| Мало того, вызваны свидетели с запада, с берегов Норвегии, с Востока – из Сирии, Армении, Грузии.., собраны сведения о вещественных доказательствах связей между двумя государствами, словом, не должно быть оставлено без внимания ни одно показание. Всесторонность и полнота должна стоять на первом месте, этого требует и важность вопроса, и нравственный долг наш… ибо имеющий выйти свод есть национальное государственное дело» 415 . Но этот замысел с течением времени, при более близком ознакомлении с темой, с осознанием обширности труда, который под силу лишь группе ученых, значительно сузился. Лопарев остановился на мысли об издании лишь подлинников с русским переводом. В течение всей своей жизни он занимался сбором историко-археологичес-ких материалов. В 1911 году он начал печатать в «Византийском Временнике» труд, который должен был стать его магистерской диссертацией. Этот труд – «Византийские жития святых VIII–IX вв.», представленный в 1914 году в Юрьевский (ныне – Тартуский, ранее – Дерптский) университет, и был удостоен магистерской степени. «Характерно, – писал его биограф, – что, приезжая в чужие края, в неизвестный город, а он бывал и в Константинополе, и на Афоне, и в Италии, командированный для изучения рукописей то руководством Академии Наук, то Православным Палестинским Обществом, Лопарев не желал смотреть и не видел ничего, что не касалось той рукописи или того памятника, которые ему нужно было изучить» 416 . Это видно и из собственных записок X. М. Лопарева, посвященных, в частности, пребыванию в Каракалльской обители. «О Каракалле я вынес благодарное воспоминание, – отмечал X. М. Лопарев. – Портарь-болгарин отец Паисий встретил меня чрезвычайно гостеприимно, библиотекарь отец Герман с полнейшей готовностью дал мне в келлию нужные для меня рукописи. Я прочел и сделал наиболее существенные выдержки из жития Филарета Милостивого, списал Слово о принесении Ризы Богоматери из Иерусалима в Константинополь и статью позднего происхождения о нашествии авар в VII веке, наконец, сличил Слово Феодора о том же. |
| Ответ Ольденбурга датирован 1 ноября 1910 г.: «Глубокоуважаемый Николай Никанорович. Сборы в отпуск (уезжаю завтра в Лондон и Париж) задержали мой ответ. Кроме того, в виду серьезности возбужденного вопроса, я хотел бы переговорить со своим товарищем П. В. Никитиным. Дело в том, что мы имеем определенный прецедент в премиях митрополита Макария, где сам митрополит исключил науки богословские, поручив премии по этим наукам Синоду. До сих пор науки богословские никогда не подлежали, как и справедливо, Академии наук, и если поставить вопрос этот по премиям Ахматова, то Конференция, несомненно, найдет для себя указание в прецеденте Макариевских премий. Имея в виду существование в России Духовных академий, Академия наук должна считать, что ей иметь суждение о трудах богословских значит вторгаться в компетенцию высших духовно-учебных заведений. Труд Ваш Вами самим назван «библейско-богословским исследованием», и мы обязаны считать его таким, несмотря на обилие чисто исторического материала и прямо поразительную полноту сообщаемого и использованной литературы предмета. Ваш эпиграф (...) ставит исследование за пределы нашей компетенции. Петр Васильевич Никитин, который, как и я, успел уже несколько ознакомиться с ценным трудом Вашим, думает тоже, что историко-филологическое отделение, которому придется рассмотреть вопрос о премии Ахматова, признает себя не компетентным по отношению к сочинениям богословским. Вы не только богослов, но и историк – достаточно вспомнить книгу Вашу о Феодорите, и я убежден, что Академии вскоре представится случай увенчать премией и чисто исторический труд Ваш! Извините за спех, с которым пишу, но пишу среди сборов. Примите уверение в глубоком моем почтении и преданности. Сергей Ольденбург» 1317 . 