| Генрих VI и его восточные планы А.А.Васильев. История Византийской империи Если велика была опасность для Византии при Фридрихе Барбароссе, то она сделалась еще более грозной при сыне и преемнике его Генрихе VI. Последний, проникнутый идеей Гогенштауфенов о неограниченной, дарованной им Богом императорской власти, уже по одному этому не мог дружественно относиться к другому императору византийскому. Но кроме того, унаследовав, как супруг нормандской принцессы Констанции, королевство Обеих Сицилий, он вместе с тем унаследовал и всю упорную вражду норманнов к Византии и их завоевательные планы. Казалось, что на долю Генриха VI должно выпасть исполнение того, чего не сделал его отец, а именно — присоединение Византии к Западной империи. В Константинополь был отправлен род ультиматума, в котором Генрих требовал от Исаака Ангела уступки ему территории на Балканском полуострове, между Диррахием и Солунью, завоеванной раньше норманнами, но потом возвращенной ими Византии; там же шла речь о возмещении убытков, понесенных Фридрихом Барбароссой во время Крестового похода, и о помощи Генриху флотом для его палестинской экспедиции. Исаак едва успел отправить к нему посольство, как был в 1195 году низвергнут с престола и ослеплен своим братом Алексеем III. Со времени последнего государственного переворота в Византии поведение Генриха VI стало еще более угрожающим. Устроив брак своего брата Филиппа Швабского с дочерью низложенного императора Исаака Ириной, он создал для первого некоторые права на Византию. В лице Генриха VI новый византийский император «должен был опасаться не только западного императора, наследника нормандских королей и крестоносца, но прежде всего также мстителя за низвергнутого Исаака и его семью.» Подготовляемый Генрихом Крестовый поход имел целью столько же Константинополь, сколько Палестину. В его планы входило обладание всем христианским Востоком, включая Византию. Обстоятельства, как казалось, благоприятствовали его стремлениям: к Генриху прибыло посольство от правителя Кипра, прося императора дать ему королевский титул и выражая желание быть «навсегда человеком (т.е. вассалом) Римской империи» (homo imperii esse Romani). С подобной же просьбой о королевском титуле обратился к Генриху правитель Малой Армении (Киликии). Если бы Генриху удалось утвердиться в Сирии, то с помощью вассальных государств Кипра и Малой Армении он мог бы окончательно окружить Византийскую империю. |
| Второй Крестовый поход возглавили: Еще по пути к Иерсуалимскому королевству воинство сильно поредело. Этому способствовали: Поход оказался на редкость неудачным. Крестоносцы потерпели ряд поражений от арабов и были вынуждены вернуться домой. В 1173 году на территории Египта появилось новое государство, правителем которого стал талантливый полководец и дипломат султан Салах ад-Дин (Саладин). Он начал войну против Иерсуалимского королевства и в битве при Хаттине разбил войско крестоносцев. После этого армия Саладина взяла в осаду Иерусалим, который вскоре капитулировал. Иерсуалимское королевство перестало существовать. Третий Крестовый поход (1189-1192 гг.) В 1189 году начался Третий Крестовый поход. Его главной целью было повторное отвоевывание Святой земли. Третий Крестовый поход тоже оказался неудачным. Немецкие рыцари по пути лишились своего предводителя. Во время переправы через речку Селиф в Малой Азии, Фридрих Барбаросса, облаченный в тяжелые доспехи, упал с коня и утонул. После этого большая часть немецких крестоносцев повернула домой. Английские и французские рыцари добрались до территории, где еще недавно было Иерусалимское королевство, но не пошли сразу освобождать Иерусалим, а решили осадить крепость Акру. Осада продолжалась два года. Французский король не дождался окончания осады и отбыл домой со своими рыцарями. Ричард «Львиное сердце» остался под Акрой в окружении войск Саладина. Несмотря на то, что английский король все-таки взял Акру и даже одержал победу над войсками Саладина в битве при Арсуфе, дело закончилось мирными переговорами. Ричарду нужно было срочно вернуться домой, так как французский король Филипп воспользовался отсутствием английского короля и захватил почти все владения Англии на материке. Результаты Третьего Крестового похода были весьма скромны. Христианским паломникам разрешили свободно посещать Иерусалим, но он по-прежнему принадлежал мусульманам. Акра и часть прибрежной полосы от Тира до Яффо оставались в руках крестоносцев. Четвертый Крестовый поход (1202-1204 гг.) |
