| 68 Только один проф. Болотов (Лекции, т. II, стр. 209) обращает внимание на то, что «некоторые имена в его системе.» указывают на его семитическое происхождение». 71 Так, при самом не значительном числе сохранившихся от Валентина фрагментов, один из них (Строматы II, 20, 114), о нечистом сердце человеческом, как жилище демонов, совпадает не только по точному смыслу, но и по выражениям с подобным же учением Василида (Стром. II. 20, 112 – 113), и сам Климент Алекс, отмечает это (ср, II. 8, 36). Ср. Епифаний. Ерес. XXXI, 2. Ср, Amelineau, Annales. 169, 176 – 177. См. выше, стр. 368. 73 Forschungen xur Geschichte d. neutest. Kanons. Th. ΙII S. 125 – 126: «что Θεοδ; или чаще Θεηος может быть сокращением им. Θεδοτο; как и Θεοωρος – никто не сомневается». 76 De Haeresibus, c. XXXVIII: ,Et in primis quidem fait in ecclesia. Elatior auleni factus postmodum errore non parvo deceptus est, degensque in Cypri provincia eoepit hoc ilefinire»... Oehler, издавший текст Филастрия (Corpus haereseologic. T. 1), понимает «in primis» в отношении ко всему времени пребывания Валентина в Египте и Риме; а «elatior – factus» относит к обстоятельству, рассказанному Тертуллианом (Против Вал. гл. 4), стремлению Валентина занять рим. кафедру (р. 44). Это суждение Элера, конечно, заслуживает внимания. Ведь Фи- ластрий вовсе не говорит ясно, что Валентин пред посещением Рима был на Кипре; о Риме он даже не упоминает, а потом какие основания имел Филастрий расходиться с Епифанием? Ведь он, по всей вероятности, заимствует у него о посещении Валентином Кипра! 79 Hilgenfeld. Die Ketzergeschichte. SS. 286 – 287. Ранее более решительно. См. Zcitschriffc fur wissenschaftlidie Theologie, 1880, II, III. s. 283. 83 Правда, в другом месте (De praescriptionibus, с. XXX) Тертуллиан говорит иное, что Валентин был в общении с церковью до Елевферия, т. е. до 174 – 189 гг. Однако явно, это место ошибочно и, как уже замечено выше, Гариак (D. Chronologie. II, 1. 178. 292) исправляет Eleuteros на Telesphorus, а Липсий (Dictionary, Smith, V. IV, р. 1078) признает здесь смешение Елевферия с Гигином или Пием. |
| Однако, как замечает Мансфельд (Mansfeld 1992: 33), это обстоятельство перестает выглядеть загадочным, если вспомнить, что Метродор также известен как скептический философ, что подтверждается свидетельством Цицерона (Acad. Pr. I 73): «Величайший поклонник Демокрита Метродор из Хиоса говорит в начале своего трактата О природе: «Я отрицаю, что мы знаем о том, знаем ли мы нечто или не знаем ничего, и т. д.»». Климент Александрийский (Стром., I 64, 2–4) также помещает его в рамки единой «скептической» традиции: Ксенофан — Парменид — Зенон — Левкипп — Демокрит — Протагор и Метродор — Диоген Смирнский — Анаксарх — Пиррон — Навсифан — Эпикур. Ипполит предупреждает читателя, что он сообщает о большинстве философов избирательно, но его дальнейший выбор — Экфант и Гиппон — также примечателен. Экфант, иначе известный как пифагореец (De vita Pyth., 143, 20 sq.), согласно источнику Ипполита «утверждал, что достичь истинного знания о сущем невозможно и что [каждый] определяет его по собственному разумению», что оправдывает его положение в рамках предложенной нашим автором схемы. Гиппон, обычно рассматриваемый как поздний последователь Фалеса и пифагореец (De vita Pyth., 267; Arist., De anima A 2, 405Ы и др.), вероятно, как–то ассоциируется в глазах Ипполита с Экфантом. Итак, независимо от того, признаем ли мы, что главы 15–17 происходят из источника, в конечном итоге восходящего к Теофрасту, как считал Дильс, или же из какого–либо другого (как доказывает Mansfeld 1992: 38), ясно, что Ипполит сознательно конструирует «прото–скептическую» традицию, предшествующую и во многих