| Характеристика при поступлении в Горный институт Настолько сознательное, что, более десяти лет работая в геологии, он был тайным монахом и священником. И никто из коллег об этом не догадывался. В институт Костя поступил в 16 лет. Он очень любил природу. Природу любила и его сестра Эли, будущая монахиня Евфросиния. Сколько прекрасных слов о природе сказано в их письмах и дневниках. Природу любили их мама и папа. Владыка писал, что в ней родители находили свое счастье, считали (как дева Феврония из оперы Римского-Корсакова), что в природе можно найти Бога. Костя с сетрой. Царское Село. Фото Н.А. Вендланда В своей автобиографии он указал точную дату своей встречи с Богом. Было это в Царском Селе: «Мы почти ежедневно под руководством нашей няни совершали прогулки по громадным и красивым паркам или загородным лугам и лесам. Тогда у меня появилась и окрепла любовь к природе, а в возрасте около 8 лет – и религиозное восприятие красот природы». Вот какие автобиографии писали в Отдел внешних церковных сношений Русской Православной Церкви: когда впервые почувствовал Бога. Много лет спустя владыка скажет в проповеди: «Каждое явление жизни по-разному рассматривается верующим и неверующим человеком. Возьмем саму жизнь: верующий говорит, что она есть священный дар Божий; неверующий считает, что жизнь только результат развития бездушной материи. Сидит на дереве птичка и поет. Неверующий скажет, что она поет, чтобы охранять свою территорию; верующий скажет, что она славит Бога. Так и поэт сказал: Птичка гласу Бога внемлет, встрепенется и поет. С точки зрения верующего человека, вся природа, всякое дыхание славит Господа. Действительно, если мы внимательны и чутки, то увидим, что на наших глазах в жизни природы происходит непрестанное прославление Бога. Возьмем для примера соловья. Как прекрасно его пение! У нас, в северных краях, он поет среди деревьев цветущей черемухи; на юге он поет в кустах цветущих роз. И мы, верующие, слушая его пение, должны восхищаться главным образом тем, что он прославляет Бога, а мы при этом присутствуем. Каждый день совершается как бы особая Литургия природы, в которой есть необычайная красота жизни, звука и цвета…». |
| Но собственное назначение изображать этот высший, идеальный мир принадлежит Житиям русских подвижников. Начиная свой рассказ, автор жития тотчас же переносится своим восторженным духом к высокому идеалу нравственного совершенства в лице того угодника, о котором пишет. Как старинный миниатюрист XIII века, украшая священные рукописи изображениями, хотя и сведущ был в искусстве, но, от благочестивого умиления, по выражению Данта 267 , трепетала рука его: так и автор жития, приступая к своему благочестивому подвигу, признается, что он, взяв трость и начав ею писать, не раз бросал ее: «трепетна бо ми десница, яко скверна сущи и недостойна к начинанию повести»; но потом, утешаясь молитвою и находя в ней для себя и нравственную подпору, и творческое вдохновение, принимался писать, как бы в поэтическом восторге, весь проникнутый верованием и любовью к изображенному им угоднику 268 . Однако же и в этой все примиряющей и безмятежной области, вознесенной над бедствиями древней Руси, суждена была русской женщине не очень счастливая доля. Хотя религиозные идеалы древней Ольги, Евфросинии Суздальской, Февронии Муромской, дают нам право думать, что в древней Руси женщина не настолько была унижена, чтобы не могла почитаться достойной сияния святости; однако все же не более, как за шестью русскими женщинами сохранилась до наших времен в общем признании эта высокая честь; да и те все были княжеского звания, и хотя они сменили свой княжеский ореол на более светлый, подвижнический, но все же они, и без того, уже по своему земному сану, имели право на историческую известность 269 . А между тем, сколько достойных