| 736 Цель благотворений, делаемых за усопших, состоит в том, чтобы возбудить в других молитвы о преставльшихся, а милость Божия испрашивается им чрез совершение за них бескровной жертвы молитвенно же: почему все богоугодные дела, бывающие за усопших, именно: различные благотворения, молитвы и литургии, называются вообще молитвами или поминовением. Так и будем называть их, где удобно будет, для краткости. 740 Ориген : «Спаситель говорит это о времени, имеющем быть после настоящего века, когда каждый накажется за свои дела. Тогда, говорит, будет нощь, в которую уже никто не может сделать что-нибудь, но каждый вкусит от дед своих, которые творит здесь». Св. Златоуст: «Не сказал (Спаситель): когда Я не могу делать, но: когда никтоже может делати, т. е. когда не будет уже ни веры, ни трудов, ни покаяния». Бл. Феофилакт: «Мне подобает делати дела пославшаго Мя (говорит Спаситель), дóндеже день есть, т. е. пока продолжается настоящая жизнь и люди могут верить в Меня: ибо приидет нощь, егда никтоже может делати, т. е. верить, ибо деланием Он называет веру. Значит, в будущем веке никто не может верить». Ориг. Бес. 3 на. пс. 36: тв. т. 2 с. 668. Пар. 1733. Св. Злат. Бес. на Иоан. 56 : ч. 2 с. 271. Спб. 1855. Бл. Феоф. Толк. на Иоан. с. 694. Пар. 1631. 741 Бл. Августин: «В воскресение мертвых некоторым людям, после наказаний, которым подвергаются души усопших, оказано будет милосердие в том, что они не будут посланы в огнь вечный: ибо несправедливым нужно бы почитать сказанное о некоторых, что им не отпустится ни в сей век, ни в будущий, если бы не было таких, которым отпустится если не в сем, то в будущем веке». Св. Григорий двоеслов : «Истина говорит, что если кто изречет хулу на Св. Духа, то не отпустится тому ни в сей век, ни в будущий ( Мф. 12:31 ). Эти слова дают понять, что некоторые вины могут быть прощены в сем веке, а некоторые в будущем: ибо если не все отрицается, то по умозаключению, следует, что нечто утверждается». Бл. Авг. О град. Бож. кн. 21 гл. 24; тв. т. 7 с. 485. 486. Антв. 1700. св. Григ. д. Собесед. кн. 4 гл. 39 с. 339. Казань, 1858. |
| Нежеланная эта гостья имеет всюду вход свободный: и в чертоги царей, князей и богачей, и в хижины убогих страдальцев, везде для нее отворены двери, простирает она свои объятья – и жертва у ног ее. Смерть грешников люта ( Пс. 33, 22 ). Как надо нам стараться о жизни богоугодной, чтобы избавиться от страшной участи, ожидающей грешных! Будем помнить свой смертный час. Блажен и преблажен, кто стяжал это спасительное памятование, – его уже никакая мирская суета не отвлечет от Бога, ибо он тогда ясно видит, что весь мир и все, что в нем, совершенно ничтожно: смертный час мгновенно лишит человека не только всех его богатств, но даже и самой жизни. Будем чаще напоминать себе о переселении в загробный мир – и спасемся («Душепол. собесед.» в. 7). Неизвестность смертного часа Напрасно пророк Давид просил Господа, чтобы Он сказал число дней его, да разумеет он, сколько ему остается прожить (Пс, 38, 5). Промысел всеблагой и премудрый не дает нам этого опасного знания, чтобы неизвестностью последнего дня предохранить от отчаяния тех, которые увидали бы себя слишком близкими к своему концу, обуздать излишнюю уверенность тех, которые полагали бы себя еще далекими от смерти, и заставить всех неусыпно бдеть над собой и не ленясь исполнять свои обязанности. Это спасительно для нас, что Бог оставил неизвестным день смерти: да занимается каждый спасительной мыслью о последнем дне своем (Блаж. Августин). Каждому человеку определено умереть, а затем предстать на суд Божий. Мы с тобой, читатель, твари смертные. Мы видим, что многие из наших друзей и родственников полагаются во гроб, многие, которые были молоды, как и мы, и которые, по-видимому, долго могли жить, изъяты от нас. Одних скрыли от нас болезни продолжительные и изнурительные, другие похищены неожиданно без предварительного признака смерти. Один Богзнает, когда мы последуем за ними в вечность. День смерти нашей неизвестен нам. Наше время в руках Божиих, смерть может прийти и до вечера. Мы знаем, что наступит минута смерти, знаем, что она не очень далека, но не знаем, как она близка. Если так, то какое легкомыслие откладывать дело покаяния на будущее время! |
