| Отрицательный рационализм не смущается тем, что для него многое и самое существенное в евангелии остается непонятным, что он запутывается в своих собственных вымыслах, в которых ищет выхода. Однако самое возмутительное в этом научном позитивизме его пошлая мещанская приниженность, самодовольное пресмыкание в узких границах здравого смысла. Из всех этих Neutestamentliche Theologie, Vie de Iésus выносишь одно несомненное убеждение в пошлой низости, в чуждой всякого вдохновенного подъема ограниченности всех этих немецких бюргеров и французских буржуа, достаточно сытых, чтобы переворачивать евангельские кирпичики, но совершенно бессильных, чтобы сложить их в стройную картину. 482 Примечание редакции. Редакция «Богословского Вестника» с особенным удовольствием приветствует появление настоящей статьи, на страницах своего журнала, так как автор её – профессор одного из высших учебных заведений, по специальности механик – высказывает в ней мысли, приобретающие особый интерес в устах деятеля позитивной науки. 483 Как известно, предмет естественно-научной апологетики введен в цикл научных дисциплин, преподаваемых в Московской Духовной Академии, еще в 1870 году, но до сих пор не получил надлежащей организации. 484 В этом отношении весьма характерно то отношение со стороны специалистов естественных наук, которое встретило обращение к ним Совета Моск. Духовн. Академии, когда, в 1904 году, он счел нужным заняться вопросом о реорганизации преподавания естественно-научной апологетики. Профессор-зоолог попытался ответить на запрос путем изложения некоторой общей программы «энциклопедии естествознания», не выходя, однако из пределов лишь науки о жизни. Но зато профессор физик, ограничился сухой рекомендацией преподавателя физики, что можно считать или простым недоразумением, или-же, что вернее, прямо-таки нежеланием даже вдуматься в возможность какого-либо отношения физики к богословию. Поэтому совершенно естественно, что вопрос об апологетике не получил разрешения и до сих пор, хотя, мне думается, что уже тогда же общий путь его разрешения, по крайней мере с программной стороны был намечен проф. |
| Сам Юм признавал ошибочность таких рассуждений, когда утверждал, что нельзя, основываясь на единообразии прошлого опыта, узнать нечто истинное относительно будущего. Мы не можем даже знать наверняка, что завтра утром взойдёт солнце (Hume, An Abstract of Treatise on Human Nature, 14–16). Поэтому для Юма отрицание будущих чудес на основе прошлого опыта несовместимо с его собственными принципами и представляет собой отклонение от его системы. Если бы было верно, что никакое исключение в настоящий момент не может ниспровергнуть «законы», основанные на нашем единообразном опыте в прошлом, то никакого прогресса в нашем научном понимании мира не было бы. Ибо установленный, повторяющийся факт отклонения от прежней научной парадигмы и есть то, что заставляет учёных изменить свои убеждения. Когда установлен факт наблюдаемого исключения из прежних «законов», эти «законы» по мере возможности исправляются, чтобы объяснить исключение. Их сменяет новый «закон». Именно это произошло, когда были обнаружены астрономически далёкие от нас, но повторяющиеся «исключения» из ньютоновского закона тяготения и эйнштейновская теория относительности стала считаться более общим и адекватным законом. Исключения из «законов» имеют эвристическую (позволяющую открывать новое) ценность; это стимулы для прогресса в нашем понимании мироздания. Укажем теперь главное – всё то, что верно в отношении повторяющихся исключений, требующих естественнонаучного объяснения, верно также в отношении исключений неповторяющихся, которые подразумевают сверхъестественную причину. Отсутствие заслуживающих доверия свидетелей. Юм также возражает против имеющихся на практике свидетельств о чудесах. Мы показали, что априорные попытки упразднить чудеса несостоятельны, так что нам осталось только разобрать апостериорные аргументы. Юм настаивает, что свидетельств для установления факта новозаветных