| Д. изучал воинские повести, выполнил текстологическое и историко-лит. исследование «Сказания о Мамаевом побоище», что нашло отражение, в частности, в издании «Сказания...» и ряда посвященных памятнику статей Д. в серии «Литературные памятники» - «Повести о Куликовской битве» (М., 1959). В кн. «Сказания и повести о Куликовской битве» (Л., 1982) из той же серии к «Сказанию о Мамаевом побоище» добавлены «Задонщина» и Летописная повесть о Куликовской битве. Поскольку проблемы текстологии «Задонщины» и «Сказания о Мамаевом побоище» тесно связаны с вопросом о подлинности «Слова о полку Игореве», работы Д., посвященные этим памятникам, были важным звеном в т. ч. в спорах относительно подлинности «Слова...». Позднее Д. исследовал «Повесть о разорении Рязани Батыем», «Повесть о побоище на реке Пьяне», «Повесть о битве на реке Воже» и др. памятники. Д. занимался рус. агиографией. В серии исследований-изданий сектора древнерус. лит-ры ИРЛИ вышла его монография «Повести о житии Михаила Клопского» (М.; Л., 1958). Книга включала издание Жития прп. Михаила Клопского по всем редакциям, текстологическое и историко-лит. исследование. Особое значение имеют работы Д., посвященные северорус. агиографическим памятникам, в частности монография «Житийные повести Русского Севера как памятники литературы XIII-XVII вв.: Эволюция жанра легендарно-биогр. сказаний» (Л., 1973). Книга основана на исследовании житий преподобных Варлаама Хутынского, Михаила Клопского, Адриана Пошехонского, Иоанна и Лонгина Яренгских, Варлаама Керетского, Артемия Веркольского, свт. Иоанна Новгородского; ученый ввел в научный оборот сотни новых списков житий. Ряд работ Д. посвящен проблемам 2-го южнослав. влияния (см. в ст. Южнославянские влияния ), к-рое он рассматривал на материале рус. житий XIV-XV вв., в первую очередь написанных митр. св. Киприаном и прп. Епифанием Премудрым . Д. принадлежит ряд статей в Советской исторической энциклопедии, Краткой литературной энциклопедии, статья о древнерус. лит-ре в 3-м изд. БСЭ, статьи в словаре «Русские писатели» (М., 1971), в «Словаре книжников и книжности Др. Руси» и в биобиблиографическом словаре-справочнике для средней школы «Литература Древней Руси» (М., 1996). Им написано неск. разделов в коллективной монографии «Истоки русской беллетристики: Возникновение жанров сюжетного повествования в древнерусской литературе» (Л., 1970), в академической «Истории русской литературы: В 4 т.» (Л., 1980. Т. 1), в учебнике для высшей школы «История рус. литературы XI-XVII вв.» (М., 1980, 19852). |
| Статья В Древней Церкви существовали разные формы служения, не все из них сохранились в более позднюю эпоху: это касается женских церковных институтов диаконисс, вдов, стариц и дев. Первые три формы служения (или особого служения женщин, которые таким образом обозначались) достаточно подробно охарактеризованы в современной литературе [Martimort, 1982; Back, 2015; Zagano, 2016; Chaillot, 2020]. Институт дев как таковой меньше привлекал внимание исследователей, однако в ряде работ он описан с разных сторон в контексте общего представления христианских авторов о роли целомудрия в деле спасения как на основе письменных [Koch, 1907; Feusi, 1917; Camelot, 1944; Vizamanos 1949; Elm, 1996; Ткаченко, 2007; Волчков, 2007, 2016; Постернак, 2013, 419–427], так и эпиграфических [Wilpert, 1892] источников от Античности вплоть до эпохи Средневековья. Особо следует выделить монографию Р. Метца [Metz, 1954]. В жизни Древней Церкви хранение целомудрия само по себе признавалось универсальной добродетелью, и отцы Церкви (например, свв. Иоанн Златоуст, Амвросий Медиоланский, Иероним и др.) свидетельствовали об этом исключительно в нравственно-апологетическом ключе , подчеркивая отличие этой добродетели от других форм девства, существовавших у иудеев или в греческих и римских языческих культах. Предметом данной статьи является сообщество дев, члены которого имели свой статус, в