| Одно из древнейших европ. учебных заведений, в ср. века главный центр изучения права. Основан на базе юридической школы, существовавшей с кон. XI в., где изучалось рим. право. Обнаруженная в кон. XI в. рукопись Дигест Юстиниана , как полагают, попала в Б. при Ирнерии (Гарнерии, † после 1125) или еще раньше, при его предшественнике, полулегендарном магистре Пепо, о к-ром не сохранилось достоверных сведений. Впервые преподавать в Б. рим. право, т. е. публично читать и «глоссировать» (комментировать юридические тексты диалектическим или логическим методом схоластики), стал Ирнерий, бывш. судья при маркграфах Тосканы и советник при герм. имп. Генрихе V. Практика постоянного преподавания рим. права в Б. устанавливается к 1140 г. и связана с деятельностью т. н. «4 учителей» (quattuor doctores), учеников Ирнерия: Булгара, Мартина Госиа, Гуго (Уго) и Якоба. Тогда же складывается метод преподавания, к-рый оставался неизменным на протяжении всех ср. веков. Курс обучения состоял из лекций (lectura) и диспутов (disputationes). Предметом изучения были своды рим. и канонического права, вошедшие впосл. в Corpus Juris Civilis , текст к-рых зачитывался частями и комментировался, отмечались близкие и противоположные места, разрешались противоречия. Аргументы можно было заимствовать из текста сводов или же приводить примеры решения подобных дел юристами. Предметом диспутов были казусы, интересные и сложные случаи, взятые в основном из судебной практики. Преподаватель излагал суть казуса, а участники диспута должны были привести аргументы «pro et contra» того или иного решения, затем преподаватель комментировал и оценивал аргументацию и выносил решение. Теория, преподавание и практика были неразрывно связаны у болонских легистов и канонистов, они были практикующими юристами. Так, уже «4 учителя» участвовали как советники имп. Фридриха I Барбароссы на рейхстаге в Ронкалье (1158). Болонские юристы консультировали по правовым вопросам как городскую коммуну, так и частных лиц. Исполнение роли арбитров, составление «consilia» (советов) для властей и частных лиц, особенно начиная с XIV в., являлось значительной и доходной побочной деятельностью юристов. Канонисты, практически все клирики, занимали церковные должности (и соответственно подчинялись церковной юрисдикции). |
| Неудачная кампания Мануила в Италии, ясно доказавшая Фридриху Барбароссе, что в данном случае дело шло об утверждении там греков, окончательно порвала и без того уже ослабнувшие узы византийского союза. Современный Фридриху Оттон Фрейзингенский писал: “Хотя (Фридрих) ненавидел Вильгельма, однако, он не желал, чтобы посторонние люди отнимали границы его империи, несправедливо захваченные неистовой тиранией Рожера.” 146 Всякая надежда на примирение с Барбароссой у Мануила исчезла, а вместе с этим исчезли и надежды на итальянские завоевания. В 1158 году между Мануилом и Вильгельмом Сицилийским был заключен мир, условия которого точно неизвестны, означавший для Византии отречение от долго лелеемых ею блестящих планов и вместе с тем “разрыв дружбы и союза между двумя империями, завязанных еще при Лотаре Саксонском и Кало-Иоанне и еще более скрепленных личными отношениями Конрада и Мануила.” “С этих пор византийские вооруженные силы уже не видали более Италии.” 