чудес явно недостаточно. Он приводит несколько доводов, которые, если они верны, подорвали бы доверие к новозаветным свидетелям. Юм говорит: «Во всей истории нельзя найти ни одного чуда, засвидетельствованного достаточным количеством людей, столь неоспоримо здравомыслящих, хорошо воспитанных и образованных, чтобы мы могли не подозревать их в самообольщении». Не хватает и свидетелей, «столь несомненно честных, чтобы они стояли выше всякого подозрения в намерении обмануть других». Вдобавок они не пользуются в глазах человечества «таким доверием и такой репутацией, чтобы им было что потерять в случае, если бы их уличили во лжи». И наконец, нет и предполагаемых чудес, «в такой мере оказавшихся достоянием общественности и происшедших в столь известной части света, что разоблачение обмана было бы неизбежным» (Hume, Abstract of а Treatise). |
| Баумштарк стал первым главным редактором нового специального журнала Oriens Christianus (издавался с 1901 г. в Риме, с 1911 г. – в Лейпциге, затем в Висбадене) и находился на этом посту с небольшими перерывами до 1941 г. He получив кафедры в Римском университете, Баумштарк возвращается в Германию, где до 1921 г. работает школьным учителем в Засбахе, пишет несколько монографий, ряд статей для журналов и энциклопедий. Он преподавал в университетах Германии и Нидерландов (Мюнстер, Бонн, Утрехт, Неймеген), по ходатайству друзей получил звание почетного профессора по кафедре христианского востоковедения и литургики в Бонне, в 1930–1935 гг. занимал также кафедру христианского Востока в Мюнстере. В 1925 г. Баумштарк становится доктором теологии honoris causa 1035 . Баумштарк активно выступал за реформу Бревиария 1036 и плодотворно сотрудничал с одним из центров литургического движения – бенедиктинским монастырем Мария Лаах, настоятель которого И. Хервеген, стремясь объединить усилия ученых в исследовании западной литургики, предоставил Баумштарку условия для работы и возможность публиковаться в ведущем в те годы научном журнале по литургике Jahrbuch für Liturgiewissenschaft; вскоре он становится редактором этого журнала. Однако явные национал-социалистские симпатии ученого и поддержка им НСДАП на выборах привели к разрыву с коллегами, увольнению с поста редактора и отстранению от преподавания в Мюнстере. Перу Баумштарка принадлежит более 500 публикаций, среди которых – не утратившая научного значения «История сирийской литературы« 1037 , труды по восточнохристианской агиографии, истории сирийских монастырей, публикации источников по истории богослужения и др 1038 . Однако особое место в творческом наследии ученого занимают труды по исторической литургике 1039 . Основные научные принципы и методы исследования в этой области изложены в фундаментальной монографии »Сравнительная литургика» 1040 : генетический подход к обрядам, идея их непрерывной эволюции при сохранении ядра, применение компаративных методов исследования, которые уже со второй половины XIX в. пользовались популярностью в историко-культурных исследованиях. Баумштарк ставил перед собой задачу описания изменяющихся литургических форм при остающемся постоянным содержании богослужения и резко критиковал европо- и римоцентризм своих предшественников (по его мнению, «изучать богослужение, опираясь только на одну из традиций, – то же самое, что изучать Евангелие от Луки, игнорируя других синоптиков»). |
| Что получилось? Получилась полная чушь – воскрешение античных представлений о четырёх стихиях, соответствующих четырём фигурам силлогизма. Гегелевская философия природы похожа на натурфилософские построения Эмпедокла и Анаксагора. Но Эмпедокл и Анаксагор были людьми, жившими в своей эпохе, и сделали очень много для развития современной им науки. Они предлагали концепции возникновения жизни, строения космоса, возникновения человека, из чего потом возникали науки – геология, биология. Это был поиск, всегда сопряжённый с ошибками. Гегель же в научном XIX в. говорит то, что «не лезет ни в какие ворота». Это не странность, не ошибка, не то, что можно стыдливо отодвинуть, а проверка диалектического метода на истинность. Диалектический метод продемонстрировал, что как только он встречается с настоящей наукой, он терпит сокрушительное фиаско. Диалектический метод оказался ошибочным. Поэтому можно согласиться со следующим высказыванием А.