| Далее, так как назначение каждой вещи в физическом или духовном мире обуславливается её сущностью, то и учение о значении добрых дел в процессе оправдания и спасения человека стоит в тесной связи с такими или иными воззрениями на их внутреннюю природу. Собор Тридентский в основание своего взгляда на добрые дела, как на заслуги оправдания, везде указывает на качественное достоинство, присущее делам, совершаемым с помощью благодати Христовой (в чем полагается эта сторона добрых дел в католичестве – увидим ниже), и осуждает протестантское воззрение на добрые дела, как на грехи, которые только в силу заслуг Христовых не вменяются в осуждение оправданным. (Sess. Vi, cap. 16 et can 25, 26, 31). Но поскольку оправдывающая сила добрых дел, с юридической точки зрения, должна покоиться не на качественной только, но и на количественной стороне их, на исполнении всего евангельского закона, то и эта последняя сторона добрых дел положительно утверждается собором. Правда, он допускает неизбежность греха в жизни праведных, но лишь греха ничтожного, простительного (levia et quotidiana peccata, quae etiam venialia dieuntu), не нарушающего общей гармонии праведной жизни (Sess. VI, cap. 11). В постоянно присущей истинно верующим мысли о благости Божьей, пожелавшей сделать их заслугами свои же собственные дары, а также о строгости суда Божия, перед которым даже не сознающей за собой никакой вины может оказаться грешником, достойным осуждения, поскольку все мы во многом согрешаем в этой смертной жизни, собор видит достаточную гарантию против горделивого самопревозношения праведных своими добрыми делами (Sess. VI, cap. 16). Что касается, теперь, протестантов, то в своем стремлении лишить добрые дела оправдывающей силы и значения, усвоенных им в католичестве, они главным образом опирались на внутреннее несовершенство добрых дел в качественном и количественно отношении. Лютер в своих суждениях о природе добрых дел, как и во многих других отношениях, быть строже других реформатов. Для него каждое доброе дело по своей природе было смертным грехом, который только по милосердию Божию является простительным 29 . |
| Разнообразие текста в манускриптах Вульгаты увеличилось с появлением их еще более, частью вследствие того, что ни одна из корректорий не получила общепризнанного значения и авторитета, главным же образом вследствие произвола, отсутствия строгой критики в самых исправлениях текста, какие помещались в корректориях. Каждая из них предлагала свой особый исправленный текст. Текст Вульгаты оставался, таким образом, по прежнему в самом неисправном виде. Эта неисправность его особенно ясно выступила на вид со времени книгопечатания так, что даже и Тридентский собор, объявивший на своем четвертом заседании (8-го апр. 1546 г.) перевод Вульгаты единственно подлинным латинским переводом, имеющим одинаковое достоинство с оригиналом, видел тем не менее настоятельную необходимость в более исправном издании его, чем как это было доселе. Собор постановил между прочим и : «ut posthac sacra Scriptura, polissimum vero haec ipsa Veins et vulgata Editio, quam emendatissime imprimatur». Труд такого исправнейшего издания Вульгаты приняли на себя сначала богословы Львовского университета. По их поручению и при их содействии издана была в Львове в 1547 г. Иоан. Гентеном (Ioh. Hentenius) «Biblia ad vetustissima exemplaria recens castigata». После смерти Гентена издание его снова пересмотрено и исправлено было Львовскими богословами и издано под заглавием «Biblia sacra» (Antwerp. 1573. 3 Voll.). При всех своих несомненных достоинствах и это издание Львовских богословов не получило, однако, общепризнанного авторитета; ему недоставало авторизации папского престола. В 1590 г. является наконец и авторизованное издание Вульгаты, сделанное по распоряжению и под непосредственным наблюдением Папы. Приготовления к такого рода изданию начались вскоре же после Тридентского Собора; но исполнение его замедлилось вследствие разных обстоятельств, доколе, наконец, Папа Сикст V (1583 – 1590 г.), приемник Григория XIII, не взялся за неё со всею ревностью и не довел его до конца. С этою целью по его распоряжению собрана была в Риме особая компания знаменитых ученых из разных стран, устроена собственная типография: высшее наблюдение над исправлением текста Папа принял лично на себя и даже сам перечитывал и поправлял корректурные листы. |
