| Нельзя сказать, что в это время в столице не было других добродетельных женщин. Сама Олимпиада, по словам епископа Палладия, в духовной своей жизни шла по стопам благочестивой и ученейшей женщины того времени – диаконисы Сальвии (Сальвины), чрезвычайно начитанной, прочитавшей практически всех отцов Церкви того времени, аскетический образ жизни которой приводил в удивление даже монахов. Были и другие вдовы, ставшие по своему благочестию диаконисами, но именно Олимпиаде, подвизавшейся с раннего детства в служении Богу, было предназначено стать избранным сосудом, достигшим редчайшего уровня бесстрастия и покорности воли Божией. В конце 397 года, после смерти патриарха Нектария, на Константинопольскую кафедру был избран знаменитый антиохийский пресвитер Иоанн Златоуст, муж богодухновенный, ревнитель благочестия, опытнейший наставник для устремленных к Богу пасомых. Нельзя не удивляться премудрости Божией, соединивших этих двух столпов благочестия для взаимного усовершенствования их светлых душ, для вспоможения этих ревнителей в деле спасения константинопольской паствы, для их взаимной поддержки в скорбях и заточениях, понесенных ими в дальнейшей жизни. На Константинопольском престоле тогда уже не было Феодосия Великого, поборника Православия, ведшего сокрушительную борьбу с язычеством, он почил в 395 году, и империя была разделена между двумя его сыновьями – слабохарактерным Аркадием и Гонорием. Восточная часть империи управлялась Аркадием, но в этом управлении принимала деятельное участие его супруга, своенравная и властолюбивая Евдоксия, дочь римского полководца германского происхождения. Святитель Иоанн, оказавшись на Константинопольской кафедре, в красивейшем городе, где роскошь и богатство аристократии уживались подчас с низостью и распутством ее нравов, не мог не выделить в этой среде диаконису Олимпиаду, украшенную неветшающими духовными добродетелями, подкрепленными неисчислимыми делами милосердия. Олимпиада стала ближайшей и преданнейшей помощницей и ученицей святителя. Ее благочестивая жизнь, ее добрые дела, ее чистейшая душа, стали образцом подражания для других диаконис, дев и вдовиц константинопольского клира. Иоанн Златоуст, имея возможность при совместной деятельности близко присмотреться к своей ученице, оставил нам драгоценные сведения о ее редких качествах. Он подробно знакомит нас с нею и открывает одно за другим сокровища святой души этой замечательной подвижницы в сохранившихся 17 письмах к ней. Никогда привязанность более живая и трогательная не существовала между двумя людьми, сближенными только узами духовными. «То был один дух в двух телах, или то были две подобные души, взаимно друг другу подчиненные», – восклицает епископ Палладий. |
| В начале весны ей приказано было, однако, оставить столицу без прямого указания места изгнания. Долгое время скиталась она из одного места в другое – больная, униженная, не зная, где приклонить голову. В середине осени 405 года ей предложено было возвратиться в столицу. «Враги и теперь обвиняли ее, будто она подняла волнение в среде царского окружения и иерархии по поводу удаления патриарха, святого Иоанна» 54 . На самом деле Олимпиада не могла признать законно избранным Арсакия-схизматика, но тем не менее она чтила епископский сан, не отделялась от истинной Церкви. Много раз призывали ее к суду; бесстыдные слуги позорили ее, рвали на ней платье. Олимпиаду не оправдали, несмотря на ее невиновность и на доказательность ее правдивых ответов. Одни имения ее продавались с публичного торга, другие разоряемы были чернью, за третьи таскали ее по судам. Собственные слуги ее, которым благотворила она, как мать, восставали против нее по наущению врагов. Облагодетельствованные ее милостынями люди вели себя как враги. Провидение всем этим предуготовляло Олимпиаде венец бескровного мученичества. Родственница царей, одна из