| Фильмы, которые мы ждали 15.01.2024 13:30:11 Светлана Колосовская Обзор фильмов, присланных в адрес к/ф «Радонеж-2023», который мы начали в прошлом номере газеты (см.: «Чести моей не отдам никому» - девиз на гербе Пскова), хотелось бы продолжить в этом же ключе. Благо, что документальный киноматериал фестиваля дает к тому пищу. Напомню лишь читателям, что речь в нем шла о фильме В. Шуванникова «Псков. Россия начинается здесь», о первом походе «коллективного запада» против России в конце XVI. Второй фильм режиссера, присланный на к/ф, «Девять героев», посвящен подвигу девяти разведчиков, восемь из которых погибли в одном бою при освобождении Крыма. Это всего второй случай за всю ВОВ после панфиловцев, когда званием Героя Советского Союза награждено целиком всё подразделение. И снова западные рубежи России. Снова Псков и Новгород. На этот раз их отстаивают воины культурного фронта – реставраторы, иконописцы, художники. Может показаться, что наши бывшие «партнеры», с открытым забралом выступающие сегодня против русской культуры, придумали что-то новое. Абсурдное, но новое. Ан нет! Во время ВОВ уже была попытка стереть с лица земли наши культурные начала. Представьте только, что во время войны были бы уничтожены все храмы Пскова и Новгорода с их иконописными фресками, что даже места эти стали бы погорелым местом… Начисто было бы стерто наше прошлое Именно об этом, о защите наших культурных начал в адрес к/ф пришли два фильма. Фильм «Скажи мне, Новгород». Юрия Малюгина посвящен теме реставрации нашей средневековой иконописи, фресок Новгорода и Пскова, а также теме становления, вернее воцерковления самих реставраторов. Главный герой - художник-реставратор Новгородского музея-заповедника Татьяна РОМАШКЕВИЧ. Большую часть жизни она отдала возрождению памятников фресковой живописи Новгорода XII-XV вв. После ВОВ утраченные фрески многих святынь приходилось восстанавливать с нуля. Татьяна Ромашкевич реставрировала фрески знаменитого Феофана Грека, не дав погибнуть уникальной настенной живописи. Фактически она, чуть ли не одна спасла храм Преображения на Нередице, буквально стертом с лица земли во время войны, восстанавливая фрески XII в. по кусочкам. |
| Содержание 1. Биографические сведения. Св. Григорий Палама и Варлаам Калабриец 2. О священно-безмолвствующих 3. Сущность и энергия Бога 4. Историческое значение богословского творчества св. Григория Паламы За последние десятилетия в самых широких кругах многих стран мира чрезвычайно возрос интерес к религиозному, общественному и общекультурному движению XIV века в Византии и других странах Восточной Европы. Особенно важно то, что этот интерес пробудился не только среди богословов и философов, но и среди историков, искусствоведов и исследователей византийской и древнеславянской литературы. В богословском и философском отношении представители византийского мистического богословия, продолжая духовную традицию восточно-православного монашества, возродили именно в XIV веке представление об опытном познании Бога и связанное с этим целостное учение о человеке и человеческой судьбе. Этот подход привлекает многих наших современников, разочарованных разъединенностью в современной культуре разума и чувства, материи и духа, красоты и добра, С другой стороны, историки славянских стран и древней Руси за последние годы приложили много усилий к уяснению смысла культурного наследия, завещанного под ударами турок умирающей Византией южно-славянским странам, а через них – молодому великому княжеству Владимирскому. Преобразование этого княжества и сильное государство, централизованное Москвой и сумевшее начать процесс освобождения от татарского ига, было бы немыслимо без культурных и идеологических влияний, пришедших из Византии, Примером этого может служить участие преп. Сергия Радонежского и митрополита Киевского Киприана – т. е. учеников византийских исихастов – в событиях, приведших к Куликовской победе. Наконец, историк литературы и искусства не может не видеть соотношения между так называемым Палеологовским Ренессансом в Византии и искусством Феофана Грека и преп. Андрея Рублева на Руси. О связи этих взлетов творчества в области живописи с духовным возрождением монашеского исихазма современные историки много спорят, но никто не отрицает необходимости совместного изучения и памятников искусства и литературных произведений этого времени для понимания истинного смысла тех и других. |