матерей и супруг, и девиц, в их печальном существовании, по всем степеням сословий на всем протяжении древней Руси, обречено было на совершенную безвестность! От всех утаенная, в тесном кругу вращавшаяся, темная и тяжелая жизнь их и по смерти вознаграждалась темной безвестностью. Русская женщина имеет полное право жаловаться на невнимание к ней старинных грамотников, и особенно женщина из простого крестьянского быта. Заслуживала ли эта последняя внимания – другой вопрос. Мы только изъявляем сожаление о печальном факте. Ближайшее знакомство со старинными преданиями, может быть, осветит более утешительным светом эту темную сторону древней Руси. |
| Икос: В удовольствия житейские я всмотрелся,/мысленно созерцая случающееся,/и исследовав их мучительность,/жизнь смертных счел злосчастной,/вас же одних блаженными назвал,/долю прекрасную избравших:/жаждать Христа, и с Ним пребывать,/и радостно с пророком Давидом воспевать: «Аллилуия». Синаксарь. Стихи: Душам праведным, ихже присно память пребывает,/жертвы покаяния приношу словеса. Синаксарий. Стихи: Душам праведных, чья память вечно пребывает,/приношу возлияния постоянные – сии слова. Песнь 7: Ирмос: Отроки оросивый: Песнь 7 Ирмос: Отроков оросивший: Приидите, принесем песни по долгу,/женам преподобно пожившим и равноангельно,/ихже молитвами воззовем: Боже, спаси вся ны. Придите, песни принесем как должно/женам, благоговейно и равноангельно пожившим/и воскликнем: «Боже, их мольбами/спаси всех нас!» Христоносица Вриена, с божественною Феврониею да почтится,/и Фомаидою и Иериею,/и Платонида же да поется, с нимиже и Мелания верно. Христоносица Вриена да почитается/с божественною Февронией, и Фомаидой, и Иерией;/и Платонида с ними, и Мелания/воспевается верно. Ангеломудренным хвала Евпраксиям,/со двема Феодорами и Анастасиями всебогатыми,/пение и слава непрестанная, чудно послужившим Богу. Ангельски мудрым Евпраксиям хвала/с двумя Феодорами и Анастасиями всеблаженными:/песнь и слава непрестанная/дивно послужившим Богу! Египтяныня Мария свет в мире,/и Марин нарекшаяся, звезда явися вселенней,/Евфросина солнце добродетельми облиставающая. Египтянка Мария – свет b мipe,/и другая, Марином назвавшаяся,/звездой явилась вселенной,/Евфросиния же – солнцем,/добродетелями блистающим. Огнеявленная Феодула в житии,/и озаряет в пощении Феодотия и Иулитта,/и спросияет деяньми Исидора пребогатая. Огневидна Феодулия, и с ней в подвижничестве/сияют Феодотия и Иулитта,/и с ними деяниями блистает/Исидора всеблаженная. Небомудренная Марина ныне да почтится, с великою Матроною,/Синклитика же и Сарра, со Иустиною,/песньми яко мудрии да восхвалятся. Небесной мудрости исполненная Марина/ныне да почитается с великою Матроной,/Синклитикия же и Сарра со Иустою/песнями, как мудрые, да воспеваются. |
| Так не ослабевайте в трудах иноческого жития! Сами шевелите и тревожьте душу свою, чтоб не предалась дреманию и не дала врагу случая посмеяться над вами. Все делайте, чтоб не ослабела сия крепость духа: ибо в ней вся сила. – Именно: – Чаще поминайте о первом воодушевлении, с каким вы, оставя все семейство, родство, надежды свои, – пришли сюда. Помните, как горела тогда душа ваша, как помышляли вы, что, вступив в обитель, будете только молиться – и в келлии и в церкви, только заниматься Богомыслием, душеспасительными беседами или чтением духовных книг, – что будете жить в уединении, – не вдаваться в суетливость, быть в мире со всеми, – в беспрекословном послушании настоятельнице и старицам. Конечно искренно было такое желание ваше. Приводите же чаще себе на память сие первое воодушевление, и оно будет обновляться в вас и теперь, подобно тому, как освежаете воздух в комнатах чрез впущение туда нового воздуха совне. К сему возбудительному помышлению присоедините другое: обносите в памяти вашей как можно более примеров