужило то, что в неделю 22-ю по 50-це, в которую совершено было возобновление означенной церкви, читано было Евангелие о богатом и Лазаре. К тому же поводом была и благотворительная цель учреждения дома, где возобновлена была тогда церковь . Уподобив «терпением спасавшемуся» Лазарю «человеколюбием спасавшегося раба Божия боярина графа Николая» (Шереметева), учредителя странноприимного дома, и указав характеристические признаки отличия богатого от Лазаря, вития, в заключение своей проповеди, взывает: «Братия! как много в сии дни Лазарей! Одни больны; другие бедны; некоторые и то и другое. Благодарение человеколюбию Благочестивейшего Государя, и им одушевляемого и движимого правительства! Благодарение и человеколюбию народа! Никто не остается не только пред вратами, на улице, но не оставляется и в жилище, неудобном или небезопасном; врачующие и пекущиеся охотно приближаются к больным такою болезнью, о которой одна мысль в иных возбуждает отвращение или страх; крупицы от трапез богатых довольно часто падают в уста бедных; даже бедные своими лептами делятся с другими бедными, или отдают в милостыню свой труд, и себя в служение болящим; служители чистоты и святыни всюду текут очищать, умягчать и заживлять душевные раны страждущих, и еще не страждущих телесно. Кажется, – добавляет вития, – и сам Врач душ и телес преклоняется к молитвам веры и к подвигам человеколюбия, и простирает милующую руку Смерть уже не распространяет власти, ей попущенной; и болезнь начинает уступать здравию. – Однако, – считает нужным вития в конце проповеди сделать внушение, – дерзнем ли мы подумать, что у нас происходит уже нечто лучшее, нежели что видим в Евангелии? – Там один больной и бедный; один богатый, осужденный, и у сего пять братьев, подобных ему в том, что жили только для себя, а не для Бога и ближнего. |
| Из-за своего выбора Николай Шереметев рассорился с друзьями и близкими. К тому же за крепостной актрисой тянулся шлейф слухов, которые распускали завистницы, и жизнь ее в столице проходила в четырех стенах. А с Николаем Петровичем, главой старинного и уважаемого рода Шереметевых, на светских мероприятиях даже не разговаривали. Все только и обсуждали у него за спиной, что он сошел с ума из-за «деревенской бабы». На блестящей карьере был поставлен крест - актриса заболела туберкулёзом и потеряла голос. Горю ее возлюбленного не было предела. Его репутация и так уже рухнула, а в таких случаях по негласному дворянскому «кодексу чести» полагалось застрелиться. Но он не отчаялся, не бросил ее, а только еще решительнее продолжал добиваться разрешения на венчание. И ему это удалось. В 1801 году Александр I своим указом разрешил им пожениться, сейчас историки называют этот случай уникальным. Но венчание было тайным, чтобы не давать нового повода к злословию. А 23 февраля 1803 года жена родила графу сына Дмитрия. Но беременность и роды осложнила болезнь, и спустя три недели Прасковья скончалась. Ей было 34 года. Прасковья Жемчугова. Картина Николая Аргунова Смерть горячо любимой женщины стала для Николая Петровича ударом, от которого он так и не оправился. Но шесть лет, до самой своей кончины в 1809 году он с рвением выполнял ее волю - помогал обездоленным, истратив на это половину своего состояния. Особенно он заботился о девушках, которые хотели выйти замуж - давал им деньги на приданое. Николай Шереметьев (показывает на странноприимный дом). Картина В. Боровиковского А вот до открытия заложенного им здания на Сухаревской площади граф не дожил. Богадельня начала работать с 1810 года, а спустя несколько лет сын графа Николая Дмитрий Шереметев стал вплотную заниматься ее развитием - ранняя смерть Прасковьи Ивановны стала промыслительной. Кто знает, если бы не эта трагедия, стал бы он одним из видных благотворителей XIX века? Может быть, фамилия Шереметевых так и ассоциировалась бы исключительно с роскошью и экстравагантными причудами богатых людей? Дмитрий Николаевич Шереметев, фрагмент портрета. Художник А. О. Кипренский. 1824 |
