| В нижнем этаже четверик перекрыт коробовым сводом, алтарь (разделенный столбами на северное и южное помещения придела) и трапезная - полулотковыми; в верхнем, соответственно, сомкнутыми и полулотковыми. Паперть нижнего этажа перекрыта сомкнутым сводом, верхнего - коробовым, в нижнем ярусе колокольни - каменная лестница наверх. Масляная роспись верхнего храма типична для нач. 20 в. В своде расположены " Новозаветная Троица " , " Преображение " , " Воскресение " и " Вознесение " , между окнами верхнего света -изображения святых. Наиболее примечателен растительный орнамент из листьев и цветов в стиле модерн на ребрах свода. Иконостас верхнего храма - выразительный памятник кон. 18-нач. 19 в. в стиле барокко. Он представляет собой двухъярусное сооружение с тремя выступами, соединенными между собой полуциркульными арками. Особую пластичность композиции сообщают крепованные многопрофильные антаблементы; в завершении - три иконы с фигурным обрамлением. На царских вратах расположены резные картуши с иконами, а в верхней части - небольшие колонки и пилястры, несущие антаблемент. Врата фланкированы увитыми листвой колонками с лучковой аркой над ними. Резьба на фризах, картушах и в обрамлениях икон довольно разреженная и уплощенная. Декоративное убранство дополняют скульптурные изображения ангелов, помещенные в завершении ярусов по центральной оси. В нижнем храме роспись кон. 19 -нач. 20 в. грубо поновлена в сер. 20 в., оригинален иконостас в стиле классицизма сер. 19 в. (ряд деталей подвергся переделкам), состоящий из двух симметричных частей. В каждой из них четыре колонки поддерживают полуциркульную арку, в поле которой помещены иконы криволинейных очертаний. Особенностью композиции является нетрадиционное местоположение царских врат: не в центре, а по сторонам, поскольку иконостас относится к двум приделам алтаря. Крупные элементы позолоченной резьбы (розетки, пальметты, церковные атрибуты) выделяются на белом фоне иконостаса. Березин, Добронравов, 1898, с. 201—202. Из книги «Свод памятников архитектуры и монументального искусства России. Ивановская область. Часть 2», М., Наука, 2000, с. 589-590 |
| для христианина является не природа вещей, но «Троица, а именно Отец, и Сын, от Отца рожденный, и Дух Святой, от того же Отца исходящий» ( Aug. Enchirid. 9). Затрагивая вопрос об отношении В. и разума, блж. Августин пишет, что «наученный начатком веры, любовью вспомоществуемой, разум при хорошей жизни достигает даже видения, где святым и совершенным сердцам становится известной неизреченная красота, полное созерцание которой есть высшее блаженство» (Ibid. 5). Петр Дамиани свое понимание отношения веры и разума выразил в представлении о «диалектике» или философии как ancilla theologiae, служанки богословия. Ансельм Кентерберийский, автор онтологического доказательства бытия Бога, разделяет взгляд блж. Августина, согласно к-рому христ. В. предшествует познанию, вместе с тем он подчеркивает значение человеческого интеллекта в познании предметов В. Идеалом Ансельма становится «вера, ищущая разумения». В «Монологионе» он различает «живую» В. и «мертвую», к-рая лишена любви. В «Прослогионе» пишет: «… я не разуметь ищу, дабы уверовать, но верую, дабы уразуметь» ( Anselmus. Proslog. 100. 