рамках христианских общин разных регионов на протяжении длительного времени с I по VI вв. Информация о девах носит разрозненный и спорадический характер, поэтому отражена в разнородных и сильно разбросанных по времени источниках: текстах Нового Завета, апологетов и отцов Церкви, посвятительных и надгробных надписях, агиографических и других нарративных сочинениях, канонических сборниках и постановлениях Соборов, вплоть до византийских правовых памятников. Уже в Евангелиях провозглашается особая ценность безбрачия: «…есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного» (Мф. 19:12). Апостол Павел утверждал, что «незамужняя заботится о Господнем, как угодить Господу, чтобы быть святою и телом, и духом» (1 Кор. 7:34); «Безбрачным же и вдовам говорю: хорошо им оставаться, как я» (1 Кор. 7:8). Первыми известными девами в апостольское время будут обладавшие даром пророчествования дочери Филиппа-благовестника (Деян. 21:9), две из которых, «великие светила веры», по словам св. Поликрата, переданным Евсевием Кесарийским, состарились в девстве (Euseb. Hist. eccl. III. 31. 3, 5; V. 24. 2). Именно целомудрие выделяется авторами как основа святой жизни этих дев, имена которых церковная традиция не сохранит. |
| В частности, И. Делеэ опубликовал анонимную (вероятно, по той причине, что над ней работали и др. болландисты) рецензию на 1-й том «Мучеников» (AnBoll. 1902. Vol. 21. P. 203-205). Хотя в целом Делеэ оценил труд положительно, он укорял Л. за то, что тот слишком доверял изданию «Мученических актов» Э. Ле Блана ( 1897) ( Le Blant E. Les Actes des martyrs: Supplément aux «Acta sincera» de Dom Th. Ruinart. P., 1882), не изучив рукописную традицию самостоятельно. В ответе на рецензию Л. пообещал исправить допущенные ошибки при переиздании, но при этом отметил, что на работу Ле Блана точно так же, как и он, опирался болландист Ж. Ван ден Гейн в статье для энциклопедии «Dictionnaire de théologie catholigue» (DTC). Болландисты стали оправдываться тем, что статья Ван ден Гейна вышла без ведома коллег. Делеэ же возмутил ответ начинающего ученого, и он написал рецензию на 1-й том «Relliquiae liturgicae vetustissimae» (AnBoll. 1903. Vol. 22. P. 204-207), в которой опять критиковал Л. за его методы работы с агиографическими памятниками. В письме к Делеэ Л. пытался защитить историческую ценность мученических актов и недоумевал, почему Делеэ, будучи католиком, хвалит резко критическую по отношению к церковной традиции работу А. фон Гарнака «Миссия и распространение христианства в первые 3 столетия» (1902), но ругает его, Л., труды, защищающие древнее предание. Делеэ воспринял это письмо как прямое обвинение в модернизме, которое в тот период могло вызвать серьезные последствия для его карьеры. В качестве ответа он опубликовал еще 2 рецензии на очередные тома «Мучеников», содержавшие еще более суровую критику Л. (AnBoll. 1904. Vol. 23. P. 327-328; 1906. Vol. 25. P. 102-104). Попытки примирения, предпринятые со стороны аббата Каброля, провалились. Делеэ наотрез отказался впредь сотрудничать с Кабролем и Л., а Ван ден Гейн вышел из об-ва болландистов . Начиная с 5-го тома «Мучеников» болландисты решили не замечать это издание. Наибольшую известность и широкое признание Л. получил как автор статей и редактор энциклопедии «Dictionnaire d " archéologie chrétienne et de liturgue» (DACL), к-рая начала издаваться с 1903 г. |