ревности, представляемых в житиях Святых. – Читайте Четь-Минею, и собирайте в памяти, как неутомимо трудились Святые Божии, – мужи и жены, не жалея ни сил, ни даже живота. А потом во всякую свободную минуту поминайте Феклу, Варвару, Сигклитикию, Сару, Феодору, Анастасию Римлянину, Марию Египетскую, Февронию, Евфросинию Полоцкую и других, со всеми трудами их неутомимого подвижничества. Не праздно о сем помышляйте, а прилагайте к тому обязательное убеждение, что и вам всем должно быть таковыми же, какими явили себя те ублажаемые девы, – и каждое такое помышление будет остен, бодущий и подгоняющий. Как на перегонках бег одного возбуждает напряжение в другом, или как вы сами, работая вместе, друг перед дружкой заботитесь не отстать: так будут разжигать ревность вашу помышления о великих трудах, ревностно подъятых святыми подвижницами. А между вами разве нет ревностных, – так ревностных, чтоб их ревность была более заметна среди всех? – Но и без того – одна другую подгоняйте, советами и примерами. Ο чем идут беседы у вас, когда бываете вместе? Не говорите ни о чем, кроме главного вашего дела, на которое выступили вы. Как торгующие, встречаясь друг с другом, толкуют все о том, как лучше и успешнее вести торг: так вы, сходясь, не позволяйте себе пустых речей, а всячески склоняйте беседу на главное, – на то, как вам быть, как кончить начатое, как бы не поткнуться и не стать посмешищем врагу. Замечаете ли, как одно слово раждает ряд других слов, – каждое же слово – ряд мыслей; ряды мыслей переходят в ряды начинаний и дел добрых или худых. Кто о пустом говорит, у того пусто в голове и сердце, пусто и в жизни... Кто говорит о добром, тот все более и более разгорается на добро и богатится им. |
| Болезнь возобновилась. Евфросиния вновь вылечила князя; и он выполнил свое обещание – сочетался с нею браком. Когда же он наследовал княжение после брата, муромская знать объявила ему: «Или отпусти жену, которая своим происхождением оскорбляет знатных барынь, или оставь Муром». Князь, верный долгу христианина, согласился лучше отказаться от власти княжеской, нежели разлучиться с супругою. Он остался после того с весьма скудными средствами к жизни и нередко скорбел о том. Но умная княгиня говорила ему: «Не печалься, князь, Бог милосерд и не оставит нас в бедности». В Муроме скоро открылись раздоры и кровопролития; князь Давид, по усердной просьбе бояр, возвратился с княгинею на свое княжение. В Муроме правление князя Давида было правдивое, но без суровой строгости, милостивое, но без слабости. Умная и благочестивая княгиня помогала супругу советами и делами благотворительности. Оба жили по заповедям Господа, не любили ни гордости, ни несправедливой корысти; покоили странников, облегчали участь несчастных; чтили иноческий и священнический чин, ограждая его от нужд. – Оба вели жизнь постническую, чистую, целомудренную. Когда князь и княгиня достигли старости, то в одно время приняли иночество, один с именем Петра, другая с именем Февронии. Оба преставились в один день – на пасхальной неделе 1228 года и, согласно завещанию, положены в одном гробу. 142 Обширное княжение Галицкое (нынешняя Галиция), окруженное народами иноплеменными и иноверными – венграми, ляхами и другими, в это время оставалось без главы. Умный и властолюбивый князь Галицкий, Роман Мстиславич, соединял в себе, по выражению летописи, «мудрость Соломонову, дерзость львиную, быстроту орлиную, ревность Мономахову». Галичане и волынцы, хотя не любили его за жестокость, но уважали, не боясь под щитом его ни хищных ятвягов, ни дикой Литвы. Романа знали и в Византии, на защиту которой он ходил с войском, знали и в Риме. Папа Иннокентий прислал к князю Галицкому посла, чтобы доказать ему превосходство закона латинского; не выдержав спора с Романом, искусным в прениях богословских, посол наконец сказал ему, что папа может наделить его городами и сделать великим королем посредством меча Петрова. |
