| Особое значение занимает прообразовательный смысл Писания, так как и он несёт в себе доказательную функцию. С помощью ссылки на события, имеющие прообразовательное значение, Христос и апостолы объясняли произошедшие новозаветные события, а также доказывали непреложные истины христианской веры. 59 Например, Иисус Христос доказывает ветхозаветными образами, что Он есть Спаситель верующих в Него ( Ин.3:14–15 ). Павел Иванович отмечает ряд предосторожностей, которые необходимо знать, приступая к прообразовательному толкованию. Толкователю, согласно мнению Савваитов, необходимо определиться с тем, что толкуемые события действительно имеют таинственный смысл. Ведь ряд лиц и вещей являются историческими, а значит, в данных местах буквальный смысл остаётся действительным и неприкосновенным. В связи с этим, изъясняя библейский фрагмент, необходимо строго различать буквальное значение от таинственного. 60 Однако при различении смысла возможен и их синтез, но так, чтобы первое служило основанием для высшего созерцания. Прообразование – образ будущего, и, по мнению святителя, между образом и прообразуемым не может быть совершенного равенства или же полного сходства. Данное утверждение Павел Иванович объясняет следующим образом: «толкователь должен иметь в виду, что не все частности, замечаемые в прообразах, могут быть без различия прилагаемы к предметам прообразуемым, но только те, которые соответствуют свойствам последних и могут быть отнесены к ним непринуждённо». 61 Савваитов указывает и перечень признаков прообразовательного смысла, чтобы толкователь употреблял его к месту. 62 Во втором отделении первой части П.И. Савваитов говорит о главном руководительном начале толкования Священного Писания. Сам по себе текст Священного Писания непреложен и истинен, однако многовековая история свидетельствует, что из этого источника истины каждый мог вывести свою новую истину, качественно отличающуюся от церковного предания. Опасность неправильного истолкования библейского текста, отход от святоотеческой традиции возможен только в случае отказа от руководящего начала, задающего критерии истинности толкования. |
| Во втором отделении второй главы П.И. Савваитов описывает пособия для правильного толкования. Надо понимать, что пособиями автор имеет в виду не книги, а знания и навыки. Это знания грамматики, риторики, логики, естествознания, истории географии, хронологии и генеалогии. К пособиям Савваитов относит и переводы Священного Писания, а так же христианские и иудейские комментарии. В третьей части П.И. Савваитов говорит о том, что толкователь Священного Писания должен не только найти подлинный его смысл, но и надлежащим образом изъяснить его другим. Способы изъяснения найденного смысла в зависимости от целей и потребностей могут и должны быть различны. Главнейшие способы это: перевод, парафраз, примечания и толкования. Последним дореволюционным автором, который составил пособия по герменевтики, был профессор Московской духовной академии Иван Николаевич Корсунский . Его работы, в которых он исследовал историю и методологию толкования Священного Писания, можно отнести к лучшим образцам отечественной библеистики. В его научном наследии интерес представляет не только само содержание работ, но и та методология исследования, которой пользовался И.Н. Корсунский . Из всех авторов это наиболее изученный. О нём написана несколько статей 65 , кандидатская 66 и магистерская диссертации 67 . Перу И.Н. Корсунского принадлежат две книги посвящённые герменевтике: его магистерская диссертация «Иудейское толкование Ветхого Завета» 1882 года и «Новозаветное толкование Ветхого Завета» 1885 года. В основе этих книг лежат лекции, прочитанные в Московском обществе любителей духовного просвещения. Хотя сам профессор и не создал своей собственной герменевтической системы, он сумел обобщить экзегетический опыт многих поколений христианских авторов, которые стремились наиболее полно раскрыть смысл Священного Писания. В первой своей работе «Иудейское толкование Ветхого Завета» профессор исследует методы толкования Ветхого Завета, которые хронологически возникли в период Второго храма. Он приводит примеры галахического и аггадического толкования иудеями Палестины, исследует историческое возникновение аллегорического толкования Ветхого Завета у александрийских иудеев. |
