| 19. Приобретение, в большом количестве, древних славянских и греческих книг Надобно было приобрести, в достаточном количестве, древние славянские и греческие книги. Усердием и заботливости Никона такие книги были приобретены. Славянские древние рукописи были получены из монастырей Московских, Владимирских, Переяславских, Ростовских, Вологодских, Белоезерских, Костромских, Тверских, Новгородских и других, всего из тридцати девяти русских монастырей. Доселе в Москве в Синодальной библиотеке хранится опись (под 205) не только монастырям, но и самим книгам, вытребованным из них. В описи показано две тысячи шестьсот семьдесят два названия книг 2 . Некоторые из вытребованных рукописей писаны были до того времени лет сот за семь и более. Довольно приобретено было и греческих древних рукописей. Из одних Афонских монастырей было приобретено девяносто восемь богослужебных и учительных книг, и кроме того сот до двух книг из Александра, Антиохии, Иерусалима и других мест православного Востока. Между ними одному Евангелию считали тогда тысячу пятьдесят лет, другому шестьсот пятьдесят, одной псалтыри шестьсот, одному служебнику тоже шестьсот, другому служебнику четыреста пятьдесят пять лет, иным книгам лет четыреста, пятьсот и семьсот. 20. Благотворные распоряжения Никона во время моровой язвы в 1654 году За воссоединение Малороссии, Польша, отторгавшая от нас родной наш край, начала против нас войну. Государь 16-го мая 1654 года сам отправился к войску. Семейство свое он поручил другу своему, патриарху Никону , бывшему после и восприемником царских детей. Ему же вполне поручил и дела государственные, так что бояре ничего не могли предпринимать без совета Никона. Война против Польши была самая счастливая. Но в Москве, а также и в других городах и селах, открылась в этом 1654 году моровая язва. Никон успокаивал бедствующих пастырскими посланиями и делал другие благопотребные распоряжения. Семейство же царское он препровождал в места, где не было заразы, и сам сопутствовал ему, везде лично удостоверяясь в безопасности и удобстве. |
| А исправление требовалось во многом. Патриарх Иосиф сам, на конце дней своих, так отозвался о своем времени: «погибе вера, погибе наказание», «погибоша училища детей, погибоша исправляющии божественная писания, погибоша научающии в православных «догматах» (Предисловие к Кормчей первой части лист. 3 на обор.). Никон же испытал, как предпринятое им в Новгороде исправление самых нетерпимых беспорядков при богослужении возбудило во многих, вместо благодарности, негодование и ропот. Он предвидел, что если в сане всероссийского патриарха, по своей обязанности, он еще более, чем теперь, займется исправлениями, то и невежество восстанет на него еще с большим негодованием и ропотом. Он знал, что и завистники его из высшего сословия не пропустят случая усилить это недовольство и ропот. Никон настойчиво и искренно отказывался от сана патриарха. Государь, можно сказать, принудил его принять патриаршество. Июля 25 числа 1652 года, в Московском Успенском соборе Никон на 48-м году своей жизни возведен был в сан всероссийского патриарха. 15. Участие Никона в воссоединении Малороссии с Великороссиею Еще прежде патриаршества Никона Малороссийский Гетман Хмельницкий просил наше правительство о воссоединении Малороссии с Великороссиею. Но дело это долго оставалось нерешенным. Тогда Гетман послал о том же просительную грамоту к Никону 1 . По преимущественному старанию Никона, царского друга и советника, в октябре 1653 года воссоединение Малороссии с Великороссиею было решено, а 8-го января 1654 года совершено торжество воссоединения. Таким образом, наше отечество возвратило родную сторону, благодатный край Малороссии, и с этим краем – благословенный Киев с его святынею. С воспоминанием об этом будем соединять благодарное воспоминание и о Никоне патриархе . 16. Рассматривание Никоном церковных древностей Делами государственными Никон занимался по желанию царя, но непременною и высшею своею обязанностью ставил попечение о делах церковных. Он любил церковную древность. Поставленный патриархом, сам, лично, занялся разбором древностей, хранящихся в патриаршей ризнице. |