Шопенгауэра: «Как средство поглупеть гегелевская философия несравненна: эта абракадабра, эта болтовня, набор слов, предлагающий в своих чудовищных сочетаниях разуму мыслить невозможные мысли, вопиющие противоречия, совершенно калечить интеллект» (12, с. 113). «Философия духа». «Философия духа» составляет третий том гегелевской «Энциклопедии философских наук». Так же, как и другие работы, она состоит из трёх больших частей: «Субъективный дух», «Объективный дух» и «Абсолютный дух». Что такое дух? Гегель объясняет это так: " Для нас дух имеет своей предпосылкой природу; он является её истиной и тем самым абсолютно первым в отношении её. В этой истине природа исчезла, и дух обнаружился в ней как идея, достигшая своего для себя бытия, как идея, объект в которой, также как и её субъект, есть понятие» (8, т. 3, с. 15). Иначе говоря, дух есть единство, синтез идеи и природы. Поэтому дух существует там, где есть одушевлённая жизнь. Сфера действия духа – это сфера действия человека. Человек есть единственное существо, в котором природа и идея соединяются. Причём они не просто соединяются, а сливаются. Отсюда идёт развёртывание философии духа как субъективного духа, объективного духа и абсолютного духа. |
| 119), однако справедливость требует сказать, что автором не упущено из внимания ни одной, имеющей более или менее существенное значение стороны его. Труд проф. Корсунского впервые так обстоятельно и всесторонне раскрывает значение перевода LXX в истории греческого языка и словесности. После раскрытия общего характера самого языка перевода LXX, как κοιν διλεκτος, профес. Корсунский более всего дает места в своем исследовании лексикографии перевода LXX. И это не без основания. «Если словарь какого бы то ни было языка – говорит автор – справедливо признается сокровищницею, в которую прошедшие века внесли, с большим или меньшим изобилием, всё, что они собрали самого драгоценного, – многолетние плоды своей опытности, своих наблюдений и открытий, и если он таким образом есть истинная энци- клопедия, содержащая вполне науку народа, который говорит им: то словарь перевода LXX есть по преимуществу такая сокровищница, энциклопедия. Ибо лексикон перевода LXX-mu, представляя собою совокупность слов греческих не какого-нибудь определенного народа или племени, им говорившего, а слов, отчасти бывших в народном употреблении говоривших по-гречески жителей Александрии – Иудеев ли то или язычников времен Птоломеев, отчасти извлеченных из литературного (у древних классиков и современных LXX толковникам писателей греческих, а равным образом и в письменности эпиграфической), или народного устного их употребления, отчасти же вновь составленных на основании стихий, в греческом языке данных, служит выражением понятий и мыслей собственно чуждого греческому племени народа еврейского. Уже по этому самому он представляет собою особый состав слов и особый интерес научный. Если же мы примем во внимание то обстоятельство, что этот перевод не есть перевод какой-либо обыкновенной книги человеческого происхождения; а есть перевод Библии Ветхого Завета во всей совокупности её книг и её разнообразного содержания: то означенный особый состав получает еще большую важность в научном и других отношениях и означенный интерес еще более возвышается» (стр. 524–525). Сличая лексикон LXX с лексиконом классической литературы древней Греции, автор рассматриваемого труда провел, шаг за шагом, по существующим лексиконам и по самым памятникам библейской и древнегреческой языческой, в частности эпиграфической письменности, это сличение по наиболее характерным словам лексикона LXX, – отчего и выводы получились прочные и многосторонние (см. напр. стран. 180, 280, 524–526 и др.). Представленные им многочисленные примеры слов или исключительно или впервые употребленных у LXX дают науке греческого языка с его словесностью, а равно библейской, археологической и другим отраслям научного знания богатый материал для дальнейших суждений и выводов. И другие разряды слов лексикона LXX (слова поэтические и чужеземные), собранные проф. Корсунским, также важны для суждения об отношении языка сего перевода к клас- |