| В разделе «Критика, библиография, научная жизнь» обращает на себя внимание, прежде всего, тщательный анализ недавно вышедшего двухтомного свода записей болгарских книгописцев 10-11 веков, предпринятый А.А. Туриловым, а также рецензии на новые книги: «Иноземцы в России XVI-XVII веков» (Т.А. Опарина), «Книга бытия моего» (К. Королевский), «Смоленская епархия (1776-1917)» (Л.Л. Степченков) и др. Также в данной рубрике можно познакомиться с итогами таких крупных научных форумов, как Шестые Каптеревские чтения и российско-греческий форум «Российско-греческие государственные, церковные и культурные связи в мировой истории». В номере 3/4 (15/16) впервые вводится в научный оборот целый ряд памятников русской агиографии. Это Жития преподобного Афанасия Высоцкого (Л.И. Алехина), преподобного Иродиона Илоезерского (А.Л. Лифшиц), преподобного Нила Сорского (Е. В. Романенко). В разделе публикаций следует также отметить материал А.А. Романовой и Р.П. Биланчука «Сказание о явлении Великорецкого образа святителя Николая», рассказывающий о преподобном Агапите Маркушевском и Николаевском Маркушевском монастыре. А.В. Маштафаров впервые издал «Предисловие во книгу Синодик о пособии мертвым» - яркий памятник древнерусской книжности. В разделе «Исследования» представлена статья Е.Л. Конявской о святителе Арсении Тверском. Материал А.Н. Старицына раскрывает ряд неизвестных фактов из истории Курженской пустыни. Новые данные о биографии Вятского архиепископа Ионы сообщила Н.Е. Завойская. С.М. Шамин подробно проанализировал новости о церковной жизни Европы, которые 2-й половине XVII века сотрудники Посольского приказа включали в обзоры европейской прессы, предназначенные для царей и Боярской Думы. Пердставлены в журнале и небольшие сообщения: «Землевладение и организация хозяйства костромского Авраамиева Городецкого монастыря в конце XVIII - начале XX века (А.В. Гневышев); «Наместник Троице-Сергиевой лавры архимандрит Товия (Цынбалов) и его завещание» (Д.Г. Давиденко); «Витебские страстотерпцы» (Священник Владимир Горидовец); Кампания по изъятию церковных ценностей в Рязанской губернии (1922 год)» (М.В. Семина). |
| посвящен агиографической проблематике. Ст. «Арабская версия легенды о Талассионе» (Записки Имп. Рус. географического об-ва по Отделению этнографии: Сб. в честь 70-летия Г. Н. Потанина. СПб., 1909. Т. 34. С. 1-12) связана с работой К. над рукописью «Чудес архангела Михаила», к-рую он скопировал «для собственного интереса» (копия хранится в его архиве: Архив РАН (СПб). Ф. 1026. Оп. 1. Ед. хран. 140). Статья была напечатана не в востоковедном издании, поэтому дан только перевод отрывка, представляющего параллель с распространенным сказочным сюжетом; араб. текст опубликован К. в ливан. ж. «аль-Машрик» (1909. Т. 12. С. 449-456). Две др. публикации посвящены арабо-мусульм. вариантам сказания о вмч. Георгии Победоносце , к-рые, как К. убедительно доказал, восходят к версии Вахба ибн Мунаббиха (ум. в 728 или 732), связанной в свою очередь с сир. изводом: ст. «Легенда о св. Георгии Победоносце в арабской редакции» (Живая старина. СПб., 1910. Т. 19. Вып. 3. С. 215-232) содержит перевод араб. версии легенды, изданной Шейхо в 1908 г.; ст. «Абу -Хузейфа бухарец и легенда о св. Георгии Победоносце» (ХВ. 1916. Т. 4. Вып. 2. С. 171-179) рассказывает о проникновении этого сюжета в мусульм. неагиографическое сочинение для объяснения распространенной поговорки «мучить, как Георгия». В ст. «Одна из мелькитских версий арабского синаксаря» (ХВ. 1914. Т. 2. Вып. 3. С. 389-398) К. сосредоточил внимание на мало изученной линии арабо-христ. агиографии - мелькитской (православной). Материалом снова послужила неизданная рукопись: в статье даны ее описание, текст и перевод введения к самому раннему известному арабо-мелькитскому Синаксарю (1095), а также высказано предположение об авторстве прп. Симеона Метафраста (результаты дальнейшего изучения памятника см.: Sauget J.-M. Premières recherches sur l " origine et les caractéristiques des Synaxaires melkites (XIe-XVIIe siècles). Brux., 1969. P. 32-35. (SH; 45)). Приобретенная в 1912 г. Азиатским музеем рукопись «Хронологии» мусульм. энциклопедиста аль-Бируни (ум. |