| К девушке, ходившей за матушкой Евфросинией, приехала однажды сестра проведать. Лошадь выпрягли и пустили в сад на корм, а в саду находились ульи с пчелами. Лошадь, ходя по саду, один из ульев повалила. Рассерженные пчелы набросились на нее и до того изжалили, что хозяева уже и не надеялись видеть ее живой. В это время в саду появилась старица. Подойдя к валявшемуся улью, она бросила в него метлу, - пчелы сейчас же вобрались в улей, а лошадь встала и по-прежнему спокойно стала есть корм. Однажды летом в г. Алексине случился падеж скота. Жители были в отчаянии. Никому и в голову не приходило обратиться за помощью к матушке Евфросинии, но блаженная старица, видя людское горе, не заставила себя просить. Рано утром, когда выгоняли скот на пастбище, она вышла в середину стада, проводила его до места пастбища - и падеж прекратился. Феврония Николаевна Дыханова, проживавшая раньше в городе Алексине, страдала болезнью ног, не позволявшей ей двигаться. Женщина набожная и глубоко чтившая старицу Евфросинию, как великую подвижницу, Феврония Николаевна часто думала: «Должно быть, я уж очень грешная, если всем помогающая и всех без различия звания и состояния посещающая матушка Евфросиния не заходит ко мне». Однажды летом в 1851 году сидит она с такими думами у раскрытого окна и видит: по направлению к их бане, наполовину вырытой в бугре, идет старица Евфросиния, подходит к ней, ложится на ее крышу и начинает кататься с боку на бок, приговаривая: «Будет наказана! Будет наказана!» Повалявшись некоторое время по крыше таким образом, блаженная подошла затем к окну, у которого сидела больная Феврония Николаевна, села под ним. Сняла со своих ног чулки и, подавая их Февронии Николаевне, сказала: «На, Феврония, тебе мои чулки, надень их», - а сама поднялась и пошла. По уходе старицы Феврония Николаевна надела ее чулки на свои больные ноги и сразу же почувствовала себя здоровой. А баня вечером того же дня сгорела. Как выяснилось впоследствии, в этой бане мяли лен, не соблюдая ни праздников, ни воскресных дней. |
| Но собственное назначение изображать этот высший, идеальный мир принадлежит Житиям русских подвижников. Начиная свой рассказ, автор жития тотчас же переносится своим восторженным духом к высокому идеалу нравственного совершенства в лице того угодника, о котором пишет. Как старинный миниатюрист XVIII в., украшая священные рукописи изображениями, хотя и сведущ был в искусстве, но, от благочестивого умиления, по выражению Данта 176 , трепетала рука его, так и автор жития, приступая к своему благочестивому подвигу, признается, что он, взяв трость и начав ею писать, не раз бросал ее: «Трепетна бо ми десница, яко скверна сущи и недостойна к начинанию повести»; но потом, утешаясь молитвою и находя в ней для себя и нравственную подпору, и творческое вдохновение, принимался писать как бы в поэтическом восторге, весь проникнутый верованьем и любовью к изображаемому им угоднику 177 . Однако же и в этой все примиряющей и безмятежной области, вознесенной над бедствиями древней Руси, суждена была русской женщине не очень счастливая доля. Хотя религиозные идеалы древней Ольги, Евфросинии Суздальской, Февронии Муромской дают нам право думать, что в древней Руси женщина не настолько была унижена, чтобы не могла почитаться достойною сияния святости, однако все же не более, как за шестью русскими женщинами сохранилась до наших времен в общем признании эта высокая честь; да и те все были княжеского звания, и хотя они сменили свой княжеский ореол на более светлый, подвижнический, но все же они и без того, уже по своему земному сану, имели право на историческую известность 178 . А между тем сколько достойных матерей, и супруг, и девиц, в их