| М.И. Савваитский Отдел первый. Божественные знамения и чудеса в земле Египетской во времена Моисея Священная летопись в повествовании об освобождении еврейского народа от рабства египетского, вопреки воспоминаниям других народов древнего и нового времени, свергнувших с себя ярмо рабства, чужда тенденции приписать этот кризис в еврейской истории героическим усилиям самого народа и гениальной предусмотрительности и мудрой тактике его вождей. Здесь нет ни Марафона, ни Моргартена; здесь все от Бога и ничего от человеческих сил, – все свыше и ничего от себя. Не глухое, медленное политическое движение среди Израильского народа, направленное к организации плана восстания и закончившееся решительным натиском на египетское правительство, не открытая междоусобная война рабского населения с господствующим, не чужеземное вторжение, которым бы воспользовался и к которому бы примкнул порабощенный народ для своего освобождения, – а Божественные знамения и чудеса 1 произвели катастрофу в египетском государстве и подготовили переворот в жизни Еврейского народа, дав ей другое направление и положив начало новой эпохе в её истории. Только чудодейственные казни, с постепенно усиливавшейся строгостью поражавшие Египет при пассивном, только благоговейном внимании Израильтян к этим сверхъестественным проявлениям Божественной силы и могущества, и могли разбить политику целых поколений, – вынудить от египетского правительства освобождение еврейского народа после всех энергических, судорожных усилий первого удержать у себя эту полезную и в то же время самую дешевую рабочую силу в стране. «Критиками, говорит каноник Кук, допускается, что освобождение Израильтян должно было быть результатом небесных бедствий, разразившихся над Египтом, который никогда не потерпел бы такого урона, если бы мог воспрепятствовать ему» 2 . Трудно, до невозможности трудно, для объяснения этого исторического факта предположить какие-либо другие, кроме указанных в книге Исход, причины и условия. Не мог он быть произведен успешным восстанием Израильтян, обессиленных тяжелыми, изнурительными работами, не представлявших в себе вполне сложившегося, окрепшего и устойчивого народного организма, находившихся еще только в состоянии образования отдельных национальных единиц, объединенных между собою одним началом семейного родства: как могло это порабощенное население выиграть сражение против дисциплинированных египетских войск? 3 Подавленный притеснениями и тяжелыми работами Израиль мог только стенать и вопиять к Богу о помощи, но сам не способен был бороться за свободу ( Исх.2:23 ); по своему малодушию он готов был при первой неудаче роптать на своих избавителей (Моисея и Аарона) и не слушаться их ( Исх.5:21 ; Исх.6:9 ). |
| — А.М. ) ... в прежнее время пользовался авторитетом в глазах учеников, как наставник серьезный, прямой, искренний и правдивый; но в последнее время авторитет его поколебался вследствие того, что, будучи человеком по характеру подозрительным и раздражительным, он ... стал особенно резок в обращении с учениками, допуская иногда даже грубые и обидные ругательства (называя учеников подлецами и мерзавцами), в состоянии раздражения стуча кулаком по кафедре или по парте и иногда силою — руками поднимая ученика, чтобы заставить его переменить место или совсем выйти из класса». «На уроках Белова (преподавателя латинского языка. — А.М. ) был обнаружен мною даже такой, можно сказать, архаический недостаток: за отсутствием достаточного количества книг некоторые ученики по распоряжению преподавателя переписывали из книги латинский текст переводимых статей в тетради и по этим тетрадям следили за переводом. Иные ученики, не имея пред собою латинского текста, однако с голоса записывали перевод, чтобы потом механически заучивать его». На примере приведенных отрывков мы видим, кроме всего прочего, и ценность отчётов как источника для описания учебного процесса и особенностей педагогической деятельности в семинарии. Также необходимо подчеркнуть уникальность второй части исследуемого архивного дела. Ноябрьские волнения 1904 г. в саратовской семинарии вынудили и начальство учебного заведения, и находившегося в нём с ревизией М.И. Савваитского принять решительные меры. Воспитанники были поделены на 3 группы. Отнесенные к первой из них подлежали увольнению из семинарии с отрицательными характеристиками, что создавало для них препятствия к поступлению на какую-либо службу, то есть становилось суровым наказанием и довольно часто способствовало радикализации бывших семинаристов. Те, кого относили ко 2-й категории, отнюдь не выигрывали от этого, ведь характеристика ревизора и семинарского начальства с формулировкой «не внушает доверия» сама по себе была наказанием, ставила воспитанника в дальнейшем под подозрение как потенциального агитатора и бунтовщика. |
