| Путь этот начинался выше порогов и шел реками: Самарой, ее притоком Волчьей, волоком, р.р. Кринкой, Миусом, а затем Азовским морем. Отсюда, а может быть еще раньше Днепром, он отправил достаточный отряд на помощь Василию против Фоки, а сам стал промышлять из Тмутаракани против союзников последнего. Воспользовавшись недовольством Сембата апхазского против своего деда, Владимир снабдил его войском и направил против союзников Фоки, Давида и Багарата. Устрашенный Давид стал стягивать войска и, между прочим, отозвал бывший в распоряжении Фоки грузинский отряд. Ослабленный хрисопольским поражением и оставленный на произвол судьбы, Фока у Абидоса разбит был на голову соединенными силами и лишился головы. Этот поход Владимира не окончился упомянутой демонстрацией. В Похвале Иакова мниха сохранилось следующее драгоценное известие, которое, несомненно, относится ко времени этого же похода. Сказав о победе над Болгарами, автор продолжает: «и на Казары шед победи я и дань на них положи. Умысли же и на греческий град Корсунь...». Здесь автор недаром взятие Корсуня ставит непосредственно после победы над хазарами: эти два факта совершились одновременно, во время одного и того же похода. Известие Иакова о победе Владимира над Хазарами мы считаем драгоценным не потому, чтобы оно было единственным в своем роде, а потому, что оно дает нам твердую точку опоры в понимании показаний других источников, не отличающихся такою ясностью и точностью. К числу этих источников относятся: «Житие» св. Стефана Сурожского и Отрывки какого-то анонимного автора, получившие с легкой руки академика А. А. Куника название «Записки Готского Топарха». Древний город Сурож в Крыму есть нынешнее местечко Судак. Архиепископ Сурожский Стефан жил в III веке и умер около 790–795г. В Житии св. Стефана для нас интересен собственно его конец, где в рассказе о чудесах этого святого говорится о нападении на Сурож какого-то Новгородского князя, о поражении его тяжкою болезнью, чудесном исцелении и крещении его и его бояр. |
| Том 1 Том 2 Том 3 Показание Источников из коих собрана сия Летопись и самая История Княжества Псковского. I. РУКОПИСНЫЕ: 1) Псковская Летопись по Архивскому и Эрмитажному Списку. 2) Летопись Князя Курбского. 3) Серапиона Монаха Описание Осады Пскова Королем Баторием. 4) Летопись Покровской Церкви на Проломе о том же. II.NEЧATHЫE: 5) Несторова Летопись по Кенигсбергскому и Лаврентьевскому Списку. 6) Русский Времянник и другие Русские Летописи. 7) Татищева Российская История. 8) Н. М. Карамзина История Государства Российского. 9) Н. С. Ильинского Историческое Описание Города Пскова. 10) Герберштеина Путешествие в Россию в начале 16 века. 11) Линденблатта Прусские Летописи. 12) Даниила Принца Бухавского Путешествие в Россию при Царе Иване Васильевиче. 13) Арнолда Продолжение Гелмолдовой Летописи. 14) Стрыковского в конце Польской и Литовской его Хроники Описание похода Короля Стефана Батория на Псков до Великих Лук. 15) Гейденшптеина, Секретаря Короля Стефана Батория, бывшего с ним в походе под Псков Описание осады оного. 16) Самуила Кихеля Путешествие в Россию через Псков с 1585 г. 17)Лифляндские Истории Арндта, Гилзена, Гадебуша, Генриха Летта, Гиерна, Гелмса, Келха. 18)Далина Шведская История. 19)Польские Истории Сарницкого, Папроцкого, Догеля, Богомольца жизнеописание Замойского и Онацевича жизнеописание Короля Стеф. Батория. Лета от Рожд. Христ Пришествие Славян Кривичей во Псковские страны и основание ими города Изборска, не известно когда точно, а по крайней мере не ранее 7 века. Пришествие Князя Трувора на княжение в Изборск. Кончина Князя Трувора и присоединение Изборского Княжества к Новгородскому. Ольга взята в Киев из Выбутской веси невестою Великому Князю Киевскому Игорю Ольга, вдовствовавшая уже Великая Княгиня, объезжая Новгородскую и Изборскую Область, была с своем отечестве, и на память оставила там сани свои, на коих ездила; потом отправилась в Константинополь креститься и по возвращении прибывши паки во Отечество свое, назнаменовала основание града Пскова и против оного на реке Великой водрузила Крест. |