| Принимая с благодарностью многие важные основания полигенистов и других исследователей против новых дарвинистических догматов, мы воспользуемся также и против полигенистов некоторыми частными доказательствами дарвинистов, которые может быть со временем, по крайней мере, сведут множество современных видов животного царства к небольшому первоначальному числу, как несомненный результат науки, и таким образом дадут нам доказательство истины библейской истории потопа. Кроме этого, против полигенистов мы должны указать на то, что вопрос о происхождении человечества не принадлежит только этнологической и физиологической областям, 36 но также существенно и прежде всего – области истории, и что новейшие сравнительные исследования истории языка, культуры и религии человеческого рода представляют столь многочисленные и твердые доказательства за первоначальную связь всего человечества в одном корне, за общую колыбель его, по всей вероятности в западной Азии, что во всяком случае возможность единичного происхождения нашего рода становится все менее и менее научно оспоримою. Таким образом здесь подтверждаются слова Христа: что Бог сочетал, того человек да не разлучает ( Мф.19:6 ). Результат всего сказанного нами о научном методе защиты против ложного современного естествознания тот: некогда выраженное опасение Шлейермахера, чтобы естествоведение, направленное к всеобъемлющему познанию мира не довело богословия до «всецелой научно-голодной смерти» более твердыми предположениями, нежели какие имели в свое время энциклопедисты, по нашему мнению, не имеет за себя ни малейшего основания, уже отнятие у человека Божественного происхождения ведет и необходимо должно вести к лишению нас и человеческого достоинства; но в таком случае естественные науки вызовут к самозащите не только верующих в Писание, но и всех имеющих духовно-нравственное сознание человека. Вот почему в новое время, насколько мы понимаем дело, в отношениях между естествознанием и богословием замечается благоприятный оборот, поворотный шаг к взаимному примирению. С обеих сторон начинаются уступки и выяснения недоразумений: более осторожные и благоразумные естествоведы 37 приглашают своих рьяных и радикальных товарищей не заходить за пределы компетентности их области и воздерживаться от наездничества, унижающего достоинство их науки и, наоборот, более умеренное богословие старается также с своей стороны удержать фанатичных защитников Писания в их естественных границах; поэтому нельзя с радостью не высказать надежды, что придет время, когда обе науки, как две светящие точки будут кружиться около одного центра притяжения взаимно подкрепляя одна другую н соревнуя одна перед другой в открытии величественных дел и путей Бога! |
| С. 190.1. И предлоги, и союзы относятся к служебным частям (частицам) речи, они устанавливают отношения между знаменательными частями речи: предлоги показывают подчинение одного слова другому, союзы же связывают равноправные члены предложения или сами предложения. 2. Нужно различать целевой союз чтобы и союзное слово что с частицей бы, союзы также и тоже, пишущиеся слитно, от сочетаний наречия и местоимения с частицей же. Литература Буланин Л.Л. Трудные вопросы морфологии. М., 1976. Виноградов В.В. Русский язык. М.; Л., 1972. Граудина Л.К., Ицкович В.А., Катлинская Л.П. Грамматическая правильность русской речи. М., 1971. Ломоносов М.В. Российская грамматика. — Полное собрание сочинений: Труды по филологии. т. 7. М.; Л., 1952. Мучник И.П. Грамматические категории глагола и имени в современном русском литературном языке. М., 1971. Панов М.