| Жители Корфу чтут память адмирала Ушакова, освободившего остров от войск Наполеона 8 октября 2007 г. 10:46 Греческий народ не забывает многовековую традицию отношений горячей дружбы с Россией. Об этом заявил 5 октября мэр греческого города Керкира на одноименном острове (также именуемом Корфу) в Ионическом море Сотирис Микалеф, выступая на проходящем здecь VI международном форуме «Русская неделя на Корфу». По словам мэра, отношения между греками и русскими на протяжении многих веков были очень теплыми и продолжают быть такими до сих пор. «Все социальные движения, существовавшие в средние века в Греции, были связаны с Россией, — подчеркнул он. — В России плодотворно трудились греческие просветители Евгений Вульгарис и Никифор Феотокис, ставшие учителями и греческого народа, а также один из первых выразителей идей сотрудничества народов Европы и первый президент Греции Иоаннис Каподистрия. Очень характерно, что великий иконописец Андрей Рублев был учеником Феофана Грека. В свою очередь, на Керкире россияне основали первое современное греческое государство — Республику семи Ионических островов». Митрополит Керкиры, Пакси и близлежащих островов Нектарий отметил, что в своей долгой истории два наших православных народа имели много точек соприкосновения в различных сферах общественной, политической, культурной и религиозной жизни. «Однако в политико-дипломатической сфере огромную роль сыграла блистательная личность графа Иоанниса Каподистрии, родившегося на Керкире в 1776 году, — сказал митрополит. — Каподистрия, имевший очень тесные связи с русским двором, был назначен полномочным секретарем по Ионическим островам. В 1809 году Каподистрия уехал в Россию, где через несколько лет стал министром иностранных дел Российской империи. После победы в 1821 году греческой национально-освободительной революции Каподистрия был провозглашен первым президентом свободной Греции». Жители Корфу чтут память о великом флотоводце святом Феодоре Ушакове. Об этом заявил 7 октября губернатор острова Стефанос Пулименос, выступая на торжествах, посвященных героям двух стран — адмиралу Ушакову, эскадра которого освободила в 1799 году Керкиру от войск Наполеона, и первому президенту Греции Иоаннису Каподистрии. |
| Тутунов писал не ради карьеры. Не мог он из конъюнктурных соображений «увековечивать» какого-нибудь видного советского чиновника, героя революции или «борца за мир». Хотя, казалось бы, большая семья, трое сыновей… Но он не мог. Слишком высоко ценил искусство. Он утверждал: «Искусство передаёт высшие духовные ценности от сердца к сердцу. Я приемлю любую форму в изобразительном искусстве, начиная с наскальных рисунков в пещере Альтамира в Испании, искусства Египта, Греции, раннего Возрождения, не говоря о древнерусской живописи — Феофана Грека, Рублёва — и кончая Ван Гогом. Но при одном условии: что через нее, через форму, светится величие человеческого духа, обращенного вовне с сочувствием и любовью. Но как только художник замыкается в себе и своим произведением даёт почувствовать, что ему ни до кого, кроме себя, нет дела, — а это в искусстве скрыть невозможно, — такой подход у меня вызывает отчуждение» (журнал «Московский художник», март 1988). Суздаль, 1963 И все же семью надо было кормить, и Тутунов писал то, что закупало государство, пусть и за небольшую цену: жатву в средней полосе России, уборку хлопка в Средней Азии, сюжеты из сказок для детских садов. Жили, конечно, очень скромно. «Я помню, как мы на троих делили яблоко, — рассказывает Виктор Тутунов. — Знаете, в советское время были в ходу слова с приставкой «спец»: спецбуфет, спецраспределитель. А у нас в семье говорили «спецкусок»: это кусочек мяса, который мама оставляла для папы — ему нужно было работать». Ничто не перевесит душу За десять дней до смерти художник сказал: «Все эти стремления добиться чего-то в искусстве… А с другой стороны — как бы на весах — Душа…Ничто не может по важности перевесить Душу»… «На его похоронах в 1998 году кто-то, посмотрев на пришедших, заметил: “Лица из другой эпохи, из другого общества”, — рассказывает епископ Савва. —Дед принадлежал к тому немногочисленному и, боюсь, почти ушедшему слою, который можно назвать старомосковской мыслящей интеллигенцией. Дед, насколько он остался в моих воспоминаниях, превыше всего в себе и других ценил интеллект, желание и способность мыслить. Именно так можно его охарактеризовать — человек мыслящий. Собственно, его лучшие картины и являются не просто результатом талантливой художественной работы, но плодом его размышлений». |