| В 1787 году настал триумф крепостной актрисы – в роли Элианы в опере «Самнитсткие браки», за которую восхищенная Екатерина II, посетившая Кусково, пожаловала ей перстень. Вскоре красавица Прасковья стала фавориткой графа, а потом его единственной любовью, хотя связать себя законными узами им долго мешало сословное неравенство. Граф все больше отдавался влиянию возлюбленной. Хрупкая, болезненная, застенчивая, с глубоким взглядом больших и ясных глаз, она отличалась утонченными манерами, не присущими ее сословию, в ней сквозила личность, «твердость воли и сила натуры». Шереметев как-то признался, что в избраннице сердца его пленили больше, чем красота, «украшенный добродетелью разум, искренность, человеколюбие… привязанность к святой вере и усерднейшее богопочтение». А она все острее чувствовала невзгоды своего происхождения и не забывала тех, к кому судьба оказалась не столь благосклонна. После смерти старого графа в 1787 году они открыто зажили в Кусково: Прасковья одна сумела вытащить Шереметева из беспробудного пьянства, которому тот предался из-за кончины отца. Однажды граф заметил, что Прасковья подозрительно часто стала исчезать из дома по утрам, и он решил ее выследить. Оказалось, она тайком посещала Сухаревку, где толпились нищие, чтобы подать им милостыню. И тогда граф, уступая просьбе своей подруги, решил построить на Сухаревке Странноприимный дом для «облегчения страждущих» и отдал под него свои Черкасские огороды. «Дворец двух архитекторов» Странноприимные дома появились в первые века христианства как заведения для странствующих пилигримов и паломников, где им оказывали приют и врачебную помощь. Позднее Странноприимными домами называли богоугодные заведения, совмещающие богадельню и больницу. Такой дом для странников, престарелых, увечных и просто бедных, не имеющих денег на лечение, и задумали создать граф Шереметев и Прасковья Жемчугова – она попросила об этом возлюбленного в самом начале их романа. В день рождения Н.П. Шереметева 28 июня 1792 года состоялась закладка Странноприимного дома: в основание были зарыты «на удачу» серебряные монеты и медная доска с надписью. Поначалу Шереметев не собирался строить дворец. Его первый проект составил ученик и родственник Василия Баженова, талантливый архитектор Елизвой Назаров. (Он уже строил для Шереметева Знаменскую церковь в Новоспасском монастыре, где была их фамильная усыпальница). За основу он взял традиционную городскую усадьбу, отстоящую от красной линии улицы и с парадным двором, удобным для привоза больных. Центром здания стала домовая Троицкая церковь, освященная в память одноименной церкви князей Черкасских, которую разобрали. От нее полукругом расходились два крыла так, что здание имело вид подковы: в одной части располагалась больница, в другой – богадельня, разделяемые церковью. Гражданское же назначение здания подчеркивалось строгим портиком со сдвоенными колоннами, обозначавшим главный вход. |
| В апреле того же года граф Шереметев представляет императору Александру I доклад об учреждении им Странноприимного дома — «богадельни, состоящей из 100 человек обоего пола и всякого звания неимущих и увечных, и больницы на 50 человек для безденежного лечения в оной также всякого состояния бедных». Это было глубоко продуманный проект с планами здания, штатным расписанием и четкой системой финансового обеспечения. Резолюция императора была однозначной: «Быть посему». За этот беспрецедентный акт благотворительности Николай Петрович был удостоен высоких наград от Сената – медали в его честь и ордена князя Владимира 1-й степени. Молва о Странноприимном доме быстро распространилась по России и за ее пределами. Поэты посвящали графу Шереметеву восторженные строки. Однако дожить до открытия своего главного детища Николаю Петровичу было не суждено: 2 января 1809 года он скончался от внезапной простуды. Торжественное освящение Странноприимного дома состоялось в следующем, 1810 году и было приурочено ко дню рождению его основателя – 28 июня (11 июля по н.ст.). Странноприимный дом распахнул свои двери и принял первых призреваемых. Традиции этого выдающегося для своего времени учреждения бережно сохранялись и приумножались наследниками Н.П. Шереметева вплоть до революции, а красота больничного храма и его богослужений привлекала не только насельников Дома, но и москвичей из далеких концов города. Граф Шереметев был похоронен рядом с женой в простом гробу: все деньги на полагавшиеся пышные похороны Николай Петрович завещал раздать нищим. Вот так встреча с душой более сильной, цельной и тонкой преобразила душу любящего графа и открыла ее милосердию. А импульс, данный этой любовью, был таким сильным, что даже в безбожные времена традиция милосердия и служения людям, заложенная графом и его супругой, не прекратилась. По милости Божией на месте закрытых богадельни и больницы появился НИИ скорой помощи имени Н.В. Склифосовского. Вид с улицы. Странноприимный дом - памятник великой и трогательной любви Н.П.Шереметева. В настоящее время здесь располагается НИИ скорой помощи имени Склифасовского |
