| Иоанн, впоследствии иеромонах Тихон, был устроителем женского Софийского монастыря, в одной версте от города Усмани, Тамбовской губернии, где он оставил подлинники сочинений святителя Тихона и некоторые бумаги, касающиеся их издания. Он жил в Толшевском монастыре, потом в Акатове — в Воронеже, откуда переведен был в 1798 г. в Новоспасский Московский монастырь. К нему обратился за сведениями о Преосвященном Тихоне Болховитинов. Иоанн, сообщая ему различные сказания о святителе Тихоне, частью дополняющие, частью исправляющие жизнеописание, составленное Болховитиновым,— пишет: «У меня много достопамятных записок было, но, ей, не знаю, где их отыскать, а что отыскано, то и вмещено». Болховитинов собрал все сказания Иоанна, записал то, что потом лично слышал от него и прибавил еще впоследствии доставленные Иоанном сведения, и собрав эти записки в одну книгу, отдал их в 1820 г. в Задонский монастырь. Иоанн Ефимов был, кажется, из духовного звания и, как можно заключить из переписки его с Болховитиновым, приложенной к упомянутой книге, не чужд был классического образования. Будучи постоянно при святителе Тихоне в последнюю половину его пребывания в Задонске и удостоенный его доверенности, он мог вернее других сообщить сведения о нем. Болховитинов во втором издании жизнеописания святителя Тихона много пользовался его указаниями. Мы имели в руках тот самый список, который митрополит Евгений отдал в Задонский монастырь. 3) Записки Чеботарева. Василий Иванович Чеботарев, Елецкий мещанин, был также келейником при святителе Тихоне. Долго ли служил он святителю — неизвестно, но, кажется, верно то, что он поступил к святителю Тихону тотчас после переезда его в Задонск. Умер Чеботарев в Ельце мирянином; по местным сказаниям, святитель Тихон не благословил ему оставаться в монастыре за какую-то немощь его. Чеботарев писал свои записки в старости. Он так говорит в предисловии: «Приступая к описанию жития сего святителя не для чего иного, а собственно для себя и для памяти своей, поелику я в старость пришел, как здоровьем, также памятью и глазами стал ослабевать, вот и причина моего малого написания, дабы от долговременности в забвение не пришло слышанное мной самим от его святительских уст, и от достоверных и добродетельных людей, как о его жизни и о некоторых откровениях, бывших в жизни святителю Тихону, сказанное им ближайшим своим любимцам, как-то: отцу Митрофану, схимонаху Задонскому и Елецкому; Покровской церкви ктитору Косьме Игнатьевичу и при нем жившему послушнику Никандру Алексеевичу Бехтееву и прочим при нем бывшим келейникам». |
| Старшая сестра Матроны Наумовны слыла в околотке своем за женщину набожную и рассудительную. Имея в виду чудесные исцеления, во множестве совершавшиеся по молитвенному обращению к святителю Тихону Задонскому она решилась с твердою верою обратиться к св. угоднику Божию и просить у него благодатной помощи страждущей сестре, для которой уже земные лекарства были бессильны. С этой целью обе они отправились весною в Задонск. Здесь, помолившись со слезами пред чудотворным образом Пресвятой Девы, они потом просили отслужить им панихиду по святителю Тихону, на месте его погребения в усыпальнице. По окончании панихиды, с верою на предстательство святителя Тихона, больная приложилась к надгробию его и выпила масла из теплившейся над могилою лампады. И молитва веры, вознесенная от чистого сердца, была услышана. Больная тогда же почувствовала в себе большую перемену к лучшему. Пробыв двое суток в Задонске, они возвратились в Елец. С этих пор Матрона чувствовала себя много лучше, сравнительно с прежним: с нею, хотя повторялись припадки, но реже, без малейших, притом, конвульсий и были непродолжительны. Так еще прошло с год времени. Конечно, много потребно было со стороны страдалицы терпения для несения креста, посланного ей Богом. С течением