| 1 . Икона св. Николая чудотворца, XIII века, бывшая храмовой в упразднённом Николо-Липенском монастыре, а теперь находящаяся в Сковородском монастыре, к коему оный приписан. Величиной она в вышину 2½ аршина, а в ширину 1 аршин 12 вершков. На ней святитель изображён в крестчатых ризах, правой рукой благословляет, а левой держит евангелие. С правой стороны святителя изображён в малом виде Спаситель в крестчатых ризах подающим угоднику евангелие обеими руками, – а с левой Божия Матерь подаёт омофор 164 . По каймам вверху изображены два Архангела и 12 Апостолов, а по одну св. Василий Великий , Иоанн Златоуст , Кирилл, благоверный князь Борис, великомученик Георгий, Флор и Козма, а по другую: св. Григорий Богослов , Ипатий, Афанасий, Глеб, Димитрий, Лавр и Дамиан. На нижней кайме надпись древним полууставом: «Въ лето 6802 (1294) при князи Андреи Александровичи и при Клименте и при посаднице Андреи Климовичи написана бысть икона и раба Николы Васильевиче святому Николе въ честь и славу отъ века и до века. А писалъ грешный Александръ Петровъ сынъ. Да въ лето 7064 (1556), при державе царя и Государя великого князя Ивана Васильевича всея Руси самодержца и при Пимине Великого Новграда и Пскова, и Никольского игумена обновленъ бысть си образъ святаго Николая чудотворца Липенского монастыря 165 . О святителю отче Николае! своею святой молитвой призри притекающихъ къ честному твоему образу, заступи и избави отъ всякого зла, исполни сердецъ ихъ, а поставившему и обновившему икону мзду подаждь и въ веце и въ и услыши ихъ на всякомъ месте призывающихъ тая и просящихъ отъ тебе милости, слава Богу аминь. – Святителю Христовъ Николае, Миръ чудотворче, спаси и помилуй и соблюди христолюливаго православнаго царя и государя великого князя Ивана Васильевича всея Руси самодержца и христолюбивую царицу и ихъ благородная чада, благороднаго христолюбиваго царевича Ивана Ивановича и ихъ благородную дщерь христолюбивую царевну Святителю Христовъ Николае, моли Христа Бога нашего, да умножитъ Господь Богъ лета живота ихъ, да устроитъ царство ихъ твердо и весно в роды и роды до века аминь». Икона сия, не смотря на возобновление в 1556 году, носит на себе явные следы древнего греческого письма, поражающего величием изображения. |
| В этом соборе замечательны иконы: а) Подле царских врат – образ Богоматери с Предвечным Младенцем. По преданию, этот образ принесён был в Москву из Смоленска великою княгиней Софией Витовтовною, когда она сделалась супругой великого князя Василия Димитриевича; б) Над северными дверьми – Тихвинская икона Богоматери, она была келейною матери святого Димитрия царевича, царицы Марии Феодоровны; в) Над южными дверьми – образ святого Симона Столпника. Этот образ во время Всероссийских патриархов был выносим к действу новолетия; г) Образ Архангела Михаила, с изображением его чудес; д) На южной стене – образ святого Василия Великого , с которым вместе написан великий князь Василий Иоаннович, в иночестве Варлаам. Вероятно, Василий Великий был Ангел сего князя; е) На северо-восточном столбе – образ главы Иоанна Крестителя; в нём находится капля крови святого Иоанна Крестителя; ж) Пред иконостасом на аналогии – Гребневская икона Божией Матери, которою, по преданию, благословил царь Иоанн Васильевич Грозный царевича Димитрия. Архангельский собор служил усыпальницею древних русских великих князей и царей, начиная от Иоанна Даниловича Калиты до Иоанна Алексеевич а. Между гробницами великих князей и царей особенно замечательны две гробницы: в одной из них почивают на вскрытии мощи святого царевича Димитрия, а в другой под спудом – мощи святого Благоверного князя Михаила и боярина его Феодора. Святой благоверный царевич Димитрий был сын царя Иоанна Васильевича Грозного. По смерти его, престол царский наследовал сын его Феодор. По причине его слабого здоровья ему помогал в управлении родственник его боярин Борис Годунов. Побуждаемый властолюбием, он возымел желание наследовать престол царский. Пользуясь слабым здоровьем царя Феодора Иоанновича, Годунов решился осуществить своё намерение. После царя Феодора оставался ещё сын царя Иоанна Грозного царевич Димитрий, который должен был наследовать престол царский, Борис Годунов замыслил погубить царевича Димитрия, чтобы наследовать самому престол царский. |