| Чтобы стать на путь благоупотребления, им нужно было забыть прежние обычаи, отказаться от наличных служебных книг и вопреки их тексту, вопреки установившемуся порядку, вести дело по указаниям пастырского послания. Но невозможно было сразу достигнуть этой перемены: нужно было подождать, когда старая редакция требников и уставов будет заменена новой. И действительно, когда это случилось, прекратились и недоразумения. О Митрополите Киприане у нас было писано довольно в общих курсах церковной истории и отдельных монографиях. Но полной, критической оценки его литургической деятельности, его отношений к тогдашнему обряду на Востоке, не сделано ни в одной, точно также как не показано, какими источниками он пользовался при решении спорных вопросов тогдашней церковной практики и что нового внесено им было в состав наших богослужебных книг. А между тем, этой-то деятельностью и заявил себя преимущественно Киприан, посвятив ей большую часть своей жизни. Более подробное и обстоятельное изложение его литургических трудов сделано в Истории Р. Церкви Высокопреосвящ. Макария ч. IV и в статье: Правила Митрополита Киприана, в Православном Собесед. 1865 ч. II, а подробное описание и основательный анализ его служебника и требника – в Описании рукоп. Синод. Библ. т. III. Более правильный текст его посланий издан в Русской Исторической Библиотеке (Издание Археогр. Комм. 1880 г.) Служебник Митрополита Киприана Этот служебник, по составу своему, есть не что иное, как сокращенный евхологий, или такая церковно-служебная книга, в которой совмещаются молитвы и последования, входящие теперь в состав служебника и требника. Теперешний тип служебника образовался не раньше XVII века, и разделение между ним и требником устанавливается с печатных изданий. До тех же пор между служебником и требником не проведено было строгой грани различия и не принято особого названия. VIII–я книга Апост. Постановлений может служить древнейшим образцом такого смешанного сборника, в который вошло изложение литургий и последование таинств вместе с молитвами и обрядами на разные случаи. |
| (Из книги проф. А. Пономарева «Собесед. св. Григ. Вел. о загроб. жизни») Приложение А. Высокие приготовительные условия к блаженству святых. Суд и прославление святых 1. Люди всех возрастов, положений и наций, от начала сотворения мира до известного одному лишь Богу дня должны будут явиться на суд и услышать свой приговор. Страшный день! Счастливый день! Страшный для тех, которые забыли о пришествии Спасителя своего, – счастливый для тех, которые надеялись и ожидали Его. Тогда каждый должен будет дать отчет о своей жизни, именно, как он пользовался дарами, полученными от Бога; временем, здоровьем, разумом, благодатию, скорбями, помощью и внушениями. Грехи юности, забытые грешниками, со всеми частными падениями, откроются пред людьми и ангелами. Они оскорбляли Спасителя Иисуса Христа, не слушая Его слов, оскорбляли его служителей: они увидят Его тогда сидящим, как Судию своего. Их совести будут обвинять их и напоминать им об их преступлениях. Куда скроется несчастный грешник? Кто поймет смущающие его сердце мысли? Ни мир, ни его прежние друзья не в силах помочь ему. Было время, грешник, когда Иисус Христос желал спасти тебя, а ты не хотел этого; теперь ты желал бы этого, но Он уже не хочет. Ты напрасно будешь теперь восклицать: горе, падите на меня и закройте меня от лица седящаго на престоле и гнева Агнца. Итак, я требую от тебя пред Богом и Спасителем Иисусом Христом, Который должен судить живых и мертвых, когда явится в царстве своем, серьезно поразмыслить обо всем этом. Но зачем смущаться тебе, душа смиренная и благочестивая? Спасший Ноя от потопа и Лота при разрушении Содома, забудет ли Он тебя в этот день? Сумеет Господь избавить благочестивых от напастей и соблюсти грешников для наказания в день суда ( 2Петр. 2, 9 ). В этот день Он поразит ужасом своих врагов и покажет своему народу неизглаголанное счастье. Тут нет осуждения тем, которые во Христе Иисусе живут не по плоти, а по духу. Кто будет обвинять избранных Божиих? Бог оправдает их. Кто осудит, если судья не осуждает ( Рим. 8:1, 33, 34 )? Исповедующих «Меня пред людьми... Я исповедую пред Отцом моим небесным» ( Мф. 10, 32 ). |
