| Особенной простотой и жизненностию отличается еще поучение владыки Новгородского Симеона к псковичам, похожее на поучение Луки Жидяты, такой же перечень нравственных правил, между которыми замечательны наставления чтить сан духовный и не вступаться в церковные имущества. К этому же разряду поучений положительного характера относятся послания знаменитого игумена белозерского преподобного Кирилла к великому князю Василию Дмитриевичу, к князьям Андрею Можайскому и Дмитрию Звенигородскому. Преподобный Кирилл смотрит на князя, как на игумена подвластных, обязанного пещись не только об устроении их гражданского благосостояния, но и о спасении их душ, за которые он даст ответ на страшном суде. В этих же посланиях находим замечательные в историческом отношении увещания о правом суде, непритеснении сирот и рабов, об уничтожении неправедных мытов, перевозов, корчемства, о прекращении усобиц и проч. После преподобного Кирилла остались еще два сборника разнообразного содержания; в одном обличаются суеверные приметы, вера в голоса животных, в полет птиц, в бег зверей и прочее и объясняются явления природы в статьях о строении земли, землетрясении, стихиях, море, облаках, о громе и молнии, о падающих звездах, большей частью из сочинений Галена (греческого врача II века). Поучения и послания митрополитов XV века Затем идут поучения святителей не русского образования: Киприана, Фотия и Григория Цамблака, произведения большей частью отвлеченного, витийственного характера, мало соприкасавшиеся с жизнью народа. Более других имел значение в истории нашего образования святой Киприан. Он привез в Россию много сербских рукописей, исправлял и дополнял переводами с греческого Служебник, Псалтирь, Требник, своей рукой переписывал многие нужные книги из творений святых отцов, составил 9 грамот юридического содержания, несколько посланий и исторических трудов. В четырех посланиях к Сергию Радонежскому и Феодору Симоновскому он рассказывает обстоятельства своей жизни, важные для истории бывшего при нем спора о Русской митрополии. |
| Подражая наставнику своему Сергию, Феодор пребывал постоянно в молитве, в церкви стоял со страхом и благоговением, со вниманием слушал Божественное Писание и прилежно читал Божественные книги; был тих, кроток, молчалив и с любовью проходил монастырские послушания. Так провёл Феодор первое время своей жизни, и скоро прославился подвигами духовного жития. Однажды, когда он ночью молился Богу и совершал молитвенное правило, ему было извещение свыше: «Феодоре, иди в пустыню, имаши бо обитель составити и умножити чада». Когда он возвестил об этом преподобному Сергию, то сей последний благословил Феодора и отпустил его, говоря: «аще хощеши воздвигнути обитель, и сие дело начати о Боге, Бог да поможет ти и Пресвятая Богородица», и отпустил с ним из своей обители некоторых иноков. Преподобный Феодор и братия искали не малое время места для обители, и, нашедши таковое близ Москвы реки, называемое Симоново, начали строить здесь монастырь. Когда узнал об этом преподобный Сергий, то пришёл к Феодору, и, нашедши избранное им место удобным для иноческого жития, благословил Феодора устроить на сем месте церковь , во имя Рождества Пресвятой Богородицы и, таким образом, положить начало монастырю. Феодор скоро собрал к себе братию, и установил общежитие, по примеру других иноческих обителей. Святой Алексий митрополит Московский поставил Феодора во игумена Симонова монастыря, а великий князь Димитрий Иоаннович избрал его своим духовником. Итак, Феодор, устроивши по Божиему повелению Симонов монастырь, начал ещё более проводить строгую духовную жизнь, усугублять подвиги благочестия, постоянно пребывать в бдении и молитве, и как пастырь собранного им духовного стада, был премудр, и обитель его скоро процвела. Спустя некоторое время, когда Дионисий архиепископ Суздальский, но делам церкви, отправился в Царьград, великий князь Димитрий Иоаннович отпустил с ним отца своего духовного, Симоновского настоятеля Феодора. Когда Феодор прибыл к Вселенскому патриарху Нилу, то сей последний возлюбил Феодора за его благонравие и кротость, и посвятил его в архимандрита. |