| – Но все-таки больше церковным художественным искусством занимаются верующие люди. Почему же уровень не вырос? – Наша современная вера недостаточно крепка, не очень зрелая, – это не та вера, которая была, скажем, у Феофана Грека. В частности, возникает проблема, когда, немного овладев техникой, молодые люди начинают пытаться писать «собственные» иконы, и получается не очень хорошо: им трудно понять глубинную суть иконы. А уж если художники не учились у нас или в иконописной школе МДА, то они обычно не очень хорошо понимают даже систему иконописи. Система иконописи условна и связана с тем, что духовные ценности нельзя выразить предметно, то есть через вещи, которые можно ухватить, потрогать руками. Вот, например, у человека есть совесть – разве ее можно коснуться телесно? Духовный образ мы делаем зримым с помощью языка иконы: духовные понятия мы переводим в знаки, заимствованные из реальной действительности. Например, мы говорим: «Престол Божий», и изображаем его в виде предмета на ножках, с плоской столешницей. Но в иконе это будет нечто особое: не привычный для нас обеденный, рабочий и так далее стол. Он не будет иметь признаков тяжести, материальной прочности. И чтобы изображать все это, нужно учиться, как взаимодействуют невесомые прозрачные предметы в иконе, где нет воздушной среды, нет перспективы. Разобраться во всем этом может только человек, который учился и имеет духовную практику, а это, прежде всего, – молитва, особое состояние души. Иначе просто нельзя ощутить духовную реальность настолько, чтобы передать ее в некотором образе. Так что в сегодняшней ситуации самое безопасное – следовать канонической форме, отстоявшейся веками, из которой складывались великие образцы. Протоиерей Александр Салтыков – А как быть с поисками нового в иконе? – У нас есть молодежная оппозиция – новаторы, которые хотят перестроить все по-новому. Им кажется: раз – и все они сделают. Иконописец – это художник, создающий одновременно и сакральный предмет, и произведение искусства. При глубоком понимании и большом опыте истинный церковный художник не ищет чего-то своего, не мечтает создать свой, неповторимый образ. Он может спокойно повторять известные иконописные образцы, вкладывая в них свою душу и молитву. И тогда получается что-то свое, хотя и хорошо известное. |
| — На фото — Каткова Александра Филатовна, самый главный человек в моей семье, — рассказывает автор снимка. — Ей трудно принимать себя в старости: она не осознает, что красива. Частенько прячет свои новые распечатанные фотографии, чтобы не попадались на глаза. «Какая все-таки красивая женщина», — говорят мужчины в селе о ней. И красота ее — настоящая, изнутри. Именно поэтому на съемку она не соглашалась на протяжении двух лет. Наверное, мне помог закат, ведь, увидев его, бабушка неуверенно дала свое согласие. И вот мы уже стоим у шифоньера, подбираем платья и платки. А через 10 минут уже идем в сторону озера, собирая букет ромашек. «Внутренний свет» — его я увидела через объектив камеры, смотря на свою бабушку. Надеюсь, увидите его и вы. Ольга Папина, член Союза фотохудожников России: — Контрасты я люблю больше всего. На этом кадре бабушка с цветами. Старость человека и новая жизнь цветов, хоть их жизнь и не такая долгая. Цветы символизируют нежность, легкость и женственность, а колосья говорят о трудолюбии. Те цветы, которые сорвала бабушка, рассказывают о ней многое. Розовый, белый и золотой — это цвета чистоты, смирения, женственности, богатства души. А зеленый — это символ жизни и роста. Эта невероятно простая и в то же время глубокая работа сопровождается тихой улыбкой на лице. Простая не значит легкая, а наоборот — это нужно так быть в моменте, чтобы случился такой кадр, который захочется рассматривать. В который захочется зайти. «Красота — без пестроты», — это фраза из диалога Феофана Грека и Андрея Рублева из фильма Тарковского, и редкий случай, когда она так точно может визуально показать свой смысл. «Фотолюбитель» Анна Киреева, Москва. «Взгляд» — Мне понравилось фото этой женщины, — говорит оперный певец Владимир Потанский . — У нее чистое, светлое, одухотворенное лицо. Видно, что ее жизненный путь, как и у многих людей этого уважаемого возраста, был непростым, но она смогла сохранить лучшие качества человеческого сердца и души. Ее глаза — глаза человека, не разочарованного ни в людях, ни вообще в жизни. Это женщина, которая понимает, что в жизни самое главное — умение сохранить человеческие качества. Самое главное, на что нужно опираться, когда идешь по жизненному пути — человечность, доброта, открытость. Это вера в человека, вера в то, что все будет хорошо, будет лучше. Это женщина, олицетворяющая мудрость и доброту. Фото восхитило своей простотой и искренностью. |
