| В 1392 году соседственная Перми Вятка, основанная в 1174 г. новгородскими выходцами, славная богатством и народонаселением и цветущая промышленностью и торговлею жителей, подверглась нападению и раззорению от татар. Соседство ее было выгодно для Перми и относительно народной безопасности, потому что она защищала Пермь от, нападений закамских обитателей, и относительно развития зырянской торговли и промышленности, так как вятчане, слишком 200 лет господствуя по Вятке, Каме, Чусовой и отчасти по Лузе и Сысоле, давно приобрели известность своею промышленною и торговою деятельностно, охотно брали у зырян лесную добычу, доставляя им за то все для них необходимое. Св. Стефан дорожил близостью и благосостоянием этой предприимчивой страны тем более, что настоящее несчастье вятичей должно было отразиться и на зырянах, повлечь за собою упадок местной промышленности в пограничных зырянских селениях, породить бедность в стране и открыть ее нападениям хищников. Кроме того торгуя по Лузе и Сысоле, вятчане, как христиане, много способствовали устройству и украшению тамошних храмов. Но постигшее их бедствие ожесточило вятчан. Лишившись всего своего состояния и доведенные до отчаяния, вятчане многочисленными толпами нахлынули на соседние пермские деревни, прося себе крова и пищи и силою отнимая требуемое у невоинственных зырян. Начались грабежи и убийства. Как татары выгнали их, так они начали гнать зырян, намереваясь поселиться в их селениях. Лишь только св. Стефан узнал о том, что вятичи из добрых соседей и благодетелей сделались ожесточенными врагами и разбойниками, он тотчас же поспешил на Сысолу и Лузу, чтобы защитить своих пасомых. Явившись к вятчанам, он сожалел о постигшем их несчастии, советовал не унывать и не подвергать тому же других, а стараться прогнать татар и возвратить назад отнятое ими, обнадеживая успехом, в противном же случае грозил судом Божиим и гневом великокняжеским. Труды его не были напрасны. Вятчане ушли в свои раззоренные города и, соединившись с новгородцами и устюжанами, отомстили татарам, сожгли много татарских городов по Волге и возвратились домой с богатою добычею, благодаря святителя за его добрый совет. Последнею услугою св. Стефана пермскому краю было то, что он положил конец злодействам разбойника Корть-Айки, (от имени которого получило свое название селение Корт-керос) долгое время наводившего ужас на жителей. |
| По силе данной мне инструкции, писал Шаховский в своем предложении от 15 декабря 1746 года 300 , канцелярия св. Синода со всеми ее служителями состоит в моей дирекции; выходя из такого общего положения и ссылаясь на императорские указы Петра, предоставлявшие командирам право поощрять денежными наградами усердных канцелярских служителей, обер-прокурор и предложил св. Синоду наградить прибавкой жалования некоторых канцелярских чиновников, призванных им достойными такого поощрения за свой усердную службу. Синод исполнил обер-прокурорское предложение 301 . – Заметив, что один из чиновников синодальной канцелярии, Борис Невский, довольно сильно страдал запоем, часто не являлся в канцелярию в установленные часы и неаккуратно исполнял самые служебные поручения, Шаховский предложил св. Синоду отрешить его от должности, как человека безнадежного, неисправимого и неспособного к службе 302 . Но фактическое подчинение канцелярских чиновников власти синодального обер прокурора вызывало обыкновенно сильные протесты со стороны св. Синода в тех случаях, когда Шаховский обнаруживал явное намерение воспользоваться своими правами над состоявшими в его дирекции канцелярскими чиновниками для достижения каких-либо целей, сильно расходившихся с интересами высшего органа церковного управления. Когда на одном из заседаний Синода (7 октября 1752 года) обер-прокурор приказал протоколисту записать в журнал не совсем осторожное заявление новгородского архиепископа Стефана, последний резко заметил, что не следует записывать его заявления в синодальный журнал, так как, для этого необходимо приказание не обер-прокурора, а самих членов св. Синода. Хотя Шаховский и заявил, что он, по самому характеру своей должности обязанный наблюдать за точным исполнением существующих законов, приказал протоколисту сделать только то, что требуется Регламентом, но новгородский архиепископ снова повторил, что протоколисту следует руководиться при составлении журнала приказаниями св. Синода, так как, при таком неуместном вмешательстве обер-прокурора, синодальным членам «незачем и в канцелярию ездить» 303 . |