богатейших во вселенной женщин, она стояла теперь оскорбленная, позоримая, беззащитная. Как и ее Божественный Учитель Христос, она переносила все эти глумления с истинно ангельской кротостью и неподражаемым терпением. Никто из близких к ней никогда не замечал, «чтобы эта христоносная порицала кого-нибудь», – говорил о ней Палладий в «Лавсаике» 55 . Неизвестно, сколько времени продолжалось это преследование святой диакониссы, но наконец настал решительный час. «Видя ее откровенность в защите истины и не будучи в состоянии перенести ее несомненной любви к Богу, желая прекратить вызванное ею волнение по поводу отозвания святого Иоанна, враги изгнали ее в Кизик» 56 . Между тем политические события в связи с церковным расколом являли ужасную действительность. Лютая смерть Евдоксии, смерть престарелого Арсакия, противоправное избрание энергичного, но враждебного Златоусту патриарха Константинопольского Аттика, новое торжество врагов, приобретших влияние при Аркадии, – все эти события более и более давали простор для торжества власти тьмы. |
| В особенности поддалась панике императрица. Жизнеописатель Иоанна Златоуста епископ Елеонопольский Палладий пишет, что Евдоксия в своей спальне пережила какое-то явление Иоанна Златоуста. Блаженный Феодорит сообщает, что в эти же дни случилось в Константинополе землетрясение. Феофил поспешил бежать в Александрию, боясь быть утопленным в море, а императрица потребовала возвращения Златоуста. Она сама послала с особым курьером письмо к нему, уверяя, что она лично непричастна к его высылке и приглашает вернуться в столицу. Диакониса Олимпиада, столько пережившая во время суда, старалась изо всех сил сохранить этот неустойчивый мир между Церковью и светской властью. Но правдолюбие и бескомпромиссность Златоуста не могли сочетаться с переходящей все границы распущенностью и безнравственностью императрицы. Так, по наущению эпарха, язычника, она воздвигнула себе серебряную статую перед храмом и устроила празднество с неистовыми плясками, пением и лицедейством перед ним. Некоторые историки считают, что проповедь святителя о женских пороках была преподнесена врагами Златоуста, как направленная лично против императрицы, что вызвало у нее слезы, гнев и требование его удаления. Другие вспоминают проповедь «Против зрелищ», где Златоуст якобы произнес: «Опять беснуется Иродиада, опять пляшет, опять требует головы Иоанна». Так или иначе, но враги Златоуста делали все, чтобы обострить конфликт его со светской властью, их цель была – выдворить святителя из столицы, и они этого добились. Второй Собор «под дубом», несмотря на сильное противодействие сторонников святителя, вторично осудил его. Александрийского Феофила на нем не было, он прислал своих представителей. Одно из обвинений, выдвинутых против Златоуста, – его возвращение на кафедру после первого изгнания без соборного решения епископов. По решению этого второго Собора святитель Иоанн лишался сана и подвергался ссылке. Но власти до времени боялись объявлять приговор, а потребовали лишь временного его заточения в архиерейском доме. |
| Архиепископ Константинопольский Нектарий (предшественник святителя Иоанна Златоуста) возвел святую Олимпиаду в диакониссы... Обязанности диаконисс заключались в заботе о страждущих, несчастных женщинах, обучении их закону Божию, услужении при совершении над ними Святых Таинств... И святая Олимпиада во всем явила пример. С того времени как святитель Иоанн Златоуст был возведен на Константинопольскую кафедру, святая Олимпиада стала его ближайшим духовным другом, и потому, как только буря бед обрушилась на святителя, враги его восстали и на нее. Ее клеветнически обвиняли в разных преступлениях. Хотя ложность их была и очевидна (например, ее обвиняли в поджоге храма святой Софии, - и это ту, которая построила на свои средства не один храм), ее влачили по судам, причиняли