отношениях противостоящую академическому скептицизму, начало которой датируется примерно тем же временем, что и две другие — «физика» Фалеса и «италийская» философия Пифагора. D. Фuлocoфuя после Платона О Платоне Ипполит говорит несколько раз, причем Платон первой книги существенно отличается от того «пифагорейца», который рисуется в последующих. Данный очерк платоновской философии, несмотря на некоторую отрывочность, содержит несколько интересных формулировок, иначе как из этого текста не известных, и восходит к тому, что можно (гипотетически) назвать базовым учебником платонизма, которым «пользовались», после Ария Дидима, такие авторы как Апулей, Алкиной или Климент. |
| В этом беззаботном и циническом даже отношении к «украинской» проблеме (которую и проблемой-то не считали) пребывало довольно значительное число не только в партии к. д., но и в правых и левых группировках, – и это настроение влиятельных русских групп было известно в украинской интеллигенции, не только ее раздражая, но и создавая справедливое Недоверие к «украинским симпатиям» этих русских групп. Менее многочисленна, но очень шумлива и криклива была явно антиукраинская группа (В. М. Левитского, Ефимовского и др.) впоследствии до конца слившаяся с течением «малороссов», возглавляемых В. В. Шульгиным. Кругом этих словесных оттенков («малоросс» или «украинец») сгустились и национальные, и политические расхождения и страсти. Но «всеукраинский съезд партии к. д.» обнаружил большую гибкость и трезвость, учел реальную политическую обстановку и, ни на минуту не забывая об общерусской задаче, ответственно лежавшей на его плечах как единственно свободной части партии к. д., счел возможным создать особую, временно независимую от Ц. К-та (которого фактически не было) «Всеукраинскую партию к. д.». Съезд, исходя из общей оценки положения не только «разрешил» отдельным членам партии войти в состав Министерства, но и поручил президиуму партии (во главе с Д.Н. Григорович-Барским) пребывать в постоянном общении с министрами к. д., что тогда, когда я был мини стром, выражалось в еженедельных совещаниях президиума партии с министрами на квартире Григорович-Барского. Так как гетманский переворот, весьма недурно инсценированный при помощи немцев, дал место буржуазным группам, то левые – и украинские, и русские группы – оказались в оппозиции. Первое время оппозиция эта ничем не проявляла себя, выжидая того, во что выльется режим гетманщины, а часть украинских левых деятелей (С.В. Петлюра, Чеховский и др.) служила в неответственных местах, принимая участие в различных неофициальных или неответственных выступлениях. Из 9 русских губерний сложилось, силой немецкой оккупации, некоторое подобие небольшой «державы». |
| 1 «Joh. Dräseke» (в «Jahrb. f. prot. Theol.» VII (1881), S. 113 ff. и в «Der Brief an Diognetos, nebst Beiträgen zur Gesohichte des Lebens und der Schriften des Gregorios von Neocaesarea», Leipzig, 1881, S. 155 ff.) доказывает, что послание написано в 235 или 236 г., во время перерыва в занятиях Оригена по случаю гонения Максимина, когда Ориген ушел в Каппадокию, а Григорий отправился в Египет для продолжения образования, на что, по его мнению, указывают прикровенно намеченные в тексте Оригена исторические отношения, обусловившие и выбор примеров из Священного Писания; кроме того, и увещания Оригена в письме будто бы стоят в противоречии с собственными выражениями Григория в благодарственной речи. Однако, эта теория не может быть признана состоятельною (см. P. Koetschau , Des Gregorios Thaumaturgus Dankrede an Origenes. Freiburg u. Leipzig, 1894, S. XV-XVII) уже по тому одному, что в таком случае в благодарственной речи, как написанной после письма, предполагаемый Joh. Draeseke вынужденный перерыв в занятиях нашел бы какое нибудь отражение, чего на самом деле совершенно нет. 2 Новейшее издание J. A. Robinson , The Philocalia of Origenes, the Test revised with a eritical Introduction and Indices. Cambridge 1893. 