| 27) «А яже мы из начала прияхом по Апостольскому и Святых Отец преданию, и по свидетельству Преподобного Петра Дамаскина и Святого Феодорита и блаженного Максима Грека , и по Соборному уложению Макария Митрополита Московского и всия России, и всего освященного Собора (двумя персты якоже Христос) тыя новыя веры учители двумя персты креститеся возбраняют, а некрестящихся щепотью (тремя персты) проклинают. И тем они точию всуе себе труждают, и грех на свою голову собирают, понеже бо писано есть: Аще Святитель проклинает не по воле Божией, сиречь, не по Священным правилом, не последует им Божий суд: а покаряющиися аще и проклинаемы от них, но от Бога великим хвалам сподобятся, и достойны суть. А иже при Благоверном Царе и Великом Князь Иоанне Васильевиче всея России и Преосвященном Макарии Митрополите по Апостольскому преданию на освященном своем Соборе уложили: «аще кто не крестится двумя персты, якоже Христос, да будет проклят» и вечному проклятию предали: и они тому Царскому уложению и освященному Собору, паче же Христову и Апостольскому преданию не повинуются, да и нам такожде повиноватися не велят, и полагают то Соборное проклятие ни за что. И тем своим неповиновением учинили себе под вечным проклятием, да и нас грешных ведут ныне с собою под тое же проклятие.» «А яже мы», т. е. Соловецкие челобитчики? Кому же верить? Кому лучше знать истину предания Восточной Греческой Церкви? Правительству ли Церкви верховному, которому Словом Божиим предоставлено право править слово истины (2Т. 2:2, 15), или челобитчикам, монастырянам, на краю северного света живущим, даже Иеромонахов не имеющим в обществе своем 92 ? Челобитчики сами шлются в Челобитной на Греков же: на Петра Дамаскина , на Максима, на Блаженного Феодорита и, наконец уже, на свой Русский Стоглавный Собор. Но знать надобно, что Петр Дамаскин был простой также монах, и жил уже в одиннадцатом столетии после Р. X. А книги его поступили в Соловецкий Монастырь не раньше 17-го столетия, после первого перевода их на язык Славянский 93 . Максим, монах также, жил уже в 16-м столетии. Стоглавный Собор был еще после и Максима, в 1551 году, и сам должен был узнавать, и узнавал от Греческих писателей истинное восточное предание о Кресте. Древен только Феодорит, живший в 5-м веке. Но всех их древнее обычай, общее Церковное предание: оно было с самого начала Христианства. «Из сохраненных в Церкви догматов и проповеданий, – пишет Св. Василий Великий 94 в 4-м веке, –некоторые имеем мы от письменного наставления, а некоторые прияли от Апостольского предания по преемству в тайне. Напр. прежде всего упомяну о первом и самом общем, чтобы уповающие на имя Господа нашего Иисуса Христа знаменались образом Креста, – кто учил сему Писанием?» |
| 831 Милютин Николай Алексеевич, знаменитый государственный деятель эпохи преобразования, родной брат Д.А. Милютина военного министра. С 1864 г. назначен статс-секретарем по делам Польши. 836 Сергиевский Николай Александрович, директор канцелярии обер-прокурора, впоследствии попечитель Виленского учебного округа. 837 Графиня Антонина Дмитриевна Блудова, дочь графа Дмитрия Николаевича Блудова, президента Академии Наук. 839 Протоиерей Василий Васильевич Гречулевич, в монашестве Виталий, основатель журнала «Странник». Сконч. в сане епископа Могилевского 1885 г. 841 Кирилл Наумов , епископ Мелитопольский и начальник духовной миссии в Иерусалиме. В 1863 году отозван из Иерусалима и помещен за неимением вакантной епископской кафедры в Казанском Спасо-Преображенском монастыре, где и скончался в феврале 1866 г. Протоиерей Павлович, ученик преосвящ. Кирилла так характеризует его в своем стихотворении: Почти в ту же поруˆБез всяких ветрил Пошел сильно в горуˆИ юный Кирилл. B словах очень тонок И сладкоречив. Был мил, как ребенок, Но к славе ревнив. Любил с увлеченьем О всем говорить И быстрым пареньем Лень мысли корить. 