| Такоже отприсная 1139 села софийская, отпала 1140 к князям и к боярам, и аз тых доискиваются и оправдаю, чтобы по моей смерти было, кого Бог оправдает. Будь вам сведомо, что брату нашему Олексееви митрополиту 1141 не вольно было слать 1142 ни в волынскую землю, ни в литовскую владыку которого, или звать, или дозреть которое дело церковное, или поучить, или посварить на кого, или казнить виноватого, или владыку, или архимандрита, или игумена, или князя поучить, или боярина; святительским недозиранием которыйждо владыка, не блюдяся, по своей воли ходил, как хотел, а попове и чернецы и все христиане – как животина без пастуха. Ныне же, Божьей помощью, нашим потружанием оправилось церковное дело, и годилось князю великому нас с радостью приять, занеже в том блша ему честь. Аз погружаюсь отпадшая места 1143 приложить к митрополии, и хочу укрепить, чтобы до века так стояло, на честь и на величество митрополии: князь же великий гадает двоить митрополию. Которое величество прибудет ему от гадки 1144 ? Кто же ли се пригадывает ему? Которая есть моя вина пред князем пред великим? Надеяся 1145 на Бога, не найдет во мне вины ниединые. И аще ли бы вина моя дошла которая, ни годится князем казнить святителей: есть у меня патриарх, бльший над нами, есть великий собор; и он бы тамо послал вины моя, и они бы с исправой меня казнили. 1146 А се ныне без вины меня обесчестил, пограбил, запрев держал голодна и нага, а чернецы мои на другом месте, слуг моих опрочь; меня заточил у ночи, а слуг моих нагих отслать велел, с бесчестными словесами. И кто может изрещи хулы, ихже на мя изрекли? Се ли воздаст мне князь великий за любовь мою и доброхотение? Слышите же, что глаголет собор святой, иже первовторой именуемый 1147 , собравшихся в храме Божьего Слова Премудрости, рекше в святой Софии; глаголет бо того сбора святого правило 3-е сице: «аще кто от мирских, огосподився и преобидив убо божественных и царских повелений, преобидив же и страшных церковных обычаев и законоположений, дерзнет святителя кого бить, или запреть, или виною, или замыслив вину: таковый да будет проклят». |
| Зная добрые отношения Дионисия к преподобному Сергию и подозревая, что они оба против него в заговоре, Митяй пожаловался на Дионисия Великому князю, будто он хочет ехать в Царьград, чтоб там получить себе сан митрополита, и князь посадил Дионисия под стражу. Но преподобный Сергий взял своего друга на поруки, и Дионисий был освобожден. Через неделю он, действительно, уехал сначала к себе в Суздаль, потом – в Нижний, а оттуда поехал в Царьград, куда вызвал его Вселенский патриарх по церковным делам. Это страшно раздражило честолюбца Митяя против преподобного Сергия: ему всегда казалось, что преподобный Сергий действует против него заодно с Дионисием и что именно по совету Сергия покойный митрополит Алексий не захотел иметь его, Митяя, своим преемником. «Вот вернусь из Царьграда, – хвалился он, – тогда до основания разорю монастырь Сергиев». Эта похвальба дошла до смиренного подвижника. «Молю Бога, – сказал на это старец, – чтобы он не попустил Митяю разорить место сие и изгнать нас без вины. Митяй побежден гордостью; он грозит обители нашей, но сам не получит желаемого и даже не увидит Царьграда». Между тем в Москву ехал из Киева митрополит Киприан. Когда преподобный Сергий имел случай лично познакомиться с этим святителем, нельзя сказать с точностью. До нас дошли три письма митрополита Киприана, писанные к «преподобным игуменам Сергию и Феодору» симоновскому, и из первого письма можно заключить, что до 1379 года они не были лично знакомы. Письмо это писано с дороги, из Любутска (позже село в Калужской губернии), когда Киприан, узнав о кончине святителя Алексия, ехал в Москву. Вот это письмо: «Благословение о Святем Дусе, возлюбленным сыном нашего смирения, преподобным игуменам Сергию и Феодору. Молюся Богови, да пребываете в спасении душевном с Богом данною вам братьею. Наставляйте их к путем спасенным (спасительным). Слышу о вас