3 γκκλια μαθματα — круг наук и искусств, которые каждый свободный грек должен был изучить в юности, прежде чем вступить в гражданскую жизнь или посвятить себя какому-либо специальному занятью. Для правильного определения смысла, в каком Ориген употребляет здесь это выражение, особенно поучительны следующие слова Климента Александрийского (Стром. 1, 5): «как общеобразовательные науки ( τ γκκλια μαθματα ) помогают философии, своей госпоже, так и сама философия содействует приобретению мудрости. Ибо философия — искусство, а мудрость есть знание вещей божеских и человеческих и их причине». 4 Ориген здесь и далее приписывает Адеру то, что сделал Иеровоам. 5 Т. е. еретические измышления обнаруживают близкое родство с язычеством. Информация о первоисточнике При использовании материалов библиотеки ссылка на источник обязательна. Преобразование в форматы epub, mobi, html " Православие и мир. Электронная библиотека " ( lib.pravmir.ru ). |
| Почитание животных должно было выражаться в том, чтобы не делать им зла и по возможности делать добро. Так запрещалось ловить священных рыб, но, несомненно, не запрещалось приносить в жертву священных волов. Хотя почитали целые виды животных, но всё указывает, что из них избирались особые экземпляры для общественного или семейного почитания. В семьях имелась домашняя змея, которой ежедневно приносили жертву. Слова Климента Александрийского о том, как жрецы проводят иноземцев через длинный ряд различных зданий для того, чтобы ввести их в самую глубину святилища и показать бога, которым оказывалась кошка или иное животное (Стром. кн. V, VII), показывают, что на долю некоторых экземпляров священных видов животных выпадало особенное счастье. Они проводили блаженную жизнь в святилищах храмов, спали на роскошных подушках, им курили ароматы, воздвигали лампады, их кормили изысканной пищей. По смерти из них делали мумии. Находят мумии кошек, ласточек, копчиков. В связи с культом животных, несомненно, стояли изображения богов в виде —45— животных и изображения животных. Считавшийся загадочным сфинкс (олицетворение Гора, как восходящего солнца) – лев с человеческой головой или человек с головой львиной (иногда барана, боги в образе крокодилов, гиппопотамов, ибисов, боги с головой тушканчика, шакала, ястреба, всё это стоит близко к почитанию ястреба и крокодила. Почитались деревья. Почитались некоторые пальмы. Были священные сикоморы, они росли обыкновенно на краю пшеничных полей и своим присутствием как бы благословляли их обработку. Египтяне представляли, что в глубине этих дерев жил особенный дух. Обыкновенно он был невидим, но в особенных случаях он мог выдвигать из ствола свою голову или даже всё тело, затем, когда он снова двигался вовнутрь дерева, ствол поглощал его, «съедал снова» по египетскому выражению. Существовал культ деревьев. Им приносили в виде жертвы фиги, виноград, огурцы, зелень, воду, заключённую в пористых сосудах, которую каждый день переменяли. Этой водой пользовались проходящие. |
