| Некоторые путешественники строят весь свой отпуск вокруг маршрута Севастополь – Феодосия и остаются очень довольны. В Феодосии первым делом мы посетили Казанский кафедральный собор (улица Соборная, 52), который создавался как подворье Топловского женского монастыря, на пожертвования горожан. Много лет его усердным благотворителем был граф Николай Федорович Гейден – он пожертвовал обители свою дачу, на месте которой возник сначала деревянный храм, а в 1907-м году и каменный собор. Строительство храма вела игумения Параскева (ныне прославленная в лике местночтимых святых). После революции собор превратили в склад, в годы войны – в госпиталь. После войны началось его возрождение. Собор посещал святитель Лука, который участвовал в организации его обновления художественными росписями на сюжеты Евангелия и церковным убранством. Казанский собор Сейчас это величественный и прекрасный собор с небольшим садом, настоящая жемчужина Феодосии. Здесь есть почитаемая Казанская икона Пресвятой Богородицы, икона «Знамение», являющаяся покровительницей Феодосии, ковчег с мощами многих святых. В Казанском соборе 12. Феодосия, Иверский храм Предполагают, что в этом храме молился Афанасий Никитин Старинный, бывший армянский храм, построенный предположительно в XIV веке, по преданию, на том самом месте, где проповедовал святой апостол Андрей Первозванный. Предполагают, что в этом храме молился путешественник Афанасий Никитин (рядом находится его памятник). Есть также предположение, что фрески храма (сохранившиеся фрагментарно) принадлежат выдающемуся мастеру фресковой живописи Феофану Греку (1340–1405). Адрес храма – улица Портовая, 16. Иверский храм 13. Феодосия, Екатерининский храм Адрес – улица Федько, 95, рядом с автовокзалом и железнодорожной станцией. Нарядный, радующий своим архитектурным обликом храм в русском стиле, прекрасно расписанный внутри, был построен в 1892-м году на средства действительного статского советника, выдающегося ученого своего времени, доктора математических наук, профессора физики Василия Ивановича Лапшина. |
| Рубрики Коллекции Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance Феофан Грек: художник эпохи Преображения 10 мин., 19.08.2017 По прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую одних, и преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет (Мф 17:1, 2). Таинственное событие Преображения Господня осмыслялось и обсуждалось в течении многих веков христианской истории. Но одно из самых глубоких размышлений на эту тему принадлежит не богослову и даже не святому, а знаменитому иконописцу Феофану Греку. О том, как в палитре художника будто бы «материализовался» Фаворский свет, «Фоме» рассказала культуролог, искусствовед Ирина Языкова. Средневековый иконописец эпохи Возрождения Имя Феофана Грека стоит в первом ряду древнерусских иконописцев, его выдающийся талант признавали уже современники, именуя «философом зело хитрым», то есть весьма искусным. Он производил огромное впечатление не только своими работами, но и как яркая личность. К сожалению, даты жизни художника неизвестны. Предположительно они приходятся на 1340–1410 гг. Из Византийской империи Феофан прибыл на Русь уже сложившимся мастером. Об этом мы узнаем из письма Епифания Премудрого, древнерусского писателя и ученика преподобного Сергия Радонежского , к Кириллу, архимандриту Тверского Спасо-Афанасьевского монастыря. Епифаний сообщает, что Феофан расписал сорок церквей в Константинополе, Галате (пригород Константинополя), Кафе (город в Крыму, современная Феодосия) и других городах. На Руси, как пишет Епифаний, Грек работал в Великом Новгороде, Нижнем Новгороде, Переславле-Залесском , Коломне и Москве. Удивительна не только манера Феофана Грека (о которой речь пойдет ниже), но и сама его личность. Фрески и иконы дают представление о нем как выдающемся художнике и представителе исихазма. Но, как отмечает Епифаний Премудрый, византийский мастер был незаурядной личностью, он свободно рисовал, невзирая на образцы, проповедовал с лесов, остроумно отвечал на вопросы людей, толпами приходивших в собор, где он писал фрески. Епифаний описывает Грека, как мы бы описывали мастеров Возрождения. Но, видимо, таким и был Феофан, византийский мастер, оставивший свой яркий след в древнерусском искусстве. |