| «...человек, который всем своим существом укоряет суетный, узкопрактический, фальшиво-деятельный мир. Укоряет, прежде всего, тем, что наотрез отказывается от участия в делах такого мира». Книга «Земля-именинница» (1979) цикл лирических эссе и очерков, рассказов о родной истории, топонимике, о единстве земли и народа, ею рожденного. Лощиц выступил здесь как мастер слова живого, богатого, мягкого, затрагивающего глубину человеческого сердца, волнующего душу. Эта светоносность ощутима уже в заглавиях очерков: «Шеломень», «В поле светлом», «Отблески», «Твердыня небесная», «Нерль», «Странноприимные люди». Христианское мироощущение органично присутствует в самой ткани художественной речи Христианское мироощущение органично присутствует в самой ткани художественной речи. Славянизмы, строки молитв и богослужений, вкрапленные в текст, создают необходимый духовный фон. Такую же роль играет символика. «Свет», «небо» важнейшие символы христианства. «Я свет миру», говорил Спаситель (Ин. 8, 12). В очерке «Твердыня небесная» Лощиц воспевает гимн свету, приводя множество его определений, и проницательный читатель понимает, что, по сути, это гимны Самому Творцу. Второй, символически-духовный, смысл присутствует и в описании разных состояний неба. Тончайшим знанием неба обладали иконописцы, считает автор, приводя в пример икону «Преображение» Феофана Грека: «Как будто готово оно вот-вот стать священной твердью, Небом Небес… Внимая этому томленью, мы ждем от тебя еще какого-то полного, окончательного света…». Прозрачный эвфемизм Царства Небесного проступает и в рассуждении: «В какой бы глухой темнице ни оказался человек, пусть не забудет он, что рядом с реальностью вечного дня, царящего в мирах, его темница только мираж». Для советской и светской литературы это был непривычный, необыкновенный язык, на котором автор говорил о реалиях духовных. В качестве зачина очерка «Пальмовая ветвь», посвященного древним паломникам, Лощиц поместил церковную ектению: «О мире всего мира, о благорастворении воздухов, об изобилии плодов земных диаконы с амвонов призывали свою паству молиться крепко. И еще: о плавающих, путешествующих, недугующих, страждущих, плененных и о спасении их…». |
| Дионисий, Андрей Рублев, Гурий Никитин… – это вехи, которые указывают путь. Иначе можно незаметно соскочить из иконописи во что-то другое В иконописи, в отличие от светской живописи, не стоит вопрос о «самовыражении». Иконописец красками свидетельствует об Истине. Причем тут личное «само-»? Разумеется, мы отличаем творения Феофана Грека от творений Рублева, потому что в них проявились личность и индивидуальность этих великих мастеров. Но это от Бога, в этом нет так называемой «отсебятины», которой часто грешит светское искусство. Из наших иконописцев я особо выделил бы Гурия Никитина. Вот о нем я часто вспоминал, когда работал над росписью. Его росписи – это стопроцентная русская иконопись, неповторимая, свободная от подражания как греческой иконе, так и западноевропейской религиозной живописи. Гурий Никитин – это наш национальный гений, еще не до конца оцененный. При этом из сказанного вовсе не следует, что надо подражать этому великому мастеру. Учиться – не значит подражать. Тем более что роспись создавалась в Петербурге в храме Ксении Петербургской. И атмосфера этого особенного города, и удивительный образ святой Ксении не могли не повлиять на эту роспись, особенно в той ее части, которая посвящена житию блаженной. – В какой мере вами были востребованы в храмовой работе житийные картины о святой блаженной Ксении Петербургской, широко известные по вашему пятилетнему циклу картин и альбому «Блаженная Ксения Петербургская»? Пришлось ли что-то использовать в сюжетном или пластическом смысле? – Да, конечно. Работа над циклом картин, посвященных житию святой Ксении, не могла не повлиять на создание росписи. Более того, многие сюжеты вошли в роспись, получив, разумеется, иконописную форму. Весь нижний регистр росписи исполнен на тему акафиста святой Ксении Петербургской и сопровожден текстами из него. Этот нижний регистр, опоясывающий периметр храма, я называю «поясом Ксении Петербургской». В него вошли как уже знакомые зрителю по моему альбому сюжеты, так и новые, созданные именно для этого храма и существующие, если можно так выразиться, в единственном числе. |