| Кроме того, решил уделить внимание Баторий и запорожским казакам. В 1576 году был издан Универсал, который включил их в реестр в количестве 6 000 человек. Не вошедшие в него превращались в сословие людей Речи Посполитой и лишались казачьего положения, а впоследствии ушли в Запорожье и основали Запорожскую Сечь. Занесенные же в реестр днепровские казаки были сведены в шесть полков, во главе которых был поставлен старшина и им даровались знамя, бунчук, печать с войсковым гербом. Не были предоставлены только пушки, которые казаки должны были добывать у турок. При этом, чтобы обезопасить себя со стороны Крыма и Турции, Баторий запретил им нападать на Крым и турецкие владении, и использовал казацкие отряды для набегов на московские земли Важным были преобразования в артиллерии и инженерных подразделениях, а также появление в армии Батория боевых ракет. Их использовали, в том числе, во время осады Полоцка в 1579 г. Помимо этого, король создал хорошую разведывательную службу, примером чего стало неожиданное нападение на Великие Луки во время кампании 1580 года Надгробие Стефана Батория. Открытые источники интернет. Нельзя забывать и о том, что именно при Батории начали активно использоваться технологии информационного воздействия на противника. При королевском войске была организована полевая типография, в которой печатались бюллетени, информирующие о ходе войны, об успехах армии, а также призывы к местному населению, зачастую содержащие откровенную дезинформацию. Все это в своей совокупности и позволило королю РП успешно вести военные действия на восточном направлении, вплоть до осады Пскова, которая началась в августе 1581. Однако стойкость русского гарнизона, который за 143 дней отбил все штурмы, заставила Батория отступить, оказав на его войска деморализующее воздействие. Невозможность армии короля идти дальше поставила крест на его планах по покорению Смоленска, Северской земли и Новгорода. Стороны были вынуждены начать переговоры о мире, которые закончились подписанием Ям-Запольского мирного договора в январе 1582 года, по которому Русское царство отказывалось от значительной части Ливонии, но возвращало себе Великие Луки, Невель, Заволочье и Холм. При этом Баторий покидал псковскую землю, но оставлял за собой Полоцк и Велиж, а военные действия прекращались на 10 лет Это не означало, что король РП отказался от своих планов на восточном направлении, однако их реализации помешала его смерть в декабре 1586 года по причинам, которые сегодня точно не установлены. Примечательно, что вскрытие тела Батория считается первым таким медицинским актом, задокументированным на территории Восточной Европы. |
| Наступило для архиеп. Феофилакта краткое затишье перед бурей – его не трогали. Но вызван был из Киева митрополит Варлаам (Вонатович), великолепно издавший там вновь «Камень веры». Он был обвинен в том, что не отслужил молебна о восшествии на престол Анны Иоанновны, и отправлен в Белозерский мон. лишенным сана. Какой то протестант пустил рукопись под заглавием «Молоток на камень веры», в которой, по отзыву архиеп. Филарета, «не столько разсуждения о книге Яворского, в духе лютеранизма, сколько грубая, несовестливая брань на Стефана и его защитников, писаная кем-то из коротко знавших Стефана». Последний выставлен католиком и иезуитом. По настоянию Феофана привлечены были к ответственности, люди, участвовавшие в переводе книги Рибейры. Первые гулы надвигавшейся грозы послышались в 1732 г. – Феофилакта строго допрашивали в Тайной Канцелярии; три месяца держали его со служителями под стражею и тайно возвратили в Тверь. Вызвано это было появлением в начале 1732 г. пасквиля на Феофана. Подозрение пало на б. судью новгородского архиерейского дома архим. Маркелла Родышевского; он подвергся пыткам. Для обличения же Феофилакта допрашивались иеромонах Иосиф (Решилов), который работал у него в Синоде по делам раскола, личность отрицательная, и архимандрит Калязинский Иоасаф. Феофилакт был неосторожен в разговорах с ними. Привлечены были позднее ризничий тверского архиерейского дома, иерод. Судаков и бывший там подъячий иерод. Алимпий Давыдов. Архиеп. Феофан прочитывал все показания даваемые в Тайной Канцелярии, делал свои замечания, задавал вопросы, указывал сводить обличенных на очные ставки, не щадя увещаний. В инструкции Феофана при допросе Решилова говорилось: «...Всем вопрошающим наблюдать на глаза и на все лицо его, не явится ли какое на нем изменение, и для того поставить его лицом к окошкам...». И. Чистович в своем очерке « Феофан Прокопович и Феофилакт Лопатинский», дойдя до 1735 года, назвав обоих «старыми знакомыми» пишет: «Только они разошлись и пошли разными дорогами. |