18-21). Вильгельм из Шампо в апологетическом соч. «Диалог между христианином и иудеем о католической вере» (Dialogus inter Christianum et Judaeum de fide catholica) подчеркивает, что основу христ. В. составляет В. во Христа, Сына Божия, принесшего за нас жертву, В. в новозаветное Откровение, к-рое не отменяет закон, а восполняет его. Вильгельм считает, что между В. и Крещением существует прочная связь и одно обязательно сопутствует другому (С. 268). Обсуждая тему отношения В. и разума, Вильгельм повторяет известную формулу папы Григория I (Hom. 40//Pl. 76. Col. 1197), что «нужно верить, исключая доказательства разума» (С. 271). Аналогичной позиции относительно В. придерживался П. Абеляр в «Теологии «Высшего блага»», утверждавший, что «должно верить ради спасения в то, что нельзя объяснить» (С. 67), вместе с тем он считал, что предметы В. подлежат исследованию посредством разума. Бернард Клервоский в соч. «Соптга quaedam capitula errorum Abaelardi» (Против некоторых глав из заблуждений Абеляра) и Р. Бэкон в соч. «Opus Tertium» (Третье сочинение) разными путями возвращаются к т. зр. Августина, считавшего, что В. предшествует знанию. Бонавентура в соч. «Путеводитель души к Богу» полагает, что человеческий разум, нуждающийся в опоре в виде «единства истины и блага», вынужден восходить от низших определений к высшим. В этом восхождении обнаруживается, что Бог и В. в Бога есть та основа, без к-рой разум не в состоянии постигнуть природу вещей; поэтому В. в Бога как единство надежды и любви составляет необходимое условие истинной деятельности разума. |
| В углах палицы – крылатые символы евангелистов с книгами (наверху – прямоличный ангел, по сторонам и внизу – профильные телец, орел и лев). Фоном служит палевый атлас 852 . Личное шито тонким крученым шелком песочного цвета «в раскол», «по форме» с чуть заметными оттенениями. Черты ликов отмечены темно-коричневым, белки – белым, губы – красным. Одежды шиты прядеными серебряными и золотными нитями с яркими цветными прикрепами (швы – «городок», «клетчатый городок», «ягодка», «ягодка двойная» и «в четыре клетки», «черенок»). Мандорла шита серебряными нитями простым швом, горки – сканым золотом со светло-коричневым шелком., небо – с голубым. Сканое золото с разноцветным шелком – на гробах и под ними. Фон второго ореола зашит пряденой золотной нитью простым швом, а в медальонах – узором «городок». Все контуры изображения, некоторые детали и медальоны вынизаны средним и мелким жемчугом. Двойной жемчужной линией с золотной полосой внутри обведены оба ореола и каймы с внутренней и внешней сторон. На каймах по тому же атласу, что и на среднике, пряденым серебром вязью (без лигатур) шито пасхальное песнопение: твое христе спасе//ангели поютъ на небесехъ//и насъ на земли сподоби//чистымъ сердцемъ тебе славити. Надпись начинается на верхней правой кайме, продолжается на нижней правой, затем на верхней левой и завершается на нижней левой. В верхний угол палицы вшит тонкий серебряный крючок с фигурным концом 853 . На трех других концах – низанные жемчугом ворворки с кистями из пряденых серебряных нитей. Подкладка из малинового атласа 854 . СОХРАННОСТЬ Ткань фона сильно выцвела, местами сечется, следы воска, небольшие отставания золотных нитей. ИКОНОГРАФИЯ Композиция палицы необычна. В ней совмещены три иконографические темы: «Сошествие во ад», «Сошествие Святого Духа на апостолов» и «Новозаветная Троица». Такое соединение наглядно представляет основные идеи Нового Завета, которые должны были проповедывать по всему миру апостолы – единство Божества, выступающего в трех ипостасях, и значение жертвенности Христа во спасение рода человеческого. |
| • умение раскрыть нравственный смысл десяти заповедей Божиих; • умение рассказать хронологию и содержание основных этапов новозаветной истории и объяснить их смысл; • умение раскрыть нравственное содержание заповедей блаженств. Умение использовать приобретенные знания и умения в практической деятельности и повседневной жизни: • для понимания процессов, происходящих в нравственной жизни современного общества; • высказывания собственного мнения по вопросам нравственной оценки происходящего в современном обществе; • использования знаний христианской нравственности для личной благочестивой жизни. Изучение «Основ православного