| С Пушкиным были связаны и другие братья Малиновские. Павел Федорович был в 1796 году поручителем на свадьбе родителей поэта – Сергея Львовича Пушкина и Надежды Осиповны Ганнибал, поскольку был очень дружен с женихом. Еще один сын Троицкого священника, Василий Федорович Малиновский, стал первым директором Царскосельского лицея. Александр Пушкин с другими лицеистами шел за его гробом на Охтинское кладбище в 1814 году, а с его сыном Иваном Васильевичем поэта связывала близкая дружба. Умиравший Пушкин сожалел, что рядом нет Пущина и Малиновского: «Мне было бы легче умирать». И все же главенствовал среди братьев Александр Федорович Малиновский. Отметим еще, что этот выдающийся историк был одним из первых издателей «Слова о полку Игореве», доказывавшим и подлинность этого памятника древнерусской литературы, в то время как многие утверждали, что это поздняя подделка. Кроме Пушкина, другим его близким другом был граф Николай Петрович Шереметев. Как уже говорилось, настоятель Троицкой церкви отец Феодор был его духовником, а Александр Малиновский стал свидетелем жениха на тайном венчании графа с Прасковьей Жемчуговой, состоявшемся в скромной церквушке Симеона Столпника на Поварской. Малиновский был не только другом графа, но и управляющим его домовой канцелярией. Когда Шереметев стал строить Странноприимный дом на Сухаревке, совсем рядом с Троицкой церковью, то поручил Малиновскому наблюдение за работами. А после смерти графа Александр Федорович стал его душеприказчиком и много лет проработал в должности главного смотрителя богоугодного заведения Шереметева. В последний путь его провожал весь Странноприимный дом. Конец службы отца Феодора Малиновского оказался драматическим. Его заподозрили в связях с масоном Новиковым, но биографы сообщали, что это была «мрачная клевета низких людей». Оговоренный отец Феодор был переведен в другой храм. Видимо, он имел какого-то заступника, потому что храм, ставший местом его последнего служения, был замечательным – домовая Татианинская церковь Московского университета. Здесь он прослужил до смерти, последовавшей в 1811 году. Впрочем, встречается мнение, что отца Феодора перевели в кремлевский Благовещенский собор, но и служба в этом храме не была понижением. |
| Также Святейший Владыка обратил особое внимание на необходимость сделать домовый храм открытым для всех желающих: «Пусть этот величественный храм наполняется людьми. Он не может быть восстановлен для того, чтобы двери были закрыты с улицы. Сюда должны приходить люди для молитвы, потому что храм — это не просто зал, не просто помещение. Храм — как человек, он должен жить; а если вешают замок, то храм умирает, и великий грех принимают на себя те, кто не дает возможности совершать в храме богослужения». В дар домовому храму Предстоятель Русской Православной Церкви передал Казанскую икону Божией Матери. Святейший Патриарх сообщил, что директор Института им. Склифосовсого удостоен ордена св. блгв. кн. Даниила Московского III степени, который будет вручен в Храме Христа Спасителя в торжественной обстановке. Священник Василий Секачев выразил благодарность Святейшему Владыке за освящение храма и духовную помощь страждущим, отметив, что приход при Институте им. Склифосовского — «это особый приход, где человеку требуется скорая помощь, которая приходит и от труда человеческого, и от помощи Божией». В память о совместной молитве отец Василий подарил Святейшему Патриарху Кириллу икону свт. Николая, небесного покровителя основателя Троицкого храма и странноприимного дома графа Н.П. Шереметева. Профессор А.Ш. Хубутия поблагодарил Его Святейшество за совершение богослужения в возрожденном храме Троицы Живоначальной, подчеркнув, как важно для пациентов Института им. Склифосовского, проходящих сложное лечение, укрепляться не только физически, но и духовно. Затем Предстоятель освятил памятный знак, установленный на месте деревянной церкви в честь Троицы Живоначальной с приделами Архангела Михаила и прп. Ксении. Этот храм был построен в 1742-1743 гг. на территории современного Института им. Склифосовского и разобран в годы строительства странноприимного дома и храма Троицы Живоначальной, сохранившегося до наших дней. В связи с празднованием 200-летия странноприимного дома сотрудники Института им. Н.В. Склифосовского определили по архивным документам точное местонахождение первоначальной Троицкой церкви. Установленный по благословению Святейшего Патриарха Кирилла памятный крест является авторской работой президента Российской академии художеств, народного художника России З.К. Церетели, который передал его в дар Институту скорой помощи им. Н.В. Склифосовского. |