| Сначала, как я уже сказала была икона. Сейчас мы перед нами увидим икону. Это «Преображение». Икона принадлежит величайшему иконописцу Феофану Греку по происхождению византийцу, в 30 лет приехавшему в Россию на Русь так не надолго, как он предполагал, потому что он уже был знаменитый, его с радостью принимали во всех странах, но почему-то остался здесь, на Руси, хотя Русь была разорена уже и нищая. После сбрасывания ига она довольно жалкую какую-то влачила, но вместе с тем радостная была пора, потому что как бы сброшено было это иго и нужно было восстанавливать эту землю. Что мы видим здесь? Во-первых, что такое икона? Икона – это как бы вертикальный срез мироздания от преисподней до небес или от небес, наоборот, до преисподней. Икона двухмерна. Она не признает никакого третьего измерения, то есть пространственной глубины. В ней все развивается все только вверх к небу, к небесам, от земли к небу, причем сама природа в иконе необыкновенно пластична, она живая, она реагирует на сигналы, получаемые сверху, она тоже слышит Божий глас. Если, например, икона «Рождества», и там в пещере лежит младенец, запеленатый в яслях, и сидит рядом Мария, то природа тоже принимает в этом участие, она поклоняется. Эти горки, которые мы здесь видим (это иконные горки так называемые), могут свиваться, развеваться, кланяться. Мы знаем, что если мы имеем веру хотя бы с горчичное зерно, то мы можем сказать горе: «Сдвинься с места и упади в море», – и она это сделает. Если этого не происходит, то приходится подумать, есть ли у нас вера хотя бы с горчичное зерно, но в общем не будем сейчас об этом. Вот здесь, на этой замечательной, гениальной иконе… Икона рассказывает о том, как Христос ходил с учениками… Три года Он их учил, и однажды решил показать… А они считали его Учителем, просто человеком, и Он решил показать им однажды, Кто Он на самом деле. Он пришел с ними на гору Фавор, взял только троих учеников любимых с собой, и они вдруг увидели чудо – Он стал совершенно не похожим на себя, одежды его сделались сверкающими, ослепительными, белее снега, они увидели, что рядом с ним стоят два пророка, которые давно уже почили, это Моисей и Илья, и Он разговаривает с ними. Это было совершенно непонятное чудо. Вокруг Него сияние, они попадали в страхе на землю и начали молиться, и начали просить Бога как-то открыть что это такое. Но они испытали такое необыкновенное присутствие благодати, что сказали Ему потом: «А давай останемся тут навсегда, построим три кущи: одну Тебе, другую Моисею, Илье третью». Он сказал: «Еще не наступило мое время. Еще рано». |
| На лицевой стороне иконы — Богоматерь, предстающая в иконографическом типе «Умиления». Изначальный золотой фон полностью утрачен, но лики и одежды Богородицы с Младенцем сохранились хорошо. Вишневого цвета плащ-мафорий Богоматери, рыжевато-коричневая рубашка Христа разукрашены сетью изломанных золотых линий. Золотом были написаны и края мафория Богоматери, звезды на нем — символ Ее тройного девства (до, во время и после рождения Спасителя). Синий чепец Пречистой, клав на хитоне Христа и свиток, перевязанный золотым шнурком, — все это делает цветовую гамму иконы торжественно-сумрачной и исполненной таинственной значимостью. На оборотной стороне изображено «Успение Богоматери». Пережив века, образ дошел до наших дней почти без изменений. Сохранилась и киноварная надпись: «Успение святыни Богородицы». От великого множества греческих и русских икон «Успения» этот образ отличает цельность внутреннего построения: опущены многие дополнительные