вероучения»/«Катехизиса» направлено на достижение следующих целей: • формирование православного мировоззрения и жизненной позиции православного христианина; • освоение знаний, касающихся православного вероучения; • овладение навыками добродетельной жизни; • формирование системы ценностей, основанных на православном мировоззрении; • применение полученных знаний для духовного самосовершенствования и приобщения других к православной вере, традиции и культуре; • воспитание религиозных чувств, любви, сострадания к окружающим. Предметные результаты изучения «Основ православного вероучения»/«Катехизиса»: • знание Символа веры , смысла двенадцати членов Символа веры; • знание молитвы Господней, смысла заложенного в ней учения о надежде; • знание заповедей блаженств, заложенного в них учения; • знание смысла и значения Таинств Церкви в жизни человека; • представление о христианском понимании брака и нормах христианского поведения; • умение объяснять понятия «Бог», «Троица», «грехопадение», «Боговоплощение», «искупление», «спасение»; • умение объяснять значение Крестной смерти Спасителя, учение о Духе Святом, учение о Богородице, понимание «святости»; • умение рассказать с христианских позиций о назначении и смысле жизни человека, раскрыть смысл слов «образ и подобие Божие в человеке», «обожение». Умение использовать приобретенные знания и умения в практической деятельности и повседневной жизни: |
| Рисунок миниатюр (очерк, прорись) сделан свободно, мастерски, очевидно умелой рукой, в виде тонкого абриса и изящных штрихов, исполненных пером чернилами и затем раскрашен акварельными нежными красками. Миниатюрист располагал немногими красками: пурпурной (червлёной, багор), жёлтой (охра), красной (бакан) зелёной (празелень и дичь) и чёрной (чернила). Видно тонкое уменье пользоваться красками и вкус: мастер редко исполняет рисунок в одном тоне (только бесы изображены однотонной – темной краской), а всегда растушёвывает, соблюдая градацию в тонах, причём сами краски комбинирует, соединяя две краски вместе: жёлтую с чёрной, синюю с зелёной или налагает краски не одинаково густо, отчего она выходит или темнее или светлее, переходя из красной в розоватую, из синей в голубую, – видно уменье и в обозначении светотеней. Особенно нежны краски, употребляемые художником для раскрашивания палат, чаще всего в три тона: правую башню – миниатюрист расцвечивал красной краской, левую сине-зелёной, а средину (переход) розоватой – иногда наоборот, словом комбинировал тона, избегая однообразия. Теперь сравним эти миниатюры издаваемого рукописного жития XVII в. с позднейшими лицевыми изображениями трёх списков жития XVIII века. Списки монастырский 1785 г. и Общ. Люб. Др. Письм. составляют точную копию с древнего списка XVII в. В том и другом и количество миниатюр одно и то же (57). В списке 1785 г. есть только одна лишняя миниатюра, изображающая обретение мощей преподобной Евфросинии в 1699 году (в 1700 году по этому списку), событие, случившееся уже после написания древнего списка; миниатюрист, чтобы сохранить счёт миниатюр слил две миниатюры (36 и 38) в одну. Список Древлехранилища несколько отличен от издаваемого нами и в тексте, и в самом количестве миниатюр – их 64; но все эти списки, имея образцом древний оригинал лицевого жития преп. Евфросинии, обладают одними и теми же качествами, резко отличающими их от их оригинала. Качества эти обусловливаются стремлением позднейших миниатюристов к натурализму, заметным, в особенности, в миниатюрах списка Древлехранилища, при полном неуменье художников владеть ни красками, ни рисунками. При этом нарушаются и некоторые неизменные требования древнерусской иконографии. Так, изящные, стильные и строгие фигуры ангелов миниатюриста XVII в. в рукописи Древлехранилища XVIII в. заменяются тяжёлыми и некрасивыми младенческими фигурками, копирующими очевидно толстощёких амуров, занесённых к нам поклонниками западного искусства. Новозаветная Троица, в виде иконы «Отечества», заменяется в той же рукописи ветхозаветной Троицей, в виде явления Аврааму ангелов, исполненной «живописно». – Иконописные типы Спасителя, Божией Матери и других святых теряют свою стильность и иконографическую верность древнему подлиннику. |