| Останавливаясь преимущественно там, где находили для себя больше интереса, эти паломники одновременно изучали как церкви, монастыри, святыни и вообще священные предметы, так и все прочие достопримечательности, знакомились с природою и бытом Палестины и Царьграда и особенно с их церковными порядками. Были и такие паломники, которые, приютившись в каком-либо из греческих монастырей, немало трудились над списыванием и переводом на родной язык богослужебных книг, пересылавшихся затем на Русь и входивших здесь в литургическую практику в большем или меньшем числе экземпляров. Стефан Новгородец, известный наш паломник XIVbeka, рассказывает, что во время своего путешествия по цареградским монастырям, он встретился с знакомыми ему Новгородцами, Иваном и Добрилою, и возрадовался зело, так-как не ожидал с ними свидеться, считая их без вести пропавшими. «И ныне, говорит он, живут туто, списаючи в монастыре Студийском от книг Святаго Писания, зане бо искусни зело книжному писанию 43 ». Эти последние странники, эти просвещенные люди и труженики земли Русской заслужили внимание современной науки и признательность потомков тем особенно, что все виденное и слышанное, не мудрствуя лукаво, более или менее подробно записали в своих Хождениях или Паломниках «на уведение и на память и на молитву благоверным человеком 44 ». Записки или мемуары старинных русских паломников составляют целую и довольно значительную отрасль литературы, главные памятники которой в настоящее время уже приведены в известность, изданы и научно обследованы. Во главе их как о времени, так и по внутреннему достоинству, стоит «Хождение Даниила, Русския земли игумена», первого из наших паломников-писателей, путешествовавшего во святую землю в самом начале XII-ro столетия. Он провел в Палестине более двух лет (1106–1107 гг.), исходив ее из конца в конец и описав всю святую землю, начиная ее святынями и кончая топографией. По следам игум. Даниила шли в Иерусалим или Царьград наши позднейшие паломники-писатели, обозревали святыни и памятники земли греческой, рассказывали в своих путевых записках нередко об одних и тех же достопримечательностях и до некоторой степени повторяли друг друга 45 . |
| Самое возникновение общества стояло в зависимости от появления русского перевода священных книг. Смысл деятельности общества заключался в том, что оно распространяло издания синода или в кредит, или по удешевленной цене, или даром, – словом, облегчало способы приобретения священных книг, имело своих книгонош, которые заходили в трактиры, на фабрики, ездили по железным дорогам и, так сказать, убеждали приобретать книги Священного Писания. За первые 6 лет кружок распространил до 85.000 экземпляров священных книг. В 1869 году кружок преобразовался в общество, с уставом, который был высочайше утвержден 2 мая 1869 года. Общество стало получать небольшую субсидию от британского библейского общества и более значительную, с 1880 года, от американского библейского общества, снаряжало книгонош в Сибирь, на Амур, в Туркестан, и ежегодно распространяет в среднем до 50.000 экземпляров. Само общество никаких книг не издает и этим отличается от бывшего и закрытого библейского общества 173 . Миссионерское общество открыто в конце 1865 года, устав высочайше утвержден 16 июля, учреждено оно кружком светских лиц в Петербурге с целью распространения христианского учения и культуры среди остающихся в империя язычников, и с первых же дней энергично приступило к своей деятельности. Общество не чуждалось духовных лиц, имело в своем составе наряду со светскими и духовных лиц, и в своем совете – члена синода, архиепископа Василия Лужинского , и ректора духовной академии, протоиерея