немало страданий, довели до болезни, изгнали, как и святителя Иоанна Златоуста, из Константинополя. В изгнании она и скончалась в 410 г. - вскоре после кончины святителя Иоанна Златоуста († 407), своего великого духовного руководителя... " Какое слово, - сетует и восторгается Константинопольский святитель, - будет у нас достаточно, каковы должны быть рассказы, если кто-нибудь стал бы перечислять твои страдания, начиная с детского возраста до настоящего времени, страдания от домашних, от чужих, от друзей, от врагов, от находящихся в родстве, от тех, кто ни в каких родственных отношениях не стояли, от обладающих могуществом, от людей простых, от начальников, от частных людей, от принадлежащих к клиру? Ведь каждое из этих страданий, если бы кто стал излагать его только само по себе, в состоянии превратить рассказ о нем в целую историю " [с. 578]. " В самом деле, тебя не переставала постоянно осаждать болезнь тела различных видов и свойств, болезнь более тяжелая, чем бесчисленные виды смерти; бесчисленные ругательства, оскорбления и ябеды не переставали устремляться против тебя " [с. 603] [ 6 ]. Святая жизнь Олимпиады была предметом утешения, радости для многих и подражания для ищущих благ вечных. " Жизнь без тщеславия, открытая наружность, нрав искренний, лице без всяких прикрас, изможденное тело, скромный ум, чуждый гордости рассудок, безмятежное сердце, неусыпное бодрствование, безмерная любовь, необъятная благотворительность, бедная одежда, чрезмерное воздержание, мысль, устремленная к Богу, вечные надежды, неизобразимые дела милосердия - вот ее украшение " [ 7 ]. |
| Судя по известным письмам Златоуста, Олимпиада была одарена от природы живым и проницательным умом, воспитанным на твердом основании Священного Писания и книг так называемой христианской философии. Ум ее, очевидно, был силен и тверд в убеждениях и приучен ею к основательному взвешиванию чужих воззрений. Таким образом, Златоуст имел дело с ученицей, не легко поддающейся чужим убеждениям, и с больной, которая оспаривает средства к своему врачеванию. Вследствие этого в письмах он часто возвращается к одному и тому же увещеванию и снова и снова настаивает на своих основательных доводах с возрастающей силой красноречия. С искусством опытного духовного врача он, прежде всего, находит корень болезни, таившейся в ее душе, и, изучив причину, изобретает средства бороться с ней. Как мы увидим, Иоанн Златоуст усматривает три причины уныния, овладевшего святой душой Олимпиады. Это были: бедствия Церкви, которой она служила; невинное страдание его самого и ее собственное здоровье, надломленное подвигами и страданиями 69 . Мы постараемся вкратце разобрать все семнадцать писем. В первом письме святитель рисует перед внутренними очами своей ученицы картину ужасных церковных бедствий, от которых она так страдала. Он соглашается с нею, что все это ужасно, но тем не менее не одобряет ее уныния. Основываясь на слове Божием, с отеческой заботливостью святитель старается извлечь душу Олимпиады из мрака уныния, вникая с нею вместе в первую причину ее печали: «Итак, – пишет Иоанн Златоуст , – постараюсь облегчить раны горести твоей и рассеять мысли, наводящие на тебя облако печали. Что смущает твою душу? О чем скорбишь ты и крушишься? Что жестокая и мрачная непогода облегла Церковь и все обратила в безлунную ночь? Что больше и больше растет и умножается гибель вселенной?.. Все это и сам я знаю, и никто против этого не спорит. Впрочем, видя это, я не отказываюсь от лучших надежд моих; думаю о Правителе всех происшествий, Который не искусством побеждает непогоду, но единым мановением укрощает бурю. Почему же не в начале и не вдруг? Это Его обычай – не прекращать несчастий, лишь только наступили они; но пусть возрастут, дойдут до крайности и большая часть людей станет терять надежду; тогда Он начинает чудодействовать и производить необыкновенные дела, с одной стороны, показывая Собственную силу, с другой – упражняя терпение злополучных. Итак, не падай духом. Одно только ужасно, Олимпиада, одно есть действительное искушение: это грех – единственное слово, которое я непрестанно твердил тебе. Все прочее – басня» 70 . |