147 Благодаря создавшимся новым условиям задачи византийской политики изменились. Она должна была противодействовать стремлениям Гогенштауфенов присоединить Италию, которая, с точки зрения Фридриха Барбароссы, должна была признавать его власть. Византийская дипломатия стала деятельно работать в новом направлении. Мануил, желая порвать отношения между Фридрихом и папой, искал у папского престола поддержки в своей борьбе с Фридрихом и соблазнял папу перспективой возможной церковной унии восточной церкви с западной. Вызвав борьбу между папой и германским государем, Мануил надеялся “восстановить Восточную империю во всей полноте ее прав и уничтожить аномалию, которая представлялась его взору в виде Западной империи.” 148 Однако, эти переговоры не удались, так как папы вовсе не желали попасть в зависимость от одного императора к другому; наоборот, упоенные теократическими идеалами папы XII века сами хотели достичь верховенства над императором византийским. Когда открылась борьба между Фридрихом Барбароссой и северо-итальянскими городами, Мануил деятельно помогал последним денежными субсидиями. Разрушенные Фридрихом стены Милана были восстановлены при помощи византийского императора. Особенно деятельны были его сношения с Генуей, Пизой и Венецией, которая под угрозой немецкой опасности снова обратилась к Византии. Но Мануил, может быть, желая из-за недостатка средств воспользоваться громадными богатствами венецианских купцов на территории его государства, неожиданно велел арестовать всех находившихся в Византии венецианцев и конфисковать их имущества. Возмущенная Венеция отправила против Византии флот, который, однако, благодаря эпидемии должен был вернуться без большого успеха. По всей вероятности, при жизни Мануила добрые отношения между Венецией и Византией восстановлены не были. |
| В длинном письме, адресованном своему западному другу, королю Англии Генриху II Плантагенету, Мануил объявляет о своем недавнем поражении, стараясь немного его смягчить. В этом письме есть детальное описание сражения и, среди прочего, там можно прочесть интересную информацию о роли в сражении англичан, которые с 1066 года были на византийской службе, в частности, в императорской гвардии. 166 Несмотря на прискорбный результат сражения при Мириокефалоне, анонимный панегирист Мануила ставит само бегство Мануила от турок в разряд его блистательных деяний, говоря: “Столкнувшись с массой захватчиков-исмаилитов [т.е. турок], он [Мануил] обратился в бегство один, не опасаясь такого количества мечей, стрел и копий.” 167 Племянник Мануила украсил свой дом картинами, и, среди прочих, “заказал картину, изображающую подвиги султана, иллюстрируя стены своего дома сюжетом, который лучше было бы оставить во мраке.” 168 Вероятнее всего, эта неординарная картина изображала судьбоносную (fateful) битву при Мириокефалоне. Однако, в силу каких-то совершенно загадочных причин Кылыч-Арслан не использовал своей победы и открыл переговоры с императором, которые и привели к заключению терпимого мира. Сражение при Манцикерте 1071 года было уже смертельным ударом для владычества Византии в Малой Азии. Но современники этого не понимали и все еще надеялись поправить дела и избавиться от сельджукской опасности. Два первых Крестовых похода этой опасности не уменьшили. Сражение при Мириокефалоне 1176 года окончательно разрушило последнюю надежду Византии на возможность вытеснения из Малой Азии турок. О какой-либо серьезной наступательной политике империи на Востоке после этого не могло быть и речи. С трудом она могла охранять границу и отражать сельджукские толпы, не перестававшие проникать на византийскую территорию. Сражение при Мириокефалоне, по словам историка Куглера, “решило навсегда судьбу всего Востока.” 169 Почти одновременно с этим поражением в Малой Азии Мануил на свое письмо к Фридриху Барбароссе, в котором он изображал положение сельджукского султана как слабое 170 (Фридрих, однако, знал правду о сокрушительном поражении Мануила), с упреками по поводу его сношений с иконийским султаном, получил от германского государя ответ, в котором тот сообщал следующее. |
