| 256 Обычно под nostri «нашими» Титмар имел в виду саксов. Помощь восточносаксонской знати, с которой Болеслав I был тесно связан (см. примеч. 241), во время похода польского князя на Русь явно была одним из условий Мерзебургского мира, так же как и польская помощь в итальянском походе германского короля в 1014 г. Аналогично Генрих II повел себя после Будышинского мира 1018 г. (см. фрагмент 7 и примеч. 326). 257 О походе Болеслава I на Русь в 1013 г. известно только из «Хроники» Титмара. Возможно, он был вызван репрессиями киевского князя Владимира против сына Святополка и его польской жены, о которых хронист подробно сообщает ниже (VII, 72: фрагмент 6). Но существуют и другие толкования (Назаренко 1993. С. 151–154. Коммент. 30). 258 О специфике употребления слова hospites Титмаром, которой и объясняется избранный нами (в отличие от ряда других) перевод, см.: Назаренко 1993. С. 197–198. Коммент. 101. 259 Это первое прямое сообщение о совместных действиях поляков и печенегов против Руси; впоследствии они имели место еще в 1017 и 1018 гг. (см. ниже: VIII, 32, фрагмент 7). Печенежская «фема» Явдертим подходила близко к восточным пределам Краковской земли; ср. 10, примеч. 217. О форме этнонима см. 22, примеч. 591. 260 О вреде, который претерпел Генрих II от того, что отклонил предложение итальянского короля Ардуина выдать Генриху королевскую корону в обмен на признание за Ардуином маркграфства Иврейского. 262 Титмар учился вместе с Бруно в школе при кафедральном соборе в Магдебурге, которую в то время возглавлял упомянутый ниже Геддон. 263 На материале источников род кверфуртских Брунонов прослеживается только до деда и тезки архиепископа Бруно, но брак тетки Бруно Матильды с вальбекским графом Лютаром, а также назначение дяди Бруно Рикберта графом в Хассегау (где и находился Кверфурт) свидетельствуют о достаточной силе и знатности рода уже в середине X в. 265 Вероятно, граф Бруно-старший был братом бабки Титмара Матильды; в таком случае, архиепископ Бруно приходился бы Титмару двоюродным дядей. |
| Списки епархий (Notitiae episcopatuum), которые составлялись в Константинопольской патриархии, указывают митрополию всей Руси на 61 месте, перед Аланией. Это позволило определить дату крещения как 988 г. (А. Поппэ). Есть также греческое известие о переводе епископа Феофилакта с севастийской кафедры на Русь (Феодор Вальсамон). He названный по имени митрополит упомянут в «Повести Иакова мниха», повествующей о крещении Владимира; упоминал о нем и Титмар Мерзебургский. Священник из Корсуня Анастас (упомянут не только в летописном рассказе, но и в хронике Титмара Мерзебургского) и епи- скоп Иоаким, занявший кафедру в Новгороде, принимали участие в крещении. Епископа присылали на Русь и с латинской стороны. Титмар, епископ Мерзебургский, сообщает о Рейнберне, епископе Колобжегском, который прибыл на Русь в свите жены Святополка, дочери польского короля Болеслава. Святополк, его жена и епископ были отправлены Владимиром в заключение, где епископ скончался. Сохранилась исландская сага о норвежском конунге Олаве (Олафе) Трюггвасоне, в которой рассказывается о его пребывании на Руси и проповеди христианства при дворе русского конунга. В подтверждение этой версии Т.Н. Джаксон сопоставляет эпизод из ПВЛ, где под 983 годом приведены слова безымянного варяга, пришедшего «из Греческой земли», о христианской вере («Не боги это, а дерево; нынче есть, а завтра сгниет; не едят они, не пьют, не говорят, но сделаны руками из дерева. Бог же один, ему служат греки и поклоняются; сотворил он небо, и землю, и звезды, и луну, и солнце, и человека и предназначил его жить на земле. А эти боги что сделали? Сами они сделаны»), которые частично совпадают со словами Олава Трюггвасона о язычестве, приведенными в «Большой саге». 12. Крещение киевлян и начало церковной организации на Руси После крещения князя летописец повествует о массовом крещении киевлян, совершенном по приказу Владимира. Сразу после рассказа о крещении киевлян летописец сообщает о распоряжении Владимира строить храмы и отдавать детей «в научение грамоте», что трактуется историками как начало христианского образования на Руси. |