| Валерий Павлович Филимонов , русский писатель-агиограф, академик Православного богословского отделения Петровской академии наук и искусств Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите " Ctrl+Enter " . target="" > Поделиться РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям. Комментарии Закрыть Закрыть 9. Ответ на 2., СТРОИТЕЛЬ: На самом деле потомки оценили все совсем по другому. На Памятнике тысячелетия России Ивана Грозного нет. Зато есть выдающийся деятель русской культуре - историограф Карамзин! Наглядный пример переписывания Русской истории при либеральном Императоре Александре Втором Романове. Променять Первого Русского Царя на масонского лжеисторика- что может быть глупее и нелепее? 8. Ответ на 7., СТРОИТЕЛЬ: Ты сначала научись по-русски писать. 7. Фома Неверящий Немецкие учение фактически создали Петербургскую академию наук. Своей науки в России не было, Ломоносов учился в Германии. При Матушке Государыне Императрийце Екатерине Великой начался расцвет науки и образования в России. До конца 19 века врачи и инженеры в РИ в основном были немцы. До 1905 года рвбочий язык в Пулковской обсерватории был немецкий, да и создал обсерватории ададемик Струве. 6. Ответ на 4., СТРОИТЕЛЬ: Читайте внимательно материалы, публикуемые на РНЛ. 23.11.2016 статья " Монумент преткновения " - даже в Московском уезде от опричников погибло 70 процентов населения, так что то огромное число погибших, о котором сообщают европейские хроникеры вполне имеет место быть. Карамзин полностью прав! Не ври. 5. Отношение Сталина к Грозному Беседа Сталина с Эйзенштейном и Н.К. Черкасовым по поводу фильма “Иван Грозный” 26 февраля 1947 года Сталин . Царь у вас получился нерешительный, похожий на Гамлета. Все ему подсказывают, что надо делать, а не он сам принимает решения… Царь Иван был великий и мудрый правитель, и если его сравнить с Людовиком XI (вы читали о Людовике XI, который готовил абсолютизм для Людовика XIV?), то Иван Грозный по отношению к Людовику на десятом небе. Мудрость Ивана Грозного состояла в том, что он стоял на национальной точке зрения и иностранцев в свою страну не пускал, ограждая страну от проникновения иностранного влияния. В показе Ивана Грозного в -таком направлении были допущены отклонения и неправильности. Петр I – тоже великий государь, но он слишком либерально относился к иностранцам, слишком раскрыл ворота и допустил иностранное влияние в страну, допустив онемечивание России. Еще больше допустила его Екатерина. И дальше. Разве двор Александра I был русским двором? Разве двор Николая I был русским двором? Нет. Это были немецкие дворы. Замечательным мероприятием Ивана Грозного было то, что он первый ввел государственную монополию внешней торговли. Иван Грозный был первый, кто ее ввел, Ленин – второй. |
| К. первым рассмотрел рус. памятники агиографии с литературоведческой т. зр., сделал попытку охарактеризовать в них авторское начало на основе отразившихся в житиях представлений об идеале монашеской жизни. Такой подход позже был высоко оценен Г. П. Федотовым , который отметил: «Исходя как раз из изучения шаблонов, А. Кадлубовский мог в легчайших изменениях схем усмотреть различия духовных направлений, очертить линии развития духовных школ» ( Федотов Г. П. Святые Др. Руси. П., 1931. С. 31). К. принадлежат исследования рус. лит-ры XVIII в., размышления о творчестве А. С. Пушкина , А. С. Грибоедова, Н. В. Гоголя , Л. Н. Толстого . Первой опубликованной работой ученого стала речь, произнесенная на торжественном заседании Историко-филологического об-ва при Ин-те кн. Безбородко в честь 100-летия со дня рождения А. С. Грибоедова и позднее опубликованная (Несколько слов о значении А. С. Грибоедова в развитии рус. поэзии. К., 1896). К. отметил, что «никто до Грибоедова в русской литературе... не охранял так ревниво свободу творчества от рамок внешней теории» (Там же. С. 11). В 1899 г. вышла статья К., в к-рой он рассмотрел первое в России печатное руководство по теории поэзии, составленное Аполлосом (Байбаковым) в 1774 г., неоднократно переиздававшееся до 1825 г. («Правила пиитические» Аполлоса (Байбакова)//ЖМНП. 1899. Ч. 324. 