850 Летопись о многих мятежах, стр. 26 Акты Арх. Экспед. 3, 159, 150. Гор. Пелым ныне не существует, а имеется только село с волостным правлением. – Пелым начат постройкой по царскому указу в 1592 г. на северном берегу р. Тавды, впадающей в Тобол ниже устья реки Пелыма… – Описание Сибирского царства, Миллера, стр. 226–245. 851 С прибытием колокола в Тобольск, он был сдан приказной избе Сибирского воеводы, и записан в статейный список «первым ссыльным колоколом». Колокол этот много лет мытарствовал в ограде Благовещенской церкви. За смертью Бориса Годунова сибирский воевода разрешил поместить его на колокольне церкви Спаса, что на Торгу. В 1837 году архиепископ Тобольский и Сибирский Афанасий для отличия его от прочих колоколов, приказал учинить на нем надпись следующего содержания: «сей колокол, в который били в набат при убиении Благоверного царевича Димитрия, в 1593 г. |
| В 1552 году настал конец продолжительному и многотрудному подвигу святого Василия. Незадолго до своей кончины блаженный «болезнию объят быв, лежаше на одре». Весть о болезни блаженного Василия быстро разнеслась по Москве и достигла царя. Благоверный царь и великий князь Иоанн Васильевич с благочестивою царицею и великою княгинею Анастасиею и своими «благородными» царевичами – Иоанном и Феодором пришли навестить блаженного и испросить его молитв. Блаженный, при последнем издыхании, царевичу Феодору пророчески сказал: «Вся прародителей твоих, твоя будут, и наследник будеши им» 397 . Необычайная радость осияла лице блаженного, ибо созерцал он пришествие к нему ангелов Божиих и «тако предаде душу свою в руце Божии» 398 ; и «исполнися от телесе святого весь город благоухания и все граждане течаху великим и скорым шествием видети погребение блаженного» 399 . Умилительное было зрелище: «царь бо и князи тело святого сами несоша до святой церкви на раменах своих»; митрополит, архиерей и много священников с принтами пели псалмы и песни духовные. Народ со слезами взывал: «О преблаженне Василие, молися о нас прилежно Христу Богу нашему, буди граду нашему Москве и всем Российским градом и весем забрало и щит и крестоносному царю нашему и его благочестивой царице и благородным чадам его похвала и утверждение и радости податель» 400 . Царь и царица проливали слезы радостные и скорбные: «радостные – в таковом скончании видя совершенна и причтенна святых лику; скорбные же – о лишении доброго подвижника». «Мнози же тогда прикосновением к святым его мощам исцеление получиша» 401 . Так с великою честию преданы были земле мощи почившего Василия блаженного. Сей святый труженик не дожил до ужасных казней Грозного и, 72 года юродствовав в Москве, перешел в блаженную вечность, 88 лет от рождения, 1552 года, августа 2-го. Тело его погребено было на кладбище Троицкой, на Рву, церкви, где в 1554 году, по повелению Грозного Иоанна, построен храм во имя Покрова Богородицы, в память покорения Казани. По Иконописному подлиннику Василий блаженный «подобием стар и сед, власы с ушей кудреваты, и брада курчевата и седа, невелика; наг весь, в руке платок» 402 . |