времени, по милости Божией, Матрона Наумовна более и более освобождалась от угнетавшей ее болезни и, желая посвятить себя Богу, снова решилась просить у Мелании благословения на поступление в Знаменский девичий Елецкий монастырь. Но дальновидная старица, не прерывавшая своего искреннего расположения к бедной девушке, и на этот раз, как бы в духе пророческом, сказала следующее: «нет тебе Божьего благословения. Матрюша, поступать в монастырь. Ступай-ка лучше в Задонск... Там будешь принимать странных, питать сирот! Не сомневайся, Матрюша, но веруй... Святитель Тихон поможет тебе во всем... Правда, тебя теперь никто не знает там; но Бог устроит так, что про тебя узнают и в Москве, и за Москвой... Ты заживешь там в каменных палатах. Повторяю, – не сомневайся, но молись и веруй». |
| Так, в февр. 1860 г. Елагин предложил К. составить жизнеописание свт. Тихона Задонского , еп. Воронежского, «с целью способствовать открытию святых мощей, чего желают очень многие» ( Беляев. 1910. Вып. 1. С. 165). По просьбе Елагина К. написал и акафист свт. Тихону. Среди др. служб, акафистов и молитв, составленных К.,- Служба и акафист Иверской иконе Божией Матери (СПб., 1861), Служба свт. Тихону Воронежскому (1861), акафисты Богородице перед иконами «Всех скорбящих Радость» (1863) и Казанской (1868), Акафист благоверным князем Константину и чадам его Михаилу и Феодору, Муромским чудотворцам (1871), Акафист св. и прав. Иосифу Обручнику (1871), молитва св. благоверным князьям Борису и Глебу. В последние годы К. трудился над составлением подробного Жития прп. Сергия Радонежского, память к-рого особенно чтил, но не успел закончить. Ценным источником по вопросам церковной жизни являются письма (1859-1877) К. брату, архиеп. Платону (Фивейскому), представляющие «летопись современных событий, преимущественно в сфере церковной» с обширными комментариями К. Смерть архиеп. Платона в мае 1877 г. потрясла К., приблизив и его кончину. 16 февр. 1878 г. К. был похоронен на академическом кладбище рядом с могилой Горского. В академическом храме заупокойную литургию служил ректор МДА еп. Уманский Михаил (Лузин) вместе с ректором Вифанской ДС прот. Ф. А. Сергиевским, родным братом К. свящ. М. С. Боголюбским, духовником иером. Иеремией и приходским свящ. М. П. Багрецовым. Отпевание почившего совершил еп. Михаил (Лузин). Обширная б-ка К. поступила в Вифанскую ДС. Научно-литературные труды К. относятся преимущественно к области церковной истории. Оценивая вклад К. в развитие церковно-исторической науки, Голубинский «усваивал» его трудам «достоинство полноты изучения предметов и самостоятельности их исследования», считая «одним из предначинателей критики» (Памяти. 1878. С. 21). Основные сочинения К. по истории восточного и русского монашества сначала были напечатаны в виде статей соответственно в 1845 и 1850 гг., затем вышли отдельными изданиями. |
| В 17941803гг. сочинения св. Тихона издаются вторично, в 1803г. вышли вторым тиснением «Разные письма» – издание, упускаемое из вида исследователями творчества св. Тихона, но известное И.Д.Бердникову 24 . Этим изданием, не вошедшим в первое ПСС 1801г., был завершен второй цикл изданий, подготовленных И.Ефимовым на основе первого собрания 16 рукописей. Данный факт позволяет нам уточнить периодизацию изданий творений св. Тихона: 17831803гг. – период И.Ефимова; 18031875гг. – митр. Евгения Болховитинова ; с 1875г. и поныне – И.Д.Бердникова. А дальнейшая история рукописей такова: к концу сентября 1797г. Иван Ефимов уже состоял в монашеском чине, так как Евфимий Болховитинов (будущий митр. Евгений) обращается к нему в письмах: «21 сентября, 1797 года. Пречестнейший отец Тихон, возлюбленный о Христе брат! …Я есмь Вашего преподобия покорный слуга Е.