| После этого Гарабурда приступил к выполнению главного своего поручения и сказал боярам: «Паны радные прислали со мною к преосвященному отцу, Дионисию митрополиту, и к вам, Думе государской, грамоту. Что идут речи между нами о городах и волостях, и те речи ни к чему не поведут: как можно этому статься? Чего мы у вас просим, то можно ли вам отдать без кровопролития? А чего вы будете у нас просить, того нам без кровопролития ничего отдать нельзя. И потому нам бы эти речи с обеих сторон оставить, и был бы государь ваш с нашим государем в докончанье на том: кто что теперь за собою держит, тот то и держи, и никто бы ни у кого ничего не просил, чего без кровопролития взять нельзя, и чем быть кровопролитию, лучше брат у брата ничего не проси. Дай господи многолетия обоим государям; но если Бог по душу пошлет Стефана короля, и потомков у него не останется, то Корону Польскую и Великое княжество Литовское соединить с Московским государством под государскую руку: Краков против Москвы, а Вильну против Новгорода. А пошлет Бог по душу вашего царя, то Московскому государству быть под рукою нашего государя, а другого государя вам не искать. Это великое дело мне поручено приговорить и записи написать». Бояре отвечали: «Нам про государя своего таких слов, что ты говорил, и помянуть непригоже; это дело к доброму делу не годится». Бояре доложили о своих переговорах государю: решено было в Думе, что государю пригоже помириться с Стефаном на том, что теперь за кем есть; но что вести переговоры о смерти государевой непригоже. Гарабурда, однако, не отставал от своего предложения, причем начал уже переменять условия, убедившись, вероятно, на месте, что Феодору не грозит близкая смерть: «Пошлет Бог по душу государя вашего, то государство Московское соединить с королевством Польским и Великим княжеством Литовским и быть им вместе под рукою государя нашего; государства разные, а главу бы одну над собою имели. Если же Стефана короля не станет, то нам, полякам и литовцам, вольно выбирать себе в государя вашего государя, вольно нам его и не выбрать». |
| —156— 200 человек. Здесь ни в каком случае нельзя видеть преувеличения, если принять в соображение свидетельство жития Мефодия относительно широкого распространения его проповеди в Моравии: тъ того же дьне вельми начать растн божие, и стрижьници мгожитис въ вьсхъ градхъ, и погании вровати въ богъ (X). γ) Достоинства Горазда, его книжное образование и избрание его Мефодием в преемники себе подтверждаются жит. Меф. (VI гл.); факт устранения его еретиками от управления Моравской церковью находит себе опору в послании Стефана VI. δ) Характеристика Вихинга, как человека низкого, своекорыстного и жестокого, подтверждается свидетельствами западных источников. 2364 Его происки против славянского богослужения и славянских проповедников начались еще при жизни Мефодия, что известно из жит. Меф. (VII) и буллы папы Uoahha VIII от 881 г. По свидетельству Пассавской хроники, он и епископом сделался путем насилия. 2365 ε) В VII гл. Климентов биограф говорит, что Вихинг «был предан Мефодием с анафемою сатане, вместе с сонмом людей, с ним бесновавшихся». Хотя это, в высшей степени интересное, сообщение многими не признается за историческое, однако-ж в его достоверности убеждает нас целый ряд других свидетельств. Путем сопоставления их уясняется даже вопрос о том, кого мог разуметь автор под «сонмом людей, с ним бесновавшихся». Косвенное указание на проклятие, произнесенное Мефодием, можно извлечь прежде всего из жития Мефодия. В передаче послания Uoahha VIII здесь есть любопытное добавление по сравнению с латинским подлинником: да го же прокльнеть, проклтъ да боуди. Естественно думать, что оно было подсказано составителю жития совершившимся уже фактом провозглашения Мефодием анафемы. Самым определенным образом решительный поступок Мефодия засвидетельствован посланием Стефана VI, который пишет Святополку: «Мы очень удивились, услышав, что Мефодий —157— предан неправильному учению, а не назиданию, вражде, а не миру; и если это так, как мы слышали, то лжеучение его мы совершенно отвергаем. |