| Среди них следует назвать таких видных деятелей, как Петр Досточтимый, Людовик VII, Бернар Клервоский и его двоюродный брат Годфруа Лангрский, Фридрих Барбаросса и Рожер Сицилийский. Предложения атаковать византийскую столицу высказывались фактически в каждую крестоносную кампанию вплоть до 1204 года 199 . (В этом отношении следует уточнить роль папы Иннокентия III как подлинного инициатора крестового похода против Византии.) Вместе с тем необходимо подчеркнуть, что опасения византийцев постоянно были связаны с ростом итальянской торговли. Империя прекрасно осознавала, что ее земли сулили иностранцам большую прибыль. Появление итальянских купцов в византийских водах было важнейшим экономическим событием эпохи. Они использовали все возможности своего нового положения. К 1200 году Византия окончательно утратила контроль над Черным морем и его проливами. А потому итальянцы скоро начали хвалиться тем, что могут уморить голодом византийскую столицу, используя торговую блокаду и контроль над морскими путями 200 , в целом самоуверенность и высокомерие западных купцов (не говоря о том, что они были освобождены от уплаты налогов, а численность их возрастала) еще больше тревожили византийцев в XII столетии. В результате известный стихийный бунт, который разразился в Константинополе в 1182 году, был направлен против дельцов с Запада. Народный антилатинский характер мятежа, который вылился в возмущение толпы против западных торговцев, угрожал будущему не только церкви, но и государства – и конечно, единству христиан 201 . Очевидно, что неприязнь византийцев к латинянам далеко не всегда объяснялась богословскими факторами. То же самое можно сказать о недоверии и антипатии со стороны латинян. Характерно, что дипломатические контакты и связи Византии, например, с мусульманами, на Западе неизменно рассматривались как признаки измены и предательства. Столь же вероломным они считали неизменно враждебное отношение Византии к франкским антиохийским князьям. Эти и другие независимые политические шаги Византии в XII столетии, несомненно, вызывали у латинян раздражение и гнев. |
| Oxf., 2002; Brown G. S. The Norman Conquest of Southern Italy and Sicily. L., 2003; Italy in the Central Middle Ages, 1000-1300/Ed. D. Abulafia. Oxf.; N. Y., 2004; Феллер Л. Беренгарий I у власти: Король Италии (888-915), император (915-924)//СВ. 2010. Вып. 71(1/2). С. 10-30; Арнаутова Ю. Е. Инвеститура в церкви: идея, практика, значение//СВ. 2011. Вып. 72(1/2). С. 22-59. Подеста Генуи Друдус Марцеллину с консулами и советниками. Миниатюра из кн. «Annales Januenses». 1189–1196 гг. (Paris. lat. 10136. Fol. 114v) Вплоть до Констанцского соглашения 1183 г. городские коммуны не обладали офиц. юридическим статусом и действовали через посредство местных светских или церковных сеньоров, имевших право заключать договоры и вершить правосудие. С этим не в последнюю очередь связано сращение прежней адм. верхушки с институтами городской коммуны в Генуе, Флоренции, Пизе и Милане. Необходимость обеспечить города продовольствием, а горожан - относительно спокойным существованием способствовала росту территориальной экспансии коммун и подчинению городу обширной территории (контадо, дистретто), включавшей не только сельские поселения, но и десятки крепостей, а иногда и мелкие города. Субъектом права, управлявшим присоединенными территориями, также становился сеньор города, как, напр., архиепископы Пизы и епископы Сиены. Отношения коммун с местными сеньорами сопровождались конфликтами за политическое влияние между коммунальными и сеньориальными структурами, между группировками знатных семейств, между знатью и народом, позже между сторонниками Римских пап (гвельфами) и сторонниками императоров (гибеллинами). Эти конфликты, развиваясь почти во всех городах, приводили к разным результатам: в Аквилее и в Тренто прочно утвердилась власть местных церковных иерархов; в Милане победу одержала городская коммуна - с 1117 г. власть в городе окончательно закрепилась за коллегией консулов; иногда борьба затягивалась и приводила к печальным последствиям. Так, г. Асти по призыву местного епископа в 1155 г. был разрушен Фридрихом I Барбароссой (1152-1190, император с 1155). Мн. городские коммуны долгое время не могли добиться автономии: в Вероне правили графы Гандольфини, в Эсте - маркизы д " Эсте, в Падуе и Тревизо - епископы, во главе объединившихся Фриуля и Аквилеи стоял патриарх Аквилеи, в обширном диоцезе Тренто власть принадлежала епископу. В Венеции в ходе реформ 1172-1173 гг. демократическая форма правления сменилась олигархическим устройством. |