3 ноября Глубоковский сообщал Кондакову о получении письма Ольденбурга: «Вчера он ответил пространным письмом, не очень ясного содержания, но смысл, несомненно, отрицательный, т. е. решительное нежелание допускать на премиальные конкурсы в И[мператорскую] А[кадемию] Н[аук] богословские сочинения, даже «библейско-богословские», которые – по самой своей задаче – разрабатывают предметы не догматически и не экзегетически, а исключительно историческим методом. Все приведенные аргументы я нахожу, безусловно, не раз для меня ясно, что тут богословие смешивается с верой или догмой и совершенно не считается наукой, ибо не допускается на конкурс, куда принимают все «оригинальные сочинения по всем отраслям научных знаний и изящной литературы». Предубеждения непреодолимы. С. Ф. Ольденбург ссылается на П. В. Никитина, который очевидно принимает или даже самостоятельно высказывает подобное мнение. При таких обстоятельствах я вынужден навсегда отказаться от всякой мысли от участия в премиальных конкурсах И[мператорской] А[кадемии] Н[аук], чтобы и себя не подвергать риску и другого не ставить в неловкое положение; на мою долю остается лишь безнадежная роль готового рецензента для всяческих сочинений и при всяких условиях...» 1318 . |
| Ангел-хранитель оберегал Германа и при возвращении на «гражданку». Грузовик, на котором уволенные в запас возвращались из Северодвинска, перевернулся; в живых остался лишь один Герман. Продолжив учёбу в семинарии, он принял монашеский постриг, закончил академию. Долгие годы архимандрит Маркелл был настоятелем Феодоровского собора в Царском Селе (г. Пушкин); в 2006 г. рукоположен во епископа Петергофского. Но не всем «срочникам» везло так, как Герману Ветрову, особенно, когда речь шла о протестантах. В те годы в Петрозаводске зверь-уполномоченный захотел посадить местного баптистского пресвитера уж больно активный миссионер-проповедник! И «на контакт» не идёт. Предлог был найден: по воскресным дням в молитвенный дом тайно приходили верующие солдаты, отпущенные в увольнение из близлежащей воинской части. В «подсобке» они переодевались в гражданскую одежду, чтобы не «светиться» во время богослужения. И вот милицейская облава; солдат бросили в воронок. А потом – под трибунал; за «покушение на дезертирство». Пастора – под следствие: пособник дезертиров, помогал доставать гражданскую одежду. А ещё маячила статья за шпионаж: ведь та воинская часть была особо секретной. Тогдашний старший пресвитер по Северо-Западу срочно прибыл в Петрозаводск – вызволять собрата из темницы. А хам уполномоченный на него – матом! Пришлось осадить самодура: есть свидетели, вечером вылетаю в Москву, а с утра – в Совет по делам религий, с жалобой на самоуправство. ... В аэропорте идёт посадка на вечерний рейс, пассажиры проходят через «катушку» – контроль «на металл». Если даже у пассажира «всё чисто», всегда можно устроить так, что раздастся тревожный звонок. А это – предлог для личного досмотра. – Что у вас в кейсе? Откройте! – Так, Библия! И ещё одна? Значит – распространение! А как озаглавлен рукописный сборник-конспект? «Царство света и царство тьмы»? А это уже антисоветчина. Будем составлять протокол. – Опоздаете на самолёт? А Вам теперь торопиться некуда! Пройдёмте! Посадка на самолёт закончена. А для старшего пресвитера она только начинается, но уже не на самолёт. А просто – посадка. Что же спасло его в тот вечер от темницы? Как это ни странно – местное УКГБ, состоявшее в грызне с МВД. (Смертельная схватка спецслужб (Андропов – Щёлоков) шла в Москве, но трясло и провинцию.) |