| Послания К. личного характера, адресованные преподобным Сергию Радонежскому и Феодору Симоновскому, относятся к одному из наиболее драматичных периодов жизни К. Их содержание, в особенности послания от 23 июня 1378 г., написанного по горячим следам изгнания К. из Московского княжества, отличает повышенная эмоциональность изложения. Прохоров относит к посланиям К. того времени также «От иного послания о повинных» (о содержании и об исторической канве посланий см.: Прохоров. 1978. С. 171-204). Ответы К. на вопросы прп. Афанасия Высоцкого возрождают и продолжают домонг. практику «вопрошаний» представителями местного духовенства, преимущественно черного, митрополитов и др. церковных иерархов, прибывших из Византии (см. Георгий , митр.; Иоанн II , митр.; Кирик Новгородец ). Среди тем, затронутых в сочинении, особый интерес представляет перечень книг, рекомендуемых для чтения в церкви (Толковое Евангелие) и на монастырской трапезе («патерик», творения Ефрема Сирина и аввы Дорофея Газского , «Шестоденник св. Василия и св. Иоанна Златоуста»), в немалой мере отражающий круг южнослав. переводов, получивших известность на Руси с кон. XIV в. Прохоров обосновал датировку сочинения 1381-1382 гг. вместо принятой ранее - 1390-1405 гг. ( Дробленкова, Прохоров. 1988. С. 466). По инициативе и при непосредственном участии К. был составлен, как полагают исследователи летописания, митрополичий летописный свод (т. н. Свод 1408 г.), отразившийся в пергаменной Троицкой летописи 1-й четв. XV в. и в более поздней тверской обработке - в Рогожском летописце и Симеоновской летописи XV в. В частности, непосредственно К. исследователи атрибутируют повесть-памфлет о его сопернике - нареченном митр. Михаиле (Митяе) и тесно связанный с нею агиографический рассказ «О Алексие митрополите» в составе Свода 1408 г. Перед кончиной К. продиктовал «прощальную» грамоту. Она вошла в ряд летописных сводов, начиная с пергаменной Троицкой летописи, и в список формулярника московской митрополичьей кафедры, включенного в Великие Четьи-Минеи митр. св. Макария под 31 авг. |
| После собора Иосиф возвратился в монастырь. По смерти великого князя Ивана Васильевича, на русский престол сел Василий Иванович, строгий ревнитель православия, который за сие поборниками православия назван новым Константином. Он уважал Иосифа за ревность к православию на Руси. Из расположения к преподобному великий князь назначил младшего брата его – Симоновского архимандрита – Вассана Ярославским архиепископом и повелел ему быть первым архиереем после митрополита. С тех пор пр. Иосиф стал пользоваться большим значением в Москве. Но на Волоке положение его было уже не то, что прежде. Государь Волоцкой земли, благодетель и кум Иосифа, Борис Васильевич умер. Умерла и княгиня Ульяна Михайловна, много усердствовавшая монастырю. На Волоке княжил старший сын Бориса Васильевича – Феодор, запальчивого, и гневного характера. По завещанию отца, половина Волоцкой страны принадлежала младшему брату Феодора – Ивану Борисовичу; Феодору не на что было пировать и тешить бояр своих. Но в его уделе находились четыре обители, богатые церковной казной и обширными