и о вашей добродетели, како мирская вся мудрования преобидесте (вменили ни во что), и о единой воле Божьей печетеся, и о том вельми благодарю Бога и молюся Ему, да сподобит видети друг друга и насладитися духовных словес. Буди вам сведомо: приехал есмь в Любутск в четверг, месяца иуня 3 день (1378 г.), а еду к сыну своему ко князю к Великому на Москву. Иду же якоже иногда Иосиф от отца послан к своей братии, мир и благословение нося. Аще неции о мне инако совещают, аз же святитель есмь, а не ратный (военный) человек; благословением иду, якоже и Господь, посылая ученики Своя на проповедь , учаше ихъ, глаголя: приемляй вас Мене приемлет. Вы же будите готовы видетися с нами, где сами погадаете; вельми жадаю (жажду) видетися с вами и утешитися духовным утешением. А милость Божия и Святыя Богородицы и мое благословение да будет на вас!» |
| Любимец великого князя действовал смело и грозно: он начал вооружаться не только на священников и иноков, но и против игуменов, архимандритов, самих епископов и осуждал их своею властию, многих даже сажал в железные оковы и строго наказывал. Скоро во всем духовенстве открылся ропот, все ненавидели Митяя и горько сетовали 2146 . Таким настроением московского и всего русского духовенства, может быть, надеялся воспользоваться Киприан и счел благовременным отправиться в Москву. Не доезжая до этой столицы, он 3 июня 1378 г. послал из городка Любутска (ныне село Лубудское в Калужском уезде) письмо игуменам Сергию Радонежскому и Феодору Симоновскому, извещая их о своем путешествии в стольный город и желании видеться с ними. Они отправили своих послов навстречу митрополиту, но великий князь Димитрий велел послов воротить, а сам расставил по дороге заставы с толпами солдат под начальством воевод, чтобы они не пропускали в Москву Киприана, ехавшего с большою свитою на 46 конях. Киприана кто-то предупредил, и он проехал в столицу окольными путями. Но едва только явился здесь, вечером в половине июня, как по приказанию великого князя был схвачен каким-то боярином Никифором, который ограбил митрополита, осыпал его неслыханными ругательствами и насмешками и совершенно нагого и голодного запер под стражею в сырую клеть. Иноков, сопровождавших его, заключили в другой тюрьме. Патриаршим послам, находившимся в его свите, также нанесли оскорбления, называя “литвинами” и патриарха, и Собор его, и императора. Слуг митрополита, обобрав с ног до головы, посадили на избитых кляч без седел и с крайними поруганиями выгнали из города и преследовали. Наконец на другой день, в вечерние сумерки, когда митрополит целые уже сутки просидел в своей сырой тюрьме, томимый голодом, к нему приехали на конях и седлах Никифор и воины, все переодетые в одежды его изгнанных слуг, и в таком виде с бесчестием выпроводили его из столицы. Остановившись неподалеку от Москвы, святитель, оскорбленный до глубины души, написал от 23 июня послание к тем же игуменам Сергию и Феодору, в котором излил всю скорбь свою на несправедливости, каким подвергся от великого князя, сильно восставал против незаконных притязаний Митяя и предал проклятию всех, кто был участником в задержании его, законного митрополита, и в нанесении ему такого неслыханного бесчестия и поругания 2147 . Чтобы понять сколько-нибудь этот поступок великого князя Димитрия Иоанновича, надобно взять во внимание, что он видел в Киприане избранника давнего врага своего Ольгерда, что сам Ольгерд когда-то поступил точно таким же образом с святителем московским Алексием, а Киприан поступил с ним едва ли даже не хуже, когда так недостойно оклеветал святого старца и покушался его низвергнуть, и что теперь Киприан насильно, наперекор желанию великого князя намеревался поселиться в Москве и управлять Русскою Церковию. |