| Главная тенденция, проникающая, изложенная постановлением Тридентского собора, заключается в том, чтобы в противоположность протестантству, утвердить совершенное изглаждение первородного греха в крещении. Согласно схоластическому взгляду на первородный грех , как на утрату, лишение первобытной праведности (amissio justitiae originalls), Собор утверждает, что благодатью крещенья душа человека восстановляется в первоначальное состояние чистоты и невинности, т. е. вина первородного греха (reatus) снимается совершенно. Но при этом Собор а) не дает точного определения существа первобытной праведности и б) слишком обще говорит о расстройстве природы человеческой, последовавшем за потерею этой нравственности. Указанные недомолвки восполняются учением Собора о благодати оправдания, получаемой в таинствах взамен утраченного дара первобытной праведности, о чем будем иметь речь впоследствии, и взглядом на отношение первородного греха к жизни возрождения, к изложенью которого, в его отличие от протестантских воззрений на тот же предмет, и переходим. Все христианские вероисповедания, основываясь на свидетельстве Писания и показаниях жизненного опыта, единогласно признают, что расстройство нравственной природы человека, причиненное грехом прародителей (depravatio), остается до некоторой степени и в жизни возрождения, но они далеко не согласны между собою в определении отдельных сторон, мыслимых в понятии этого расстройства. Так, все они единогласно утверждают, что в возрожденных остается похоть, как деятельное обнаружение извращения материальной свободы человека, будет ли это извращение понимаемо в смысле только количественного изменения (commutatio) в соотношении натуральных сил человека как в католичестве, или же в смысле качественного поврежденья его нравственной природы (corruptio), как в протестантстве; но они расходятся между собою в понимании причин оставления похоти в возрожденных, а также ее нравственного (из отношения к формальной свободе человека) и религиозного (юридического – из отношения к нравственному закону, как условию общения с Богом) значения. |
| У Фомы Аквината и Беллярмина встречаются прямые выражения, что грех первородный есть повреждение природы (vulneratio, corruptio) 67 . Но эти выражения имеют у них лишь метафорическое значение. По собственному объяснению Аквината, повреждение человеческой природы состоит в том только, что после падения она оставлена вне благодатных воздействий, предоставлена самой себе, так что в ней стали обнаруживаться те недостатки и несовершенства, какими она наделена была изначала от самого Творца, т. е. человек стал испытывать в себе борьбу плоти и духа, подвергся необходимости умереть и т. д. 68 . Точно такое же объяснение даёт и Беллярмин, прибавляя к этому, что таково общее учение католических богословов 69 . Лютер, стало быть, имел основание жаловаться на схоластиков, которые учили, что естественные силы человека остались после падения неповреждёнными, и называть их учение бреднями 70 . Тридентский собор в своём определении о первородном грехе говорит, что Адам, преступив заповедь Божию, тотчас утратил святость и правоту, в которой был установлен, подвергся гневу Божию и наказанию, подпал власти диавола, и переменился к худшему по телу и по душе 71 . Но как понимать перемену к худшему, о которой говорит тридентское определение, собор не пояснил. Весь строй католического учения о первобытном состоянии человека заставляет понимать под этой переменой к худшему то же самое, что разумеют Аквинат и Беллярмин под повреждением природы. Такое понимание тем более законно, что его защищают и современные католические богословы, которые доказывают, что, по учению их церкви, различие между падшим и первобытным состоянием человека только формальное, что существенного различия между этими состояниями нет, что «следствия первородного греха концентрируются в утрате сверхъестественного дара первобытной правоты» 72 . Таким образом, по католическому учению, первородный грех есть чисто естественная, не обращённая только к Богу, сторона человеческой природы. Он есть нарушение того гармонического отношения между силами и стремлениями, которое вносила в человеческую природу сверхъестественная благодать. |