| Но и это не говорит в их пользу. I. Вообще известно, что епископы суть ближайшие преемники св. апостолов, а потому и ближайшие наследники их прав и в учении народа, и в управлении Церковию, и в совершении священнодействии. Священники, не имея за собою такого преимущества, если и могут совершать что-нибудь в Церкви, то не иначе, как в постоянной зависимости от епископов. «Пресвитеры, – сказано в одном из апостольских правил, – без воли епископа ничего да не совершают. Ибо ему вверены людие Господни, и он воздаст ответ о душах их» 347 . Вследствие сего св. отцы и писатели Церкви, как восточные, так и западные, говоря о совершении и других священнодействий, например Крещения, Евхаристии, усвоили его иногда, одним епископам 348 . Но отсюда, очевидно, не следует, будто в древности Крещение и Евхаристию совершали исключительно епископы, а священники не могли, совершать их. А если так; то и из того, что строительство Миропомазания некоторые св. отцы и писатели Церкви усвояли епископам, нельзя выводить заключение, будто в их время одни только епископы могли делать сие, а священники не могли. II. Св. Златоуст , сказав в приводимом латинами месте, что св. Филипп благовестник не сообщил Духа Святого самарянам, им же крещенным, вероятнее всего потому, что был из числа седми диаконов, продолжает: «Мне кажется, что этот Филипп был из числа седми, второй после Стефана. Он крещая не сообщал крещаемым Духа; ибо не имел такой власти: это дарование принадлежало одним только двенадцати (апостолам). И заметь: эти (апостолы) не вышли, но по устроению Божию вышли (из Иерусалима) те, которые не имели этой благодати, потому что не получили еще Духа Святого. Они получили силу творить знамения, но не получили (силы) сообщать Духа другим. Это исключительно принадлежало апостолам. Потому мы и видим, что делают это верховные (апостолы), а не другой кто-нибудь» 349 . Очевидно, что говоря здесь об апостолах, как преподавателях Духа Святого чрез возложение рук, св. Златоуст противопоставляет их диаконам. Следовательно, у него – та мысль, что таинство Миропомазания не могут совершать диаконы, а на то, будто не могут совершать его священники, у него и намека нет. |
| Синаксарь в субботу сыропустную. По словам блаженного Симеона Фессалоникийского. совершалась в среду и пятницу сыропустной седмицы Литургия преждеосвященных даров. Ответы на некоторые вопросы. В 5 веке о литаниях в неделю сыропустную упоминает Максим, епископ туринский. [triod-16] Слова эти произносятся в паремии среды сырной. Синаксарь в сырную субботу. Синаксарь в неделю сыропустную. Исторические акты археографическ. экспедиц. об избрании Годунова, 1598 г., том 2, 7. Беседа 4, de quadragesima. Напр., в 1 Новгородской летописи, см. Полное собрание летописей русских. В греческом часослове говорится: τν πρτην βδομδα τς γας τεςςαραχοςτς μες χαθαρν χαλομεν. Понедельник первой седмицы Четыредестницы, песн. перв. трипеснца на утрен. О правилах пощения в первую седмицу Четыредесятницы см. выше. О богослужении ежедневном в Четыредесятницу см. выше Синаксарь в четверг 6 седмицы Четыредесятницы. Феодорит. История, кн. 3, гл. 15. Никифор, История, кн. 10, гл. 12. Там же и синаксарь и чин богослужения в субботу первой недели св. Четыредесятницы. См. Рождество Христово. 29 sermo catecheticus Theodori Studitae. Последователи Манеса. Стихир, на хвалитех в первую неделю Великого поста. Theophan. chronograph, ad an. Isauri 7. О монофизитах см. выше, Рожд. Хр. Theophan. Chronograph, ad ann. Zenon. 16. Монтанисты — последователи Монтана, лжеучителя, начавшего проповедовать в половине 3 столетия, что он есть обещанный Иисусом Христом Утешитель (Ин. 14:16, 26, 15:26, 16:7, 13). Так как главный город их был Пепуз во Фригии, то монтанистов называли также пепузианами, фригами, катафригами. Theophan. Chronograph, ad ann. Leon. Isaur. 6. Theophan. Chronograph, ad an. Isauri 9—10. Чет. Мин. 28 ноября. Житие св. Стефана Нового. Евсевий. Церковная история, кн. 7, гл. 18. См. празд. Нерук. Образа. Чет. Мин. 12 мая. Житие св. Германа. Theophan. ad ann. Isauri. 13. Bibliothec. orient, pag. 311. Дамаск. Об иконах слов., 11, гл. 12. Чет. Мин. 12 мая. Житие св. Германа. Theophan. Chronograph, ad ann. 13. |