| По прошествии долгого времени благоразумный пастырь благословил Феодора и отпустил его из обители туда, куда тому полюбится; некоторые из монастырской братии захотели отправиться вместе с Феодором. Через некоторое время Феодор нашел прекрасное место близ Москвыреки, называемое Симоново. Узнав об этом, Преподобный Сергий пришел в Симоново, осмотрел его, нашел удобным и повелел Феодору строить на том месте монастырь. Получив благословение от архиерея, Феодор поставил там церковь во имя Пречистой Владычицы нашей Богородицы, честного Ее Рождества, после он устроил монастырь – по уставу, строго и основательно, и установил в нем общежительство, как заповедуют предания святых отцов, – так создался во славу Божию этот чудный монастырь. В обитель начали сходиться иноки из разных мест, привлекаемые распространившейся повсеместно славой о Феодоре, и получали великую пользу, подвизаясь в обители под его руководством. Люди видели, что Феодор, достигший зрелого возраста и телесного благолепия, светло просиял многими добродетелями и приобрел мудрость и благорассудительность. Он был почитаем всеми за свои многочисленные достоинства, и слава о нем росла день ото дня, что порой огорчало святого старца Сергия, непрестанно воссылавшего молитвы к Богу, чтобы Феодор совершил свой жизненный путь без преткновения. Многие ученики Феодора просияли великими добродетелями, за что были поставлены не только на игуменство в честные монастыри, но и на епископские кафедры в большие города. Впоследствии, случилось преподобному Феодору быть в Царьграде, и там Вселенский Патриарх кир Нил почтил Феодора великой честью, сделав его первым по достоинству среди русских архимандритов, а Феодоров Симоновский монастырь – честнейшим среди русских монастырей, подчиненным непосредственно Патриарху. Во время постройки Симоновского монастыря архимандрит Феодор заложил в другом месте великолепную каменную церковь во имя Пречистой Богородицы, честного Ее Успения, немного позже возле нее по благодати Христовой возник известный монастырь. Через некоторое время досточтимый архимандрит Феодор был поставлен на архиерейство в город Ростов, где с почетом прожил долгие годы, сияя, как свеча в подсвечнике, и с усердием пася порученное ему стадо словесных овец. |
| События в Византии также сделали кризис неминуемым. В августе 1376 года Андроник IV, послушное орудие генуэзцев, сверг своего отца Иоанна V и низложил Филофея, который был заключен в монастырь, где через год умер. На его место Андроник самовластно поставил своего кандидата — Макария. Патриархат утратил политическую независимость, которой был обязан сильной личности Филофея. Согласно Киприану, новый патриарх Макарий был назначен «по злой воле» Андроника IV; он был «безумным» и «лишенным разума» человеком, поставленным «вопреки церковной традиции и правилам». Гнев Киприана вполне понятен: он был послан в Россию Филофеем и теперь остался без поддержки со стороны своей родной церкви. Действительно, вскоре он обнаружил, что Константинополь поощряет его противников в Москве. Оказавшийся в дипломатической изоляции Киприан проявил незаурядную отвагу и целеустремленность. Вскоре после смерти Алексия (12 февраля 1378 года) он отправился в Москву в качестве преемника последнего на кафедре «митрополита всея Руси», в соответствии с условиями, которые были оговорены Филофеем в декабре 1375 года, при его возведении в митрополиты. Об этой поездке рассказывают два письма Киприана. В четверг 3 июня 1378 года он находился в Любуцке, недалеко от границы Московского княжества (приблизительно в 150 километрах к юго–западу от Москвы). Отсюда он послал своим московским друзьям — преп. Сергию Радонежскому и Феодору Симоновскому — письмо с извещением о своем приезде и скрытой просьбой о помощи: «Я еду в Москву к своему сыну, великому князю; я еду с миром и благословением, как когда–то Иосиф ехал к своим братьям от своего отца. Что бы ни говорили обо мне некоторые люди, я не воин, а епископ. Я несу благословение, по словам Господа, который сказал, посылая своих учеников на проповедь: «Принимающий вас Меня принимает» (Мф. 10, 40; Ио. 13: 20). Итак, где вы видите благо, там готовьтесь видеть меня. Я стремлюсь вперед, чтобы видеть вас и получить от вас духовное утешение». Двадцатью днями позже, на пути в Киев, Киприан опять писал тем же монахам, Сергию и Феодору, после очень короткого и весьма драматического пребывания в Москве. В этом чрезвычайно эмоциональном и субъективном послании содержится единственное описание происшедшего. Из него следует, что митрополит не смог даже встретиться со своими московскими сторонниками и что его адресаты еще не знают о постигших его несчастьях. Киприан горько сетует на их молчание и просит написать ему о том, как они понимают случившееся. Суть его жалоб заключается в следующем. |