| В целом, по словам первого историка Тридентского собора монаха-сервита Паоло Сарпи (1552–1623), «Лев был бы идеальным папой, если бы к его положительным качествам прибавились хотя бы умеренное знание религии и склонность к благочестию, о котором он практически не заботился». Когда папа в 1517 г. закрыл V Латеранский собор без принятия каких-либо решений, кардиналы составили заговор с целью его убийства. Когда попытка отравить папу окончилась неудачей, утонченный гуманист Лев Х приказал повесить его главу Альфонсо Петруччи, а его сообщников, включая племянника папы Сикста IV Рафаэля Риарио кардинала делла Ровере, – лишить сана, конфисковать их доходы и обязать к уплате больших денежных штрафов. Во избежание нового заговора Лев Х назначил 39 новых кардиналов из числа своих приверженцев. Правление Льва X – это новое время безграничного непотизма. Его целью было передать Италию в руки дома Медичи. Для своего брата Джулиано Медичи он хотел приобрести неаполитанский трон, что означало столкновение с интересами французов, которые по-прежнему претендовали на Неаполь. Своего же племянника Лоренцо Лев Х хотел одарить Северо-Итальянским королевством, которое объединило бы Милан, Тоскану, Урбино и Феррару. В эту империю должно было войти затем и Папское государство. Для достижения этих целей папа намеревался использовать противоречия среди великих держав. Вначале он продолжил антифранцузскую политику своего предшественника, но неудачно: потерпев поражение под Равенной, он вынужден был отказаться в пользу французов от Пармы и Пьяченцы, а заключенный при этом конкордат отменял Прагматическую санкцию в части упомянутых в ней «галликанских свобод» и обеспечивал королю право выдвижения кандидатов в епископы (их посвящение оставалось за церковью). Однако вместе с усилением французского господства в Италии поднялась одновременно и мировая держава Габсбургов, которая вскоре стала представлять для папской самостоятельности более реальную опасность, чем французы. Папа оказался в сложном положении: если, опираясь на Габсбургов, удалось бы изгнать французов, то Италия и с севера, и с юга была бы окружена Габсбургами. Если же победит Франциск I и захватит Неаполь, то Италия окажется под французским господством. |
| Наконец, ни один специалист по истории церковного права не может пройти мимо грандиозного многотомного исследования активного участника I Ватиканского собора монсеньора фон Гефеле «История Соборов» (1855–1874), доведенного до Латеранского собора 1517 г. 909 , – настоящей исторической панорамы деятельности церковных соборов, основанной на широчайшей источниковой базе. Из трудов по истории Вселенских соборов отметим также не потерявшую своего значения работу кардинала Ньюмана «Ариане IV века» (1833) 910 , связанную с историей I–II Вселенских соборов, а также посвященное 1500-летию Халкидонского собора З-томное исследование под редакцией историков-иезуитов Алоиза Грилльмайера и Генриха Бахта 911 ; исследование ο. Ф. Дворника, связанное с историей «Фотиева собора» 869–870 гг., и его сводные труды по истории Вселенских соборов 912 . Вьеннскому собору 1311–1312 гг. посвятил монографию о. Эвальд Мюллер 913 . Заслуживающие внимания работы связаны с изучением концилиаристской теории: это серия исследований известного американского медиевиста, специалиста по истории средневековых церковных и государственных институций и их взаимовлиянию Брайана Тирни (р. 1922) и монография Эрнеста Фрейзера Джейкоба (1894–1971) 914 . Отдельно критически изданы материалы соборов в Констанце (о. Генрихом Финке) 915 и Базеле (Йоханнесом Халлером с коллективом соавторов) 916 , монографических исследований которых до Новейшего времени практически не было, а также Ферраро-Флорентийского собора (специалистами Папского Восточного института под руководством о.-иезуита Георга Хофманна) 917 последнему собору посвящена монография иезуита о. Джозефа Джилла 918 . Освещение историографией Тридентского собора находится под влиянием того конфликта, под знаком которого проходил этот собор, – конфликта между концилиаристской и «папской» богословскими концепциями. Начало антипапской историографической концепции положил венецианский монах, член ордена сервитов о. Паоло Сарпи (1552–1623) – «литературный диверсант» (как называет его монсеньор Хьюдж), верно служивший Венецианской республике и вставший на защиту ее интересов в конфликте с папой Павлом V, наложившим на нее интердикт. Его работу, «партизанскую и весьма разрушительную», по оценке того же преподобного Хьюджа, опубликовал на итальянском языке в Лондоне под псевдонимом 919 ренегат Маркантонио де Доминис со своими добавлениями. (Любопытный парадокс: сам о. Сарпи, желая превратить Венецию в протестантскую республику, до конца жизни исполнял обязанности католического священника.) |