сюжеты, которые часто используют другие иконописцы (несение апостолов Ангелами, плачущие жены, Ангел, отрубающий руку нечестивому Аффонию, дерзнувшему поколебать гроб Богоматери. В темно-синем ореоле царит фигура Христа с пламенеющим над Ним Херувимом, она вдвое больше фигур апостолов и святителей. В руках Спасителя — крошечная запеленутая фигурка, олицетворение бессмертной души Богородицы. Справа и слева от ложа с телом Богоматери — по шести апостолов и одному святителю (первый из них, вероятно, Иаков, брат Божий, епископ иерусалимский; второй — Иерофей, епископ Афинский). Это очевидцы кончины земной жизни Богоматери во граде Иерусалиме. Одинокая свеча перед смертным ложем Божией Матери, ее трепетное пламя — символы угасания жизни. Обрамляющие центральную группу здания напоминают о кончине Богоматери в «доме». Всякий бывший в Иерусалиме видел это священное для христиан место. Благочестивая традиция приписывает авторство Донской Богоматери выдающемуся иконописцу Феофану Греку. Не один год длится полемика искусствоведов по этому вопросу, но не она важна для нас. Космическая мощь кисти Феофана пережила века и осталась с тем народом, к которому пришел он, принеся с собой великое искусство Константинополя. Кто видел фрески Феофана в Новгородской церкви Спаса на Ильиной улице, уже никогда не забудет их. Заказчиками Феофана были лучшие люди Великого Новгорода, московские князья и митрополиты. Деисус его письма украшает Благовещенский собор Московского Кремля. Там же, в местном ряду, слева от царских врат, была поставлена и чудотворная Донская. Ныне она находится в Третьяковской галерее. |
| В тот же день состоялось третье заседание Поместного Собора. Оно было посвящено прославлению новоканонизуемых святых Русской Православной Церкви. После общей молитвы митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий представил Собору доклад «Канонизация святых в Русской Православной Церкви», являющийся плодом семилетних ученых изысканий Историко-канонической группы в рамках Юбилейной комиссии и активной помощи представителей духовных школ Московского Патриархата. Для прославления в лике святых были предложены: благоверный князь Московский Димитрий Донской, преп. Андрей Рублев, преп. Максим Грек, святитель Макарий Московский, преп. Паисий (Величковский), блаженная Ксения Петербургская, святитель Игнатий (Брянчанинов), преп. Амвросий Оптинский, святитель Феофан Затворник. По решению Поместного Собора чин канонизации был совершен. Это событие стало одним из важнейших в современной жизни Церкви. За канонизацией новоявленных угодников Божиих последует длительный процесс подготовки к канонизации и самой канонизации новомучеников ХХ в. В заключительной части соборного Деяния о канонизации святых Собор повелел: 1. Честные их останки считать св. мощами. 2. Составить особые службы новым святым. 3. Память им праздновать: благоверному князю Димитрию Донскому – 19 мая, преп. Андрею Рублеву – 4 июля, преп. Максиму Греку – 21 января, святителю Макарию – 30 декабря, преп. Паисию (Величковскому) – 15 ноября, блаженной Ксении Петербургской – 24 января, святителю Игнатию (Брянчанинову) – 30 апреля, преп. Амвросию Оптинскому – 10 октября, святителю Феофану Затворнику – 10 января (все даты – по старому стилю). 1990 год – В Свято-Даниловом монастыре состоялся Архиерейский Собор. Предстояло обсудить программу Поместного Собора. Были избраны три кандидата на патриарший престол и постановлено, что Поместный Собор может увеличить их число. Из 92 архиереев Русской Православной Церкви патриархом могли быть выбраны 75: Устав не допускал избрания епископа моложе 40 лет, а также лица, не являющегося гражданином СССР. Каждый архиерей мог голосовать за одного, двух или трех архиереев, вычеркивая остальных из списка. Тайным голосованием были избраны митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий (37 голосов), митрополит Ростовский и Новочеркасский Владимир (34 голоса). Второй тур состоялся потому, что митрополит Киевский и Галицкий Филарет и митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий получили равное число голосов – по 25. По результатам второго тура перевес в один голос (34 против 33) получил митрополит Филарет. |