| Святейший Патриарх Кирилл совершил чин великого освящения храма Троицы Живоначальной при б. Шереметевском странноприимном доме (ныне НИИ скорой помощи им. Н.В. Склифосовского) 13 июня 2010 г. 12:40 13 июня 2010 г., в неделю 3-ю по Пятидесятнице, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл возглавил чин великого освящения храма Троицы Живоначальной при б. Странноприимном доме Н.П. Шереметева (ныне НИИ скорой помощи имени Н.В. Склифосовского) и Божественную литургию в новоосвященном храме. За Литургией Его Святейшеству сослужили архиепископ Истринский Арсений , епископ Бронницкий Игнатий , председатель Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению протоиерей Аркадий Шатов , секретарь Патриарха Московского и всея Руси по городу Москве протоиерей Владимир Диваков , настоятель Троицкого храма священник Василий Секачев. На богослужении присутствовали директор Института им. Склифосовского профессор А.Ш. Хубутия, первый заместитель мэра Москвы в Правительстве Москвы Л.И. Швецова, представители органов исполнительной власти столицы, общественных и творческих организаций, медицинский персонал и пациенты института. За Литургией пел хор сестер милосердия Свято-Димитриевского училища сестер милосердия . По окончании богослужения Святейший Патриарх Кирилл обратился к собравшимся с Первосвятительским словом . Отталкиваясь от сегодняшнего апостольского чтения ( Рим. 5, 1-10 ), Святейший Владыка поделился своими размышлениями о роли, которую играет терпеливое перенесение страданий для возрастания в христианской вере и надежде. Хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает, потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам —«эти дивные слова… нужно написать, как девиз, в каждой больнице, в каждом месте скорби — там, где люди борются за жизнь, где они преодолевают огромные трудности», — убежден Предстоятель. «Дай Бог, чтобы эти слова хорошо помнили врачи, которые здесь работают, медсестры, технический персонал и особенно пациенты, — продолжил Святейший Патриарх Кирилл. — Прозревая смысл этого апостольского послания, наши предки и строили храмы в больницах, в странноприимных домах, в тюрьмах — везде, где человек лицом к лицу сталкивается со скорбью». |
| Вашего Преосвященства покорный слуга Граф Димитрий Шереметев. 30 апреля 1865 года Дмитрий Николаевич Шереметев (1803–1871) – сын графа Николая Петровича Шереметева (1751–1809) и графини Прасковьи Ивановны Шереметевой (1768–1803, бывшей крепостной актрисы театра Ковалевой-Жемчуговой). Дмитрий Николаевич принадлежал заслуженному роду Шереметевых. Его прадеду, фельдмаршалу Борису Петровичу (1652–1719), Петр I пожаловал первый в России графский титул. Следующий Шереметев – Петр Борисович (1713–1788), сенатор (1762), один из богатейших людей России, владелец Фонтанного дома (наб. р. Фонтанки, 34) и знаменитой подмосковной усадьбы Кусково. Его сын, граф Николай Петрович – создатель Останкинского театра-дворца. В память о своей жене Прасковье Ивановне основал Странноприимный дом в Москве. Маленький граф, Дмитрий Николаевич, в неполные 6 лет остался круглым сиротой. После смерти графа Николая Петровича Шереметева вдовствующая императрица Мария Федоровна, в знак его былой дружбы с Павлом I, берет Дмитрия под свое особое покровительство. Опекунов и воспитателей наследнику огромного состояния подбирали только с одобрения императрицы. Дмитрий Николаевич получил домашнее образование. В 1820 г. пожалован в камер-пажи, в 1823 г. поступил на службу корнетом в Кавалергардский полк. С 1827 г. – поручик, с 1830 г. – штабс-ротмистр, в 1831 г. пожалован во флигель-адъютанты. Участвовал в походе против польских повстанцев и находился с полком при взятии Варшавы. Награжден орденом Св. Владимира 4-й степени с бантом. В 1843 г. произведен в ротмистры. В 1838 г. перешел на гражданскую службу, произведен в коллежские советники в Министерстве внутренних дел, камергер. С 1856 г. – гофмейстер Высочайшего двора. В 1824–1871 гг. Дмитрий Николаевич был попечителем Странноприимного дома, основанного его отцом, жертвуя огромные суммы в дополнение к средствам, оговоренным при открытии учреждения. Во времена его деятельности прижилась поговорка «жить на шереметевский счет». В середине XIX в. на его пожертвования существовали московские храмы, обители, гимназии, приюты и отчасти Петербургский университет. В 1840-х гг. Дмитрий Николаевич исполнял обязанности Почетного попечителя санкт-петербургских гимназий, в 1843 г. был удостоен звания почетного члена Петербургского университета. Помощь графа сыграла решительную роль в поновлении Лазаревской церкви в Александро-Невской лавре. |
|
|