| Что с ним поделаешь? Доносить архиерею? Как будто не стоит; иерею епархии тоже; благочинному? – он только руками разведёт, а ещё укорит: и охота тебе, отче, эту моду вводить! Случается, хороший псаломщик признает необходимость уставного богослужения, сочувствует ей, вводит хоровое пение, но батюшка – против. И словами, и жестами он нередко из алтаря приказывает клиросу петь „поскорее“. И вот протяжное умилённое пение вдруг сменяется темпом беспокойного марша или полным смятением, в котором ничего не разберёшь. В подобных случаях псаломщики покорно уступают. Прослужив пять–десять лет с небрежным священником, он портится навсегда, и хорошему священнику его уже не исправить. В редком клире обретается христианский мир. Вражда то явная, то скрытая, то из-за раздела доходов, то из мелкой амбиции, то из-за непонимания своих прав и обязанностей разделяет проповедников мира и их помощников на два враждующих лагеря. Часто священник, явившись в храм, должен ожидать причетника, по нескольку раз посылать за ним, причём иной из них в оправдание говорит, что не слыхал звона церковного, другой, что рано, и потому не приходил: а найдутся и такие, что скажут своему настоятелю какую-нибудь дерзость. Отношения псаломщиков к священникам так ненормальны, что стали обращать на себя внимание даже светской печати 12 . Слова евангельского мира иногда возглашаются явно встревоженным. озлобленным пастырем, которому отвечает не менее озлобленный диакон, или псаломщик, с нескрываемым раздражением вкладывая в священные слова песнопения своё греховное настроение. Сплошь и рядом священники безнаказанно обижают псаломщиков, и, наоборот, псаломщики упорно противодействуют доброму и законному желанию священников. Большая часть этих прискорбнейших явлений не могла бы иметь места при существовании на месте близкого, уважаемого авторитета, в лице благочинных, который бы судил, умиротворял клириков, направляя их деятельность по руслу закона. Такого авторитета, к сожалению, в служебной среде духовенства нет, и этим объясняется возможность таких прискорбных, позорящих фактов несправедливости. о которых рассказывает священник Миронович в „Пастыр. Собесед.“. |
| А вот что автор пишет в третьей части о библейской истории как предмете внебогослужебных собеседований (72): «При ведении внебогослужебных собеседований по свящ истории проповедник должен помнить, что цель его собеседований не познакомить своих слушателей с исторической судьбой еврейского народа, а извлечь для них поучение и назидание. Задача священника – не в том, чтобы сообщить народу специальные и подробные сведения по библейской истории, не в том, чтобы его прихожане подробно и отчетливо знали все, напр., библейские события, лица, числа, собственные имена и т.д., – нет, свящ. история должна быть в этом случае не учебным предметом, а живым высоким средством к религиозному наставлению и назиданию слушателей» и т.д. Правда, первый отдел автор составлял по «реферату о преподавании Закона Божия в начальных училищах» свящ. Рождественского, «Методике Закона Божия» Соколова Аф., а третий по сочинениям Маврицкого В. «Воскр. и празд. внебог. собесед.», Дьяченко «О воскресных чтениях для народа»; но должен же он был заметить, что в этих разных пособиях речь по существу идет об одном и том же предмете?.. И при всем том, почему же он, кроме первой и третьей частей, не говорит о священно-исторических собеседованиях во второй части?.. Другое невыгодное следствие указанного недостатка науки о пастырском проповедании Слова Божия сказывается в неосновательности случайных суждений автора по тем или другим вопросам принципиального характера. Не соединив этих вопросов вместе, не подвергнув их исследованию связному, последовательному и обстоятельному, автор, вынуждаясь касаться их там и сям, по необходимости высказывает суждения неосновательные, несмотря на серьезный и степенный тон, на внешнюю тщательную обработку. Примеров этого также можно было бы привести множество; но мы ограничимся немногим. В параграфе 47 автор рассуждает о лирическом элементе в богослужебно-храмовой проповеди, не давая себе ясного отчета о предмете своей речи. Воодушевление проповедника, теплота его речи могут быть или плодом его христианской убежденности, любви к слушателям, духовной опытности, или же результатом художественного характера проповеди. |