| 271 Распри между двумя сторонами Новгорода – Софийской и Торговой нередко кончались братоубийственным кровопролитием на великом мосту, соединяющем обе стороны. Сюда обыкновенно спешили владыки, чтобы предупредить или прекратить битву. 272 Память матери блаж. Николая Иулиании чтится в Новгороде, как память праведницы. Она скончалась за 9 лет прежде сына. Над могилой ее, близ Пантелеимоновской церкви, на прежнем кладбище Иаковлевского собора, воздвигнута часовня. Здесь ежегодно совершается соборная панихида 21 октября. 273 Блаж. Феодор погребен на Торговой стороне, близь церкви св. Георгия. Над гробницею его поставлена каменная часовня. Память его местно совершается 19 января, по особой рукописной службе. 274 В Софийской стороне, над гробницею блаж. Николая воздвигнут в 1554 году храм св. Пантелеймона, который более известен под именем Николо-Кочановской церкви. Здесь мощи праведника почивают под спудом. Память его празднуется в день преставления. 276 Недопущенный в Москву Митяем, по преставлении святителя Алексия, Киприан писал обширное послание к преподобному Сергию и племяннику его Феодору Симоновскому. Здесь он изложил искреннюю любовь свою к великому князю, и несправедливость Димитрия в отношении к управлению Церкви, и низкие поступки Митяя, а в заключение произнес пастырское осуждение против тех, которые оскорбили в лице его сан святительский. «Не ищу я ни славы, ни богатства, писал святитель, ищу своей митрополии, которую даровала мне святая великая Церковь ; желаю тишины и единения церковного между югом и севером.» (Три послания блаж. Киприана к игуменам писаны в 1378 г., и напечатаны в Правосл. Собесед. 1860 года). Прибыв в Москву, после смерти Митяя – Михаила и желая утешить тех, которые оплакивали недавно павших в Куликовской битве, святитель Киприан установил ежегодное поминовение убиенных на брани за веру и отечество – в субботу Димитриевскую, то есть в ту субботу, которая бывает перед 26 октября, днем великомученика Димитрия. 277 Упорство Новгородцев в отделении от суда митрополичьего было в связи с ересью стригольников, о которой мы будем говорить; они не хотели также платить великому князю народной дани. Василий ополчился против Новгорода, и Новгородцы уступили, исполнив волю государя и первосвятителя. |
| Люди видели, что Феодор, достигший зрелого возраста и телесного благолепия, светло просиял многими добродетелями и приобрел мудрость и благорассудительность. Он был почитаем всеми за свои многочисленные достоинства, и слава о нем росла день ото дня, что порой огорчало святого старца Сергия, непрестанно воссылавшего молитвы к Богу, чтобы Феодор совершил свой жизненный путь без преткновения. Многие ученики Феодора просияли великими добродетелями, за что были поставлены не только на игуменство в честные монастыри, но и на епископские кафедры в большие города. Однажды случилось чудному мужу Феодору быть в Царьграде, и там Вселенский Патриарх кир Нил почтил Феодора великой честью, сделав его первым по достоинству среди русских архимандритов, а Феодоров Симоновский монастырь — честнейшим среди русских монастырей, подчиненным непосредственно Патриарху. Во время постройки Симоновского монастыря Архимандрит Феодор заложил в другом месте великолепную каменную церковь во имя Пречистой Богородицы, честного Ее Успения, немного позже возле нее по благодати Христовой возник известный монастырь, всеми