| Татищев 3 – Татищев В. Н. История российская. М.; Л., 1964. Т. 3. Теоф. Преев – Манускрипт Феофила «Записка о разных искусствах»/[Перев. А. А. Морозова, С. Б. Октябревой]//Сообщения Всесоюзной центральной научно-исследовательской лаборатории консервации и реставрации музейных и художественных ценностей. М., 1963. [Вып.] 7. Титм. – Титмар Мерзебургский. Хроника/Перев. И. В. Дьяконова. М., 2005. ТОДРЛ – Труды Отдела древнерусской литературы Института русской литературы Российской академии наук (до 1991 г.: АН СССР) (Пушкинского дома). СПб. Толочко 1972 – Толочко П. П. Icmopuчha monorpaфiя стародавнього Киева. 2-е вид. 1972. Толочко 1999 – Толочко П. П. Кочевые народы степей и Киевская Русь. Киев, 1999. Трубачев 1961 – Трубачев О. Н. О племенном названии «уличи»//Вопросы славянского языкознания. М., 1961. Т. 5 (==Трубачев О. Н. Труды по этимологии: Слово, история, культура. М., 2004. Т. 1). тюрк. – тюркский. Флоровский 1935 – Флоровский А. В. Чехи и восточные славяне: Очерки по истории чешско-русских отношений (X–XVIII вв.). Прага, 1935. Т. 1 (Práce Slovanského ústavu v Praze. Svazek 13). Флоровский 1961 – Флоровский А. В. Чешско-русские торговые отношения X–XII вв.//МС. Флоря 1985 – Флоря Б. Н. Сказание о преложении книг на славянский язык: Источники, время и место написания//BS1. 1985. Т. 46. Фортинский 1872 – Фортинский Ф. Я. Титмар Мерзебургский и его хроника. СПб., 1872. Франклин, Шепард 2000 – Франклин С., Шепард Дж. Начало Руси, 750–1200/Перев. с англ, под ред. Д. М. Буланина. СПб., 2000. Херрманн 1988 – Херрманн И. Ruzzi. Forsderen liudi. Fresiti: К вопросу об исторических и этнографических основах «Баварского географа» (первая половина IX в.)//Древности славян и Руси. М., 1988 (немецкий оригинал: Herrmann J. Ruzzi. Forsderen liudi. Fresiti: Zu historischen und siedlungsgeschichtlichen Grundlagen des «Bayrischen Geographen» aus der ersten Hälfte des 9. Jahrhunderts//Herrmann J. Wege zur Geschichte: Ausgewählte Beiträge. Berlin, 1986). ц.-слав. – церковнославянский. |
| Юстиниана, запрещавшей кому-либо из клириков надолго оставлять место служения и отъезжать в царствующий град без разрешения царя, патриарха или же митрополита 32 . Несомненно, положение ханов было сопоставимо с императорским, однако Новелла говорит именно о Константинополе, а не о столицах иных держав. К тому же запрет, предписанный Новеллой, не был строгим и даже оговаривал порядок пребывания и нормы поведения клириков и иерархов в главном городе империи в случае, если им все же пришлось прибыть в столицу без соответствующего разрешения или приглашения. Таким образом, наложенный на ростовского епископа запрет отражал не канонические нормы, а личное решение русского первосвятителя. Причины наложенного наказания, скорее всего, следует искать не в церковных нормах, а в стремлении митрополита Кирилла оставаться единственным лицом в Церкви, обладающим правом на ханский ярлык. То есть произошедшее стало следствием борьбы митрополита Кирилла за утверждение своей власти над древнерусской церковной организацией 33 . Летописание сохранило сообщения о том, как епископат мог оказываться и под княжеским судом. Первым примером подобного может служить история заточения и смерти колобжегского епископа Рейнберна. Личность этого латинского епископа примечательна. Прибыв в Туров в качестве духовника