В. Изучение состава слова в национальной школе. Махачкала, 1979. Паустовский К.Г. Золотая роза. Кишинев, 1987. Пешковский А.М. Русский синтаксис в научном освещении. М., 1938. Подгаецкая И.М. Воспитание у учащихся интереса к изучению русского языка. М., 1985. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. т. 3. Харьков, 1899. Реформатский А.А. Очерки по фонологии, морфонологии и морфологии. М., 1979. Родари Д. Грамматика фантазии. Алма-Ата, 1982. Русская грамматика. т. 1. М., 1980. Русские писатели о языке. Л., 1954. Русский язык: Энциклопедия. М., 1979. Чернышев В.И. Правильность и чистота русской речи. — В кн.: Чернышев В.И. Избранные труды. т. 1. М., 1970. Шанский Н.М. В мире слов. М., 1985. Словари Быстрова Е.А., Окунева А.П., Шанский Н.М. Учебный фразеологический словарь русского языка. Л., 1984. Горбачевич К.С., Хабло Е.П. Словарь эпитетов русского литературного языка. Л., 1979. Жуков В.П., Жуков А.В. Школьный фразеологический словарь русского языка. М., 1989. Клюева В.Н. Краткий словарь синонимов русского языка. М., 1961. Лапатухин М.С., Скорлуповская Е.В., Снетова Г.П. Школьный толковый словарь русского языка. М., 1981. Львов М.Р. Школьный словарь антонимов русского языка. М., 1981. |
| Никонов В.А. Краткий топонимический словарь. М., 1966. Одинцов В.В. и др. Школьный словарь иностранных слов. М., 1989. Ожегов С.И. Словарь русского языка. Любое издание после девятого. Орфоэпический словарь русского языка. М., 1983. Панов Б.Т., Текучее А.В. Школьный грамматико-орфографический словарь русского языка. М., 1985. Петровский Н.А. Словарь русских личных имен. М., 1966. Потиха 3.А. Школьный словарь строения слов русского языка. М., 1987. Розенталь Д.Э., Телейкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов. М., 1976. Словарь названий жителей СССР. М., 1975. Словарь синонимов. Л., 1975. Тихонов А.Н. Школьный словообразовательный словарь русского языка. М., 1978. Толковый словарь русского языка. Л., 1981. Частотный словарь русского языка. М., 1977. Шанский Н.М., Иванов В.В., Шанская Т.В. Краткий этимологический словарь русского языка. М., 1971. Энциклопедический словарь юного филолога. М., 1984. 1 Чехов М.А. Литературное наследие: В 2х т. Т. 1. Воспоминания. Письма. М., 1986, с. 218. 2 Маршак С.Я. Воспитание словом. М., 1961, с. 88. 3 Панов М.В. Изучение состава слова в национальной школе. Махачкала, 1979, с. 38. 4 Поклонись хлебу. Кишинев, 1985, с. 246. 5 Мороз О. Ньютон и Гете. — Наука и жизнь, 1977, с. 111. 6 Пешковский А.М. Русский синтаксис в научном освещении. М., 1938, с. 94–95. 7 Цит. по книге: Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. т. 3. Харьков, 1899, с. 575. 8 Словарь языка Пушкина: В 4х т. Т. 2. М., 1957, с. 456. 9 Афанасьев А.Н. Древо жизни. М., 1982, с. 200. 10 Там же, с. 200–211. 11 Чернышев В.И. Правильность и чистота русской речи. — В кн.: Чернышев В.И. Избранные труды. Т. 1. М., 1970, с. 527. 12 Там же, с. 527. 13 Там же, с. 527–528. 14 Трудности словоупотребления и варианты норм русского литературного языка/Под ред. К.С. Горбачевича. Л., 1973, с. 202. 15 Русская грамматика. т. 1. М., 1980, с. 469. 16 См.: Мучник И.П. Грамматические категории глагола и имени в современном русском литературном языке. М., 1971, с. 224–225. 17 См.: Федин К. Отыскать верное слово. — Лит. газета, 1986, 7 мая. |
| Hukoльckiй Н.[К.] О литературныхъ трудахъ митрополита Климента Смолятича, писателя XII вка. СПб., 1892. Пашуто В.Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968. Петрухин П.В. К проблеме реконструкции и перевода Повести временных лет//Русский язык в научном освещении. 2012. (23). С. 232–249. Понырко Н.В. Климент (Клим Смолятич)//Православная энциклопедия. М., 2014. Т. 35. С. 486–488. Поппэ А. Митрополиты и князья Древней Руси//Подскальски Г. Христианство и богословская литература в Киевской Руси, 988–1237 гг. СПб., 1996. [Изд. 2-е, испр. и дополн. для рус. перевода] (Subsidia Byzantinorossica; 1). С. 443–497. Приселковъ М.