Янышева, но, мало знакомое с привычными условиями деятельности духовных лиц, оно скоро вошло в крайне острые пререкания с начальником алтайской миссии, архимандритом Владимиром Петровым, который впоследствии был епископом в Нижнем Новгороде, сторону архимандрита приняло его ближайшее и высшее начальство, вопрос перешел на принципиальную почву соперничества светских я духовных, духовные колко замечали, что овцы желают руководить пастырями, а светские с ядовитостью ставили на вид, что язычники в империи существовали издавна, а духовные «ничего» для них не делали, теперь же, когда за работу взялись светские, духовные поднялись погасить и их начинания. |
| Послом был знаменитый муж, Михайло Гарабурда, давно известный и приятный двору Московскому совершенным знанием нашего языка, умом гибким, вежливостию, а всего более усердием к Закону Греческому. Он вручил Боярам миролюбивые, ласковые письма от Вельмож Королевских и в тайной беседе с ними сказал: «Имея полную доверенность от государя нашего, Духовенства и всех мужей Думных, Коронных и Литовских, объявляю, что мы искренно хотим быть в неразрывном союзе с вашим отечеством и ревностно стоять против всех общих недругов. Для того оставим суетные прения о городах и волостях, коих ни вы нам, ни мы вам не уступим без кровопролития. Пусть каждый во веки веков бесспорно владеет тем, чем владеет ныне! Ничего не требуем: не требуйте и вы!.. Слушайте далее. Мы с вами братья единого Славянского племени, отчасти и единой Веры: для чего нам не иметь и единого Властителя? Господь да продолжит лета обоих Венценосцев; но они смертные: мы готовы, в случае Стефановой кончины, присоединить Великое Княжество Литовское и Польшу к Державе Феодора (так, чтобы Краков считался наравне с Москвою, а Вильна с Новымгородом), если, в случае Феодоровой смерти, обяжетесь признать Стефана Государем всей России. Вот самый надежный способ – и нет иного – утвердить тишину, незыблемое, истинное дружество между нашими Государствами!» Бояре донесли Царю, и, после торжественного совещания Думы с знатнейшим Духовенством, дали следующий ответ: «Мы не дозволяем себе и мыслить о кончине нашего великого Самодержца; не хотим даже предполагать и Стефановой: у вас иное обыкновение, едва ли достохвальное: ибо пристойно ли Послу ехать в чужую землю за тем, чтобы говорить о смерти своего Венценосца? Устраняя сию непристойность, объявляем согласие Государя на мир вечный». Но Гарабурда не хотел слышать о том без договора о соединении Держав, прибавив: «разве отдадите нам и Новгород и Псков: ибо Стефан не удовольствуется ни Смоленскою, ни Северскою областию». А наш Государь, – сказали ему Бояре, – не даст вам ни драницы с кровли. Можем обойтися без мира. Россия ныне не старая: берегите от ее руки уже не Ливонию, не Полоцк, а Вильну! Изъявив сожаление, что наши Вельможи и Духовенство не вразумились в мысль великую, добрую, Гарабурда откланялся Царю, а после Боярам, которые особенно принимали его в набережных сенях, сидя на рундуке (где Борис занимал четвертое место, уступая первенство Князьям Мстиславскому, Ивану Петровичу Шуйскому, Дмитрию Ивановичу Годунову); дали ему руку и письмо учтивое к Королевским Вельможам, сказав: «Ты был у нас с делом важным, но ничего не сделал. Ненавидя кровопролитие, Царь объяснится с Королем чрез своего Посла». Гарабурда уехал (30 Апреля), а Князь Троекуров вторично отправился к Стефану (28 Июня) с новым наказом. |