| Ученые и подвижники. Часть 2 Епископ Амвросий (Орнатский) Достаточно глубокое понимание своеобразного духовного пути владыки Амвросия (Орнатского) можно встретить, пожалуй, лишь в небольшой брошюре, скорее даже статье, историка и собирателя рукописей П.И. Савваитова . Как особое достоинство этой работы можно отметить то, что автор опирается не только на литературные источники биографии преосвященного Амвросия, но и на воспоминания его близких родственников. Достаточно много внимания уделяет П.И. Савваитов проблемам, связанным с переизданием «Истории Российской иерархии», которое и было формальным поводом для удаления епископа Амвросия на покой. Он приводит слова Амвросия из предисловия к «Истории»: «Несмотря на все тщание о издании сей истории… надлежит признаться, что всех вышеупомянутых источников и пособий не доставало во многих статьях оной. Для усовершения сего сочинения необходимо нужно будет патриотическое содействие преосвященных епархиальных, которые, всяк по своей части, удобнее могут дополнить недостатки и исправить погрешности оного. Если сии новые пособия оказаны будут издателю, то он с благодарностью воспользуется ими при втором сей книги издании, которое притом, с своей стороны, обещается он распространить историческими и виографическими сведениями, может быть, вдвое более настоящего». Однако далее Савваитов с горечью замечает, что «видно, надежды на патриотическое содействие не сбылись, и новые пособия не были оказаны издателю, потому что второе издание 1-й части “Истории Российской иерархии”, вышедшее в Москве в 1822 году, не представляет никаких изменений и дополнений против первого издания, кроме исправления погрешностей, указанных еще в первом издании, в конце 1-й части; даже и те “Прибавления”, которые напечатаны были в конце 6-й части этой “Истории”, не внесены во второе издание». Между тем, необходимость именно нового издания, а не перепечатки «Истории», безусловно, назрела. Сам преосвященный Амвросий смотрел на свой труд как на «дело для Церкви и Отечества полезное и уважительное», а довершение его вторым, полнейшим и совершеннейшим, изданием по собранным дополнительным сведениям считал для себя «священнейшею обязанностью», что и приводил как мотив для своего ухода на покой. |
| В кон. 70-х гг. нек-рые сторонники структурализма обратились к новому направлению, к-рое принято называть постструктурализмом или постмодернизмом. Выделить общее для этого подхода методическое ядро достаточно сложно. Среди наиболее распространенных в среде последователей этого направления идей - онтологизация понятия «текст», отрицание существования истинного значения текста, переосмысление ролей автора и читателя, противостояние «мета-нарративам», унаследованным от эпохи Просвещения, и т. п. (Ж. Деррида, Ю. Кристева, Дж. Хиллис Миллер и др.). Наиболее популярным термином, означающим применение этих идей на практике, является «деконструкция» (перестройка). Однако, поскольку идеологи постмодернизма выступили против метода как такового, попытки использовать деконструкцию в библейской критике оказались неудачными (С. Д. Мур, Кроссан и др.), тем более что мн. светские ученые-постмодернисты открыто заявляют о своем атеизме. По-новому, в связи с отказом от этно-, европо- и др. центризмов, поставлена проблема переводимости текста, созданного в одной культуре, на языки др. культур с учетом их особенностей. Теоретически близким к постмодернизму является метод анализа реакции читателя, разрабатывавшийся рядом нем. ученых (В. Изер, Х. Р. Яусс), затем воспринятый англо-амер. библеистикой (С. Фиш, Дж. Каллер). Основная идея этого метода состоит в том, что нек-рый дополнительный смысл, не воспринимаемый непосредственно из текста, порождается самим читателем при взаимодействии с ним. Поэтому особое внимание исследователем уделяется целевой (авторской) аудитории. В исследование вводится фигура «идеального» читателя, и автор текста начинает рассматриваться как один из персонажей (рассказчик). К. В. Неклюдов, А. В. Пономарёв, А. А. Ткаченко Тенденции православной Г. б. XIX-XX вв. П. И. Савваитов. Литография. Нач. ХХ в. П. И. Савваитов. Литография. Нач. ХХ в. Становление Г. б. как учебной дисциплины в рус. богословской науке связано с деятельностью ректора МДА митр. Платона (Левшина) , к-рый ввел занятия по герменевтике в систему преподавания библейских дисциплин в МДА. |