| —797— лении детей с судьбой избранного еврейского народа заключается цель преподавания библейской истории, но в сообщении детям религиозных знаний, обогащении учащихся представлениями нравственно-религиозной жизни, указании им образцов для подражания, воздействии на их нравственное чувство и стремления» и т. д. А вот что автор пишет в третьей части о библейской истории как предмете внебогослужебных собеседований (72): «При ведении внебогослужебных собеседований по свящ. истории проповедник должен помнить, что цель его собеседований не познакомить своих слушателей с исторической судьбой еврейского народа, а извлечь для них поучение и назидание. Задача священника – не в том, чтобы сообщить народу специальные и подробные сведения по библейской истории, не в том, чтобы его прихожане подробно и отчетливо знали все, напр., библейские события, лица, числа, собственные имена и т. д., – нет, свящ. история должна быть в этом случае не учебным предметом, а живым высоким средством к религиозному наставлению и назиданию слушателей» и т. д. Правда, первый отдел автор составлял по «реферату о преподавании Закона Божия в начальных училищах» свящ. Рождественского, «Методике Закона Божия» Соколова Аф., а третий по сочинениям Маврицкого В. «Воскр. и празд. внебог. собесед.», Дьяченко «О воскресных чтениях для народа»; но должен же он был заметить, что в этих разных пособиях речь, по существу, идет об одном и том же предмете?.. И при всем том, почему же он, кроме первой и третьей частей, не говорит о священно-исторических собеседованиях во второй части?... Примеров в этом роде невыгодных следствий отсутствия в разбираемой гомилетике общего отдела можно было бы привести множество: о редком параграфе нельзя не сказать или того или другого, – или что его содержание повторяется в других частях, или что оно несправедливо приурочено только к одной части. Другое невыгодное следствие указанного недостатка науки о пастырском проповедании Слова Божия сказывается в неосновательности случайных суждений автора по тем или другим вопросам принципиального характера. Не со- |
| др. и Прав. цер. II, 69 и 70). Нужно сказать, что слова Максимова о крестном знамении нет в самом древнем сборнике слов его (XVI в. хранящ. в Румян. муз. в Моск. публ. библ. 264). Это отсутствие слова, которое в последствии приверженцы двуперстия старались вносить во все известные собрания слов Максимовых (и вносили неодинаково по счету слов), объясняется тем, что собиратель совсем не имел в оригинале сего слова, которое могло быть написано препод. Максимом в последнее время его жизни – в обличение неосновательных проклятий на Стоглавом соборе (см. лг.31); или же хотя имел, но уже испорченное мудрованием о двуперстии, и потому оставил его без внимания, как не согласное с обычаем знаменоваться тремя перстами, сложенными вкупе. Нельзя оставить без внимания и того обстоятельства, что старшая после Румянцевской рукопись сочинений Максима с его словом о крестном знамении принадлежит Лавре препод. Сергия (в библ. Москов. духов. Акад.), где доканчивал свою страдальческую жизнь препод. Максим; однако эта рукопись слов его не есть автограф, а составлена иным лицом уже после смерти Максима (см. о Максиме Греке в Москвит. 1842 II, прим. 97). 88 Почтенная редакция Прав. собеседника не заметила почему-то сего исключения, и потому неверно сказала, что свидетельство Феодоритово одинаково излагается, как в стоглаве, так и в сборнике Даниила. (Прав. Собесед. Август. 1860 г. стр. 394). 89 Мы пользуемся тою редакциею стоглава (издан. Кожанчикова 1863 г.), которая особенно уважается старообрядцами за указание, будто бы в символе веры «сице подобает глаголати: и в Духа Святаго, Господа истиннаго, и животворящаго». См. глав. 9. стр. 68; хотя в приложении к тому же изданию указывается по другой редакции лучшее чтение: «сущее глаголется, и в Духа Святаго, истиннаго и животворящаго» ино то горазно, неции же глаголют: «и в Духа Святаго Господа истиннаго» ино то не горазно. Едино глаголати: или Господа, или истиннаго. – Смотр. Археолог. заметки о греческ. псалт. Архим. Амфилохия, Москв. 1866 г. |