| Подводя итог развернувшимся событиям в 1461 г., по поручению московской власти тот же Симеон, или Пахомий Серб, или какой-то другой литератор на основании «Повести» Симеона и всех других материалов пишет: «Слово избранно от святых писаний, еже на латыню и сказание о составлении осьмого собора латыньскаго, и о извержении Сидора Прелестного, и о поставлении в русской земли митрополитов, о сих же похвала благоверному князю Василию Васильевичу всея Руси». Здесь уже открыто и смело проводится тенденция о превосходстве, единственности русского православия и московском великом князе как царе православия, ибо, как известно, великому князю Василию Васильевичу преимущественно принадлежит решимость отвергнуть митрополита Исидора с его унией. «Достоит же удивитися разуму и великому смыслу великого князя Василия Васильевича, – пишет летописец, – понеже о сем Исидоре митрополиты все умолчаша и воздремаша и уснуша; един же сей богомудрый и христолюбивый государь великий князь Василий Васильевич позна Исидорову прелесть пагубную, и скоро обличив посрами его, и вместо пастыря и учителя злым и губительным волком назва его». Лишь после этой смелой инициативы «вси епискупи... возбудишася; князи и бояре и велможи и множество христиан тогда вспомянуша и разумеша законы греческия прежния и начаша глаголати святыми писании и звати Исидора еретиком». Слово избранно открывает собой целую серию восторженно-патриотических произведений юной русской публицистики, служащих ярким выражением только что родившегося русского национального самосознания, гордого и счастливого своей осознанной благодатной миссией обладания сокровищем чистого православия и именно в этом полагающего высший смысл московской государственности. «Ныне убо, – читаем в Слове, – во временах богопросвещенная земля русская, святым правлением Божия церкви, тебе подобает во вселенной под солнечным сиянием с народом истинного в вере православья радоватися, одеявся светом благочестия, имея покров Божий на себе многосветлую благодать Господню, исполньшися цветов богозрачне цветущих – Божиих храмов... |
| Сегодня же миллионы христиан во всём мире знают и горячо любят его, почившего в Бозе иеро-схимонаха Серафима (Роуза) , так нежно любившего Россию и русский язык, автора многочисленных талантливых богословских трудов. Замечательные слова о церковном языке нашем некогда произнёс выдающийся деятель русской культуры Иван Васильевич Киреевский: «По необыкновенному стечению обсто ятельств церковнославянский язык имеет то преимущество над русским, над латинским, греческим и надо всеми возможными языками, имеющими азбуку, что на нём нет ни одной книги вредной, ни одной безполезной, не могущей усилить веру, очистить нравственность народа, укрепить связи его семейных, общественных и государственных отношений». Воистину, лучше и не сказать. «Угреша сердце моё...» Неподалёку (по московским, конечно же, меркам) от нашего дома вот уже седьмое столетие благоухает чудная обитель — Николо-Угрешский мужской монастырь, основанный в 1380 году на берегу Москвы-реки благоверным князем Димитрием Донским в память явления ему иконы Святителя и Чудотворца Николая. Она укрепила его в вере накануне тяжелейшего сражения на Куликовом поле. Да так, что святой князь воскликнул: «Сия всяугреша сердце моё». С тех самых пор это место называется Угреша, а на том месте, где прославленному полководцу была явлена икона, основан монастырь и возведён храм во имя Святителя Николая, архиепископа Мир Ликийских и Чудотворца. Так вот, недавно подошла ко мне в храме знакомая прихожанка и говорит, улыбаясь, что если попытаться, к примеру, перевести это тёплое и нежное древнее русское слово угреша на современный язык, то получится, простите, какая-нибудь грелка. А вот так — ну, до чего же красиво! Трудно не согласиться. От себя же добавлю, что и моё сердце «угреша» всякий раз, когда слышу неподражаемый в небесной своей красоте и загадочный в поэтической своей глубине наш Богом дарованный церковнославянский язык! В записке, присланной во время одной из встреч, прочитал: «Раньше в наших храмах пели все, потому и по сей день громко возглашают: “Глас осьмый!” Наша Церковь — Церковь поющих… » Да и мне самому приходилось поначалу недоумевать, к кому это так громко обращается во время службы регент с восклицанием: «Глас осьмый!» или «Глас первый!». |