7. Отд. 2. С. 189-240). В работе 1905 г. «Об источниках ломоносовского учения о трех стилях» (Х., 1905) исследователь писал о том, что заслугой М. В. Ломоносова было распространение теории о высоком, среднем и низком слоге на поэзию. В 2 статьях К. писал о влиянии Вольтера на русскую лит-ру XVIII-XIX вв. (К вопросу о влиянии Вольтера на Пушкина//Пушкин и его современники. СПб., 1907. Вып. 5. С. 1-29; «Сорена и Замир» Николева и трагедии Вольтера//ИОРЯС. 1907. Т. 12. Кн. 1. С. 185-204). Анализу религиозно-нравственных идей Л. Н. Толстого была посвящена речь К., опубликованная вскоре после кончины писателя в 1911 г. Для ученого бесспорны значение творчества Толстого и его роль в формировании нравственного идеала совр. |
| Димитрия его заинтересовала личность Святителя и «результатом изучения ее в связи с литературной деятельностью Святителя и обстоятельствами его времени и явилось настоящее сочинение». Это исследование представляет из себя научную, глубоко разработанную биографию свят. Димитрия с характеристикой времени, в которое он жил и трудился. В сочинении много говорится и о Четиих-Минеях, собственно об их составлении и печатании, но как памятник литературный они не рассматриваются. Кроме того, все эти сведения излагаются в связи с разными фактами биографии Святителя, находятся в разных местах, и поэтому связной и полной истории составления и появления Четиих-Миней не дают. Несмотря на это я многим воспользовался из диссертации проф. Шляпкина, он же указал мне своим сочинением путь и к оставшимся после свят. Димитрия рукописям, которые оказали большую помощь мне при изыскании и определении источников Четиих-Миней. В 30-х годах текущего (XX) столетия во Львовских университетских известиях на польском языке напечатана была проф. Пачовским большая статья, посвященная специально Четиим-Минеям свят. Димитрия, вышедшая потом и отдельным оттиском 2 . Статья, озаглавленная «Четии-Минеи Димитрия Тупталенко Ростовского», состоит из пяти глав. В первой дается краткий очерк украинской агиографии до половины XVII века; во второй излагается история составления Димитрием Четиих-Миней; в третьей выясняются те иностранные и славянские источники, по которым излагал Димитрий жития святых, вошедшие в Четии-Минеи; в четвертой характеризуется работа свят. Димитрия, как агиографа, и в пятой сообщается, как отразились Четии-Минеи в последующих сочинениях Святителя. Как видно из этого изложения содержания статьи, проф. Пачовский составил свою работу по тому же приблизительно плану, по которому построил свое сочинение и я. В первой и второй главах своей статьи проф. Пачовский ничего нового и оригинального не сообщает, у него здесь излагаются те же факты и сведения, какие и в моем сочинении, только изложенные очень кратко и схематично. |
| Чин архиерейской литургии в русской церкви в середине XVI века. Свидетельство великих Миней-Четьих свт. Макария, Митрополита Московского Источник Вводные замечания Источники, описывающие древнерусский чин архиерейской литургии, столь малочисленны, что каждый из них заслуживает самого тщательного рассмотрения 2 . Тем более удивителен тот факт, что один из этих источников, долгое время находившийся практически на самом виду у исследователей, до сих пор не был введён в научный оборот. Речь идёт о самобытном русском диатаксисе 3 архиерейской литургии XVI в. – «Чине службы святительския, егда восхощет литургисати», – который содержится в приложениях к Великим Минеям-Четьим (далее: ВМЧ) митрополита Московского и всея Руси св. Макария. ВМЧ представляют собой знаменитый памятник русской книжности 2-й четверти – середины XVI в., обширнейшее собрание агиографических, аскетических, богословских произведений, как переводных, так и оригинальных 4 3. К настоящему времени текст ВМЧ, сохранившийся в трёх главных списках: Успенском, Царском и Софийском, – издан лишь частично. Интересующая нас статья находится в самом конце сборника – в книге за август, не изданной. Состав приложения к этой книге, содержащего в том числе литургические статьи, был обнародован ещё в 1848 г. В.