| На свою многотрудную долю. Всех, которых пришел искупить Ты Своею пречистую кровью, Бескорыстной, глубокой любовью Научи меня, Боже, любить. К.Р. Кто просит Бога менее того, чего он достоин, тот, конечно, получит более, нежели чего стоит. Об истине сего свидетельствует мытарь, просивший отпущения грехов, а получивший оправдание. Хорошо изучить истины небесного учения, углубить их в свое сознание, утвердиться в них духом. Препод. Кассиан Римлянин (Новый Завет.) Измученный жизнью суровой, Не раз я себе находил В глаголах Предвечного Слова Источник покоя и сил. Как дышат святые их звуки Божественным чувством любви И сердца тревожного муки Как скоро смиряют они… Здесь все в чудно сжатой картине Представлено Духом Святым; И мир, существующий ныне, И Бог, управляющий им. И сущего в мире значенье, Причина и цель, и конец, И Вечного Сына рожденье, И крест, и терновый венец. Как сладко читать эти строки, Читая, молиться в тиши, И плакать, и черпать уроки В них для ума и души. (И. С. Никитин.) Если возложишь упование на Господа, то Он даст тебе силу свыше, и ты восторжествуешь над плотью и миром. Фома Кемпийский Научить людей истинно молиться — значит научить их по Христиански жить. Я не о том молю, чтоб меньше мне страданий Ты посылал, Господь, в юдоли сей земной; Я знаю — жизнь должна пройти ряд испытаний: То — воля высшая, то — жребий роковой! Молю я лишь о том, чтоб эти все страданья Уроком были мне, уча меня терпеть, Душой стремиться в высь, пока за жизни грань я, Стряхнув земную пыль, смогу перелететь… А для того молюсь, чтобы земным собратьям Хотя отчасти я примером мог служить. Встречая жизни скорбь, не воплем, не проклятьем, Но с тихой радостью учась ее сносить. Я радуюсь тому, что все страданья жизни, Вся боль душевных мук и тяжкого креста, Достойным сделают меня иной отчизны И сопричастником Христа. Броницкая Буде же Господу Богу угодно будет, чтобы человек испытал на себе болезни, то Он же подаст ему и силу терпения. Св. Серафим Саровский В молчании переноси, когда оскорбляет тебя враг, и Единому Богу открывай свое сердце. |
| Вообще отец Иннокентий с простыми людьми, например «с прислугою, как и с монастырскими крестьянами, обходился весьма гуманно и человеколюбиво, что по тому времени было почти непозволительно» 33 . Став ректором Киевской Духовной Академии, архимандрит Иннокентий начал заниматься трудом, над которым потом работал полтора десятилетия. Это его «Памятник веры православной», который практически представлял собой прикладное догматическое богословие. Имя его сразу становится известным не только в России, но и в Европе. Примерно с этого же времени судьбы русской интеллигенции, а также выдающихся личностей были связаны с ним. Он ведет переписку с писателем Н. В. Гоголем, великим князем Константином Николаевичем, бароном Корфом, бароном Д. Е. Остен-Сакеном, выдающимся историком М. Н. Погодиным, К. С. Сербиновичем, А. С. Стурдзой, композитором А. Танеевым, графом Д. А. Толстым, князем И. Аргутинским-Долгоруковым, князем С. А. Ширинским-Шахматовым, графом Н. А. Протасовым, князем А. Н. Голицыным, графом И. Ф. Паскевичем, В. И. Аскоченским, митрополитом Московским и Коломенским Филаретом (Дроздовым) , митрополитом Киевским и Галицким Филаретом (Амфитеатровым) , архиепископом Орловским Смарагдом (Крыжановским), митрополитом Киевским и Галицким Евгением (Болховитиновым) , графом Ф. П. Литке, графом А. А. Никитиным, графом П. Д. Киселевым, императрицей Александрой Феодоровной, графиней А. А. Орловой-Чесменской, князем А. Потемкиным, протоиереем Ф. А. Голубинским, Н. И. Крузенштерном, архиепископом Волынским Иннокентием, князем М. С. Воронцовым, графом Д. Н. Блудовым, Н. Н. Анненковым, епископом Иринеем (Братановичем). Всего один только год (1840) епископ Иннокентий пробыл на Вологодской кафедре, но уже стал известен как исследователь вологодских рукописей. К сожалению, этот период деятельности Иннокентия не изучен. К этому времени работа над «Памятником веры православной» была в самом разгаре, ее пытались было при содействии графа Н. А. Протасова передать ректору Вологодской Духовной Семинарии архимандриту Феогносту или другим специалистам в области каноники или богословия 34 . Однако никому другому этого поручить было нельзя. Создававшийся архиепископом Иннокентием труд имел фундаментальное значение. Его создание находилось, можно сказать, в центре внимания всего ученого богословского мира. Под личным контролем обер-прокурора Синода графа Н. А. Протасова осуществлялось обеспечение автора источниками классической христианской мысли, сам Н. А. Протасов проявлял большой интерес к этому труду. Несмотря на болезнь, архиепископ Иннокентий работал над ним без перерыва. В труде была предпринята попытка и кодификации канонического законодательства. Говоря о значении своего труда, архиепископ Иннокентий писал: «...Взаимные подозрения в неправославии составляют опасный недуг нашего времени, равно как желание узнать истинное учение нашей Церкви. То и другое может быть достигнуто одним средством – средством предоставления... церковного учения во всей его чистоте» 35 . |