| Довод Климента в защиту полезности философии и наук основан на его понимании истины как чего-то всеохватывающего, включающего все разновидности истины. Истина одна, и это Божья истина. Вот почему философия у Климента в «Строматах» характеризуется как проникновение в истину и природу вещей 99 . Когда Климент говорит о философии, он размышляет о ней как о целостной истине, которая кроется в каждой конкретной форме философской деятельности, но он никогда не отождествляет философскую истину с истиной божественной (Стром., 1.6). Это, скорее, частичная истина. Истину из философии извлечь невозможно, но она может помочь постижению истины, «не будучи причиной постижения, но причиной наряду с другими вещами, как сотрудничающей, может быть, даже совместной причиной» (ibid.). Сходным образом Климент утверждает, что и в науках содержится только частичная истина: «В геометрии есть истина о геометрии; в музыке – о музыке; и в правильной философии будет содержаться эллинская истина» (ibid.). Климент заявляет, что греки посредством дара рассуждения, врученного им Богом, подошли к истине, но не смогли собрать воедино разрозненную истину и найти ее источник в Слове Божьем: «Философия, варварская и эллинская, содержит части вечной истины, полученные, однако, не из мифов о Дионисе, но благодаря богословию вечного Логоса» (ibid., 113, 110). Таким образом, функцию философии следует понимать как вспомогательную в познании истины. Человек, который пользуется философией, чтобы постичь истину путем собирания воедино ее разрозненные части, «не подвергаясь опасности впасть в заблуждение, созерцать будет Логос, то есть истину во всей ее полноте» (ibid.). Климент утверждает, что философия полезна для христиан как некое упражнение к постижению истины: «Философия согласуется и помогает истинному постижению... она – предварительное упражнение для просвещенного человека; не будучи причиной постижения, но лишь вкладом в общую причину» (ibid., 1.20, 131 ) 100 . В этом отношении философия, рассматриваемая как средство к достижению конечной цели и при поддержке веры, может привести к восприятию слов, касающихся Бога. Философское знание неполно, так как «оно не способно само по себе произвести ничего согласного с истиной» (ibid.). Климент противопоставляет такое знание христианскому учению, которое «будучи Божьей силой и Божьей «премудростью», действует всецело своими собственными средствами и не нуждается ни в какой другой помощи» (ibid., 1.20, 131–132). Вера как условие знания |
| Более того, Климент заявляет, что познание возможно только при наличии веры и что вера и есть условие знания любого рода. И наоборот, знание помогает сделать постулаты веры наглядными и, таким образом, по Клименту, более научными. Вера есть истинное знание Откровения, и она становится еще более научной верой, будучи поддержана философией, и в этом случае она есть ведение (гнозис) (Стром., 1.2). Климент подчеркивает, что для того, чтобы вера могла преодолеть недостаток необходимости и строгости обычного мнения (то есть, доксы, которая противопоставляется в античности знанию – эпистеме), следует обратиться к методам, использующимся в науке. Поскольку философия «научна» по определению, в том смысле, что она представляет рациональное знание, она отличается от других форм знания, например, от обычного суждения. Климент использует метод Аристотеля (см. ibid., 8), чтобы установить научную демонстрацию (доказательство) как средство познания и цель, которую преследует разум (как отличную от суждения) (ibid., 8.1.). Это понимание демонстрации в истинно аристотелевском смысле близко к силлогизму, где из установленных предпосылок выводится новое предложение, столь же очевидное, как и эти исходные предпосылки, несмотря на тот факт, что новое предложение не было очевидно до того, как был использован данный силлогизм. Разница, по Клименту, заключается в том, что «делать выводы из допущений значит выражать мысль в форме силлогизма; в то время как делать вывод из того, что истинно, значит продемонстрировать» (ibid., 8.3). Такой подход к пониманию того, что значит продемонстрировать (показать), Климент затем использует для оправдания утверждения, что