Болховитинов»; «18 ноября 1797 года. Воронеж. Преподобнейший Отец Тихон, возлюбленный о Христе брат» 25 . Обращения «Ваше преподобие», «преподобнейший Отец» скорее приличны иеромонаху, чем простому монаху. В 1800г. иеромонах Тихон оказывается клириком Московского Ставропигиального Новоспасского монастыря и упоминается в связи с его переводом в Усманский Софийский женский монастырь, расположенный недалеко от г. Усмани Тамбовской губернии в качестве его строителя. Здесь о. Тихон и скончался 31 октября 1812г. Неудивительно, что именно в Усманском Софийском монастыре остались после него рукописи и другие реликвии, принадлежавшие св. Тихону. Из письма Задонского архим. Димитрия к игумении Усманского Софийского монастыря Серафиме от 29 июля 1861г. (за две недели до прославления святителя!) мы узнаем, что в то время в Усманском Софийском монастыре хранились «9 рукописных книг Св. Тихона, частныя келейныя его письма, рукопись о должности христианина 26 , писанная рукою самого Святителя» 27 . СогласноТ.М.Олейникову, в 1865г. все рукописи, кроме «О покаянии», переданы И.Д.Бердникову. «После смерти Бердникова рукописи эти были затеряны и не возвращены, таким образом, в монастырь», – пишет Т.М.Олейников в 1911г. 28 |
| В Подмосковье находится первый в России храм, посвященный патриарху-исповеднику Тихону (Беллавину). Церковь при бывшем тюремном замке в Клину была построена в 1907 году еще при жизни святителя и изначально называлась в честь другого святого с тем же именем – богослова и просветителя XVIII столетия Тихона Задонского. После революции церковь при городской тюрьме закрыли, а в 1992 году, с возобновлением церковной жизни, храм был восстановлен и освящен заново уже в честь подвижника веры XX века патриарха Тихона (Беллавина). По промыслительному совпадению святейший патриарх и исповедник родился в одноименном подмосковному городу селении – погосте Клин Торопецкого уезда Псковской губернии. История Тихоновского храма в Клину началась в 1864 году, когда в городском тюремном замке была устроена первая домовая церковь во имя святителя Тихона Задонского. Спустя полвека в 1907 году тщанием церковного старосты С.М. Воронкова и тюремного священника о. Сергия Щедрова было заложено отдельное здание храма с тем же посвящением. Новый храм при тюрьме был закончен в 1908 году. Чин освящения совершил епископ Серпуховской Антоний (Грибановский), который впоследствии эмигрировал из Советской России и стал видным деятелем Русской зарубежной Церкви. По уставу тюремных церквей, новый каменный храм в Клину не имел собственного прихода, а был приписан к Троицкому собору. Тюремные церкви почти не имели дохода, а от священника требовалось особенное мужество и пастырский подвиг, ведь прихожанами являлись отверженные обществом люди. В «Руководственном наставлении священникам, служащим при тюремных замках» высокое призвание служить в местах заключения описывалось так: «В темнице был, и пришли ко Мне. Глаголу сему прекословить кто дерзнет? Пусть немолчно отзывается сей глагол в душе и совести темничного пастыря, когда он входит к преступникам и подсудимым… В ознаменование сего таинственного присутствия Господа нашего, в темнице устроен святый храм, как древле Сионская горница близ претории и судилищ земных… Между ними [преступниками, повинными суду] и невинные страдальцы в память того: что в темницах томились некогда праведники, мученики, исповедники, со беззаконными вмененные, по образу Изволившего пострадать за нас всех». |