жены князя Святополка, старшего сына Владимира Святославича, он, скорее всего, стал не только духовным попечителем дочери правителя Польши, но и, вероятно, первым правящим архиереем местной кафедры 34 . В целом такая ситуация не видится чем-то необычным для Руси эпохи Владимира и его ближайших потомков, когда на этой территории наблюдается полифония канонических юрисдикций [Костромин, 2015, 48–75]. Как сообщает Титмар Мерзебургский, Рейнберн был обвинен в участии в заговоре Святополка против своего отца, Владимира, и в дальнейшем скончался в заточении, несмотря на личное заступничество короля [Титмар Мерзебургский, 2010, 73–75]. Столь жесткое отношение крестителя Руси к архиерею, судя по всему, объясняется политической составляющей совершенного епископом проступка, попыткой «государственного переворота». |
| В. Под полом было обнаружено тело императора, якобы восседающего на троне, увенчанного золотой короной, со скипетром в руках (описания в хрониках различаются). Титмар Мерзебургский отмечал, что распоряжение о поисках могилы было тайным и по-разному оценивалось современниками. Хронисты не сходятся при описании дальнейших событий: составитель Новалезской хроники упоминает о распоряжении имп. Оттона III вырвать у покойного зуб, чтобы хранить его как реликвию; согласно Адемару Шабанскому, тело императора было перенесено в базилику целиком и помещено за алтарь; Титмар Мерзебургский писал, что тело оставили нетронутым. Совр. исследователи скептически относятся к сообщениям хронистов, поскольку практика захоронения умершего на троне в отдельной погребальной камере была чрезвычайно нетипична для нач. IX в. Имп. Карл Великий с папой Римским Львом III и архиеп. Турпином Реймсским. Реликварий. 1215 г. (Сокровищница кафедрального собора в Ахене) Имп. Карл Великий с папой Римским Львом III и архиеп. Турпином Реймсским. Реликварий. 1215 г. (Сокровищница кафедрального собора в Ахене) Вновь мощи императора были обретены в 1165 г., при имп. Фридрихе I Барбароссе ( B ö hmer J. F. Die Regesten des Kaiserreichs unter Friedrich I. 1152 (1122)-1190. W., 1991. Lfg. 2: 1158-1168. N 1530. (Regesta Imperii; Tl. 4. Abt. 2)). Согласно сообщениям хронистов, кости К. В. хранились в саркофаге, который был открыт Фридрихом Барбароссой (вероятно, речь шла об античном саркофаге, находящемся в Ахене). После этого останки франк. императора были помещены в раку и перенесены к алтарю базилики. С санкции Кёльнского архиеп. Райнальда фон Дасселя и антипапы Пасхалия III (1164-1168) К. В. был канонизирован, местное литургическое почитание установлено 28 янв. (в день смерти императора). На его поминовение Фридрих Барбаросса выделил ежегодную сумму в 10 золотых марок, подарил церкви золотые сосуды и ценные ткани. Канонизация К. В. была подтверждена имп. грамотой с привилегией Ахену (MGH. Dipl. Reg. Imp. T. 10. |
| Отметим здесь, что инициатором княжеской междоусобицы был не Владимир, а сам Ярополк, который решил отобрать волости (владения) у двух своих младших братьев: Олега и Владимира, нарушив тем самым волю своего отца Святослава. В результате похода Ярополка на волость Олега (Деревскую землю), Олег погиб. Владимир имел все основания считать, что в случае победы Ярополка, такая же судьба ждала бы и его самого. Кроме того, рядом учёных обоснована точка зрения, согласно которой известия о жене Ярополка являются поздними вставками, сделанными позднейшим редактором летописи с целью дискредитации Святополка Окаянного (в частности, указывалось на возможную параллель с антихристом, который, по «Откровению» Мефодия Патарского, должен родиться от монахини). Рогнеда пытается убить спящего Владимира. Иллюстрация из летописи. 