| Скабалановича (Западно-европейские гильдии и западно-русские братства», Христ. Чтение, 1875 г., сент. и окт.), братства и гильдии развивались самостоятельно и нет никакой надобности объяснять замечаемое сходство «взаимодействием». Во всяком случае нельзя доказать, чтобы православные братства возникли только в тех городах, где было введено Магдебургское право, – как справедливо заметил автор критического обзора сочинения Флерова «О православных церковных братствах»; см. Рус. Беседу 1858 г., т. I (отдел критики). Сергиев Посад. Моск. губ. 2-я Типография А. И. Снегиревой . 1897. Оттиски из 2, 3 и 4 «Богословского Вестника» за 1897 год. 2 См. Востоков, Опис. рукоп. Румянц. муз. 1842 г., стр. 41. описание церквей Новгор. XV, или XVI век. 3 Большинство церквей в древности были деревянные (по обилию леса) и незатейливой архитектуры. В некоторых городах даже в башнях над воротами устраивались маленькие церкви, или часовни; Костомаров, Очер. дом. жизни, стр. 7, 16, 50. Строили сельские храмы только двумя способами, по старинному выражению: «клетцки», в виде большой клети, большого здания, молитвенного дома, или «вверх», то есть в форме теперешних церквей с шеей, трибунами и главами; Лешков, Рус. нар. и госуд., стр. 250. О постройке церквей частными лицами см. напр. П. С. Л., (Нов. I), т. III, стр. 13, 18, 127. 4 Улицы часто носили названия по именам церквей, построенных на них, и на пересечении улиц ставились образа в киотах; Костомаров, Очер. дом. жиз., стр. 33. Под названием «уличан» часто понимались «прихожане»; см. Стоглав, изд. Православ. Собесед., Казань, 1862 г., стр. 176–177. 5 П. Знаменский , в ст. Приход. духов. на Руси, в Прав. Обозр. 1866 г., Сент. стр. 17, замечает: так как древние города состояли из множества почти самостоятельных общин, так что каждая улица, составляла особую общину, то очень естественно, что церкви строились в городах целыми улицами: каждая из уличинских общин заботилась о снабжении себя особым храмом. Имея обширную автономию, улица стремилась получить и церковную, сделаться самостоятельным приходом. |
| Такова должна быть супружеская жизнь. Но то ли мы видим на самом деле? Вот какие, например, бывают у нас супружества: два лица заключают между собой брачный союз по минутному влечению или по каким-нибудь необдуманным расчетам, венчаются без совета старших, и что потом бывает? Поживут год-другой – разочаруются друг в друге и разойдутся в разные стороны, так что и не знают потом друг о друге. Или еще: завелись у нас, христиан православных, какие-то гражданские браки; но их и так назвать нельзя; для них и названия не подберешь. Избави Бог нас от таких безобразных браков. Но не лучше у нас и законные супружества. В наших семьях только и слышишь пререкания между супругами, упреки друг другу, брань, ругань, побои, крики, плач и прочее. И все это делается почти каждый день на глазах детей, на виду соседей и чуть ли не всей деревни. Но неужели нет между нами истинно христианских супружеств? Благодарение Богу – и между нами есть счастливые супружества, но только мало. Забыли мы Бога, не исполняем Его святого закона – и вот Господь и наказывает нас то тем, то другим бедствием; наказывает, между прочим, и супружеским несчастьем («Воскр. собесед.», в. 1, стр. 86). Христианская семейная жизнь Добрая жизнь и христианское поведение в доме, семействе есть основание и корень христианской нравственной жизни. Всякий человек в своем доме, в своем семействе усваивает первые навыки, созидает свой нрав, приучается к худому или доброму поведению, усваивает тот или другой характер. Без сомнения, вы не раз слышали такой отзыв о ком-нибудь: этот человек из хорошего дома, из хорошей семьи, и сам должен быть хорошим человеком, и, наоборот, такой человек из худой семьи, и сам таков же. И неудивительно! В добром семействе и дети вырастают добрыми и хорошими, и наоборот, в худом семействе они портятся. Поэтому добрая домашняя жизнь бывает основанием доброй христианской нравственности. Человек нигде не может так хорошо привыкнуть к исполнению Христовых заповедей, как в своем доме. Высшая заповедь есть любовь к ближним; но где ты можешь так усвоить эту заповедь и выказать любовь, как не в родном семействе. Тут-то легче всего обнаружится, есть ли у тебя добрые нравы и можешь ли возлюбить ближнего. Если уж ты не любишь родителей, братьев и сестер, если ты имеешь дурные отношения к ним, то каким образом можешь ты возлюбить чужих людей? |
|
|