| Английские отряды вмешались в борьбу сицилийских феодальных группировок — врагов Византии. Затем они переправились на о. Кипр, который им удается захватить у мусульман. Главная заслуга в этом принадлежит Ричарду Львиное Сердце. В результате активных действий Ричарда сталкиваются интересы англичан и французов. Король французов Филипп II уезжает со своим войском во Францию, и поход завершается, а в Европе начинается англо-французская война. Ричард пока остается в Палестине и пытается захватить Иерусалим, но ему это не удается, как не удалось Фридриху Барбароссе. Тогда он подписывает союз с египетским султаном Саладином. По условиям этого союза за крестоносцами сохраняются некоторые области в Малой Азии. После этого Ричард возвращается на родину, но по пути в Англию он был схвачен соперником английской короны — австрийским герцогом Леопольдом, и заключен в тюрьму германского императора, где он провел два года. Ричард Львиное Сердце оставил по себе долгую память на Востоке. Арабы называли его Малик-Рид, т.е. царь-Ричард, а арабские матери пугали этим именем своих непослушных детей: молчи, а то придет Малик-Рид и тебя заберет. Итак, Третий Крестовый поход закончился неудачей, и он также усилил противоречия между Западом и Византией. Но был один положительный результат этого похода. Третий Крестовый поход укрепил положение латинских государств на Востоке, и более того — было создано новое крестоносное государство, Кипрское королевство . К XIII в. становится совершенно очевидным, что судьба Святой Земли зависит от Египта и от египетского султана. В начале XIII в. папа Иннокентий III объявляет Четвертый Крестовый поход, в котором приняли участие рыцари-крестоносцы Западной Европы и огромную роль сыграла Венецианская республика: венецианские корабли перевозили крестоносцев через Средиземное море. Поход начался в 1202 г . и закончился в 1204 г . Официально этот поход был направлен против Египта (как было объявлено в папской булле), а фактически — против Византии. В изменении курса Четвертого Крестового похода сыграли роль папа Иннокентий III, дож Венеции Дандоло и император Священной Римской империи. Внутренняя нестабильность Византии серьезно способствовала этому. Уже во время предыдущих походов основная цель — освобождение Св. Земли — отходила на второй план, а на первый выдвигались различные политические амбиции и экономические интересы. Так получилось и на этот раз, только еще более обостренно. В 1203 г. крестоносцы осадили Константинополь, а в 1204 г. они создали на территории Византийской империи Латинскую империю. Византийская империя свелась к Никейской и Трапезундской империям и Эпирскому государству. Латинская империя просуществовала до 1261 г., когда Византийская империя была восстановлена никейским императором Михаилом VIII. Сами крестоносцы называли ее не Латинской империей (это название было дано ей позднее), а Римской империей, считая себя наследниками великих римлян, а созданное ими государство — преемницей Римской империи. |