владениями: и вот князь решился поживиться богатством монастырей. Князь понемногу отобрал церковную казну в монастырях Возмицком, Селижаровском и Левкиеве, и вскоре добрался и до монастыря Иосифова. Однажды взял он у Иосифа в займы сто рублей. Несколько лет прошло р тех пор, как князь занял у Иосифа деньги, а об отдаче и не думал. Иосиф решился напомнить ему о долге: но князь хотел бить кнутом посланного его – старейшего из братии – Герасима Черного. В другое время князь прослышал, что Иосиф приобрел на полтораста рублей жемчугу для украшения риз, и прислал просить этот жемчуг на венец к шлему. Иосиф не исполнил этого требования. Ожесточенный таким упорством игумена, князь стал угрожать Иосифу изгнанием из своих владений, а чернецов его обещал подвергнуть казни кнутом. Но у преподобного были великие заступники в Москве. Впрочем, прежде нежели обратиться к защите великого князя Василия Иоанновича, Иосиф захотел испытать твердость подвижнической жизни братии и насколько крепка их любовь к нему, а вместе и преданность месту. |
| Рождественский старый мон.). Св. Феодор, племянник Сергия и духовник В. К. Димитрия Донского, посвященный Алексием Митрополитом в старосимоновскую обитель во игумена, перенес монастырь на нынешнее место (около 1379 года), или, вернее сказать, вновь его основал потому, что прежняя обитель не была уничтожена, а существовала и после того весьма долгое время, даже еще в царствование Иоанна Грозного. Потом Феодор, быв в Константинополе (1383), исходатайствовал у Патриарха Нила своей новой обители ставропигию, и возвратился в нее в сане архимандрита; а когда тот же патриарх, по любви своей к добродетельному и умному Феодору, хиротонисал его, в 1390 году, во архиепископа Ростову: то в Симонове монастыре заступил его место св. Кирилл Белоезерский. Все это случилось еще при жизни св. Сергия Радонежского. Хотя некоторые и относят построние Симонова монастыря на нынешнем месте к 1392 году, т. е. когда уже преподобный Сергий кончил свою святую жизнь; но несправедливо; ибо из жития Кирилла Белоезерского видно, что он был игуменом в новой Симоновской обители, и желая укрыться от молвы народной, уходил в старый Симоновский монастырь, а оттуда уже перешел в 1391 году, в пустыню, на Бело озеро. Симонов монастырь, пользуясь почти с самого своего основания преимуществом ставропигии, и быв обогащаем вкладами недвижимых имений и драгоценными дарами великих и удельных князей, царей, бояр и граждан, был издревле одним из знаменитейших монастырей в России. Царь Иоанн Васильевич и преемники его, а особенно царь Феодор Алексиевич, любили и уважали его. До учреждения духовных штатов принадлежало к этой обители множество сел и деревень, в которых считалось более 12-т. душ крестьян. Также приписано к ней было несколько монастырей и пустынь. 385 лет продолжалось цветущее положение Симонова монастыря; хотя он в это время и подвергался неоднократно, наравне с Москвою нашествиям неприятелей, которым сначала преградою служили стены, башни и бойницы монастырские; а в 1612 году, не смотря на то, имел несчастье впасть в руки литовцев и поляков, разграбивших все его драгоценности; – однако ж каждый раз был возобновляем и чрез щедроты царственных и других особ, возрождался в первобытном виде. |