| Что было с указами, то, еще чаще, было с ведениями Сенату. Синодальный копиист принес ведение в Сенат с ходатайством Синода по делу одного частного лица; в Сенате секретарь и обер-секретарь, прочитав указ, отказались его принять, потому что в прошении, за которое ходатайствовал Синод, не было полных сведений об упоминаемых в прошении указах. После этого дело в Синоде было дополнено опросом просителей и прошение вновь препровождено при ведении 1928 . Однажды сенатский обер-секретарь не принял синодального ведения потому, что оно показалось ему не согласным с высочайшею волею, и возвратил обратно 1929 . Однажды, в 1724 году, в Сенате не приняли ведения Синода о рассылке от Сената указов, чтобы светские власти помогали духовным в раскольнических делах, – не приняли на том основами, что еще в 1721 году, по синодскому ведению, разосланы были «послушные» об этом указы 1930 . Сенатский секретарь не принял однажды синодского ведения потому, что, по его мнению, о предмете ведения надлежало писать в военную коллегию 1931 . Одно ведение Синода синодский копиист носил в Сенат дважды, но ведения этого там не принимали; тогда Синод решил послать ведение в третий раз, а если и тогда не примут «сенатской канцелярии служители», то подать ведение генерал-прокурору в Сенате 1932 . Одного ведения Синода не приняли в Сенате потому, что ведение шло против распоряжения канцелярии вышнего суда 1933 . Один раз сенатский обер-секретарь принял было синодское ведение, но затем вернул обратно без всякой надписи и без объяснения 1934 . В канцелярии вышнего суда одного синодального ведения не принимали два раза потому, что секретари не считали себя вправе принимать ведения, а «судей в суде по три дня не бывало ни одного». Потом приняли, но вернули, требуя, чтобы было подписано всеми членами 1935 . Указы, подлежавшие всенародному объявлению, а равно «объявления» и «пункты» такого же характера печатались и рассылались по своему ведомству иногда по цене заготовки, обыкновенно по две копейки за лист 1936 . Для распубликования в «светских командах» такие указы посылались Синодом в Сенат 1937 . Такие указы подьячий «прибивал» «в пристойных местах» 1938 . Часто присылались в Синод для распубликования по духовному ведомству указы и Сената, касавшиеся общегосударственных дел 1939 . Так как эти указы присылались в ограниченном числе экземпляров, то они перепечатывались в московской синодальной типографии в потребном числе 1940 . Там же были печатаемы на первых порах и синодальные указы и «книжицы», рассылаемые по епархиям, а с октября 1722 года Синод постановил печатать их для надобностей Новгородской и Псковской епархий и для новозавоеванных городов с Петербургом в Петербурге: гражданским шрифтом в светской типографии, славянским в Александро-Невской 1941 . |
| – Не знаем, почему Евгений не всегда вводит в свои статьи эпизоды о переводе славянской библии с греческого языка. Так он ни слова не говорит о трудах по этой части архиеп. новгородского Геннадия (т. I.. стр. 89–92), м. Киприана (I., 320–329) и м. Алексея, вовсе даже и не помещенного в Словаре духовных писателей. VII. О Кормчей книге, ее переводе на славянами язык, составе, списках и редакциях: I, 174, 251–2, 254, 257–259, 316–7, 334; II., 26, 132, 142-З. На самых лучших страницах Словаря (т. I, 324–329), посвященных вопросу о Кормчей, преосв. исследователь ведет речь о первоначальном появлении ее в России, переводе с греческого и различии ее редакции и изданий. В статье о Киприане (по поводу которого заведена эта речь), помещенной в «Друге Просвещения» (1806 г. 12), ничего такого Евгений еще не говорил. В 1-м издании Словаря (т. I., стр. 353–357), хотя и говорил, но гораздо короче (нет, напр., указаний на различия славянских Кормчих); с другой стороны, тут же есть и небольшой лишок сравнительно со 2-м изданием Словаря. Все это доказывает постепенность ознакомления Болховитинова с славянскими Кормчими, что и должен иметь в виду характеризующий его, как исследователя данного юридическая памятника. VIII. Рассуждения по части церковной археологии и филологии: I, 165–166; II., 234–251 (в ст. о св. Стефане пермском). Любопытно начало Евгениевского трактата, помещенного в этой статье. «Жизнеописатель Стефанов и почти все наши летописи, говорит Евгений, утверждают, что св. Стефан изобрел для Зырян пермские буквы и перевел на их язык книги, которых однакож ныне у Зырян нигде не обретается. Предмет сей давно уже обращал на себя любопытство изыскателей древности; а в недавние времена сделался даже спорным и потому заслуживает обстоятельнейшее розыскание по историческим и местным сведениям» (стр. 234), которое далее и следует, нося вместе с положительным и полемический характер. (Тоже и в 1-м изд. Словаря: том II, стр. 612–631. Несколько короче в Вестнике Европы за 1814 г. 16 и в «Волог. |