| 1) основательница Серафимо-Дивеевской обители Агафья Мельгунова, в иночестве Александра (†1789), 2) дочь имп. Елисаветы княжна Августа Тараканова (затворница Досифея), наставительница будущих отцов Оптинских Моисея и Исайи († 1810), 3) затворник Досифей в Киево-Печерской Лавре, как выяснилось после кончины (†1776) – девица Дарья Тяпкина, 4) в Задонском монастыре подвизался схимонах Митрофан, близкий святителю Тихону Задонскому (†1783). Афон и Молдавия дали более 200 подвижников, среди которых и Паисий Величковский . В это же время протекала подвижническая жизнь преп. Серафима Саровского . С монашеством связаны имена первого графа Российской Империи Бориса Шереметева и его дочери Наталии, в иночестве Нектарии. В своем имении он устроил девическую обитель в честь Тихвинской иконы Божией Матери и сам составил “Завет”, которым определялась внутренняя жизнь обители. Для жизни духа нет внешних преград, и XVIII век, в общем-то не очень благоприятный для Церкви, дал сонм великих подвижников, святителей, иночествующих и мирян, которые украшают нашу историю и наш месяцеслов. Секуляризация церковных имуществ В XVIII веке последовало, наконец, разрешение церковно-земельной проблемы, не раз возникавшей в предыдущие столетия. К неудовольствию гражданской власти, обширный церковный “удел”, составлявший около 1/3 всей государственной территории, на совершенно законных основаниях конкурировал с государственным хозяйством. Населенные монастырско-церковные земли издавна создавали большие осложнения в области гражданского суда. С давних времен епископские и монастырские владения выхлопатывали для себя у княжеской власти “жалованные” и “несудимые” грамоты, предоставлявшие им право судиться не в гражданском суде, а у “своих господ” – владык, архимандритов и игуменов. Некоторые церкви и монастыри судились даже не у своего епархиального владыка, а у патриарха, в Приказе Большого Дворца (своего рода ставропигии). Некоторые – не в своей епархии, а у других владык или у местных гражданских властей. |
| В 1857 г. архимандрит Игнатий был хиротонисан во епископа и назначен на Ставропольскую (тогда Кавказскую) кафедру. В 1861 г. он ушел с кафедры на покой и переселился в Николо-Бабаевский монастырь (Костромской епархии). До самой кончины (30 апреля 1867 г.) подвизался он здесь, в удалении от мира, трудясь над составлением своих сочинений; отсюда он вел обширную переписку со многими верующими людьми, которые часто просили у него совета для своей иноческой или мирской жизни. Самые значительные его сочинения — это «Аскетические опыты», «Аскетическая проповедь», «Приношение современному монашеству» (правила внешнего поведения и указания касательно внутреннего делания монахов), «О молитве Иисусовой. Беседа старца со учеником», «О терпении скорбей» и др. Его сочинения говорят о том, что Игнатий был и аскетом, и мистиком. Он принадлежал к тем представителям восточного христианства, которые конечной целью аскезы считали не просто спасение души, а обожение. Часто упоминавшийся нами архимандрит Пимен, лично знавший владыку Игнатия, пишет, что Игнатий был очень недоволен тогдашним монашеством и в пример ему ставил древних иноков, которым потому только удавалось сохранить первоначальную чистоту, что они удалялись от мирской суеты . Владыку Игнатия очень огорчали резкие нападки на монашество, характерные для начала 60-х гг.; эти нападки объясняются не только тем, что в жизни монахов встречались негативные явления, но и антихристианскими настроениями либеральных кругов общества. По убеждению Игнатия, это была не просто критика монашества, но попытка любыми способами подвергнуть иноческую жизнь, часть которой протекала вне монастырских стен, разного рода искушениям. Поэтому, считал Игнатий, лучше всего для монахов держаться как можно дальше от мира: во-первых, чтобы сохранить нравственную чистоту и, во-вторых, чтобы не давать повода для такой критики . Духовный облик епископа Игнатия Брянчанинова характерен для тех русских архиереев синодальной эпохи, которые черпали духовные силы из аскетического предания Восточной Церкви и сохраняли связь со здоровой частью русского монашества. Они не только сами были примером христианского аскетического делания, но и способствовали возрождению монашества. Своими трудами, своими сочинениями они способствовали тому, что отдельные иноки и даже целые монастыри вступали на правильный аскетический путь, тому, что многие недостатки были устранены из монастырского быта. Стремление жить в духе христианской аскезы никогда не угасало в монашеской среде, и можно привести ряд примеров подлинного аскетизма, когда иноки сами собой или под влиянием старцев-подвижников, подобных св. Тихону Задонскому, епископу Амвросию Орнатскому, епископу Феофану Затворнику, епископу Игнатию Брянчанинову и другим, вели духовную брань, шествуя путем отречения от мира. |