| Святитель Дионисий, Епископ Суздальский, в это время находился в Царьграде. При расположении к нему Патриарха, который почтил его саном Архиепископа, Дионисий мог бы испросить себе сан Митрополита. Но в этот раз он уклонился от земной чести, предпочтя ей славу Божию. В то же время нашелся другой искатель высокого сана – уже упомянутый архимандрит Пимен, один из спутников Михаила-Митяя. И без согласия княжеского, обманом и подкупом, он добился того, что был поставлен в сан Митрополита. Когда великий князь узнал об этом, то распорядился взять Пимена еще на пути в Москву и послать в заточение. А своему новому духовнику, преподобному Феодору Симоновскому, приказал ехать в Киев, чтобы звать в Москву Митрополита Киприана. В мае 1381 года Киприан с честью был встречен в Москве. Куликовская битва В то время, после многих нестроений и многолетней чехарды ханов на золотоордынском престоле, власть в Орде захватил темник – десятитысячник Мамай. Его приход к власти был ознаменован двумя набегами на Русь, обозначенными, как сражения на реке Пьяне и на реке Воже. Первый из них был весьма удачен, а второй, напротив, окончился полным разгромом ордынского войска, что и подтолкнуло Мамая к более решительным действиям. Тем паче, что он не принадлежал к роду Чингизидов – потомков Чингиз-хана, и не мог по праву стать ханом Золотой Орды; поэтому, дабы укрепить свое положение, он задумал грандиозный набег на Русь. Для этого набега были собраны не только ордынцы, но и все народы, находящиеся у Орды в подчинении. Узнав о приближении мамаевых полчищ к русской земле, великий князь Московский Дмитрий Иванович понимал, что как-либо решить дело миром невозможно. Посоветовавшись со своими боярами, он созывает московское войско и собирает московское же ополчение. Зная, что своих сил недостаточно, он просил помощи у удельных князей. Но Московскую власть, да Московский княжеский род в ту пору на Руси сильно не любили за жестокость, с которой присоединяли новые земли к своему уделу и расправлялись с соперниками. |
| В Никоновской летописи это известие дополнено сообщением, что епископа оклеветали, обвинив в том, что он призывал хана Золотой Орды Шадибека напасть «на Киев и на Волынь и на прочаа грады» (ПСРЛ. Т. 11. С. 192). Это известие вызывает сомнения, т. к. соответствует тенденции этого летописного свода показывать, что духовные иерархи не могут совершать дурных поступков. В 1405 г. состоялась встреча в Милолюбе кор. Владислава (Ягайло), Витовта и К., продолжавшаяся неделю. Судя по перечню участников на встрече должны были обсуждаться важные вопросы, однако о содержании переговоров ничего не известно. Поездка К. продолжалась год и 5 месяцев. 1 янв. 1406 г. митрополит вернулся в Москву. Последние дни жизни К. были отмечены войной между Литвой и Великим княжеством Московским, вызванной агрессивными планами Витовта. В нач. 1406 г. войска Витовта вторглись на Псковскую землю, в ответ Василий Димитриевич «разверже мир» с Литвой. 7 сент. 1406 г. Василий I с большим войском двинулся из Москвы к р. Плаве навстречу армии Витовта. К этому времени К. был уже серьезно болен. 9 сент. хиротония нового Суздальского еп. Митрофана состоялась в подгородной резиденции митрополита - с. Голенищеве: у К., очевидно, не было сил, чтобы поехать в Москву. 12 сент. 1406 г. К. продиктовал духовную грамоту (завещание), ставшую образцом для аналогичных актов последующих рус. митрополитов. К. дал «мир и благословение» христианам и прощение всем, кто причинили ему к.