| Это – нераздельная и единосущная божественная Троица, как ум, сердце и воля – в человеческом духе. Но Любовь – больше Веры и Надежды, ибо Отец – больше Сына и Духа 2763 . —579— Так, в конце концов, безжизненный и безличный мир Платоновских идей, лишённый любви, надежды и веры, – возведён Апостолом до созерцания Живого Божества в триипостасном проявлении Его жизни: Любви – воли – Отца, – Веры – созерцания – Логоса – Сына, – Надежды – Духа Утешителя, – или: Всемогущества, Премудрости и Благости Бога. Этих высот теософии не достигала любовь эллинизма. Но и в Ветхом Завете были даны только сумрачные образы новозаветной истины, проясняющиеся только под освещением новозаветного Солнца Любви, в лице Христа снимающей туманный покров с Моисея. „Большая ж в этих – Любовь“. Этим великим и милым сердцу Апостола словом „Любовь“ 2764 оканчивается Новозаветная Песнь Любви. Но это слово для Апостола было синонимом всесвятейшего имени „Бог“ столько же, сколько, и притом ближе сердца Апостола, касавшегося и наисладчайшего для него имени: „Иисус, Коего ты гонишь“, – Соделавший Своего гонителя „избранным сосудом“ Своей любви 2765 . Таким образом этим великим и последним словом песни „Любовь“ Апостол вводит нас в само Святое Святых новозаветной Любви, в неприступную тайну божественной Любви, куда и ангелы желают проникнуть 2766 , – боговоплощения, – т. е. в созерцание новозаветного идеала любви. Для избежания двусмысленности замечу, что под идеалом любви я разумею не мифические или романические образы поэтической» фантазии и художественного вымысла, но то, в чём видится действительное осуществление идеала и действительно-историческим лицом. Сейчас только я указал на то, что в Платоновой похвале любви, где боги не отличаются от людей и смешиваются с ними, мы постоянно встречаемся с словами „бог“ и „боги“. Напротив, где Божество бесконечно превышает человека, в ветхозаветной Песни Песней и Ново- —580— заветном гимне любви совсем нет слова „Бог“. Это важно для понимания идеалов любви языческой, ветхозаветной и новозаветной. |
| Во второй строфе преобладает лиризм: «любовь долготерпит, милосердует любовь, не превозносится, не надмевается, не знает безобразия, не ищет своего, не прогневляется, не мыслит зла, не радуется о неправде, а сорадуется истине, все покрывает, всему верует, всего надеется, все переносит»: здесь как бы сама любовь устами Павла или Павел от лица любви раскрывают пред нами свое сердце, поющее внутреннюю природу любви в лирической мелодии. Третья строфа спокойно и объективно изображает, как бы рассказывает сущность любви в эпическо-повествовательной форме: «любовь отнюдь не престает, хотя пророчества исчезнут, языки прекратятся, и знание упразднится: отчасти ведь мы знаем, отчасти и пророчим, когда ж настанет совершенство, сие «отчасти» упразднится: когда я был младенец, глаголал как младенец, и думал как младенец, и мыслил как младенец, когда ж стал мужем я, то упразднил младенчество свое: теперь ведь видим мы через зеркало в загадке, тогда ж – лицом к лицу, – теперь отчасти знаю, тогда ж познаю, как и познан: так – пребывает вера – надежда – любовь, – троица эта, – большая ж в этих – любовь». Сюда же надо отнести объективно-нравоучительное двустишие пролога: «ревнуйте о дарах наибольших, – и еще превосходнейший путь покажу вам» и трестишие эпилога: «достигайте