| Но кто не слыхал, тот не может себе представить всю особенность татарского пения детей и мальчиков, – сколько в нем жизни и выразительности, и такая задушевная простота. Такая же служба и пение в симб. школах на чувашском. Это совершение служб на туземных наречиях производит удивительное действие. Дети все отлично обучаются чтению и пению и, приходя в деревню, в своих семьях становятся миссионерами посреди родителей-татар, которые считались православными только по имени, не зная языка. Потом из них образуются учителя для сельских школ чувашских и татарских, и они у себя образуют службу и пение по тому же примеру, и из них же ставятся по мере возможности священники и диаконы в инородческих приходах. Это – великое дело, поднятое в Казани Н. И. Ильминским по стародавнему примеру первых казанских епископов Гурия и Варсонофия и Стефана пермского, – примеру, бывшему в забвении в течение 300 лет. С такими приятными впечатлениями в прошлый понедельник оставил я Казань. В Нижнем Новгороде пробыл несколько часов в самом начале ярмарки, успел осмотреть только что открытую и интересную выставку кустарной и заводской промышленности, и не избег общей участи претерпевать великое кормление от купцов. За завтраком почтенный старик И. Н. Волков, подойдя ко мне, сказал: “Все мы просим доложить Его Императорскому Величеству, что когда потребуется, как было при Минине, так и теперь будет, – все мы готовы все отдать на защиту царя и отечества от врагов”. Затем меня ожидали еще новые впечатления во Владимире, где я не бывал еще до сих пор. Я пробыл там день и видел великую красоту в храмах. Вот когда бы Вашему Величеству выпало удобное время съездить во Владимир из Москвы на несколько часов, – великая честь и радость была бы для города, ныне позабытого и служащего лишь проезжею станцией железной дороги; а для Вас, я уверен в том, было бы делом самого живого интереса посмотреть на этот срединный пункт земли русской, – на гнездо Москвы и русского государства, – и видеть эти храмы, единственные по своему значению. |
| Таким образом, при том, что время не сохранило ни одного «оригинального» протокола судебного разбирательства в церковных судах, следы и выдержки из этих протоколов и записей сохранились в летописных и агиографических упоминаниях об этих судах. Все отмеченное позволяет провести частичную реконструкцию церковных судов и судов над епископатом и церковными людьми. Наибольшее число известий о церковных или иных судах связано с древнерусским епископатом – митрополитами и правящими архиереями отдельных территорий. При этом в некоторых случаях можно встретить известия если не о судах, то, по меньшей мере, о результатах проводившихся следствий. Именно так можно оценивать летописную запись о смерти в Киеве еп. Стефана († ок. 1068), задушенного своими холопами [Новгородская летопись старшего извода, 2000, 213; Новгородская Четвертая летопись, 2004, 625; Тихомиров, 1975, 106–107], и епископа Феодора, погибшего от своего пса (†1077) [Новгородская летопись старшего извода, 2000, 473]. К ним примыкает летописное известие о смерти двух священников, утонувших в Волхове (†1145) [Новгородская летопись старшего извода, 2000, 213]. Появление упомянутой записи в летописании, скорее всего, было вызвано разбирательствами в отношении случившегося. Такое следствие скорее объяснялось не подозрениями, что произошедшее могло стать результатом убийства, а обстоятельствами смерти. Утопление – крайне нежелательная в восточнославянских представлениях смерть, бросавшая тень на личности погибших 12 . Наиболее отчетливо следы подобных расследований или, по меньшей мере, суждений прослеживаются в отношении Новгорода, его духовенства и обладателей древней святительской кафедры. Вероятно, это объясняется не только тем, что Новгород и его «архивы» менее всего пострадали от монголов, но и особенностями новгородского самоуправления, понуждавшими власти города, кафедру и ее скрипторий к аккуратному ведению записей. Предварительное знакомство с княжескими уставами Церкви создает впечатление, что древнерусское духовенство и, особенно, епископат изначально обладали особым политико-правовым статусом, основанным на широкой внутренней автономии Церкви, в том числе в области суда 13 . |