-л. зло. К. дал «мир, благословение и последнее целование» вел. кн. Василию Димитриевичу, ему митрополит поручил «душу свою и дом Святыя Богородица», служивших ему бояр и слуг. К литов. части митрополии в завещании относятся общие формулы с упоминанием «великих и малых» князей, «великих и малых» бояр, иноков и всего причта церковного. Грамота была зачитана на похоронах К. Ростовским еп. св. Григорием . К. погребли в Успенском соборе Московского Кремля, его останки были обретены при перестройке собора в 1472 г., перезахоронены в новом здании в 1479 г. Б. Н. Флоря Книжно-литературное творчество, книгописание. Роль К. во «втором южнославянском влиянии» Лит. наследство К. включает Житие митр. Петра, службу и Похвальное слово ему же, ряд посланий преподобным Сергию Радонежскому и Феодору Симоновскому, ответы игумену Высоцкого серпуховского монастыря прп. Афанасию по различным вопросам монастырской жизни, грамоты в Новгород и Псков и в мон-ри Митрополичьей области, ряд др. памятников. Свт. Киприан. Фрагмент иконы «Похвала Богоматери Владимирской (Древо государства Московского)». Иконописец Симон Ушаков. 1668 г. (ГТГ) Свт. Киприан. Фрагмент иконы «Похвала Богоматери Владимирской (Древо государства Московского)». Иконописец Симон Ушаков. 1668 г. (ГТГ) |
| Служение в субботу святому с бдением или храму В пяток вечера кафизма 18-я. На «Господи, воззвах» стихиры – на 10 и поются стихиры: самогласен дню (дважды) и храму – 4, и святому Феодору Тирону – 4, «Слава» – храму, «И ныне» – Богородичен 1-й настоящего гласа. Вход. Прокимен дню, паримии дню (в Триоди) и храму – 3. «Да исправится молитва моя» и прочее литургии Преждеосвященных Даров. По заамвонной молитве поется канон святому Феодору Тирону над коливом. «Буди имя Господне», псалом 33-й и отпуст. Если почему-либо не будет в этот день литургии Преждеосвященных Даров, то служба совершается, как в субботу, с празднованием святому Предтече. Всенощное бдение начинается с великого повечерия. «С нами Бог» поется «с сладкопением». Иерей, облачившись в фелонь, кадит алтарь, весь храм и предстоящий народ. По 1-м Трисвятом оба тропаря святым – храмовому и Феодору Тирону; по 2-м Трисвятом кондак храму. После «Слава в вышних Богу» бывает исхождение в притвор на литию, поются стихиры самогласны, «Слава» – храму, «И ныне» – Богородичен во тот же глас. На стиховне стихиры храму, «Слава» – храму, «И ныне» – Богородичен воскресный по гласу «Славы». На благословении хлебов тропарь храму (дважды) и «Богородице Дево, радуйся» (единожды). На утрене на «Бог Господь» тропарь храму (дважды), «Слава» – святому Феодору Тирону, «И ныне» – Богородичен «Вся паче смысла». По кафизмах ектении и седальны храму. Полиелей. Величание святому храма пред иконой его. Седален святому Феодору (дважды). «Слава, и ныне» – Богородичен. Степенна «От юности моея». Прокимен, Евангелие и стихира храму. Каноны: святому Феодору Тирону с ирмосом – на 6, ирмосы по два раза, и храму – на 8; катавасия «Отверзу уста моя». По 3-й песни кондак, икос и седален святому Феодору Тирону, «Слава» – седален храму, «И ныне» – Богородичен; по 6-й песни кондак и икос храму; на 9-й – «Честнейшую»; по 9-й – светилен святому Феодору Тирону, «Слава» – храму, «И ныне» – Богородичен. На «Хвалите» стихиры святому Феодору Тирону – на 3 и храму – на 3, «Слава» – храму. «И ныне» – Богородичен его. Славословие великое. По Трисвятом тропарь храму, «Слава» – святому Феодору Тирону, «И ныне» – Богородичен. Ектении и отпуст великий – праздничный. Час 1-й. |
| Оба письма дошли до нас в полном виде. Что оба они принадлежат Иоанну Златоустом у, в этом едва ли кто станет сомневаться. Но действительно ли оба они были адресованы Златоустым Феодору, впоследствии епископу Мопсуестскому, по поводу его падения? Отвечать на этот вопрос можно только утвердительно, ввиду ясных свидетельств древних писателей о том, что Златоустым были посылаемы письма к Феодору Мопсуестскому по указанному поводу. Так, церковный историк Исихий говорит, что «Иоанн, епископ Константинопольский, написал послание к Феодору падшему, которое и доселе читается в свитках, и возмог привести его от худшего к лучшему, к покаянию» 461 . Другой церковный