| Послание к римлянам. Комментарий к греческому тексту. М., 2005 Δικαιοσνη Θεο «правда Божия». Значение понятия составляет предмет споров на протяжении веков. Автор приводит четыре основные точки зрения. 1) Правда в смысле карающей и награждающей справедливости. Это понимание лежит на поверхности текста, особенно в связи со следующим стихом, в котором говорится о гневе Божием. Такова была точка зрения молодого Лютера, ошибочно считавшего, что все свв. Отцы за исключением Августина понимали это место именно таким образом. Впоследствии, однако, Лютер отказался от такого понимания этого места. 2) Праведность Божия, или то свойство Бога, согласно которому посредством Своих благодатных даров Он распространяет на тварь присущую Ему праведность. Такое толкование распространено в патриотической и средневековой традиции, и ему следует ряд современных экзегетов, например Лагранж. Недостатком его является то, что здесь не в полной мере реализовано специфическое значение слова «открывается» (ποκαλπτεται), которое, по всей видимости, указывает на особое эсхатологическое событие. Между тем правда Божия в данном понимании проявляется на протяжении всей истории в каждом Божественном действии. 3) Деятельность Бога, приводящая к оправданию человека. Тридентский собор, отвергая воззрения Лютера на оправдание, использовал выражение «правда Божия» именно в этом смысле: justitia Dei, non qua ipse justus est, sed qua nos justos facit («правда Божия, не благодаря которой Он Сам праведен, но посредством которой Он делает нас праведными»). Значительное число католических экзегетов Нового времени следуют этому взгляду и даже считают его для католического толкователя обязательным (Корнели, Мурильо, Барденхевер). 4) Деятельность Бога, посредством которой Он, в соответствии с мессианскими обетованиями, приносит спасение. Это понимание в недавнем прошлом убедительными доводами обосновал С. Лионне. В основании такого понимания лежит ветхозаветное употребление слова «правда» (древнеевр. sedaga; ср., напр., Ис 45. 21, 46. 13; 51. 5; 56. 1 ; Пс 97. 2; 39. 10; 21. 32 и т. д.). Это спасительное Божие деяние эсхатологично по своей природе: оно проявляется в последние времена в том, что верующего человека Бог вовлекает в орбиту Своей милости (с. 20–21). |
| Как бы то ни было, здесь важно отметить один чрезвычайно существенный момент, на который наглядно указывает статья немецкой исследовательницы Марианны Данкварт «Конфессиональная музыка?» 8 . Содержание статьи призвано пояснить заключающий ее название вопросительный знак. Как пишет Данкварт, Тридентский собор среди прочего пытался регламентировать и музыкальную сторону богослужения. Он, в частности, указывал, что «в многоголосных композициях текст должен быть ясно понятен, что не позволяется прибегать ни к вокальной, ни к органной светской музыке, что основой даже многоголосных композиций должен быть одноголосный грегорианский хорал» 9 . По-своему заботились о церковной музыке и протестанты. Они также требовали от нее понятности и простоты, но за мелодический образец предлагали брать напевы Лютера. Казалось, разграничительная черта была проведена со всей определенностью, однако, продолжает автор статьи, эти пожелания натолкнулись на общеевропейские тенденции развития музыки, равно присущие как католической, так и протестантской среде. И дело не только в том, что все заботились о понятности текста и доступности мелодического языка, но что композиторы и по ту и по другую сторону пользовались наработками одной и той же школы (связанной с именем Жоскена Дюпре) и зачастую даже использовали один и тот же мелодический материал 10 . Эта так убедительно продемонстрированная автором статьи «неудача» конфессионализации показывает, что последняя не может объяснить всех явлений жизни. Можно было бы привести и другие примеры того, что принадлежащие к разным конфессиям авторы в поисках ответа на насущные вопросы христианской жизни обращались тогда к одним общим источникам. Классический образчик в этом отношении – Иоганн Арндт, в своем «Истинном христианстве» активно прибегавший не только к Таулеру и Валентину Вайгелю, но и к Фоме Кемпийскому, Бонавентуре и Анжеле де Фолиньо 11 . Однако наиболее значительным и имеющим самые отдаленные последствия в том числе и для русской традиции фактом богословской жизни XVII в. было возникновение и активное развитие «надконфессионального» августинизма, нашедшего себе сторонников по разные стороны «баррикад». Для простого объяснения этого факта следует напомнить только о том значении, которое имели когда-то для западной традиции (в отличие от Востока) пелагианские споры, несомненно предвосхитившие (также надконфессиональный) антропоцентризм Нового времени. Судя по всему, именно вследствие этого оказался так востребован в XVII в. и главный борец с пелагианством – блаженный Августин . |