5. «Примерно по такому же принципу князь формировал и свои «похотные дворы». Туда силой и побоями сгонялись «жены и девицы» с окрестных городков и сел. По подсчетам летописцев, только в Вышгороде, Белгороде и Берестове, в сексуальном рабстве у крестителя единовременно содержалось не менее 800 лиц женского пола. Разумеется, в «похотных дворах» Владимир имел возможность насиловать чужих жен и дочерей вдумчиво и почти «без всякой помехи», так как униженные и избитые мужья и отцы рыдали «за тыном», т. е. за оградой». «Похотных дворов» Владимира источники не знают, но это частности. Действительно, в летописи сообщается о гаремах Владимира именно в тех местах, которые указывает А. Невзоров. Выше говорилось о том, что количество наложниц и сам летописный рассказ о гаремах Владимира мог быть смоделирован по библейскому образцу. Тем не менее, женолюбие и распутство Владимира (с христианской точки зрения) до его крещения подтверждается и независимым от летописи источником – немецкой латиноязычной хроникой Титмара Мерзебургского, который был современником Владимира Святославича. Титмар пишет о склонности Владимира к блуду и иллюстрирует эту характеристику подробностями, которые вполне могли быть использованы А. Невзоровым, если бы он знал этот источник. Однако, что ещё более существенно для нашей темы, тот же Титмар – весьма прохладно относившийся к Владимиру – признаёт, что впоследствии Владимир «смыл пятно содеянного греха». А чтобы покаяние сопровождалось делами, он усердно творил «щедрые милости». Это независимое свидетельство подтверждает летописную традицию о покаянии Владимира после принятия христианства и перемене им образа мысли и жизни. |
| 347 О переводе «hospites ас fautores» как именно «иноземные сторонники» см.: Назаренко 1993. С. 197–198. Коммент. 101. 348 Среди отпущенных по домам саксонских воинов справедливо ищут источник сведений Титмара о событиях на Руси летом 1018 г. Киев был взят в середине августа, Титмар скончался 1 декабря, так что у саксонских участников похода было время, чтобы, вернувшись на родину, донести рассказ о киевских событиях до хрониста, который успел включить его в свое сочинение в качестве трех последних глав. 349 Показательно, что «местные жители» (вероятно, послы из соседних с Киевом городов) изъявляют покорность не Болеславу, а именно Святополку. Этот нюанс существен, так как в науке идут споры о том, в каком качестве пребывал в захваченном Киеве Болеслав I и не собирался ли он включить Русь непосредственно в свои владения. 350 Эти данные кажутся сильно завышенными. Конечно, нельзя исключить вероятности того, что писец просто перепутал со слуха quadringentae «четыреста» с quadraginta «сорок» (слуховые ошибки в последних главах «Хроники» – не редкость). В то же время есть и данные, способные до известной степени подтвердить известие Титмара; так, во всеобщем пожаре Киева в 1124 г. сгорело, по свидетельству «Лаврентьевской летописи», около 600 (!) храмов (ПСРЛ 1. Стб. 293). Впрочем, киевская «Ипатьевская летопись» этого впечатляющего числа не указывает, поэтому не исключено, что (переяславский? ростовский?) автор сообщения имел весьма преувеличенное, как то случается с провинциалами, представление о числе храмов в столице. Не лишено вероятности предположение, что информант Титмара мог получить от кого-то из причта митрополичьего собора сведения о количестве престолов в Киеве с учетом домовых церквей на усадьбах киевской знати. 351 Очевидно, имеются в виду крестьяне (смерды, по древнерусской терминологии), стекавшиеся в город при печенежских набегах. 352 Варяжские (скандинавские) наемники на службе киевского князя. В том, что в первые годы правления Ярослава ими могли быть именно даны, нет ничего невозможного ввиду датско-русского сближения, начавшегося в конце 1010-х гг. (см. 22, примеч. 