| Рассказ о новгородском волхве, однако, относится, как уже говорилось выше, к Начальному своду 90-х гг. XI в., когда Хроника Амартола также, как показывает приведенный выше пример, могла привлекаться летописцем . Хождение по водам упоминается и в тексте, непосредственно предшествующем рассказу о новгородском восстании: «Сице творяше Аньний и Мамъврий, волъшвеньемь чюдеса творяшет а противу Моисиови, но вскоре не възмогоста противуМоисиови, но и Куноп творяше мечтанье бесовьско, яко и по водам ходити (курсив мой.– М. П.), и ина мечтанья творяше, бесом лстим, на погубу собе и инем» . Упоминание некоего «Кунопа» (ср. в Лавр. «Конобъ») следует, скорее всего, понимать не как имя собственное, а ошибку одного из первых переписчиков летописи: это вполне может быть испорченное слово «кобь», т. е. гадание , которое не вносит искажения в общий смысл и построение текста («но и кобь творяше, мечтанье бесовьско»). Источник этого фрагмента апокрифический (с волхвами Валаамом и его сыновьями Еносом/Аносом/Аннием и Акрисом/Амбрием/Амврием, или только с последними, Моисей состязается перед фараоном) , однако о хождении по водам в нем не сообщается, что заставляет предполагать принадлежность рассказа о Глебе и предшествующего фрагмента одному автору . Исходя из относительно скудных данных летописного рассказа и принимая во внимание несомненное наличие в нем не только устной основы, но и литературных реминисценций, попытаемся восстановить картину событий. Вопрос о времени новгородского мятежа остается дискуссионным. Сводный летописный текст не дает оснований полагать, что все указанные в ней события происходили в один год. В историографии, тем не менее, немногие исследователи пытались дать независимую от летописной хронологии датировку новгородского мятежа. А. А. Шахматов предложил самую раннюю датировку волнений под предводительством волхвов, предположив, что все они имели место в 1064/65 г. Н. Н. Воронин полагал, что Глеб прибыл на княжение в восставший город в 1066 г. , что, безусловно, ошибочно, поскольку в указанном году княжил еще Мстислав, а епископом был Стефан. В. В. Мавродин также датировал восстание ранним периодом княжения Глеба, неверно определяя его начало 1066–1069 гг. О. М. Рапов отнес новгородский мятеж к 1069 г., до 23 октября (битва на Гзени); по мнению исследователя, это было вызвано длительным отсутствием в городе твердой епископской и княжеской власти после разорения города Всеславом, что привело к оживлению языческих верований . Б. А. Рыбаков датировал восстание в Новгороде во главе с волхвом 1069–1070 гг., но без какого-либо обоснования . |
| В 1727-м году посажено 300 яблоневых дерев, купленных в Новгороде 2424 . В сентябре 1725-го года решено «в огороде, который возле новозаведенного саду, на берегу Черной речки», сделать «инжерию» в 5х2½ сажени 2425 . В феврале 1726-го года наместник распорядился обнести забором, с трех сторон, место для огорода «под сажение про монастырский обиход овощей», «против Невской каменной Канцелярии до прешпективой дороги». Забор был рассчитан на 138 сажен, вышиною в 4 аршина 2426 . В конце 1727-го года Шульца уличили в том, что он послал в город при посредстве жены к своему знакомому иноземцу 15 фунтов монастырской капусты браунколь. После этого он был вторично, и на этот раз окончательно, отрешен от должности и 14-го января 1728-го года ему был подписан абшит 2427 . Обветшавшие оранжереи были разобраны и, вместо них, построены новые – в 1736-м и 1741-м годах 2428 . В 1742-м году у Монастыря было 4 огорода: первый – где