М. Ундольским, опубликовавшим постатейную опись Успенского списка ВМЧ, подготовленную в конце XVII в. справщиком Московского Печатного двора Евфимием, монахом Чудова монастыря в Кремле 5 . А в 1892 г. архим. Иосиф (Левицкий) представил свою, значительно более подробную роспись того же списка 6 ; в ней приведены в том числе и полное название и начальные слова интересующей нас статьи 7 . Они привлекли внимание Е.Е. Голубинского , великого историка Русской Церкви, который сделал соответствующую выписку, а затем включил её в перечень имеющихся свидетельств о чине литургии на Руси в XVI в. 8 Но непосредственно текста устава архиерейской литургии из ВМЧ (как, вероятно, и самих списков ВМЧ) Голубинский не видел, и все его сведения ограничивались росписью архим. Иосифа. В монографии А.А. Дмитриевского , одного из ведущих дореволюционных русских литургистов, полностью посвящённой богослужению Русской Церкви в XVI в. 9 , включая в том числе и чин архиерейской литургии 10 , устав из ВМЧ не упоминается. В работах другого выдающегося русского литургиста того времени, А.П. Голубцова , исследовавшего особенности архиерейского и, шире, кафедрального богослужения в Византии и на Руси 11 , этот источник также не используется. В работах последующих исследователей устав архиерейской литургии из ВМЧ также не упоминался. Таким образом, его полный текст публикуется нами впервые. |
| Литургические данные, содержащиеся в «Деянии о подати» (Praxis de tributo) святителя Николая Чудотворца (к вопросу о возможной датировке) Источник Деяния (Praxeis) свт. Николая, т. е. самостоятельно бытующие его прижизненные чудеса, являются, по-видимому, древнейшей формой агиографии этого святого, предшествующей появлению полных житий. В отличие от последних, довольно точно датируемых, время составления деяний остаётся предметом дискуссий. Тем более важным кажется использование при решении этого вопроса внутренних свидетельств самих памятников, проанализированных методами различных наук, в данном случае литургики 1 . Древнейшее из деяний свт. Николая – это так называемое Praxis de stratelatis («Деяние о стратилатах»), появившееся на свет до VI b., когда о нём упоминает Евстратий. При наличии как минимум пяти редакций текста неясным остаётся, однако, какие элементы текста можно считать подлинными, а какие – интерполированными. Ещё сложнее проблема, связанная с так называемым Praxis de tributo («Деянием о подати»), которому и посвящена статья. Это Деяние содержится только в четырёх рукописях: Ambr. D 92 sup., XI b. Fol. 44 v – 46 v ; Vatic, gr. 821, XI b. Fol. 256–260 v (т. н. кодекс Фалькония); Ambr. С 92 sup., XIV b. Fol. 100–103; Paris, gr. 1556, XV b. Fol. 15 v – 21 v . Кроме того, оно приводится в особом житии свт. Николая, известном из ркп. Sin. gr. 522, 1241–1242 гг. Fol. 215–219 v . Ни в какие другие жития или энкомии свт. Николая это Деяние не входит. Его текст издал Г. Анрих в 1913 г. в Лейпциге 2 . Издатель обнаружил наличие двух редакций Деяния, содержащихся соответственно в первых двух 3 и во вторых двух 4 рукописях. Основным содержанием Praxis de tribute является рассказ о том, как святитель исходатайствовал у императора Константина Великого налоговое послабление для своего города. Как справедливо указывает Анрих, подобный сюжет встречается в византийской церковной письменности: так, налоговые льготы для Иерусалима были получены по ходатайству прп. Саввы Освященного 5 и т. д. 6 Но кроме этого, главного для Praxis de tribute, деяния здесь отмечается целый ряд чудес, совершённых святым в ходе его путешествия к императору и обратно: исхождение огня из уст святителя при совершении им Божественной литургии во Влахернском храме; использование святым солнечного луча в качестве вешалки для его мантии; отправление полученной от императора грамоты в Миры вплавь по морю; явления святого во сне разным лицам 7 . |
|
|
.webp)