| Опыт духовно-нравственного воспитания через широкомасштабное ознакомление учащихся с произведениями лучших мастеров искусства и литературы успешно используется современными педагогами. Важной дидактической единицей в процессе такого воспитания выступает художественный образ. Проблемой воздействия художественного образа на формирование личности занимались: философы (М.М. Бахтин, Н.Н. Бердяев, М.С. Каган, А.Ф. Лосев, Ю.М. Лотман); педагоги (К.Д. Ушинский, А.В. Бакушинский, Г.В. Лабунская, Е.А. Флерина, В.Н. Шацкая, Б.П. Юсов), психологи (Р. Арнхейм, Л.С. Выготский), искусствоведы (В.Р. Виппер, С.М. Даниэль, С.Х. Раппопорт), культурологи (X. Ортега-и-Гассет, Й. Хейзинга), деятели культуры и искусства (В.В. Кандинский, А. Матисс, К.С. Петров-Водкин, К.С. Станиславский, А.С. Эйзенштейн, В.А. Фаворский) и др. Как правило, в качестве предмета изучения исследователи используют светские произведения, а иконописи практически не касаются. В научной литературе рассмотрение иконы, за редким исключением, происходит с позиции моленной святыни - объекта почитания в православной культуре или жанра религиозного искусства. Изучение иконописи, в частности, творчества Феофана Грека, Андрея Рублева, Дионисия, Симона Ушакова входит в некоторые основные общеобразовательные программы, например, истории и мировой художественной культуры. Символика иконы, некоторые иконографические изводы и иконописный канон очень кратко рассматриваются на занятиях по модулю «Основы православной культуры» в курсе «Основы религиозных культур и светской этики» в начальной школе, а также в близких ему дополнительных образовательных программах и воскресных школах. Но если в первом случае, иконы изучаются с точки зрения их художественной ценности и значимости в истории мировой культуры, то во втором, знакомство с иконой может происходить с позиции ее места в церковном обряде и включать предания о чудесах, происходивших по молитвам перед ней. Использование иконографических компонентов иконы или образа в целом в качестве дидактических единиц, а также в смысловом сравнении их с аналогичными по содержанию католическими образами, встречается крайне редко и уже, как правило, на ступени высшего или среднего профессионального образования. |
| Н. Визант. живопись: Сб. ст. М., 1971. С. 282-290, 317-323). На развитие иконографического метода исследования произведений христианского искусства оказали огромное влияние успехи филологической науки. Текстология средневек. лит-ры, к-рой занимались ученые школы Д. С. Лихачёва, оказала методологическое влияние на исследования И., в значительной мере опиравшиеся на результаты изучения истории текста (Взаимодействие литературы и изобразительного искусства Др. Руси/Ред.: Д. С. Лихачёв//ТОДРЛ. 1966. Т. 22; Взаимодействие древнерус. лит-ры и изобразительного искусства//Там же. 1985. Т. 38). В работах Э. С. Смирновой (Живопись Вел. Новгорода: сер. XIII - нач. XV в., М., 1976; Лицевые рукописи Вел. Новгорода: XV в. М., 1994) и Г. В. Попова (Живопись и прикладное искусство Твери XIV-XVI вв. М., 1979 - в соавт. с А. В. Рындиной ) проблемы И. рассматриваются в ряду важнейших аспектов изучения памятников средневек. искусства, а иконографический метод исследования приобретает самостоятельное значение, соответствующее совр. состоянию науки. Исследованиями В. И. Вздорнова (Фрески Феофана Грека в ц. Спаса Преображения в Новгороде. М., 1976; Волотово: Фрески ц. Успения на Волотовом поле близ Новгорода. М., 1989) и Л. И. Лифшица (Монументальная живопись Новгорода XIV-XV вв. М., 1987; Очерки истории живописи древнего Пскова: сер. XIII - нач. XV в.: Становление местной худож. традиции. М., 2004) было продолжено иконографическое направление в изучении памятников монументальной живописи, возрожденное Лазаревым. Изучение иконографической программы росписи стало обязательным элементом комплексного исследования стенописи. Успешно применяется иконографический метод при изучении книжной миниатюры (О. И. Подобедова ), памятников прикладного искусства (Рындина, И. А. Стерлигова). Плодотворно развивается направление иконографического исследования архитектуры (А. Л. Баталов , Вл. В. Седов ). В наст. время иконографический метод стал ведущим в исследованиях средневек. искусства (И. Л. Бусева-Давыдова, Н. |
|
|