| Итак, детальное рассмотрение иконографических особенностей деисусного чина Благовещенского собора позволяет сделать вывод о его создании в последней четверти XIV столетия на основе творческой переработки традиционных тем, типов и форм как современного палеологовского, так и более раннего византийского искусства. Его отличительные особенности – тип Деисус-Видение, Деисус-Слава, богословски осмысленный состав чина, в котором святые расположены в соответствии с порядком их поминания в молитвах литургии и на проскомидии, образы святителей – творцов Божественной службы Иоанна Златоуста и Василия Великого стали определяющими чертами всех последующих русских Деисусов со «Спасом в силах». Среди сохранившихся деисусных чинов XIV в. он не имеет аналогий. Можно думать, что это высокохудожественное, во многом уникальное произведение является первообразцом: первым памятником нового – иконостасного – типа монументального полнофигурного Деисуса со «Спасом в силах», созданного в искусстве великокняжеской Москвы странствующим греческим художником. творчество которого впитало в себя традиции как столичного, так и периферийного искусства византийского мира; вероятно, ему были знакомы и произведения с образом Maiestas Domini христианского Запада. Очевидно, что автором благовещенского Деисуса был духовно и художественно одаренный, богословски образованный художник-философ, воплотивший в своем творчестве духовные идеи и идеалы исихазма, работавший по санкционированным митрополитом заказам высокопоставленных лиц. Идейное содержание, иконография и художественный строй образов, а также возможные исторические обстоятельства возникновения этого памятника заставляют обращаться мыслью к Феофану Греку. Вероятно, он и был его создателем. 658 Филимонов Г. Церковь Св. Николая Чудотворца на Липне, близ Новгорода. Вопрос о первоначальной форме иконостаса в русских церквах. М.. 1859; Троицкий Н. Иконостас и его символика//Тр. VIII археологического съезда в Москве. 1890. М.. 1897. Т. 4. С. 93–96 (резюме доклада): см.: Он же. Иконостас и его символика//Православное обозрение. 1891. 4. С. 696–719 (статья): Сперовекий Н. Старинные русские иконостасы//Христианское чтение. 1891. 11–12. С. 337–353: 1892. 1–2. С. 3–23: 1892. 5–6; С. 321–334: 1892. Ч. 2. С. 3–17; 1892. 11–12. С. 522–537; 1893 Вып. 5–6. Сент,–окт. С. 321–342: Голубинский Е. История Русской Церкви. М., 1904. Т. I. ч. 2. С. 195–215: М.. 1911. Г. 2. ч. 2. С. 343–354. |
| Но в нынешние времена приходится встречаться с противоположной точкой зрения. Если отцы VII Вселенского Собора привлекали картину в защиту иконы, то теперь принято икону антагонистически противопоставлять картине. И уж ни в коем случае нельзя на практике заниматься ими одновременно. Архимандрит Зинон (Теодор) глубоко убежден: «Любое творчество требует полного погружения, нельзя допускать в себе никакой раздвоенности. В самом деле, нельзя, согласитесь, смотреть одним глазом в землю, а другим – в небо! Нельзя работать сразу двум господам, учит Христос» . Тут и возразить вроде бы нечего. Однако не ведавший подобных проблем преподобный Епифаний Премудрый сообщает следующее о деятельности знаменитого изографа Феофана Грека: «В церкви святого Михаила на стене он написал город, в городе же красками представил все его части; в каменной казне у князя Владимира Андреевича тоже написал [город] Москву; да терем у великого князя расписан [им] невиданно и непонятно ( страннолепно) (курсив мой. – В.