| А.; «Письмо к госпоже» также написано им ( H ä ring. 1955. P.137-145; Idem. 1965. P. 3-4). Из содержания письма очевидно, что оно адресовано высшей представительнице имп. семьи. Поскольку имя в письме не названо, исследователями было выдвинуто 2 наиболее вероятных гипотезы: это могла быть Беатрис I Бургундская ( 1184), супруга имп. Свящ. Римской империи Фридриха I Барбароссы (1155-1190), или Матильда Английская ( 1167), супруга имп. Свящ. Римской империи Генриха V (1111-1125). В пользу последней версии свидетельствуют как факты покровительства Матильды епископам и клирикам Шартрского диоцеза, так и выдвинутое Э. Макканьоло предположение о том, что отправить письмо и трактаты Матильде К. А. мог побудить пользовавшийся ее благосклонностью архиеп. Фома Бекет; в этом случае трактат был создан между 1164 и 1167 гг. ( Maccagnolo. 1980; ср.: Fortin. 1995. P. 29; Martello. 1998. P. 206-207). В письме К. А. заявляет о своем желании познакомить «госпожу» с заслуживающим ее внимания теологическим сочинением Теодорика, к-рого он называет своим учителем и характеризует как «наиболее выдающегося из философов во всей Европе» (totius Europae philosophorum praecipuus - Clarembaldus. Ep. ad domin. 3). К трактату Теодорика К. А. присоединяет свой «Краткий трактат...» (поскольку по объему оба сочинения приблизительно одинаковы, разница в заглавии указывает, вероятнее всего, на смирение ученика перед учителем). По словам К. А., трактат содержит запись того, что он лично слышал от учителя во время его лекций (Ibid. 4). Т. о., «Краткий трактат...», будучи самостоятельным сочинением, вместе с тем призван дополнить и прояснить помещенный перед ним трактат Теодорика. Как отмечает Херинг, оба трактата имеют признаки незавершенных сочинений, т. к. в них есть обещания авторов раскрыть неск. тем, к-рые остаются без рассмотрения в имеющихся ныне текстах ( H ä ring. 1955. P. 144-145). Сочинение К. А. открывается краткой вводной частью, где по обычной средневек. практике приведены общие сведения о кн. |
| — Ну, это задача не самая главная. — Ошибаешься, товарищ Луготинцев. Попы наносят ощутимый моральный вред, разлагают антифашистский дух населения. — Между прочим, — усмехнулся Лёшка, — храм-то в Закатах точь-в-точь, как вы, Невский. Храм Александра Невского. — Мне ли этого не знать! — хмыкнул политрук. — Между прочим, у меня Невский не фамилия, а почётный псевдоним. — Как это? — А так. Исходная у меня фамилия была самая заурядная русская — Лямкин. Потому что предки мои всю жизнь лямку тянули. Отец мой, между прочим, на попа горбатился в Красном селе. И храм у того попа тоже был имени Александра Невского. Построен на средства знаменитого мироеда Синебрюхова. Этакий деревянный резной алярюс самого пошлейшего пошиба. После революции я лично руководил уничтожением этой дровяной хламиды. Потом мне было поручено в разных местах ликвидировать ещё несколько объектов православно-религиозного мракобесия. По иронии судьбы, все они были имени Александра Невского. Вот товарищи по борьбе и присвоили мне почётный псевдоним. Хотели так: Наум Александро-Невский. Но я посчитал, что это слишком длинно и помпезно. Правильно же? — Правильно, — усмехнулся Луготинцев. — Теперь ты понимаешь, почему у меня так руки чесались на ваш закатовский храм. К тому же и поп у вас там ужасающе зловредный. Полюбил выкаблучиваться перед фрицами. — А я вот хотел спросить, — встрял в беседу Табак. Почему немчуру фрицами называют? Разве это у них самое имя? — А я отвечу, — сказал бывший Лямкин. — План нападения на СССР у них назывался «Барбаросса!». В честь их прославленного полководца Фридриха Барбароссы. Фридрих сокращенно как раз и будет — Фриц. Выдающийся советский писатель Илья Эренбург в связи с этим и придумал называть немцев фрицами. Появился запыхавшийся Муркин: — Товарищ комиссар! Там немецкий патруль на мотоциклах. Всего два драндулета. Эсэсовцы. Может, придавим? — Обнаружимся, вот в чём дело, — задумался Невский. Эх, была не была! Дадим гнидам прикурить! Но бой получился не пустячным. Следом за мотоциклистами вскоре появился грузовик, а в нём отделение фрицев, человек пятнадцать. Хорошо ещё, что не матёрые эсэсовцы, а так, свежий набор. Перестрелка затянулась надолго. В самый разгар боя Луготинцев обнаружил неподалёку от себя двух новых бойцов, которые рьяно взялись стрелять по немцам. Он сразу узнал их — Федька Ильин и Володька Денисов. Вот только, помнится, Торопцев перечислял их среди полицаев. С некоторых пор шуцманов только так и стали звать — полицаями. Слово «полицай!» казалось более обидным, нежели «шуцман!». |
|
|