629). Вместе с тем, информант Титмара вполне мог использовать этноним Dani в расширительном смысле, как обозначение скандинавов вообще, которое было свойственно прежде всего самим скандинавам; см., например, первые слова пролога к древнеисландскому сборнику саг, «Кругу земному», в которых «датский язык» усвоен всем насельникам «Северных стран» (Снорри Ст. С. 9). «Стремительные» (veloces) – эпический эпитет данов, который фигурирует уже у Равеннского анонима VIII в. (velocissimi: Rav. Anon. IV, 13. Р. 201–202). См. также: Назаренко 1993. С. 201–202. Коммент. 111. |
| 296 Польского князя Болеслава I. Из последующего (VIII, 32, фрагмент 7) станет ясно, что зятем Болеслава был Святополк Владимирович. Труд Титмара – единственный источник, который сообщает об этом матримониальном союзе. В польской хронике Анонима Галла есть только глухое указание на родство между Болеславом и Святополком 29, примеч. 803). О времени заключения брака – до или после похода Болеслава на Русь в 1013 г.? (см. примеч. 257) – и его возможном политическом контексте см.: Назаренко 1993. С. 167–170. Коммент. 52. 297 Колобжег (нем. Кольберг) в Поморье – одно из епископств, образованных в 1000 г. при учреждении Польской архиепископии в Гнезне; вскоре, однако, оно прекратило существование из-за языческой реакции в Поморье. Именно в связи с этим колобжегский епископ стал безместным и был отправлен на Русь – видимо, в качестве духовника Болеславны. 298 К западу от реки Зале, левого притока Средней Эльбы. Таким образом, Рейнберн был земляком Титмара и Бруно Кверфуртского. 299 Вводное «ut spero» («надеюсь») нередко встречается в «Хронике» со значением мягкой оговорки (ср., например, выше, в главе VI, 95 применительно к Генриху II из-за его натянутых отношений с Бруно Кверфуртским). В данном случае некоторая сдержанность хрониста могла быть вызвана его общим неприятием Гнезненского архиепископства, вследствие учреждения которого польские земли были изъяты из-под юрисдикции митрополии в Магдебурге (см. примеч. 239). 300 Бесспорно, речь идет о деятельности Рейнберна среди поморских славян своей Колобжегской епархии, а не о какой-то миссионерской работе на Руси (Назаренко 1993. С. 170–171. Коммент. 56), как нередко считалось в литературе. 301 О времени и причинах конфликта Святополка с Владимиром остается только строить предположения (Назаренко 1993. С. 171–172. Коммент. 57). Титмар везде предпочитал видеть козни Болеслава Польского, поэтому его слова о «наущении Болеслава» следует воспринимать с осторожностью. К концу правления Владимира (по условной в данном случае летописной хронологии – в 1014 г.) относится также и мятеж против него другого из его старших сыновей – Ярослава Новгородского. Возникает впечатление, что протест старших Владимировичей мог быть вызван какими-то не устраивавшими их планами отца относительно киевского столонаследия (возможно, передачи Киева Борису). |
| Интересно, что в глазах немецкого миссионера и хрониста киевская княгиня по своему положению не отличалась от германского короля. Чрезвычайную ценность представляет свидетельство епископа Брунона Кверфуртского (убит пруссами в 1009 г.) о великом князе Владимире Святославиче, при дворе которого этот католический миссионер и дипломат 1410 пробыл месяц на пути к печенегам. В письме императору Генриху II Брунон называет Владимира «повелителем русов, могущественным благодаря своему королевству и богатствам» (senior Ruzorum, magnus regno et divitiis). Характерно, что Древнерусское государство в этом памятнике фигурирует как королевство 1411 . Письмо Брунона дает представление о границах древней Руси со степью: эта граница находилась на расстоянии двух дней пути от Киева, вероятно, в районе Переяславля 1412 . Данный источник очень