| В 1861-м году: «Письмо Бориса Петровича Шереметева к боярину Тихону Никитину Стрешневу» («Чтения в Общ. Ист. и Древн.», кн. «Село Николо-Гостунское с его древностями» Белявского уезда, Тульской губернии (там же, кн. «Старица Евфросиния» («Домашняя Беседа», вып. 28); «Тит молчальник», умерший около 1824 года и похороненный в городе Козельске, Калужской губернии» (там же, вып. 36); «Журнальные заметки», письмо к редактору (там же, вып. 41 и 49); «Индифферентизм», из письма И. В. Киреевского к N (там же, вып. 46); «Нафанаил, иеросхимонах Задонского монастыря» (там же, вып. 47); «Алексей Петрович Прокудин» (вып. 50). В 1862 году: «Историческое описание Калужского Лаврентьева монастыря, нынешнего Калужского архиерейского дома, и принадлежащей к оному Крестовой церкви» («Калужские Епарх. Ведом.», 1–4, 6–8. Отдельно: Калуга, 1862 г. и 1888 г.); «Древние акты монастырских архивов и церквей Калужской епархии» (там же, 9); «Историческое описание Перемышльского Троицкого Лютикова монастыря» (там же, 13–15, 17, 19, 22–23); «Записки инока, уроженца города Калуги, о его странствии в святый город Иерусалим из Москвы через Молдавию, Турцию и Египет, в самом начале прошедшего столетия» (там же, 20). Это – «Записки» священника Иоанна Лукьянова. – Отдельное издание: Калуга, 1862 г.; «Последние русские православные пустынножители», материалы для истории русского монашества («Домашн. Беседа», вып. 20–26); «Церковно-историческое исследование о древней области Вятичей, входившей с начала XV и до конца XVIII столетия в состав Крутицкой и частью Суздальской епархии» («Чтения в Общ. Истории», кн. 2). – Отдельно: М. 1862 г.; «Ответ г-ну Сп–кову на его вопрос: были ли у нас в древней Руси епископы не монахи»? («День», 35). – Отдельно: М. 1862 г., за подписью: «Ставрос»; «Рассказ очевидца о действиях преосвященного Иакова по обращению раскольников в Саратовской губернии с 1832 по 1839 год». СПб.; «Историческое описание Тихоновой Калужской пустыни» с видом оной с западной стороны. СПб.; «Собрание писем блаженные памяти Оптинского старца иеросхимонаха Макария», М. 1862 г., т. и 1863 г., т. II. В 1863 году: «Церковно-историческое описание упраздненных монастырей, находящихся в пределах Калужской епархии» («Чтения в Общ. Истории», кн. Отдельно: М. 1863 г.; «Великий пост во святом граде Иерусалиме», из писем к С. О. Б-у, т. е. к Семену Онисимовичу Бурачку («Душеполезное Чтение», кн. 2, 3, 4). Отделно: М. 1864 г.; «День годовой памяти покойного архимандрита Оптинской пустыни Моисея» («Калужские Епарх. Ведомости», 12); «Историческое описание Белевского девичьего Крестовоздвиженского третьеклассного монастыря», с видом оного с восточной стороны, СПб.: «Историческое описание Малоярославецкого Черноостровского Николаевского общежительного монастыря», СПб. |