| Попевочная техника лежит в основе всех видов знаменного пения, включая малый знаменный и столповой распевы. Эти два вида сформировались к XV веку, хотя и ранее знаменный распев не был однородным, а включал в себя несколько разновидностей. В основе малого знаменного распева и родственного ему пения «на подобен» старого знаменного распева, сохранявшегося почти неизменным с XI века, лежит силлабический принцип: одному слогу соответствует один звук. Таким способом распевались тексты, исполняемые на вседневном (будничном) богослужении 192 . Этот вид пения восходит к просодии – чтению священных текстов на одном или нескольких звуках. Мелодическая линия здесь полностью подчинена тексту. Столповой распев использовался для песнопений воскресного и праздничного богослужения. Своим наименованием этот распев обязан осмогласию: столпом называли полный круг восьми гласов Октоиха, повторяющийся каждые восемь недель 193 . В основе столпового распева лежит невматический принцип: одному слогу соответствует один знак (крюк), который может включать один, два, три или четыре звука. В столповом распеве с наибольшей полнотой раскрывается характерная для всей культуры знаменного пения попевочная (центонная) техника. В XVI-XVII веках в песнопениях знаменного распева появляются так называемые «аненайки» и «хабувы» – бессмысленные слоги, вставлявшиеся в текст песнопения для того, чтобы увеличить длину мелодии (как мы помним, аналогичное явление имело место в византийском калофоническом пении). Эти слоги («на», «не», «ни», «ха», «бу», «ва» и т.д.) иногда искажали весь текст песнопения до неузнаваемости и лишали его смысла 194 . Появление аненаек и хабув связано с общей тенденцией к развитию мелизматического пения в этот период. Мелизматический тип пения играет важную роль в творчестве выдающихся русских распевщиков второй половины XVI-XVII столетий. К их числу относится Варлаам Рогов, ставший в 1589 году митрополитом Ростовским и создавший целую школу распевщиков. Источники говорят о нем, что он был «муж благоговеин и мудр, зело пети был горазд, знаменному и троестрочному и демественному пению был роспевщик и творец» 195 . Среди других известных распевщиков – Маркелл Безбородый, Иван Шайдуров, Феодор Христианин (Крестьянин), Иван Нос, Стефан Голыш, Иван Лукошко, Фаддей Никитин 196 . |
| Детьство Христово; Богородицыно хождение по мукам; Лоб Адамль, что седмь царей под ним (в нем) сидели; Павлово хожение по мукам; имена ангелом; о службе таин Христовых, что опоздят служити обедню, врата небесная затворятся и ангели попа кленут, то еретик писал; и прение диаволе со Христом; о пустыннице Макарии римстем, что три черньци нашли его, что двадесят поприщь от него рай; о Соломони цари (суди или: о Соломоновых ложных судех) и о Китовраси басни и кощуны, все лгано, не бывал Китоврас на земли, но еллинстии философи ввели; Авгарево послание на шеи носят неразумнии; о двунадесяти (детей) Ияковлич; глаголемая лествица; списание Афродитияна Персина на Рожество Христово, что Ира во чреве зачала. Вопросы Иеремиа к Богородици; о недузе естественнем, и еже именуют трясавици, басни суть Иеремиа попа Болгарскаго; глаголет бо окаянный сей, яко седящу святому Сисинею на горе Синайстей, и виде седмь жон, исходящи от моря, и ангела Сихаила именует, и иная изыдоша седмь ангел, седмь свещь держаще, седмь ножев острящи, еже на соблазн людем многим, и седмь дщерий Иродовых трясцами басньствоваше, сих же ни евангелисты, ни един от святых – седми именоваша, но едина испросившаа главу Предотечеву, о ней же яве есть, яко и та дщи Филиппова, а не Иродова... Суть же и о мученицех словеса криво складена, а не тако, яко же истина их (о них) писана в Миниах-четьих и в Пролозех, яко се: Георгиево мучение, рекше от Дадияна царя мучен, он бяше мучен от Диоклитияна царя; Никитино мучение, нарицающе его сына Максимьянова царева, иже бе сам мучил, всеже то лгано, всяже суть та прилог обличает; Еупатиево мучение, что седмижды умер, а седьмью ожил; Климентово мучение Анкирскаго, и Феодора Тирона, еже о змии, и Иринино мучение несогласна суть, и иных мнозех; единою убо вси святии спасени умроша, по многих муках, ли мечем посечени, ли копием прободени, ли ножем заклани, ли огнем сожжени, ту конец прияша. Многаяж и иная сложена чтения ложная, Давидовы песни, Софониино обавление, о Василие Кесарийском, и о Иване Златоусте и о Григорие Богослове , въпросы и ответы что от колика частей сотворен бысть Адам (т. |
| Вчитываясь в литературу своей науки, он постепенно приходил к убеждению в объективной истинности православия и существенных элементов церковного предания, и надо было видеть, как Б. М. радовался этим своим выводам... Б. М. любил людей и жизнь, на которую смотрел, как на поприще нравственного подвига. Поэтому, между прочим, он никогда не отказывался от работы, от участия в кружках и обществах, если только чувствовал, что его участие может быть полезно. При всем нерасположении своем, в силу своего психического склада, к политической деятельности, он счел своим долгом отстаивать высшае учебные заведения для науки. Будучи человеком очень скромным, до искренней обидчивости за похвалу, Б. М. очень тяготился публично выступать с докладами. Тем не менее, он не находил возможным отказываться от этого, когда его побуждали к этому близкие ему люди, которых он ценил и уважал. При этом он не жалел ни здоровья, ни времени. Особенно тепло он относился к своим ученикам и ученицам, в которых он старался поддержать и развить любовь к науке, веру в торжество добра и истины, утешить их в личном горе. Б. М. Мелиоранский был одним из очень редких людей нашего времени· Утрата его для русского просвещения и для всех, кто его лично знал и любил, – очень ощутительна и не легко вознаградима. Список ученых трудов Б. M. Мелиоранского. 1 . К истории противоцерковных движений в Македонии в XIV веке, помещена в сборнпк «Венок» в честь тридцатилетия ученой деятельности Ф. Ф. Соколова. CUB. 1895, 8°, стр. 62 – 72. 2 . Перечень византийских грамот и писем. Выпуск I. Документы 784 – 850 годов. Введение. Несколько слов о рукописях и изданиях писем преподобного Феодора Студита . С пятью таблицами. Записки И. Академии Наук, VIII серия, том IV, 5 по Ист. Фил. Отделению. СПБ. 1899, 4°, стр. 1 – 62. 3 . Беседа на обретение нерукотворенного Камулианского образа, приписываемая св. Григорию Нисскому . Commentationes Nikitinianae. Сборник статей по классической филологии в честь П. В. Никитина по поводу тридцатилетия служения его русскому просвещению. |
| 7 . Петров А.Е., Никитина И.С., Ткаченко А.А. Второзаконие//Православная энциклопедия. М., 2005. Т. 10. 8 . Прахов А. Песнь Моисея (XXXII гл. Второзакония) по текстам масоретскому-еврейскому и греческому LXX (экзегетическая заметка)//ХЧ. 1913. 9 . Тантлевский И.Р. История Израиля и Иудеи до разрушения Первого Храма. СПб., 2005. 10 . Тов Э. Текстология Ветхого Завета. М.: ББИ, 2001. 11 . Уолтон Д.Х., Мэтьюз В.Х., Чавалес М.У. Библейский культурно- исторический комментарий: в 2 ч./пер. с англ. под общ. ред. Т.Г. Батухтиной. СПб.: Мирт, 2003. Ч. 1: Ветхий Завет . 12 . Феодорит Кирский , блаж. Изъяснение трудных мест Божественного Писания. М., 2003. 13 . Штейнберг О.Н. Еврейский и халдейский этимологический словарь к книгам Ветхого Завета. Вильна, 1878. Т. I. 14 . Αθανασου-Παπαθανασου Ε. Η Παλαι Διαθκη στη ζω μας. Αθνα, 2000. 15 . Bratcher, R. G., & Hatton, H. A handbook on Deuteronomy. New York: United Bible Societies. 2000. 