| Чудеса, совершавшиеся от мощей того или другого угодника, служа необходимым условием его церковного прославления или его канонизации, должны были иметь поэтому важное значение. На них смотрели, как на самое главное доказательство прославления угодника от Бога. Поэтому к сохранению их принимались особенные меры: их записывали, и эти записи, при канонизации святого, представлялись высшей церковной власти для проверки. Впрочем, в этот период мы встречаем очень мало фактов и этого записывания чудес и этого их свидетельствования или проверки высшею властию Церкви. Первые указания на записывание чудес мы встречаем уже сравнительно в позднее время этого периода, именно в XIV-XV веках. Так, в житии св. Петра, митрополита Московского , усвояемом епископу Ростовскому Прохору, мы читаем: «да егда благоверный князь Иван, написав тя чюдеса и посла в град Володимер ко святому сбору, и, взем свиток преподобный епископ Прохор, взиде на онбол и нача чести чюдеса, бывшаа в граде Москве от гроба святаго митрополита Петра» 357 . Другой факт подобного записывания мы имеем уже из начала второй половины XV века. Именно, в 1461 году в Новгороде, во время пребывания там великого князя Московского Василия Васильевича случилось чудо, – препод. Варлаам Хутынский воскресил отрока Тумьгеня из мертвых. Это чудо было тогда же официально описано, вероятно, по поручению великого князя, Московским митрополичьим дьяком Родионом Кожухом 358 . Сведений о записывании чудес других святых этого времени мы не имеем до самого XVI века. Впрочем, при житиях святых обыкновенно в конце их мы встречаем почти всегда более или менее полный реестр их чудес. Это явление особенно становится заметным с XV века. И действительно, присматриваясь к житиям, явившимся в это время, и автором большей части которых был Пахомий Логофет, мы находим в них всегда приложение и этих чудес. Можно думать, что последние были заимствуемы в жития из монастырских записей чудес, которые велись там, на что, по-видимому, может указывать и то обстоятельство, что Пахомий Логофет нередко для написания того или другого жития отправлялся в монастырь, в котором подвизался святой, для собирания материала. Поэтому очень возможно, что в числе последних были и эти записи чудес. Наконец, то обстоятельство, что обычай записывания чудес в XVI веке делается уже у нас постоянным, может говорить в пользу того, что он получил свое начало ранее, именно в этот первый период канонизации наших святых. Но применялось ли это записывание чудес по отношению к каждому святому в этом периоде, на этот вопрос, за недостатком данных, сюда относящихся, трудно дать ответ. Напротив, находим известия, которые свидетельствуют о том, что чудеса святых не всегда старательно записывались. Так, в житии преп. Кирилла Белоозерского, автор его – Пахомий Логофет, сказав о погребении преподобного, продолжает далее: «множайша же ина чудеса при животе бывшая блаженнаго Кирилла множества ради, паче же и пред многими леты быша, писанию не предашеся» 359 . |
| 803 Граф Виктор Никитич Панин, бывший министр юстиции и с 1864 г. главноуправляющий II Отделением Его Императорского Величества канцелярией. Князь В.П. Мещерский пишет, что Панин носил название, данное ему Герценом, «трехполенный». «Каждый день по Невскому проспекту, в пятом часу дня, можно было встретить высокого старика, прямого как шест, в цилиндре на небольшой длинноватой голове, с очками на носу и с палкой всегда под мышкою. Прогулка эта была тем интереснее, что все видели графа Панина, но он никого никогда не видел, глядя прямо пред собою в пространство». См. Мои воспоминания, кн. Мещерского. Ч. I стр. 94–95. 805 Иван Васильевич Рождественский, протоиерей малой церкви Зимнего дворца и член св. Синода. Сконч. в 1882 г. 806 Василий Борисович Бажанов, протопресвитер и член св. Синода. С 1849 г. был избран в царского духовника и занимал это служение при трех императорах. Бажанов оставил о себе память как богослов, законоучитель, опытный нравоучитель и сердечный проповедник. 