| В свою очередь насельники жаловались на суровое обращение архим. Феоктиста. Следствие продолжалось и после кончины преосвященного. В 1761 г. в этот мон-рь был переведен на покой еп. Черниговский и Нежинский Ираклий (Комаровский ; † 1765). При К. восстанавливались постройки нежинского в честь Благовещения Пресв. Богородицы муж. мон-ря , пострадавшие от пожара 1757 г., а также строения козелецкого во имя св. Георгия мон-ря. В 1762 г. К. назначил Иерофея (Малицкого) игуменом Домницкого в честь Рождества Пресв. Богородицы мон-ря, в к-ром были построены каменные ограда, храм и погреба. Когда в 1763 г. Синод намеревался сменить настоятеля Бутыринского Петропавловского мон-ря архим. Сильвестра (Дубину), братия просила К. оставить им настоятеля, «святостию жития, обхождением благосклонного», и епископ удовлетворил прошение насельников. Также К. урегулировал конфликт настоятеля Клюсовского Спасского мон-ря игум. Крискента ( 1768) с насельниками. Еще в 1764 г. К. писал Воронежскому еп. свт. Тихону Задонскому о том, что посылает ему «книги греколатинския и просто латинския... оныя выписаны мною в библиотеку Воронежской семинарии в бытность мою на Воронеже, но получены уже в Чернигове…» (Переписка с свт. Тихоном I. 1866). Свт. Тихон в ответном письме искренне благодарил К. за столь неожиданный и ценный подарок. Смерть К. называли нелепой случайностью. Однажды, едва оправившись от очередной болезни, К. лег спать в шлафроке (домашний халат с застежками). Свеча упала на постель, и в комнате начался пожар. Служители, прибежавшие на крик К., помогли снять с него горящую одежду и погасить пламя. Но после этого случая архиерей заболел и вскоре скончался. Отпевание и погребение К. в черниговском Борисоглебском соборе совершил еп. Севский Кирилл (Флоринский) с черниговским духовенством. Указом от 20 окт. 1770 г. Синод распорядился оставить в архиерейской ризнице панагии, саккосы, омофоры и кресты, принадлежавшие покойному епископу. Книжное собрание К. составляло ок. 1 тыс. изданий, а также 380 книг XVI-XVIII вв. |
| В сев. стороне храма, под высокой резной сенью из дубового и орехового дерева, помещалась кипарисовая рака с частью мощей свт. Тихона, принесенной в дар из Задонского мон-ря 1 авг. 1866 г. Сень была чрезвычайно богато украшена резьбой. В южной стороне храма в особом киоте хранилась келейная икона свт. Тихона «Распятие Господне». Перед этим образом горела неугасимая лампада. В храме перед клиросами стояли 2 ореховые витрины с частицами мощей ап. Павла, свт. Иоанна Златоуста, вмц. Варвары, мц. Татианы, преподобных Александра Свирского и Сергия Радонежского, а также кресты с частицей Животворящего Древа Креста Господня и с частью камня от гробницы Богородицы; икона вмч. Пантелеимона с клеймами, написанная в рус. Пантелеимоновском мон-ре на Афоне, с частицей его мощей; древний золотой крест с частицами мощей ап. Иакова, брата Господня, первомученика и архидиак. Стефана и вмц. Параскевы. Там же находилась икона Спасителя, принесенная Елагиным в дар общине. При ней был «медальон с тремя волосками Спасителя» - святыня, к-рую подарил Елагину во время поездки на Восток в 1864 г. К-польский патриарх Софроний III. В особой витрине за стеклом хранились святыни, непосредственно относящиеся к свт. Тихону Задонскому: волосы с его головы, шнуры от креста и парамана и пелена, бывшие на святителе при обретении мощей, платок, листок с переписанными свт. Тихоном отрывками из 84-го и 66-го псалмов и молитвой «на общее бедствие». Этот автограф принес в дар обители 24 февр. 1864 г. еп. Иеремия (Соловьёв). ...Ансамбль К. м. претерпел значительные утраты. Храмы монастыря лишены завершений и потеряли значение архитектурных доминант. Территория К. м. застроена типовыми кирпичными, а также деревянными строениями. Обе главные церкви перестроены внутри, особенно соборная, и в них устроены межэтажные перекрытия. Закрашена или сбита настенная живопись обеих церквей. В 2009 г. проведено любительское раскрытие незначительных фрагментов живописи во Владимирском соборе («Христос и апостолы», «Притча о 10 девах»). Монастырское кладбище за алтарем собора уничтожено, частично уцелело 1 надгробие благотворительницы. Снесены часовни и почти все деревянные строения обители. Разрушены св. ворота, 3 башни ограды. К 2015 г. в Варваринско-Всехсвятской ц., используемой под больничный склад, совершали единичные богослужения. |
|
|