К .)» . Надо полагать, по отношению к Феофану Греку отец Зинон не будет столь категоричен, чтобы обвинять его в служении двум господам. Да, Феофан, вне всяких сомнений, написал город в иконном стиле. На фресках, на иконах изображали тогда монастыри и города как святые места, как иконотопосы. Но, во-первых, терем был все-таки «расписан невиданно и страннолепно», (т.е. Епифания не удивила фреска с изображением иконотопоса в церкви святого Михаила, но удивила роспись княжеского терема; значит, между ними не существовало совершенной аналогии); во-вторых, точка приложения сил была выбрана иконописцем (церковнослужителем) вне церковной ограды. Можно ли считать роспись княжеского терема миссионерской деятельностью? Тем более нельзя говорить о ее богослужебных аспектах. Отец Зинон подразумевал, по всей видимости, занятия не религиозным, а безрелигиозным искусством. Он ведь и сам признает: «Художнику, если он хочет восстановить связь времен, придется принять творчество как кенозис, как голгофскую жертву, что всегда было свойственно деятелям отечественной культуры» . Разумно ли требовать «переквалификации» художников в иконописцев? Ибо, по логике, если они заблуждаются, то, имея дар Божий рисовать и желая освободиться от самообмана, должны обязательно становиться иконописцами. Но дело в том, что «христианская Церковь не отрицает искусства. Христианство есть религия воплощенного Бога, Христа, в Котором проявилась “вся полнота Божества телесно” (Кол. 2: 9). Освятив плоть и осудив только греховность в плоти, христианство освятило и разнообразные виды искусства для христианского богослужения, осудив только греховность в искусстве. Грех же искусства начинается там, где оно забывает о своем Божественном происхождении и начинает служить злу», – справедливо писал (и в согласии с мнением VII Вселенского Собора) Иван Андреев . |
| Затем братство излагало в книге свои жалобы на те несправедливости и обиды, какие терпели православные от униатов, особенно в Вильне, и довольно подробно объясняло, что Литовская уния вовсе не похожа на Флорентийскую. Тогда, говорило братство, обе Церкви, Римская и Греческая, соединились на правах равенства: латинянин точно так же мог называться униатом в отношении к греку, как грек в отношении к латинянину; обе стороны оставались при своих пастырях и при своих членах веры. Литовские же униаты отступились от своего законного патриарха и подчинились папе; отступились и от православных верований и приняли латинские; обязались содержать все, что постановлено не только на Флорентийском, но и на Тридентийском Соборе, для доказательства в книге напечатана самая присяга, произнесенная Потеем и Терлецким в Риме . Безмолвствовать в виду такой книги униаты не могли, и завязалась в Вильне жаркая литературная полемика между двумя монастырями — православным Свято-Духовским и униатским Троицким. В ответ на эту книгу троицкие монахи скоро издали свою книгу под названием «Sowita wina» («Сугубая вина») сочиненную будто бы самим митрополитом Рутским. Здесь доказывалось, что схизматики, т. е. православные, и их новые архиереи очень виновны. Они нарушили королевское право патронатства, или подаванья, потому что должны были наперед, еще до посвящения своих владык, испросить им у короля инвеституру и утверждение; король подает не одни церковные бенефиции или имения, но и самые церковные достоинства. Несмотря на все письма короля и его сенаторов к Феофану и на все церковные каноны и гражданские привилегии, дарованные в Литве схизматикам, они не должны были принимать посвящение от этого чужеземца, так как и Константинопольский патриарх не имеет никаких прав в Литовско-Русском крае, а имеет их один папа, верховный пастырь всего христианства. Схизматики посвятили своих владык вопреки церковных правил на кафедры, еще занятые (т. е. униатскими владыками). Схизматики несправедливо жалуются на обиды и притеснения от униатов, напротив, сами причиняют им разные обиды словом и делом. |