| Нашествие на Сурож неприятелей, называемых Новгородцами, было при преемнике Стефана «мало лет» после его смерти. Следовательно, должно быть относимо приблизительным образом к продолжению первой – началу второй четверти IX века 118 . Итак, спрашивается: как смотреть на этот рассказ о нападении Новгородцев на Сурож в первой – начале второй четверти IX века? Удивляясь странному легковерию тех, которые хотят ему верить, мы, со своей стороны, решительно не находим возможным это сделать. Во-первых, до прибытия к нам Варягов-Руссов Новгородцы назывались не Русью, а Славянами. Во-вторых, мы ни из одного писателя не знаем и ни одного свидетельства не имеем, чтобы Славяне наши, до прибытия к нам Варягов, занимались набегами на другие народы, а напротив знаем только, что они сами были целью этих набегов, и что эта постоянно страдательная роль составляла их характеристическую и отличительную черту. В-третьих, в то время вся южная Россия, заслонявшая собой Крым, принадлежала Хазарам, простиравшим свою власть до Киева, и предполагать, чтобы Новгородцы отважились, и могли, и захотели зачем-то пробиться сквозь Хазар, есть дело совершенно невероятное и немыслимое. Наконец, в-четвёртых, Новгородцы в то время были данниками Варягов: до того ли же им было, чтобы предпринимать какие бы то ни было, а тем более такие отдалённые и такие невозможные походы? 119 . Но кто же были эти неприятели, нападавшие на Сурож? Неприятелей по близости могло быть много, и кто именно они такие были, решить невозможно. Предполагая, что запись о чуде принадлежит самому автору жития, или что она вообще происхождения греческого, предполагая, что она сама подала повод сделать из неприятелей Новгородцев; мы думаем, что имя этих неприятелей в ней было ο ( τ) ς и что тут должны быть разумеемы те же Руссы Азовско-Таврические, о которых мы вели речь сейчас выше. Арабские писатели говорят, что Руссы, жившие на Чёрном море, занимались разбойничеством во все стороны и что они постоянно делали набеги на владения Хазар 120 . Керчь и Сурож в VIII и IX веках принадлежали Хазарам 121 , и таким образом, – последним известием как бы прямо указываются нам эти Азовско-Таврические или Черноморские Русские. Около одного времени с нападением Руссов на Сурож имело место совершенно такое же нападение неприятелей, называемых также ο ς на город Византийской империи Амастриду 122 , как это мы знаем из жития св. Георгия Амастридского 123 . Ясно, что там и здесь должны быть разумеемы какие-то одни Руссы, разъезжавшие для разбоев по Чёрному морю, и что разуметь под этими морскими разбойниками Руссов Азовско-Таврических есть единственное, что можно сделать 124 . |
| Но сторонники перекрещивания оставались и здесь, и продолжали свое существование на будущее время. Было особое «соборное» рассуждение по вопросу о крещении приходящих в раскол и в Москве. Здесь «все присудиша купно, что никонианское крещение за крещение не вменять». Но Аввакум, к решению которого москвичи обращались с каждым вопросом, такое решение отверг. Поэтому неперекрещенцы в значительном количестве существовали и здесь 1 . В начале XVIII века во главе перекрещенских общин стояла поморская Выговская пустынь. В перекрещенские общины она посылала наставников и руководителей, и все устройство этих общин зависело от этой пустыни. Естественно, что к Выговской пустыни был обращен и вопрос о приеме приходящих в раскол «никониан». Присоединяя приходящих к своей общине по большей части чрез перекрещивание, и давая такое же наставление всем подчиненным ей общинам, Выговская пустынь, конечно, должна была дать и оправдание своей практики. В конце 1713 года, именно 22 ноября, в Выговской пустыни происходило особое рассуждение по вопросу о «никонианском» крещении. Главными участниками этого собеседования были Семен Денисов, родной брат Выговского киновиарха Андрея, и некий Иван Иванов, по прозвищу Астраханец. «Разговорам» велась запись новгородцем Алексеем Максимовым, жившим в Выговской пустыни, которому это дело поручили оба собеседника. В решении вопроса оба собеседника сошлись: практику Выговской пустыни они признали правильною, так как «никонианское» крещение, как еретическое, подлежит, по их мнению, повторению. В сохранившейся записи Алексея Максимова доказывается, прежде всего, то положение, что всякий еретик подлежит перекрещиванию. Этому посвящены 13 пунктов «Разговора». Так, обращается внимание на постановление Карфагенского собора, бывшего около половины III-ro века, при карфагенском епископе Киприане: на этом соборе было постановлено перекрещивание навациан. О том, что и тогда не все одинаково смотрели на крещение еретиков, что Киприаново определение встретило возражение со стороны римского епископа Стефана, в «Разговоре» умалчивалось. |