Д. Очерки по церковно-политической ucmopiu Kiebckoй Руси X–XII вв. СПб., 1913. Соколовъ П. Pycckiй apxiepeй изъ Buзahmiu и право его назначенвя до начала XV вка. К., 1913. Успенский Б.А. Царь и патриарх: харизма власти в России (Византийская модель и ее русское переосмысление). М., 1998. Успенский Б.А. Митрополит Климент Смолятич и его послания//Slovne – Слов не: International Journal of Slavic Studies. 2017. Т. 6, С. 171–218. 1 Основную литературу и обсуждение вопросов, связанных с личностью и биографией Клима, см. в статьях [Понырко, 2014; Успенский, 2017]. 2 О чем свидетельствуют как обстоятельства его кончины [Виноградов, Желтов, 2014], так и занятая его сторонниками позиция в споре о постах [Виноградов, Желтов, 2018]. 3 Причем и киевской, и владимиро-суздальской, что подчеркивает важное значение этих коллизий для всей Древней Руси третьей четверти XII в. 5 Ср. описание событий у М.Д. Приселкова, даже не предполагающее иных вариантов прочтения летописного известия: «Соборъ митрополита и двухъ епископовъ приступилъ, какъ видимъ, въ boзcmahobлehiю правильной церковной жизни Kieba» [Приселковъ. С. 389]. 7 Ср. словарную статью «Служба (Служьба)» в «Словаре русского языка XI–XVII вв.» (М., 2000. Вып. 25. С. 120–124). 8 В частности, Клим «Вопрошания Кирикова», хотя и высказывается по вопросам евхаристической дисциплины (Мильков В.В., Симонов Р.А. Кирик Новгородец: ученый и мыслитель. М., 2011. (Памятники древнерусской мысли: исследования и тексты; 8). С. 416, §30), не только ничего не говорит о каких-либо исправлениях в тексте литургии, но, наоборот, сам просит Нифонта разъяснить порядок совершения литургии Преждеосвященных Даров епископом (Там же. С. 417, §43). |
| Это хорошая иллюстрация того обстоятельства, что Библия не содержит фактических ошибок, но и не является учебником в современном научном понимании слова. Критерии отличия, указанные в Книге Левит, являются практическими, а не научными. Они помогали людям различать чистую и нечистую пищу. Животные, жующие жвачку, называются «жвачные», то есть совершающие «руминацию», отрыгивая пищевые массы через пищевод для повторного пережёвывания. Желудок у большинства жвачных состоит из четырёх отделов. Как правило, их мясо было «чистой», правильной пищей для израильтян. Ни горный даман («горный барсук» в переводе NASB синод, «тушканчик " ни заяц не являются жвачными, и в формальном смысле слова они жвачку не жуют. Однако им свойственно так двигать челюстями, что со стороны кажется, будто они жуют жвачку. Даже шведский естествоиспытатель Линней первоначально классифицировал их как жвачных. «Рефекция» – это процесс, в ходе которого трудноперевариваемые растительные массы насыщаются определёнными бактериями и выводятся в виде помета, а затем поедаются снова. Этот процесс способствует лучшему усвоению пищи у кроликов. Он сходен с «руминацией». Левит 13 . В главе Лев. 13 «проказа» описывается как инфекционная болезнь, которой может быть заражена одежда. Однако проказа – это заболевание, вызываемое бактериями, и оно не распространяется на неживые объекты, такие как ткани. В ответ на это библеисты отвечают, что вся проблема сводится просто к значению слова, со временем изменившемуся. Болезнь, которую в наши дни называют «проказой», известна также под названиями «болезнь Хансена (Hansen)» и «лепра». Это не обязательно та же самая инфекция, которая называется «проказой» в Ветхом Завете. Бактериальное заболевание, определяемое ныне как проказа, никогда не даёт симптомов, описанных в ряде ветхозаветных текстов. Древнееврейское слово tsarath, переводимое как «проказа», представляет собой более общее обозначение для любого серьёзного инфекционного поражения кожи или поверхностей неодушевлённых объектов. Признаки заражения на тканях или на стенах, как в Лев. 14:33–57 , вызывались, скорее всего, каким-то грибком или плесенью. Одежду с признаками заражения сжигали ( Лев. 13:52 ). Дома же следовало очищать. Если с инфекцией не удавалось справиться, то дома разрушали, а их обломки выносили за пределы города ( Лев. 14:45 ). |
|
|