ныне почитаемый. Мы же вернемся к прерванному повествованию. Через некоторое время досточтимый Архимандрит Феодор был поставлен на архиерейство в город Ростов, где с почетом прожил долгие годы, сияя, как свеча в подсвечнике, и с усердием пася порученное ему стадо словесных овец. Феодор отошел ко Господу в 6903 (1395) году, в 28 день ноября. На этом мы закончим рассказ о Симоновской обители и перейдем к изложению следующих событий. Симонов монастырь в честь Рождества Пресвятой Богородицы, был основан около 1370 г. свт. Феодором, архиеп. Ростовским. Во время поездки в Константинополь в 1383 г. Феодор был поставлен в архимандрита Патриархом Нилом (1378—1388), а Симонов монастырь сделан ставропигиальным, то есть подчиняющимся непосредственно константинопольскому Патриарху. В 1379 г. Симонов монастырь был перенесен на новое место и посвящен Успению Пресвятой Богородицы. В 1390 г. свт. Феодор, став епископом Ростовским, добился в Константинополе превращения Ростовской епископии в архиепископию. |
| Третий Игумен Андроникова монастыря, прп. Александр Московский ((не ранее 1427, память 13 июня). Спасский собор Андроникова монастыря был расписан прпп. Андреем Рублевым († до 1426) и Даниилом Черным ((до 1426) в начале второй четверти XV в. Рассказ об Игуменах прпп. Савве и Александре, преемниках прп. Андроника, и о прп. Андрее Рублеве обычно рассматривают как интерполяцию Пахомия Логофета. Глава 20. Начало симоновского монастыря... Мы уже рассказывали вам о Стефане, родном брате святого, который привел в обитель своего двенадцатилетнего сына Феодора и поручил его святому Сергию, а Преподобный сподобил юношу иноческого пострижения. Феодор проводил добродетельную жизнь, пребывая в полном послушании у святого и изнуряя свое тело строгим воздержанием, так что многие дивились ему. Достойно удивления то, что он ни одного помысла не скрывал от святого ни днем ни ночью. Удостоенный сана священства, он возымел желание основать на новом месте общежительный монастырь. Придя к святому, он исповедал ему свой помысел, посещавший его не один раз, но многократно. Святой, видя таковое упорное желание Феодора, решил, что оно от Бога. По прошествии долгого времени благоразумный пастырь благословил Феодора и отпустил его из обители туда, куда тому полюбится; некоторые из монастырской братии захотели отправиться вместе с Феодором. Через некоторое время Феодор нашел прекрасное место близ Москвы-реки, называемое Симоново. Узнав об этом, Преподобный пришел в Симоново, осмотрел его, нашел удобным и повелел Феодору строить на том месте монастырь. Получив благословение от архиерея, Феодор поставил там церковь во имя Пречистой Владычицы нашей Богородицы, честного Ее Рождества, после он устроил монастырь — по уставу, строго и основательно, и установил в нем общежительство, как заповедуют предания святых отцов, — так создался во славу Божию этот чудный монастырь. В обитель начали сходиться иноки из разных мест, привлекаемые распространившейся повсеместно славой о Феодоре, и получали великую пользу, подвизаясь в обители под его руководством. |
| А над могилами иноков возведена резная дубовая сень – точная копия дореволюционной, только из дерева. Вероятно, что вскоре здесь появится еще одна святыня, ныне хранящаяся в Рязани, – яблоневый посох инока Пересвета, помогающий исцелять зубную боль и весом более 3 кг. Говорят, при Петре I молодые дворяне демонстрировали свою силу, поднимая этот посох и размахивая им. А в стену восстановленной колокольни вмонтирован фрагмент колокола, разбившегося при сносе звонницы после революции – тоже святыня. Первая служба прошла здесь 1 июня 1989 года – в первый день памяти Димитрия Донского после его канонизации. Уже в сентябре того же года был первым освящен Сергиевский придел. В местном чине стоит удивительная, необыкновенно выразительная икона преподобного с частицей мощей, исполненная по тому образу, что создал святой Феодор, и отрадно, что перед ней можно затеплить свечу. Оригинальны