807 Куницын, профессор Царскосельского лицея и потом директор департамента иностранных исповеданий. 811 Анна Феодоровна Тютчева, дочь поэта Ф.И. Тютчева, воспитательница Великой Княжны Марии Александровны. По словам Мещерского искренность и правдивость этой умной женщины была замечательна. Бывало она такие вещи высказывала в правдивой речи, что и страх брал, что Государь слышал эти речи, и смех брал при виде испуганных этой правдой царедворцев. 815 В защиту «оставления в подозрении» митрополит Филарет писал следующее: «Нельзя отрицать, что между подсудимыми бывают такие, которые ясно не уличены в преступлении или поступке, но о котором делопроизводство представляет немаловажные признаки, что преступление или поступок ими совершены, и которых общественное мнение оставляет в подозрении, что бы ни говорили о них закон и суд. Итак, закон закрывает себе глаза, когда определяет: не оставлять никого в подозрении; и когда по сему правилу отпускает от суда в равном достоинстве оклеветанного невинно и виновного, которому удалось затмить истину обвинения. Пусть в области светской делается опыт, послужит ли такое действование к очищению или к засорению общества. Но для духовного ведомства такое действование не удобно». Собр. мн. и отз. м. Филарета. Т. V, ч. 2. стр. 729. |
| Голосок у Горкина старенький, дребезжит, такой приятный. Я прошу его спеть ещё, еще, и еще разок. И поем вместе с ним. Он говорит, что эта молитва «страшно победная», в году два раза поют только; завтра, на Троицу, да на Пасхе, на первый день, в какую-то знатную вечерню. Сперва «Свете тихий» пропоют, а потом ее. — Прабабушка Устинья одну молитовку мне доверила, а отец Виктор серчает… нет, говорит, такой! Есть, по старой книге. Как с цветочками встанем на коленки, ты и пошепчи в травку: «и тебе мати-сыра земля, согрешил, мол, душою и телом». Она те и услышит, и спокаешься во грехах. Все ей грешим. Выростешь — узнаешь, как грешим. А то бы рай на земле был. Вот Господь завтра и посетит ее, благословит, А на Духов День, может, и дожжок пошлет… божью благодать. Я смотрю на серую землю, и она кажется мне другой, будто она живая, — молчит только. И радостно мне, и отчего-то грустно. Сходится народ к обеду. Въезжает на дрожках Василь-Василич, валится с них, — и прямо под колодец. Горкин ему качает и говорит: «нехорошо, Вася… не годится». Он только хрипит: «взопрел!» Встряхивается, ерошит рыжие волосы, глядит вспухшими мутными глазами, утирается красным платком и валится на дрожки. Говорит, мотаясь: «в ты-щи местов надоть… йедуу!» Кричат от ворот — «хозяин!». Василь-Василич вскакивает, швыряет картуз об дрожки и тянет из пиджака книжечку. Кричит: «тверрдо стою, мо…гу!» Ему подают картуз. Въезжает верхом отец, Кавказка в мыле. — Косой здесь? — спрашивает отец и видит Василь-Василича. — Да где тебя носило — поймать не мог? — Все в порядке, будь-п-койныс… тыщи местов изъездил! — кричит Василь-Василич и ерзает большим пальцем по книжечке, но грязные листочки слиплись. Там какие-то палочки, кружочки и крестики, и никто их не понимает, только Василь-Василич. — Хо-рош! — говорит отец. — Пример показываешь. — Будь-п-койныс, крепко стою… голову запекло, взопрелс! В тыще местов был; все… как есть, в прядке! Отец смотрит на него, он смотрит на отца — не колыхнется. Отец забрасывает вопросами: поданы ли под Воробьевку лодки, в Марьиной роще как, сколько свай вбито у Спасского, что купальни у Каменного, портомойни на Яузе, плоты под Симоновом, дачи в Сокольниках, лодки на перевозе под Девичьим… Василь-Василич ерзает пальцем в книжечке, с носа его повисла капелька, нос багровый и маслится. Все в порядке: купальни, стройка в Сокольниках, лодки под Воробьевку поданы для гулянья, и душегубки для англичан, и фиверки в Зоологическом на пруду наводят, и травы пять возов к вечеру подвезут, душистой-ароматной, для Святой Троицы, и сваи, и портомойни, и камня выгружено, и кокоры с барок на стройку посланы, и… Все в порядке! |
|
|