| Повесть о Тохтамыше Житие Стефана Пермского Плачется церкви о чядех церковных… О, чада церковнаа! (202). Плачется церкви пермьскаа… О, чада церковнаа! (92). О стилистических совпадениях «Слова о житии и о преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя Русьскаго» с произведениями Епифания Премудрого впервые написала В. П. Адрианова–Перетц . Уже тогда собранный материал мог свидетельствовать об авторстве Епифания Премудрого, но исследовательница заранее предрешила вопрос о поздней датировке памятника (ок. середины XV в.), поэтому составитель «Слова» был объявлен лишь «подражателем» стиля великого агиографа. Однако, ситуация была настолько очевидной, что А. В. Соловьев решился, наконец, об этом открыто сказать, а в вопросе о датировке памятника примкнул к мнению А. А. Шахматова о создании «Слова» вскоре после кончины Дмитрия Донского . В указанных построениях не учитывался факт вхождения «Слова» в состав Летописного свода — источника Софийской I и Новгородской IV летописей, который по первоначальной гипотезе А. А. Шахматова датировался 1448 г. Впоследствии сам ученый отказался от такой датировки свода, но в последнее время она вновь реанимирована в трудах Я. С. Лурье и М. А. Салминой, почему и «Слово» стали относить к середине XV в. Пересмотр этой датировки — тема особого исследования, а сейчас сосредоточимся на вопросе об атрибуции «Слова о житии» Дмитрия Ивановича. Проведенное В. П. Адриановой–Перетц сопоставление текста «Слова о житии» с произведениями Епифания Премудрого, к сожалению, содержит лишь глухие ссылки на источники, без указания выходных данных — отсюда возникли ошибки в цитировании и определении самих источников. Поэтому нам пришлось заново сверить тексты и дополнить наблюдения В. П. Адриановой–Перетц своими собственными. Сходными оказываются уже заголовки «Слова о житии и преставлении» Дмитрия Ивановича и «Слова о житии и учении» Стефана Пермского. «Слово о житии» Дмитрия Ивановича начинается словами: «Сий убо князь Дмитрий родися от благоверну родителю и пречестну» (351), так же говорится о рождении Сергия Радонежского: «Съй… родися от родителя доброродну и благоверну» (МДА, 88. Л. 281 об.). Тема продолжается далее: в «Слове» — «несть убо лепо инем родителем таково чадо родити, ниже убо достойно таковому пречюдному чаду от иних родитель родитися, аще не бы смотрением всех съдетеля Бога» (361). Сравним в Житии Сергия: «не бе лепо такому детищу от неправедных родитися родителей, ни же иным, сиречь неправедным родителем таковаго не бе лепо родити детища, но токмо тем единем от Бога даровася» (МДА, 88. Л. 282). |
| Порфирий 560 , извещу вас об успехах своих поисков» 561 . Живший в Перми, месте проповеди св. Стефана, Стефан Егорович Мельников писал А. В-чу 562 , что, занимаясь археологическими и археографическими исследованиями, познакомился с учителем приходского училища и «получил сведение об особе вашей». Он предлагал А. В-чу свои услуги – справиться о здешних местностях, ознаменованных проповедью св. Стефана Пермского, предлагал достать одну вновь вышедшую книгу и в свою очередь просил указаний по истории и справок в академической библиотеке. Из Казани упомянутый Григорий Елисеев сообщал А. В-чу 563 , что из двух рукописей, интересовавших Горского, одна – «Жизнь преосвященных Вятских», не прислана сюда из Астраханской семинарии, другая же – «Житие Никона патриарха » с примечаниями Феофана архиеп. Новгородского, находится теперь у него. «Примечания сии я приготовляю для вас, – добавлял он. – Не знаю только, как означить для вас текст, против которого сделаны примечания. У нас есть здесь житие Никона-Шушерина, изданное в 1817 году. Есть ли оно у вас и можно ли по сему изданию означить страницы текста?» Смотритель Суздальских училищ иеромонах Амфилохий 14-го ноября 1846 г. посылал А. В-чу копию Суздальского летописца, а 25-го мая 1850 года писал ему 564 : «Если попадутся как-нибудь древние рукописи, то я первой своей обязанностью сочту списать их и переслать к вам. Я очень твердо помню последнее ваше приказание относительно сего». В Могилеве для А. В-ча собирали номера «Губернских Ведомостей», в Рязани ему готовили точную и проверенную копию «Керженских ответов». 3-го марта 1848 года назначенный на должность учителя Могилевской семинарии кандидат Стефан Крымский писал А. В-чу 565 : «По приезде в Могилев я тотчас занялся собиранием «Могилевских Губернских Ведомостей», в которых по временам помещаемы были довольно любопытные статьи о белорусской Церкви и собранные мною листы «Могилевской Газеты», представляющие сведения о белорусской Церкви, я поспешу препроводить к вам с воспитанниками Могилевской семинарии, отправляющимися в Академию». |