для того, чтобы применять исходные принципы любого рода, человеку необходима вера. В самом деле, в тех случаях, когда некая истина уже установлена, демонстрация будет означать следующее: «Мы пытаемся найти доказательства, которые, исходя из того, во что уже верят, способны зародить веру в то, во что еще не верят» (ibid.). Такого рода демонстрация, однако, не может применяться к конечным принципам, которые составляют основополагающие предпосылки всякой конкретной демонстрации: «Если кто-либо скажет, что знание основывается на демонстрации через рассуждение, ответьте ему, что основные принципы продемонстрировать невозможно» (ibid., 2.4). |
| 255 Дунаев А. Г. Предисловие к Апологии св. Аристида//Сочинения древних христианских апологетов/Под ред. А. Г. Дунаева. СПб., 1999. С. 277. (Далее – СДХА). 257 Дунаев А. Г. Комментарии//СДХА. С. 326. С этой поры (и даже раньше, со времен псевдо-аристотелевского трактата «О мире» (I в. до н. э.)) начинается характерная для космологических текстов игра двоякой семантикой слова «космос» – «мир, вселенная» и «красота». Нам еще придется об этом говорить в связи с учением св. Григория Паламы . Здесь же Дунаев указывает на античные истоки интересующей нас терминологии, которая через стоиков, Платона и Аристотеля восходит к пифагорейцам.. 258 Апология св. Аристида. С. 299. Вот еще одно ключевое понятие для уяснения последующей истории идей. 259 Там же. Василий Великий описывает мир, уже не просто констатируя сам факт его творения, но любуясь и благоговея перед присущей творению красотой: κσμος τεχνικν στι κατασκεασμα («...мир есть произведение искусства...») (PG. 29. 17В). 261 Вот характерная ремарка: для Отцов важно устройство звезд не само по себе, а в своей функции возвестителя совершенства и благости Творца! 262 В этих словах нетрудно распознать зачаток того представления об этапах мироустройства, основы которого сформировали как раз апологеты (грекоязычные) и особая заслуга в развитии которого принадлежит Каппадокийцам. 263 Примечательно и это указание на три ступени познавательного процесса. Вообще, в «Октавии» как бы в зародыше, in nuce, присутствуют многие темы патристической мысли. 266 Близость этого понятия пифагорейской «музыке сфер» не случайна и отмечена В. В. Бычковым (Бычков В. В. Эстетика поздней античности, II–III вв. М., 1981. С. 219). 267 Adv. haer. II. 25. 2. Пер. В. В. Бычкова цит. по: Бычков В. В. Эстетика... С. 219–220. Ср.: Шпидлик Ф. Духовная традиция восточного христианства. Систематическое изложение. М., 2000. С. 164. 271 См. уже: Несмелов В. И. Догматическая система... С. 328; ср.: Владимирский Ф. С. Отношение космологических и антропологических воззрений Немезия к патриотической литературе и влияние его на последующих писателей// Немезий Эмесский . О природе человека/Пер. Ф. С. Владимирского. М., 1998 (лучшее изд. на русском яз.). С. 218. Среди выводов Ф. С. Владимирского принципиальное значение имеет устанавливаемое им тождество: μορφος λη (св. Иустин)= ταξα παλαι ( Климент Александрийский . Стром. VI. 16)= βυσσος (Немезий). Последнее понятие не имеет ничего общего с бёмевским Urgrund (см. далее). |
| Прочее, мои братия, что только истинно, что честно, что справедливо, что чисто, что любезно, что достославно, что только добродетель и похвально, о том помышляйте; чему вы и научены, что приняли и слышали и видели во мне, то исполняйте; и Бог мира будет с вами ( Фил. 4:8, 9 ). И Петр подобное же пишет в своем послании: Чтобы вам иметь веру и надежду на Бога, очищайте ваши души послушанием истине ( 1Петр. 1:21, 22 ), остерегаясь как послушные дети сообразоваться с пожеланиями, коим предавались прежде в невежестве вашем. Будьте святы во всех путях вашей жизни по примеру призвавшего вас Святого, как написано: Будьте святы, потому что Я свят ( 1Петр. 1:14–16 ; Срав. Лев. 19:2 ). Однако необходимость оказать сопротивление представителям знания лжеименного завела нас гораздо далее чем следовало и слишком уже растянула наше против них слово. Здесь посему сих в духе истинной философии гностических Записок наших, или Стромат их, третья книга кончается. 