историк Созомен говорит, что «Иоанн написал к Феодору послание, по изложению и мыслям превосходящее силы человеческого разума, и отправил» 462 . Из этих слов Созомена видно, что ему так же, как и Исихию, было известно только одно послание и, по-видимому, первое, как более богатое по содержанию и по силе убедительности, сравнительно только со вторым. Затем, об одном только Послании говорит Император Юстиниан в своём «исповедании веры против трёх глав», именно в следующих словах: «Иоанн Константинопольский, хотя и писал письмо к Феодору Мопсуестскому, но это письмо исполнено не похвал, а сетований и укоров за то, что он отпал от благочестия» 463 . Наконец, на Пятом Вселенском Соборе Феодор, епископ Кесарии Каппадокийской, упоминает только об одном письме, говорит, что «Иоанном было написано (к Феодору Мопсуестскому) послание многострочное и весьма полезное», и он, как видно из последних его слов, имел ввиду скорее, именно, первое послание, чем второе 464 . Кроме приведённых свидетельств, которые ясно говорят, что одно из писем Златоустого к Феодору падшему несомненно было адресовано к Феодору Мопсуестскому и, как кажется, было адресовано – а именно, первое – мы имеем ещё несколько других свидетельству которые уже прямо говорят о двух письмах Златоустого к Феодору Мопсуестскому. Таке, Леонитй Византийский сообщает, что «Великий Иоанн отпавшего от своего намерения и преступившего свой обет Феодора постарался извлечь двумя посланиями, как бы двумя крепкими и длинными верёвками, из бездны невоздержания» 465 . |
| Тропарь благоверному князю Михаилу Черниговскому и боярину его Феодору, глас 8 Троичнаго Божества осиянием просветився,/страстотерпче великий княже Михаиле,/с премудрым болярином ти Феодором,/самозванна к подвигом устремистася,/сквозе огнь не идоста,/кусту же и идолом не поклонистася, но оплеваста/и нечестиваго царя обличиста,/Христа же Единаго от Троицы Бога Суща исповедаста./И того ради кровей своих струями обагристася, славная./Темже и венца от Него победная прияста,/и нас свыше назираета,/молим вас, святыя, молите Того,/яко да вашими молитвами избавит нас от всяких обстоящих ны зол/и подаст нам вся благая,//иже Един Сый прославляемый во святых Своих. Ин тропарь благоверному князю Михаилу Черниговскому и боярину его Феодору, глас 3 Блаженнии апостолом равночестнии,/прияли есте венец от Христа,/занеже того достойни,/Михаиле богомудре и Феодоре дивне,/мир мирови испросите//и душам нашим велию милость. Ин тропарь благоверному князю Михаилу Черниговскому и боярину его Феодору, глас 4 Жизнь вашу мученически совершивше,/исповедания венцы украсившеся, к Небесным востекосте,/Михаиле премудре с доблим Феодором,/молите Христа Бога/сохранити отечество ваше/град же и люди,//по велицей Его милости. Кондак благоверному князю Михаилу Черниговскому и боярину его Феодору, глас 5 Солнца мысленнаго праведнаго — Христа/озарився сиянием, пребогате Михаиле,/видимому солнцу не поклонился еси/и твари паче Творца не послужил еси/и нечестие обуздал еси,/ярости царя не убоявся/и крове своей обагрением/Христови предстал еси, радуяся./И ныне в пренесении мощей твоих/нас свыше назирай и Христа Бога моли,/молимся яко спастися нам/и Православию непоколебиму пребыти,/Отечеству нашему соблюстися во всем/молитвами твоими, святе,//по велицей Его милости. Ин кондак благоверному князю Михаилу Черниговскому и боярину его Феодору, глас 3 Яко светила, в Руси возсиявше,/мучения лучами славными отразисте,/страстотерпцы славнии, Михаиле и Феодоре,/тем вопиясте://ничтоже нас отлучит от любве Христовы. Ин кондак благоверному князю Михаилу Черниговскому и боярину его Феодору, глас 2 |
|
|