| Судопроизводству непосредственно архиерейскому подлежат: а) проступки неведения и нечаянности, требующие исправления и очищения совести священнослужительском иерархическим действием архиерея и неудобоподвергаемые гласности и формам обыкновенного суда, б) вообще проступки против должности и благоповедения, не соединенные с явным вредом и соблазном, замеченные в священнослужителе, которого прежнее поведение было безукоризненно, в) жалобы, приносимые именно с тем, чтобы неправильно поступавшего исправить архипастырским судом с назиданием без формального делопроизводства 492 . Подобный же институт, только в более развитом виде, введен в западно-каноническое право Тридентским собором, на основе, впрочем, предшествовавшего, именно декретального права. Последнее предоставляло епископам право воспрещать пропорцию клириков в высшей степени сана, как скоро эти клирики были виновны в совершении преступления, хотя бы о не получившего огласки. Тридентский собор расширил это право, уполномочив епископов суспендировать, т. е. приостанавливать осуществление полученных уже прав сана, a не только возбранять восхождение на высшие степени. Решение епископа в обоих случаях есть внесудебное; оно постановляется extrajudicialiter, без соблюдения ординарных процессуальных форм. Оно называется sententia ex informata conscientia, каковым названием указывается на то, что решение основывается не на судебном дознании и выяснении факта, а на соображениях или причинах, взвешенных и сознанных епископской совестью. Это не значит, однако, что епископу предоставляется широкая возможность действовать произвольно: епископ хотя и не обязан объяснять запрещенному лицу причину запрещения, но он должен быть в состоянии доказать основательность принятой им меры перед высшей властью. А именно суспендированному или не допускаемому до посвящения предоставляется право обжалования епископского решения в Рим, где жалоба рассматривается в congregatio concilii. Названная конгрегация обыкновенно кассирует епископские решения, как скоро они не удовлетворяют двум условиям; 1) чтобы епископ доказал сам факт преступления, и 2) чтобы в данном случае не оказывалось возможным прибегнуть к формам обыкновенного процесса по соблазнительности дела 493 . |
| 37 Conf. et Expos. chr. fidei. c. XV: «Loquimur in hac causa (in cause justificationis per fidem) non de ficta, fide, de inani et otiosa, aut mortna, sed de fide viva, vivificanteque, quae propter Christum... Viva est et dicitur, ac se vivam esse vivis declarat operibus»: ibid. c. XVI: «Jdem ille Apostolus fidem vocat efficacem et sese exerentem per dilectionem... Opera necessario ex fido progignuntur» (Corp. et. Synt., P. I, pp. 27, 28, 29). Срв. Form. Conc., P. I, art. II, aff. s: «Postquam homo per fidem est ustificatus, tum veram illam et vivam lidem esse per charitatema efficacem et bona opera semper fidem justificantem sequi, et uncum ea, si modo vera et viva fides est, certissime deprehendi (docemus)». Ibid. P. II, art. IV, § 14: Quod igitur ad necessitatem ant libertatem bonorum operum attinet, negari non potest, quod in Augustana Confessione qjusdenique Apologia haec verha saepo unsurpeatur atque repetantur: bona opera esse necessaria; et quod jnecesse sit bona opera facere, quia necessario fidem et reconciliationem cum Deo sequi debent, et quod necessario ea opera, quae Deus praecepit, a nobis sit facienda» (Срв. Apol. Conf. Aug. II, 114, III, 15, 93 и др.). В постановлениях Тридентского собора не говорится прямо о необходимости следования дел из живой и действенной веры, так как собор имел в виду главным образом противопоставление добрых дел вере, а не объединение их. Тем не менее католики не могли иметь что-либо против протестантской формулы: «bona opera ex fide viva necessario progignuntur», и в других случаях, когда они имели в виду сближение с протестантами, – о добрых делах, как о самостоятельном начале жизни оправдания, при fides viva et efficax, они находили возможным и не упоминать совсем. См., напр., согласительный член о вере, составленный в 1541 году в Регенсбурге. Mohler, Symbol., 155, n. 1. 38 Sess. VI, can. 28; ibid. c. VII: «In ipsa justificatione cum remissione peccatorum haec omnia simul infusa accipit homo per Christum, cui inseritur, fidem, spem et charitatem». |
|
|