| Решаясь изучить греческий язык, Стефан мог одушевляться и бывшим перед ним живым примером св. митрополита Алексия, который, как известно и про что, нужно думать, знала вся тогдашняя Россия, состоя наместником митрополии при митрополите-греке Феогносте, научился от домашних последнего греческому языку. Так, Стефан выучился греческому языку и, по словам его жизнеописателя, усердно читал греческие книги. Делая общий отзыв о нём как об учёном человеке, Епифаний говорит, что он был чудный дидаскал, исполненный мудрости и разума, и что он был научен всей внешней философии, книжной мудрости и грамотной хитрости. Слова Епифания нужно понимать так, что Стефан начитан был не только в книгах отеческих и вообще церковных, но и в книгах научно-серьёзного содержания светских. И если он не позволяет себе в этом случае присочинения, то начитанностью в светских научного содержания книгах Стефан мог быть обязан только книгам греческим, ибо на славянском с подобными книгами было весьма скудно. Основываясь на свидетельстве Епифания, мы должны представлять себе Стефана человеком с блестящими умственными способностями и вместе с тем учёным в тогдашнем смысле слова или книжным начётником не только одним из лучших в России, но при его знании греческого языка и совсем исключительным. Мы не имеем возможности в полной мере поверить справедливости Епифаниевых речей о Стефане, потому что не осталось от последнего таких сочинений, на основании которых можно было бы произвести подобную поверку. Но всё-таки мы имеем возможность до некоторой степени поверить справедливость Епифаниевых речей, ибо не оставив после себя сочинений нарочитых и более или менее значительных по размерам, Стефан оставил после себя одно небольшое и случайное сочинение. История и внутренние качества этого сочинения не служат к опровержению Епифания. В 1386 году, будучи уже епископом, Стефан имел нужду посетить Новгород. Не особенно задолго перед тем в Новгороде возникла секта Стригольников, и архиепископ Новгородский Алексий просил Стефана во время его бытности в Новгороде, чтобы он составил обличения на явившихся развратников веры Христовой, каковую просьбу Стефан и исполнил, написав небольшое обличение на Стригольников, сохранившееся до настоящего времени. |
| Вообще, как проповедник христианства между язычниками, св. Стефан является перед нами истинным новым апостолом. Быв крестителем Зырян и быв поставлен в их епископы, св. Стефан в этом последнем звании хотел быть не только духовным пастырем своего народа, но, как выражается жизнеописатель, и его ходатаем, печальником и промышленником и в житейских его нуждах и делах 533 . Он ходатайствовал за него пред великим князем, ища устранения злоупотреблений и притеснений во взимании с него даней. Он старался отвратить грабительские на него набеги новгородских так называемых ушкуйников или флибустьеров, обращаясь к этим последним со своими увещаниями. При нападения на него другого инородческого народа – Вогуличей он воодушевлял к мужеству его воинские рати и предводительствовал последними с оружием креста в руках. Когда случался в зырянской земле голод, он старался быть питателем народа, доставая хлеб из пограничной России 534 . Кроме собственной и прямой деятельности, состоявшей в просвещении Зырян христианством, есть основания ещё усвоять св. Стефану деятельность побочную, именно-поставлять его в ряду наших писателей и наших переводчиков с греческого языка. Сохранилось до настоящего времени обличительное поучение против Стригольников, над которым читается надписание: «сие списание от правила святых апостол и святых отец дал владыце На(о)угородцкому Алексею Стефан владыка Перемыскый на Стригольникы» 535 . С совершенной вероятностью предполагают, что вместо Перемыскый должно читать Перемьскый 536 , т. е. Пермский, и что под автором списания нужно разуметь именно нашего св. Стефана. В 386 году он ездил в Новгород, как нужно думать, затем, чтобы искать обороны своей пастве от помянутых нами ушкуйников: в это время по просьбе архиепископа Новгородского он и мог написать своё поучение. О достоинствах поучения мы сказали выше. Мы возвратимся к нему несколько ниже, когда будем говорить о Стригольниках. Что касается до деятельности Стефана, как переводчика с греческого языка, то имеются некоторые основания усвоять ему перевод большого юридического (юридическо-нравоучительного) сборника, известного под именем «Мерила праведного». |
|
|