16 . Brown R. The Message of Deuteronomy. Not by bread alone. Leicester, 1997. 17 . Christensen Duane L. Deuteronomy 21:10–34:12//Word Biblical Commentary. Dallas, 2002. Vol. 6b. 18 . The Dead Sea Scrolls Bible: The Oldest known Bible translated for the first time into English. San Francisco, 1999. 19 . Driver S.R. A Critical and Exegetical Commentary on Deuteronomy. 3rd ed. Edinburgh, 1902. 20 . Harford J.B. Deuteronomy//A New Commentary on Holy Scripture including the apocrypha. London, 1946. 21 . Hrushovski B. Prosody, Hebrew//Encyclopaedia Judaica. Second Edition. Thomson Gale, 2007. V. 16. Pes–Qu. 22 . Keil C., Delitzsch F. Commentary on the Old Testament. Peabody, 2002. V. 1. 23 . Merrill E.H. Deuteronomy//The New American Commentary. Nashville, 2001. V. 4. 24 . Moran W.L. Deuteronomy//A New Catholic commentary on Holy Scripture. New York–Nashville, 1969. 25 . Reider J. Deuteronomy with commentary. Philadelphia: The Jewish Publication Society of America, 1937. 26 . Tigay J. H. Deuteronomy//The JPS Torah commentary. Philadelphia: Jewish Publication Society. 1996 |
| Вышеупомянутое письмо Ростовцева от 28 октября 1895 г. (в фонде Никитина) дополнено его сличениями Vatic, gr. 335 (Л. 9–17 об.); в этом же фонде находятся письма и других помощников Ернштедта по сличению рукописи «Синтипы» – М. Н. Крашенинникова, К. Крумбахера и Г. Гревена (см. подробнее: РНРВ. С. 94). По-видимому, Виктор Карлович обращался за помощью и к И. В. Ягичу: 24 июня 1895 г. тот ответил из Вены о своем затруднении выполнить просьбу Ернштедта о собрании рукописей в связи с отъездом Вессели и другими обстоятельствами (Д. 238. На нем. яз.). С Гревеном Ернштедт вел довольно оживленную переписку: дело 58 содержит 3 письма и 4 открытки за 1895–1896 гг. (на нем. яз.). Открыткой от 19 ноября 1895 г. Гревен известил Ернштедта, что выслал 6 фотографий отрывка из Vatic, gr. 335, и если что-то нужно, – он готов к сотрудничеству (Л. 1). Уже 25 ноября, успев получить от Ернштедта ответное письмо, он пишет, что готов выполнить его просьбу, как только закончит свою спешную работу (Л. 2). И далее также идет обсуждение рукописных дел и обещание выполнить просьбы коллеги. 11 января 1896 г. Гревен сообщил, что не нашел вариантов рукописи; отклонений очень много (приводит подробности о рукописи); обещает посмотреть Vatic, gr. 1432 с письмом Феодора Студита (Л. 5–6). От немецкого византиниста Карла Крумбахера в фонде Ернштедта сохранились 18 посланий (12 писем, 5 открыток, 1 визитная карточка с приглашением) за 1893–1902 гг. (Д. 111. 21 л.). Все они опубликованы Т. Н. Таценко во 2-м томе «Архивов» (РНРВ. С. 123–130), и таким образом трудночитаемые (из-за почерка) письма Крумбахера стали доступны исследователям. Сличал для Ернштедта рукописи и Александр Николаевич Щукарев. От него дошло 4 письма (Д. 233. 6 л.): от 16 февраля 1892 г. (Петербург), 7 сентября/26 августа 1897 г. (Париж) и два без даты (в одном из них – адрес Селиванова в Берлине, в другом – рассуждения по поводу «Афинской политии» Аристотеля). Наиболее информативно парижское письмо, в котором Щукарев сообщает, что навел справки по просьбе Виктора Карловича относительно рукописи 1115, и на четырех страницах письма описывает рукопись, списывая греческие и латинские пометы на полях, сообщая сведения о почерке (например, что л. 1–7 и 307–314 писаны другой рукой), заметках, приписках и пр. Одна из заметок на поле: «Fol. 280 legitur narratio loannis monachi... Эта «narratio», как указал мне А. А. Васильев , издана в Patrol. Graeca Migne’я, т. 109 – целиком, как оказалось по сличению» (Л. 3). На том же листике еще заметка на поле: «loannis Hierosolymitani episcopi Synodicon, quod sub nomine s. Io. Damasceni... fol. 239. Это и есть, по-видимому, интересующий Вас трактат. Он издан у во втором томе Novi Auctorii bibliothecae Patrum в столбцах 663–716 и в гораздо более полном виде, чем в нашей рукописи» (Л. 3–3 об.); Щукарев приводит начальные слова на л. 239 и конечные – на л. 245. |
|
|