390 От таких супружеских союзов в Плероме родились, но учению Валентиниан, Эоны. Ирин. I, 12: «Посему они утверждали, что всячески должно заботиться об устроении тайны брачного сопряжения и внушали простакам, что «кто в веке сем женщины не любил и не состоял в связях с ней, тот несть от истины и во истину не отыдет». 391 Срав. в «Стром.» V, 14. Блаж. Епифаний в I, 31 передает между прочим такое изложение из их учения: «Монада и Единое произвели остальные истечения Эонов». 392 Но в данном месте Евангелия различается еще третий род скопцов ради царства небеснаго. Далее писатель упоминает и об этом третьем роде эвнухов. 393 Разумеются атлеты и певцы. Срав. ниже в гл. 6. также у Ювенала в сатире XI ст. 156. Такой воздержностью был известен напр. Амэбей, певец и игрок на цитре. Из Стобея известно, что Диоген упрекал всех этого рода людей за корыстность воздержания, а не ради его самого. 394 По-видимому Исидор различал два рода христиан, совершенных и немощных; одни возносят к Богу молитвы лишь благодарственные за свою веру в добро и в оном твердость; другие же, менее стойкие, страшась падений, нуждались в молитвах просительных, которыми призывалась бы помощь Божественной благодати. Дальнейшее собою и представляет обращение именно к этому второму разряду христиан. |
| О Пантене и его философских настроениях нам известно очень мало, Ориген свидетельствует о том, что Пантен был хорошо осведомлен в учениях современных ему ересей и философских школ (см. Евсевий. Ц.И. VI, 19:13). Можно предположить, что Пантен был эклектик и собирал семена истины с различных учений, тем самым, исходя из миссионерской направленности его проповеди . Климент сравнивает Пантена с сицилийской пчелой, собирающей нектар с различных цветов, говоря, что из всех его учителей Пантен был превосходнейший (Стром. I, 11: 2). Правда, Евсевий и Иероним говорят о нем, что он был «воспитан в правилах стоической философии» (Евсевий. Ц.И. V, 10; Иероним. О знам. муж. 36), но откуда Евсевий и следовавший за ним Иероним почерпнули эти данные неизвестно. Климент – типичный эклектик, как он сам называет себя в «Строматах» (...), возможно это настроение передалось ему от Пантена. Что касается Оригена , то его следует причислить к христианским платоникам. Порфирий в «Жизни Плотина» и трактате «Против христиан» говорит, что Ориген обучался у того же учителя, что и Плотин ( Аммоний Саккас), о мире материальном и о Боге думал как эллин, жил всегда с Платоном, читал Нумения, Крония, Аполлофана, Лонгина, Модерата, Никомаха – среднеплатоников, читал книги пифагорейцев и стоиков (см. Porphyrius. Vita Plotini. 3.24 – 25; Евсевий. Ц.И. VI, 19: 6 – 9; Прокл. Платоновская теология, II, 31.8 – 10). Неоплатоник Прок причисляет Оригена к комментаторам Платона, цитируя из его произведений и полемизируя с ним (см. Платоновская теология, II, 31.4 – 22; так же в «Комментарии на Тимей»: I.31, 60, 63, 68, 71, 77, 83, 86, 93, 162) И хотя К.Вебер (Weber, K. Origenes der Neuplatoniker/Zetemata. – Munchen, 1967. H. 27) и многие другие исследователи принимают теорию о двух Оригенах : неоплатонике и христианине, мы соглашаемся с мнением Р.В. Светлова, допуская, что Ориген -платоник и Ориген -христианин – одно лицо (См. прим. Р.Светлова в рус. пер. трактата Прокла «Платоновская теология», прим. 42 на стр. 563 – 564). |
|
|