| Вместе с тем в некоторых из 9 известных на сегодняшний день списках хожения (Вторая редакция) содержатся дополнения («приписка»), рассказывающие о разграблениях в городе после латинского завоевания. Большинство исследователей (П. И. Савваитов, Н. П. Кондаков, Хр. М. Лопарев и др.) полагают, что дополнения были сделаны самим Добрыней Ядрейковичем. Это мнение О. А. Белоброва считает «недоказательным» и указывает: «...дополнения о разграблении латинянами византийской столицы, о крещении княгини Ольги и другие могли принадлежать редактору или переписчику «Книги Паломник» (см.: Белоброва О. А. «Книга Паломник» Антония Новгородского (К изучению текста)//ТОДРЛ. T.XXIX. Л., 1974. С. 179). В таком случае получается, что Добрыня Ядрейкович побывал в Константинополе только однажды - в 1200 г. В принципе также считал и П. И. Савваитов, который, однако, относил дату отъезда паломника из Царьграда к 1204 г., а Муралт, на которого ссылается Хр. М. Лопарев, - даже к 1211 г. Н. П. Кондаков допускал, что Добрыня провел в Царьграде не менее года (см.: ППС. Т. 17. Вып. 51 (3). С. I). Другие исследователи (напр., А. В. Назаренко - см.: Назаренко А. В. Антоний//ПЭ. Т. II. М., 2001. С. 600) предполагают, что Антоний побывал в Царьграде «дважды (в 1200 и накануне 1208/9)». Странную непоследовательность в этом вопросе демонстрирует А. В. Майоров: на с. 217 своего фундаментального труда «Русь, Византия и Западная Европа» (Спб., 2011) он говорит об « одном (курсив наш. - В. Г. ) из посещений столицы Византии» Добрыней (чуть дальше - о «первом» посещении паломником Царьграда в 1200 г.) а на с. 613 г. утверждает: «Какие-то причины заставили Добрыню-Антония на несколько лет продлить свое пребывание в Константинополе и отказаться от конечной цели паломничества - посещения Святой Земли». Откуда исследователю стало известно о «конечной цели паломничества» Добрыни Ядрейковича не уточняется. Тут же А. В. Майоров безосновательно приписывает Н. П. Кондакову мнение, что Добрыне могло понадобиться на «осуществление описанного им маршрута... |
| 1233 . Письмо св. Киприана Карфагенского к Донату/Пер.//Радость христианина. – 1898. – Кн. 1. 1234 . Светлая радость православного христианина: Пасхальный сборник/Изд. – М.: Тип. Снегиревой, 1891. – 88 с, л. ил. Литература о жизни и деятельности 1235 . Двадцатипятилетие священства и законоучительства в Константиновском межевом институте магистра богословия протоиерея А.Г. Полотебнова, 1874–1889. – М.: Печатня Снегиревой, 1890. – X, 78 с, 1 л. портр. Савваитов Павел Иванович (1815–1895) Павел Иванович Савваитов родился 15 февраля 1815 года в Вологде в семье священника. Первоначальное образование получил в Вологодской Духовной семинарии, которую окончил в 1833 году. По окончании курса Санкт-Петербургской Духовной Академии одним из первых учеников со сте- пенью магистра богословия, присужденною за сочинение «О древней иудейской синагоге», Павел Иванович был назначен в 1837 году преподавателем философии в Вологодскую Духовную семинарию. В Вологде он познакомился с М.П. Погодиным и собирателем «Сказаний русского народа» И.П. Сахаровым. Это знакомство оказалось плодотворным для молодого ученого, он занялся описанием древних монастырей, собиранием вологодских песен. В 1842 году Павел Иванович был переведен в Санкт-Петербургскую Духовную семинарию преподавателем Священного Писания, патристики и герменевтики. Кроме того, с 1853 года он также преподавал в семинарии статистику русского раскола, почти двенадцать лет проработал библиотекарем. Вскоре он был также приглашен преподавать русский язык и словесность в Павловском кадетском корпусе, в Коммерческом училище и Школе гвардейских юнкеров, с 1862 по 1864 год Павел Иванович был наставником-наблюдателем по русской литературе в 1-м Павловском военном училище. В 1846 и 1956 годах он был командирован для научных исследований в книгохранилищах Вологды, Ярославля, Костромы, а в 1858 году ездил в Москву для работы в Главном архиве Министерства иностранных дел. В 1868 году Павел Иванович вышел в отставку и занялся научной деятельностью. |