печальном существовании, по всем степеням сословий, на всем протяжении древней Руси, обречено было на совершенную безвестность! От всех утаенная, в тесном кругу вращавшаяся, темная и тяжелая жизнь их и по смерти вознаграждалась темною безвестностью. Русская женщина имеет полное право жаловаться на невнимание к ней старинных грамотников, и особенно женщина из простого крестьянского быта. Заслуживала ли эта последняя внимания – другой вопрос. Мы только изъявляем сожаление о печальном факте. Ближайшее знакомство со старинными преданиями, может быть, осветит более утешительным светом эту темную сторону древней Руси. |
| Тропарь, глас 4-й: Аврааму в вере подражая, Иову же в терпении последуя, отче Филарете, благая земли разделял еси неимущим и лишение сих терпел еси мужественне. Сего ради светлым тя венцем увенча Подвигоположник, Христос Бог наш, Егоже моли спастися душам нашим. Кондак, глас 3-й: Истинно всеизрядная твоя купля зрится и мудрою быти судится всеми благомудрствующими: отдал бо еси дольняя и кратковременная, взыскуя горних и вечных. Темже и достойно стяжал еси вечную славу, милостиве Филарете. Стихира, глас 2-й: Благотворяй от Бога есть, глаголет Богослов, и ты убо от Бога еси, милостиве Филарете. Якоже бо Божие есть, тако и твое бысть дело, еже благодеяти, Того убо по естеству, твое же по причастию. Святому апостолу Андрею Первозванному Молитва: Первозванне апостоле Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, Церкве последователю верховный, всехвальне Андрее! Славим и величаем апостольския труды твоя, сладце поминаем твое благословенное к нам пришествие, ублажаем честная страдания твоя, яже за Христа претерпел еси, лобызаем священныя мощи твоя, чтим святую память твою и веруем, яко жив Господь, жива же и душа твоя, и с ним во веки на небеси пребываеши, идеже и нас любовию твоею не оставляеши, якоже возлюбил еси отцы наша, егда Духом Святым прозрел еси земли нашея ко Христу обращение. Веруем же, яко и молиши о нас Бога, зря во свете Его вся нужды наша. Тако сию веру нашу во храме твоем исповедуем, и Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа молим, да молитвами твоими подаст нам вся потребная ко спасению нас грешных: да якоже ты абие ко гласу Господа, оставль мрежи твоя, неуклонно Тому последовал еси, сице и кийждо от нас не своих сих да ищет, но еже к созиданию ближняго, и о горнем звании да помышляет. Имуще же тя предстателя и молитвенника о нас, уповаем, яко молитва твоя много может пред Господем и Спасителем нашим Иисусом Христом, Емуже подобает всякая слава, честь и поклонение со Отцем и Святым Духом во веки веков. Аминь. Святителю Николаю, Мирликийскому чудотворцу Молитва: О, всесвятый Николае, угодниче преизрядный Господень, теплый наш заступниче и везде в скорбех скорый помощниче! Помози ми, грешному и унылому в настоящем житии, умоли Господа Бога даровати ми оставление всех моих грехов, елико согреших от юности моея, во всем житии моем, делом, словом, помышлением и всеми моими чувствы; и во исходе души моея помози ми, окаянному, умоли Господа Бога, всея твари Содетеля, избавити мя воздушных мытарств и вечнаго мучения: да всегда прославляю Отца и Сына и Святаго Духа, и твое милостивное предстательство, ныне и присно и во веки веков. Аминь. Молитва благоверному князю Петру, в иночестве Давиду, и княгине Февронии, в иночестве Евфросинии, Муромским чудотворцам |