| По учреждении Синода в 1721 он был назначен вторым его членом. В 1724 г. был сделан архиепископом Новгородским, в каковом сане оставался до своей смерти в 1736 г. Прокопович был ученейшим и образованнейшим человеком своего времени. Не только при Петре, когда он своими сочинениями служил делу реформы, но и в последующие царствования, при Екатерине и Анне Иоанновне, он находился во главе тех людей, которые заботились о распространении в обществе нового образования. Его совета спрашивали во многих важных делах; ему посылались на просмотр почти все русские сочинения, предназначавшиеся для печати. Из русских ученых он находился в самых тесных сношениях с князем Д. М. Голициным, Кантемиром и Татищевым. Он приветствовал стихами самое первое произведение зарождавшейся тогда новой русской литературы – первую сатиру Кантемира: «На хулящих учение»; он принял под свое покровительство самого отца этой литературы, Ломоносова, когда он пришел учиться в Московскую академию. Ободренный похвалами Прокоповича, Кантемир продолжал литературную деятельность и в своих сатирах приводил теже идеи о науке и просвещении и рисовал теже картины грубости и невежества, какие мы встречаем в проповедях и других сочинениях Прокоповича. Татищев в своей Духовной советует, наряду с сочинениями отцов и учителей церкви, читать сочинения Феофана: «Первое учение отрокам и о Христовых блаженствах проповеди толкование». «Наш архиепископ Феофан, говорит он, был в науке философии новой и богословии толико учен, что в Руси прежде равного ему не было. По природе острым суждением и удивительно твердою памятью был одарен». Разнообразные сочинения Прокоповича, очевидно, производили сильное впечатление на Татищева; в его собственных сочинениях замечается большое сходство с Феофаном как в общем направлении, так и отдельно, в разных мыслях. Из иностранных ученых Прокопович находился в сношениях со многими членами Петерб. Академии наук: Блюментростром, Гроссом, Байером, Миллером, и умел приобрести от них глубокое уважение. |
| Лицевые изображения, помещенные в сборнике в числе 149 раскрашенных водяными красками рисунков 4 , относятся к различным статьям, содержащимся в сборнике. По способу изображения можно предположить, что все рисунки сделаны одним и тем же лицом. Все рисунки (кроме трех: 6, 7 и 84, занимающих по целой странице), не выходят из пределов половины страницы или менее того. Каждый рисунок помещается в начале соответствующих статей или глав в отдельных произведениях, составляющих сборник, вследствие чего в большинстве случаев заглавия рисунков и отдельных глав друг друга заменяют или повторяют. Заглавия эти, писанные тем же полууставом как и текст, наведены киноварью, кроме начальной буквы, изображенной чернилами. Отдельные произведения, помещенные в сборнике, а также и некоторые из отдельных глав этих произведений оканчиваются в некоторых случаях суживающимся книзу страницы текстом. В сборнике помещено восемь отдельных произведений словесности, а именно: 1. Статья о четырех человеческих возрастах, с четырьмя лицевыми изображениями. 2. Странник Стефана Новгородца. 3. Хождение Даниила Игумена, с 12-ю изображениями. 4. Сказание Исаии Святогорца об Афонской горе, с одним изображением.. 5. Статья без заглавия, об исходе души из тела, с тремя лицевыми изображениями. 6. Выписка без заглавия, из главы 5 книги III Царств, о построении храма Соломонова. 7. Отрывок без заглавия, о Вавилонском столпотворении, с одним лицевым изображением, – и 8. Сказание об Александре Македонском, озаглавленное вязью и с 128-ю лицевыми изображениями. В виду путаницы в переплете и проистекающего от того беспорядка в расположении отдельных статей сборника, мне кажется не лишним приступить к описанию сборника не в том порядке, в каком отдельные его части в действительности расположены, а в том, который мне удалось восстановить по тщательном ознакомлении с подлинной рукописью. Что касается до лицевых изображений, то чтобы не разделять их при общем перечислении по отдельным статьям сборника, к которым они относятся, я предпочел поместить общий их список в конце сообщения в виде особого приложения (I). В приложении этом перечисляются лицевые изображения в восстановленном порядке их расположения, под подробными, согласно подлиннику, заглавиями и с указанием листов, на которых они помещены. В тексте же сообщения ссылки на лицевые изображения приводятся под соответствующей нумерацией сего приложения. |
|
|