важен для изучения русско-германских связей начала XI b., что показал в последнее время немецкий историк из ГДР Б. Видера 1413 . В исследование письма Брунона положительный вклад внес и западногерманский автор М. Хельман, констатировавший после рассмотрения терминологии этого памятника, что термин «senior» (при обозначении князя Владимира) имеет значение «король» (rex) 1414 . Королями именует великих киевских князей в своей «Хронике» и Титмар (976 – 1018 гг.), бывший с 1009 г. епископом мерзебургским. Наибольшую ценность в его труде, написанном в 1012 – 1018 гг., представляют книги 5 – 8 с изложением событий 1002 – 1018 гг.: в отличие от предыдущих частей «Хроники», в основу которых были положены различные анналы (в частности, Кведлинбургские и Гильдесгеймские), в 5 – 8 книгах Титмар излагает события самостоятельно. Сведения о Руси он почерпнул из рассказов немецких воинов, участвовавших в походе польского князя Болеслава Храброго на Киев в 1018 г., а также из сообщений аббата Туни, отправленного Болеславом из Киева к германскому императору в качестве посла 1415 . Титмар, возглавлявший пограничное со славянскими землями Мерзебургское епископство, понимал славянский язык. |
| Под 6522 (1014) г. «Повесть временных лет» и НС (Н1 мл.) содержат одно и то же сообщение об отказе Ярослава платить дань от Новгорода Киеву. Это часть цельного рассказа, впоследствии разделенного вставкой даты 6523 (1015) г. на две части. Он начинался с сообщения о том, что новгородские посадники собирали дань в сумме 3000 гривен, из которых две трети отправляли в Киев, а одну треть оставляли в Новгороде на содержание дружины. Почему именно Ярослав отказался платить «урочное», в летописях не говорится. Осложнение ситуации в Новгороде было вызвано прежде всего резким сокращением поступления серебряной монеты из Средней Азии. 856 Как указывает М. Б. Свердлов, теперь уже стало невозможно выплачивать те огромные дани, которые раньше шли в Киев. Эта сумма составляла из расчета гривны в 200 гр. 4 ц. серебра, из расчета 100 гр. – 2 ц. Можно предположить, что киевская дань не была уменьшена, хотя общий объем таможенных сборов в Новгороде сократился. 857 Очевидно, летописная датировка верна: речь шла о дани, собранной осенью 6522 (1014) г. и не отправленной в Киев. Владимир распорядился готовиться к походу на мятежного сына, но заболел. Продолжение рассказа помещено уже под следующим 6523 (1015) г.: Ярослав послал «за море» и нанял для войны с отцом варягов. В разгар подготовки к походу князь умер. А. А. Шахматов полагал, что это новгородская запись 1017 г. Через Новгородский свод 1050–1078 гг. она попала в НС 1093 г., а в летописании Ярослава вообще не говорилось о его столкновении с отцом. 858 В НС первоначальный текст был отредактирован и в таком виде сохранился в Новгородском своде XII в. (Н1 мл.) и «Повести временных лет». Подстегнуть выступление братьев, поддержанное их дружинами и горожанами, должно было и предполагаемое наделение властью младших сыновей в обход прав старших. А. В. Назаренко полагает, что св. Владимир явно нарушил традицию разделения государства на равные уделы, назначив своим наследником св. Бориса. 859 Титмар Мерзебургский утверждает в 73-й главке книги VII, что Владимир «умер в преклонных летах, оставив все свое наследство двум сыновьям, тогда как третий до тех пор находился в темнице». 860 Так как главы 72–73 книги VII писались в течение конца 1017 – начала 1018 г., то, говоря только о трех сыновьях, Титмар мог иметь в виду основных участников междоусобицы, последовавшей за смертью Владимира. 861 Их было действительно трое, Святополк, Борис и Ярослав, но последний никак не мог быть одним из двоих наследников, так как осенью 1014 г. сам выступил против отца. |
|
|