любви, и ревнуйте о дарах, наипаче ж пророчьте». Но если, хотя и не в собственном смысле, мы можем говорить об этих формах общечеловеческой поэзии применительно к содержанию и внутренней стороне апостольского гимна, то его внешне-звуковой ритм или музыка стиха по существу не соответствует ни древне-греческой метрике, ни новейшим силлабике и тонике. В апостольской песни ритм совершенно своеобразный. Перед этим ритмом метрика отзывается монотонностью наших былинников или нищих слепцов, силлабика кажется простой прозой, а тоника, особенно с рифмой, напоминает детские выкрикивания и набор созвучных слов. Полет мысли, а тем более движение чувства вдохновенного Певца Новозаветной Любви не скованы механизмом ни одного из этих родов стихосложения. |
| Двойственное значение Имени Божия вполне сохраняется и в имени Иисусовом, поскольку оно является и собственным именем 2-й Ипостаси Богочеловека, а в нём и чрез Него именуется и вся Святая Троица в Её тройственном взаимоотношении, но вместе с тем и выражает силу, глубину и самооткровение Божества, явленное в Премудрости и Славе, одним словом, есть и самоопределение софийное. И одно значение как имени собственного, ипостасного, нераздельно соединяется с другим, софийным, усийным, во всей силе и полноте Божественной. Иисус есть и Логос, Слово всех слов обо всём, «Им же вся быша», единозначное и всесодержательное кафолическое Имя, но оно же означает и Божию Силу, Премудрость и Славу. Оно есть как бы Божественное Заглавие всего Бытия, которое на ветхозаветном языке читается: Сый, Я есмь Сущий, а на новозаветном языке – Иисус. Это есть вселенски-символическое Имя Божественной Софии, предвечно сущей в небесах и раскрывающейся в тварном становлении, как быть, становиться сущим , в возникновении из ничего в тварности 653 . Отсюда делается то общее заключение, что Имя Божие и Имя Иисусово, возвещающее об ипостасном бытии Божием, вместе с тем есть и софийное. Оно должно быть понятно не только тринитарно-теологически, но и социологически, теофанически, антропологически, космологически, в применении ко всем определениям божественного и тварного бытия. Это соответствует и двойственному характеру имени, с одной стороны, как ипостасного субъекта, молчаливого подлежащего, и, с другой стороны, как софийного самооткровения бытийного сказуемого: Оно в себе подразумевает: «Я есмь, Который есть», «Сущий», но так же и «в Начале (Божестве, Софии) было Слово (ипостасное λγος), и Слово было у Бога (Отца, τον Θεν), и Слово было Богом» (божественно, Θες), и как божественная сущность, природа, премудрость, слава, бытие в красоте, сущее имя. Имена Логос и Иисус по силе своей тожественны, как они самотожественны и в ипостасной соотнесённости своей. Эта тожественность значения Имени Иисусова может быть выражена и в терминах Халкидонского догмата о единой Богочеловеческой Ипостаси и двух природах. Имя Иисусово, как ипостасное, едино: Сына Божия и Сына Человеческого, сшедшего с небес ( Ин. 3:13 ), Небесного Первочеловека. Но оно свойственно двум естествам, и в том смысле двойственно, принадлежа одновременно Его Божеству и человечеству. Таким образом, оно едино-двойственно, в соответствии и всему Халкидонскому определению. Но оно при том остаётся и едино, как и Сам Богочеловек. |