| И вот эти два великие художника, переживающие, увы, очень часто встречающийся у творческих личностей конфликт художественных честолюбий, в монастырской келье приходят к взаимному покаянию и взаимному прощению. Хочется обратить внимание, что в ту эпоху — и это в фильме показано очень выразительно, монахи могли принимать исповедь и друг у друга, и у мирян. Покаяние происходило не только на исповеди священника. Перед нами два художника, которые не только пишут иконы, пытаясь иконографическими образами выразить высоту Божественного первообраза, но это те люди, которые преображают души друг друга. И вот этот синтез красоты и нравственности навсегда вошел в историю мировой культуры как великое открытие христианского монашества. Получивший благословение своего учителя отправиться к Феофану Греку преподобный Андрей Рублев встретился с этим великим иконописцем — великим и вместе с тем очень непохожим по своему творческому дарованию на преподобного Андрея. Оба они были глубоко верующими христианами, хотя Феофан Грек был мирянином, а преподобный Андрей Рублев — монахом. Оба они очень глубоко чувствовали несовершенство этого мира и пытались преобразить его. Но творчество их отличалось именно тем, что для Феофана Грека несовершенство мира, будучи побудительным символом к преодолению его через иконопись, часто выступало как главная тема творчества. Мир несовершенен, он должен быть испепелен Божественным гневом, и в этом очищающем несовершенный мир огне рождается подлинная красота. Не таков был преподобный Андрей. Ощущая подчас не менее глубоко, чем Феофан Грек несовершенство этого мира, преподобный Андрей своим творчеством пытался привнести в этот мир больше христианской любви, чем праведного гнева, характерного для Феофановского иконописания. Спор двух иконописцев, представленный в фильме, позволяет очень лаконично и точно увидеть различия специфики творчества двух художников, увидеть два изначально присущие Церкви и ее святым подхода к этому миру и к человеку, живущему в этом мире. |
| Росписи храма неоднократно обновлялись: при Алексее Михайловиче, при Екатерине II и три раза - в 19 веке. Поскольку храм был государевой домовой церковью, в росписи уделено много места теме преемственности власти великих князей и царей. Мы видим изображения прославленных византийских императоров и русских князей. Это Владимир Мономах и Александр Невский, Даниил Московский и Иван Калита, Дмитрий Донской и Иван III. Выдающиеся мастера выполнили не только стенные росписи, но и иконы для иконостаса, который по праву можно назвать шедевром русского искусства. Общий замысел пятиярусного иконостаса и прориси икон принадлежат Феофану Греку. Он же написал три центральные иконы деисусного чина: «Спас», «Богоматерь» и «Иоанн Предтеча», а также «Апостол Павел». Андрей Рублев написал Икону «Архангел Михаил» и семь икон праздничного чина. Грандиозность иконостаса определена тем, что деисусная композиция выполнена на досках высотой более двух метров и шириной более одного метра. Несмотря на то, что храм несколько раз перестраивался, работы, сделанные великими мастерами, сохранялись. Иконостас и иконы старого храма снимались и переносились в новый. Новая роспись храма была исполнена по точному образцу прежней. Расписывал храм мастер Федор Едикеев. Пол храма состоит из небольших блоков кремня с вкраплениями агата и яшмы. По легенде пол был привезен Иваном Грозным из Ростова Великого, куда он был доставлен из Византии. Реликвии Благовещенского собора К главным реликвиям храма относятся чудотворная икона Пименовской Богоматери, привезенная в Москву из Константинополя в 1381 году митрополитом Пименом и крест царя Константина, присланный византийским императором Алексеем Комнином в дар Владимиру Мономаху. Здесь также хранилась икона Донской Богоматери, на которую русские воины и Дмитрий Донской молились перед Куликовской битвой. Позднее она была перевезена в Донской монастырь. Благовещенский собор Московского Кремля – это одна из святынь русского православия. С 1993 года в нем возобновились богослужения. |
|
|