| — Мы к тебе, княже,— заговорил старик-наместник,— не вели казнить, вели слово молвить. — Говори,— сказал князь Давид,— я и сам хотел вас спросить, зачем ко мне пожаловали? Или опять что-нибудь неугодное вам совершил? Легкая едва заметная насмешка слышалась в словах князя. Он сразу понял, зачем приехали бояре. — Смилуйся, княже,— заговорили разом бояре,— вернись в Муром князем, без тебя не можем ладить, все у нас нелады и ссоры. — Князем? Чтобы через несколько месяцев вы снова прогнали меня?. — Не гневись, князь,— ответил старик-боярин,— ведь мы тобой всегда довольны были, а коли что было, так из-за княгини твоей… — А, коли так,— сказал князь, грозно сверкнув очами,— то ее и просите вернуться к вам. Без нее я к вам не вернусь, а захочет ли она к вам вернуться, не знаю… Бояре смутились. Многого хотел от них князь… Им, природным боярам, с поклоном к простолюдинке идти?! Да делать нечего, без князя того и гляди совсем Муром погибнет, и так сколько беды пережили они за это время,— не нашли себе князя, а только беды нажили. Подумали, пошептались посланные и поклонились княгине. — Не помни обиду, вернись к нам княгиней… Сильно билось сердце в груди княгини… Легкий румянец залил ее щеки; робко взглянула она на князя. Он весело улыбался ей. — Я всюду пойду за моим князем,— твердо сказала княгиня. Многие годы княжил князь Давид в Муроме; правление его было мудрым и справедливым, и во всем помогала ему советом кроткая княгиня Евфросиния. Вскоре после возвращения князя Давида в Муром полюбили муромцы молодую княгиню. Да и было за что. Всем княгиня была матерью, со всеми обходилась ласково и кротко, заботилась о сиротах, навещала больных и убогих, принимала странных людей. Никто никогда не видел от нее обиды, не слыхал неласкового слова. До глубокой старости дожили князь и княгиня муромские и незадолго перед смертью приняли монашество, князь — с именем Петра, княгиня — с именем Февронии. Скончались они на Пасхальной неделе и были погребены, как завещали, в одном гробу. Воин Царицы Небесной |
| Промыслом Божиим находились люди, которые помогали батюшке в обустройстве церковной территории. Для строительства нужен был кирпич. Рядом находился Владимировский завод по производству кирпича, но выписка руководством завода материалов для храма не всегда поощрялась районным начальством. В таком деле батюшке помогали рядовые работники, которые по возможности выписывали для храма необходимые материалы. Вспоминает монахиня Феврония, ныне покойная схимонахиня Ермогена: «Мы с мужем (ныне он – монах Петр) были духовными чадами отца Димитрия Пескова. Когда отец Савватий служил уже в Никольском, раза два отец Димитрий приезжал к нему. Это было в конце жизни отца Димитрия. Он нам сказал так: «Я там был, у Савватия, у нас с ним один дух.» И благословил ездить сюда. А при жизни он нам не разрешал, даже запрещал. Только тайно, редко очень ездили до этого к отцу Савватию. Отец Димитрий был ревнителем своего стада, не хотел раздавать людей своих. А перед смертью он передал ему своих чад, так и отцу Савватию сказал. В 1988 году все вместе строили крестилку. Батюшка спешил построить ее очень быстро. Он говорил: «Это позволили только к тысячелетию, а потом опять запретят. Могут даже на середине запретить строить». Поэтому все очень старались. Многие люди помогали, и действительно строили за очень короткое время. Батюшка нанял рабочих. А подбивать, закладывать чердак, землю копать под фундамент – это все своими силами. Ногами месили глину, делали кирпичики. А потом лесенку ставили. Было жарко-жарко, когда чердак делали. А батюшка лежал в это время очень больной. Строили дом, а в середине халупку, в которой жили, не убирали. Когда уже построили крышу, тогда ее убрали. У батюшки температура поднялась до 41 или 42 – уж дальше некуда. Умирал просто, лежал. К нему врач приезжал, а мы накладывали этот чердак. И так было все слаженно. Такое солнце было, но люди настолько дружно все работали. У них как бы второе дыхание открылось. Я такая дохлая тоже, вообще солнце не переношу. А тут... Мне поднимали кирпичики – комочки такие большие из глины с соломой. И так вот целый день, с утра до вечера. И успели построить к тысячелетию. А потом начался расцвет. Батюшка как пошел: и строит, и строит. |
|
|