| В парадном и строгом убранстве фасадов главную роль играют четырехколонные портики тосканского ордера с высокими крутыми фронтонами, украшающие боковые стороны куба, и меньший портик с двумя парами колонн в центре восточной стены алтаря. Из других элементов декора интересны рустовка закругленных углов трапезной и алтаря, плоские пилястры в широких простенках барабана и рамочные наличники окон в духе раннего классицизма: с " ушами " и своеобразными зубчатыми сандриками или прямоугольными нишами в завершении (барабан). Лишь проемы внутри портика имеют арочное обрамление. Ярусы колокольни украшают парные полуколонны (нижний) или пилястры (верхние), упрощенные антаблементы и фронтоны. Ее арочные проемы обрамлены архивольтами на импостах и с замковыми камнями. В интерьере господствует центральное помещение храма со срезанными углами и барабаном на парусах, завершенным куполом. Алтарь перекрыт цилиндрическим сводом с лотком с востока и распалубками над окнами, трапезная имеет плоское перекрытие, опирающееся на два столба. У нижнего яруса колокольни - вспарушенный свод, у перехода и внутристенной лестницы в северной стене - коробовый. Роспись масляными красками темно-красных, серовато-синих и разбеленных охристых тонов выполнена в конце 19 в. в духе позднего академизма. Поновлена в 1973 году. В куполе традиционно написана Новозаветная Троица, между окнами барабана - отдельные фигуры апостолов, под ними - евангельские сцены, на парусах - евангелисты, в алтаре - изображения святых в медальонах. Сборные иконостасы - главный трехъярусный и придельный одноярусный - выполнены в конце 19 - начале 20 вв. в русском стиле, иконы - в 19-20 вв. Основными элементами их декора являются арочные обрамления икон с витыми колонками деисусного чина, крестами, церковными атрибутами (в основном объеме), килевидные завершения на иконах и царских вратах (в приделе). В интерьере храма сохранилась деревянная скульптура " Христос в темнице " 19 в. Практически не закрывалась. В 2005 году стали известны имена священников, служивших в этом храме и расстрелянных в 1937 году: прот. Варлаам, иером. Иоасаф, иером. Павел, свящ. Павел. Из них прот. Варлаам Попов в июле 2006 года был причислен к лику свв. новомучеников и исповедников Российских. |
| Первый ярус колокольни в средней части перекрыт плоским парусным сводом. В храме фрагментарно сохранился деревянный иконостас (1-я пол. 19 в.) в стиле классицизма, выкрашенный в синий цвет, с позолоченными деталями. Его средняя часть решена в виде триумфальной арки, поверхность которой обработана кессонами с розетками. Боковые прясла иконостаса завершены пологими треугольными фронтонами. Фриз, проходящий под восьмиугольными рамами для икон, украшен тонко прорисованным растительным орнаментом. В трапезной сохранились каркасы деревянных придельных иконостасов 2-й пол. 19 в. Два нижних ряда икон в прямоугольных рамах объединялись колонками (все утрачены). Над средней частью возвышаются три арки верхнего ряда. Настенная масляная живопись 2-й пол. 19 в. в духе академизма находится в очень плохом состоянии. В ротонде храма, в простенках, изображены Апостолы в полный рост. В основании ротонды в технике «гризайль» написан карниз с модульонами. На лотках свода расположены крупные композиции: «Благовещение» (на севере), «Рождество Христово» (на юге), «Крещение» (на западе) и «Тайная вечеря» (на востоке). На западной стене четверика также помещены композиции христологического цикла: «Изгнание торгующих из храма» и «Христос и самаритянка». Простенки между оконными нишами на южной и северной стенах четверика украшены растительным орнаментом с мотивами креста. Своеобразна живопись восточной стены над иконостасом, где в растительный орнамент включены квадраты с бриллиантовым рустом, располагающиеся симметрично по сторонам арки проема, открывающегося в апсиду. На стенах апсиды изображены «Моление о чаше» и Богоматерь с младенцем, а на своде — Новозаветная Троица. В трапезной подпружные арки обработаны тянутыми карнизами и украшены растительными живописными фризами с мотивами «плетенки». Кирпичные оштукатуренные арочные Святые ворота имеют трехпролетную композицию с более крупным центральным проемом и боковыми калитками. С западной стороны проемы фланкированы сдвоенными тосканскими колоннами. |
|
|