имелся старый скотный двор, второй – за Семинарией, где был монастырский прежний конюшенный двор, третий – подле Канцелярии, четвертый – против Канцелярии на лугу, подле монастырских магазинов 2429 . Для прогулки построены были на озерке близ Монастыря «хоромы и гульбища» 2430 . Озерко называлось Волковоким. На нем заведены были 5 лебедей, – впрочсм, неудачно: одного уверовали, другой пал, будучи изщипан другими лебедями, а третьего, чтобы не улетел, присматривавший за ним сторож, по совету рыбака, покормил свинцом и отравил 2431 . К земляной канальной и прочим работам в 1725-м году, в октябре, по требованию архитектора, заказано с подряда 100 тележек 2432 . Канал был проектирован архитектором Швердфегером «побочной огородной», длиною в 244 сажени, шириною вверху – 2 сажени, внизу сажень, глубиною и сажень, Потом часть канала решено было делать шириною вверху 3 сажени и внизу 2 сажени. А затем к этой мере, в виду оплывания болотистой земли, прибавлено было по аршину. Канал к концу ноября был готов от Черной речки на 137 сажень и был в первой линии длиною 22 сажени – в ширину сверху 3 сажени, внизу 2 сажени, глубиною сажень; во второй линии – в длину 15 сажень; в третьей линии – в длину 22 сажени; ширина и глубина во всех линиях одинаковая; в четвертой линии длиною (64 сажени, шириною сверху 2 сажени с аришном, внизу сажень, с аршином, глубиною сажень. От столярни вырыто было канала 15 сажень длины, шириною сверху в 3 сажени, внизу в две, глубиною в сажень. Кроме того, начато такого же размера канала еще 8 сажень. Черная земля была складываема в расстоянии 5-и сажен, белая – 4-х 2433 . |
| Протоиерей Г. Флоровский писал в книге «Путях русского богословия»: «Не будь в феофановых трактатах имени русского епископа, их автора всего естественнее было бы угадывать в среде профессоров какого-нибудь протестантского богословского факультета. Все здесь пронизано западным духом, воздухом Реформации» 18 . Поэтому, конечно, практически все епископы были в оппозиции к богословским взглядам архиепископа Феофана (Прокоповича) . «Вскоре тем же способом против Феофановского направления высказался и Киев с своей академией; там тоже вышло издание «Камня веры» с благословения архиепископа Варлаама (Вонатовича)» 19 в 1730-ом году. И, в третий раз, в 1749-ом году книга была издана снова в Москве. «Камень веры» для противников Феофана был чем-то вроде знамени, около которого и сосредоточилась борьба богословских направлений. На него же («Камень веры» – авт.) обратили внимание и заграничные богословы, рассчитывавшие на привлечение России к своим вероисповеданиям. Воспользовавшись ослаблением значения Феофана при Петре И, католичество немедленно открыло в России пропаганду из Польши. Парижская Сорбонна со своей стороны прислала в Россию ловкого агента, аббата Жюбе, чтобы завязать с русским духовенством сношения о соединении Церквей. К тому же делу пристал живший в России при испанском посольстве доминиканец Рибейра, имевший много знакомств между противниками Феофана... При таких обстоятельствах как только «Камень веры» был издан, так протестантские богословы принялись его разбивать, а католические, напротив, защищать. В 1729 г. в Иене явилось с опровержением его «Письмо» Буддея, а Рибейра напечатал на это письмо «Ответ» в защиту Яворского» 20 . «Буддей... восхвалил новгородского архиепископа Феофана Прокоповича и порицал Феофилакта Лопатинского. Феофилакт изъявил подозрение, что Буддей выставлен как псевдоним, а настоящий автор опровержения на «Камень веры» – не кто иной, как сам Феофан Прокопович , а последнего давно уже обвиняли в расположении к протестантству» 21 . Письмо Буддея мы не представляет собою серьезного полемического сочинения против «Камня веры». Из обширного полемического материала, находящегося в последнем, Буддей касается только некоторых пунктов и дает на них ответы, слабые, находящие для себя опровержение в самом «Камне веры» 22 . |
|
|