| Дальше, но не намного ушло вперед и изучение ряда вопросов высшего церковного управления, например, в области управления духовными учебными заведениями. Плохо и довольно фрагментарно (чаще всего не специально, а «по случаю») исследована как в целом история духовного образования России второй половины XIX — начала XX вв., так и в частности история деятельности Учебного комитета Св. Синода. Тем не менее, в последние годы появились исследования, основанные на изучении материалов ревизий из фонда 802 РГИА (Учебный комитет Св. Синода). Так, в работе Н.К. Гуркиной рассмотрены материалы ревизий духовных учебных заведений Олонецкой епархии, производимых в начале XX века. Работа содержит ряд очень ценных замечаний и обобщений как источниковедческого, так и конкретно-исторического характера. Сравнительно-исторических исследований на материалах разных епархий пока не проводилось. В свою очередь, нам удалось проработать архивное дело из фонда Учебного комитета Св. Синода «По отчетам статского советника Савваитского о ревизии им в 1904 — 1905 учебном году учебных заведений Саратовской епархии». Дело сложное по составу, но четко разделено на две части: в первой объединены отчеты ревизора М.И. Савваитского и документы об их представлении в Учебный комитет, во второй — сведения о воспитанниках, в том числе и об организовавших в 1904 г. ноябрьские волнения в Саратовской духовной семинарии и уволенных из нее по окончании ревизии («первая категория»), их списки, а также делопроизводство о представлении в комитет документов о волнениях. Подобный состав является отличительной особенностью изучаемого дела (включение данных о воспитанниках обычно не предусматривалось в материалах ревизий). Хронология документов в деле: с 8 января по 22 июля 1905 г. Прежде всего стоит сказать пару слов о самом ревизоре. Михаил Иванович Савваитский (1861 — ок. 1932), будучи сыном провинциального диакона Владимирской епархии, сделал потрясающую карьеру по линии духовного ведомства. Окончив Владимирскую семинарию и Санкт-Петербургскую духовную академию, он не принял священного сана, а стал служить на духовно-учебном поприще: преподавателем Холмской семинарии; инспектором, а затем ректором Могилевской семинарии. С 1901 г. Савваитский вошел в состав Учебного комитета Св. Синода, а чуть позже стал правителем дел в этом учреждении. Имел ученую степень магистра богословия, был автором ряда богословских трудов. После революции работал как библиограф и библиотекарь. Итак, мы видим, что ревизовать Саратовскую семинарию в 1904 г. приехал весьма компетентный человек, ученый-богослов, педагог-практик, чиновник в ранге статского советника. |
| После отставки А. С. Норов предпринял второе путешествие, которое сам называл паломничеством, на Восток. Его целью было пройти маршрутом паломничества, которое совершил в начале XII в. игумен Даниил. «Норов, – подчёркивает М. В. Соколова , – не просто описывает те или иные святыни и путь к ним, но он пытается, спустя восемь веков, идентифицировать некоторые из них с теми, что описывал игумен Даниил в своём «Хождении " » 42 . Норов одним из первых среди исследователей Востока указал на опасность в регионе религиозных конфликтов и призвал к единению всех конфессий. «Рука помощи, – писал он, – нужна как для наших единоверных братии греков, так и для арабов. Не пришло ли, наконец, то время, чтобы все народы, исповедающие Тресвятое имя Бога, обнялись на месте их искупления, забыли бы свои вражды, перестали бы противуставлять друг другу козни» 43 . Думается, не будет значительным преувеличением заявить, что в свете современных международных событий данное высказывание не утратило своей актуальности. Не забывал А. С. Норов и о светской науке. Он являлся почётным членом ряда научных обществ, академиком Академии наук по отделению русского языка и словесности, председателем Археографической комиссии. Под его руководством комиссия издала около 35 томов различных исторических документов. Норов, по свидетельству А. В. Никитенко, работал «вместе со своими сотрудниками – членами комиссии по несколько раз в неделю, очень часто до глубокой ночи» 44 . А. Ф. Бычков в своей речи 18 февраля 1869 г., посвященной памяти А. С. Норова , отмечал: « П. И. Савваитов вероятно помнит с каким неутомимым жаром Авраам Сергеевич, вместе с ним и со мною, с 9-ти часов вечера до 4-х утра сидел над сличением текста Иисуса Навина, находящегося в Великих Минеях, с греческим переводом и еврейским подлинником. И подобные занятия были явлениями не одиночными, но весьма частыми. И М. О. Коялович, и А. А. Куник, и другие сочлены могут это засвидетельствовать» 45 . К работе в Археографической комиссии Норов привлёк таких известных историков, как А. Ф. Бычков, Н. И. Костомаров , М. О. Коялович, П. И. Савваитов и др. |
|
|