некоторые подсвечники храма – в виде круглой чаши на цепях, словно гигантская лампада с горящими свечами перед святыми иконами. Святынями возрожденного храма стали чудотворные иконы Тихвинская, Иверская и Казанская, и удивительный образ Влахернской Богоматери, не написанный, а вырезанный из дерева. На левой стороне есть образ с частицей Ризы Богородицы. В иконостасе Сергиевского придела – редчайшая Петровская икона Богоматери, написанная с образа, созданного святителем Петром в те времена, когда еще не было в Москве чудотворного Владимирского образа. Петровская икона была главной святыней Москвы до 1395 года, а затем ею стала Владимирская, спасшая Русь от Тамерлана. Давно забытый Петровский образ восстановлен в этом храме, напоминая о священной летописи православной Москвы. Есть тут и современная икона основателя обители – преподобного Феодора Симоновского, и святителя патриарха Тихона, который в свое время восстановил службу с акафистом святому Феодору, и глубокий, западающий в душу образ святой Елисаветы Феодоровны, напоминающий о ее прижизненном посещении этого храма. А в алтаре хранится икона святителя Саввы Сербского, поскольку возрожденный Рождественский храм тесно связан с Сербией и в нем особо молятся о наших славянских братьях. |
| А польза Церкви требует не разделения, а единства митрополии. Указав на то, что никакой князь не имеет права судить епископа, даже виновного, без собора и Патриарха, святитель восклицает: «Слыши небо и земля и вси христиане, что сотвориша надо мною христиане! И аз колика сила (сколько мог) хотел есть, чтобы злоба утешилася. То Бог ведает, что любил есмь от чистаго сердца князя великого Димитрия, и добра ми было хотети ему и до своего живота… Вы же, честнии старци и игумени, отпишите ми наборзе (поскорее), да угонит мене ваша грамота наборзе, что мудрствуете (как вы думаете)…» Преподобный Дионисий, епископ Суздальский, в это время находился в Царьграде. При расположении к нему Патриарха, который почтил его саном архиепископа, Дионисий мог бы после несчастной смерти Митяя испросить себе сан митрополита. Но он не искал земной чести, а только славы Божией. Нашелся другой искатель высокого сана: это был архимандрит Пимен, один из спутников Митяя. И без согласия княжеского, обманом и подкупом он добился того, что был поставлен в сан митрополита. Когда великий князь узнал об этом, то распорядился взять Пимена еще на пути в Москву и послать в заточение, а своему новому духовнику, преподобному Феодору Симоновскому, приказал ехать в Киев, чтобы звать в Москву митрополита Киприана. В мае 1381 года Киприан с честью был встречен в Москве. Но в августе 1382 года, во время нашествия Тохтамыша, он имел неосторожность удалиться из Москвы в Тверь, где в то время княжил давний враг великого князя Московского Михаил Александрович. Московский князь оскорбился и после того не захотел принять к себе Киприана, который вынужден был снова удалиться в Киев. Туда сопровождал его ученик Преподобного Сергия и преподобный Афанасий Серпуховской. Сохранилось от этого времени еще письмо Киприана, по всей вероятности, писанное так же, как и вышеупомянутые три, к Преподобному Сергию, но уже одному, без Феодора. «Буди ти ведомо, сыну, – писал митрополит, – еду к Царю-городу конми, на Волошскую землю. Мне не хотелося от своих детей нигде не бывати (расставаться), да что взяти! Кто мене в труд путный вложил в сие время, Господь Бог паки да подаст ему (великому князю) познати истину. А мне борзо (скоро надо) быти у вас из Царягорода, а лживого человека и льстивого (Пимена) Бог объявит. Ты же прилежи своей пастве, ведый, яко о них слово воздаси Богови; аще ли кто не послушает, о том больше прилежи и учи, веси бо слово Господне, глаголющее: изводяй честное от недостойного яко уста Моя будет. Маловременна бо есть жизнь наша, и блажен человек ходяй в заповедех Господних. Отпиши же ми (ко мне), дати ми сведомо, како еси (как ты живешь)? А Господь Бог да соблюдает вас неврежены». |
|
|