| Олимпиада, потрясенная до глубины души всеми бедствиями Церкви, прилагала все усилия, чтобы смягчить своими заботами тяжесть положения святителя. Трудно передать ее переживания, когда она видела тщетность своих усилий изменить ситуацию, улучшить положение невинного страдальца, несчастных православных, всех понесших несправедливые гонения и уничижения. Олимпиада – сильная в перенесении собственных невзгод – терялась при невозможности помочь своим близким, находящимся в беде. Для нее не было ничего болезненнее того, как видеть попирание своего учителя, наставника, человека, который был для нее выше всех на земле. Преданность Олимпиады своему духовному отцу была необыкновенно велика, но ничего нельзя было изменить. Тьерри так описывает прощание Олимпиады со своим духовным отцом, которое происходило в соборе святой Софии. «Подозвав к себе Олимпиаду, Пентадию, Ампруклу, Сальвину, – тех, кто более других был ему привержен, он сказал им: “Подойдите, дочери мои, и слушайте меня внимательно. Что касается меня самого, чувствую, что все кончено: мой путь совершен; быть может, вы не увидите более лица моего. Даю вам одно только поручение: кто-нибудь возведенный на этот престол с общего согласия без происков и властолюбия, будет моим преемником, покоритесь ему, как бы мне самому, ибо Церковь не может остаться без епископа. Заслужите тем милосердие и поминайте меня в своих молитвах”. Диаконисы, слушая его, бросились к его ногам, обливая их слезами. Тогда, подозвав одного из священников, следовавших за ним, он сказал: “Удали их, чтобы их скорбь не возбудила народ”». Иоанн Златоуст покинул храм святой Софии. «Ангел церкви, – говорит епископ Палладий, как очевидец этой сцены, – удалился с ним». В ночь, когда святитель Иоанн покинул Константинополь, загорелся собор святой Софии, пламя перекинулось и на другие здания, огонь не пощадил ни здание Сената, ни собора с его прекрасными базиликами. Столица погрузилась в один из мрачных периодов своей истории. Но не так на эти события смотрели враги Златоуста: в пожаре они усмотрели дела рук человеческих, а именно, единомышленников и приверженцев низложенного архиепископа. Их хватали, арестовывали, сажали в тюрьмы, пытали. Многие из них скончались от страшных пыток, но причина пожара так и не была выяснена. Не добившись признания от стойких мужчин, власти решили подвергнуть пыткам женщин, надеясь, что они скорее признаются в злоумышленных действиях, и в первую очередь, как наиболее приближенную к изгнанному святителю, схватили Олимпиаду. |
| Созомен описывает: «Когда по тому же делу она (Олимпиада) была приведена на судилище, то на вопрос префекта, зачем зажгла она церковь, отвечала: “Не такова цель моей жизни; напротив, огромное свое состояние употребила я на обновление храмов Божиих”». Много раз ее привлекали к суду: ее стыдили, унижали, рвали на ней одежду. Несмотря на ее очевидную невиновность и невозможность доказать того, чего не было в действительности, несмотря на аргументированные доводы и основательность ее правдивых ответов, ее не оправдали. После изощренных допросов ее приговорили к значительному штрафу и ссылке. Осталось неясным, в чем же ее обвинили: в нелепой причастности к поджогу, или к оригенской ереси, или нашли еще какой-то предлог, известно только, что ее обвинители, не находя подтверждений своих обвинений, пытались ей приписать то одно, то другое. Историк Созомен говорит, что у Олимпиады были сильные заступники при дворе, из-за чего она имела некоторые послабления, но, вероятно, эти послабления касались того, что ее не подвергали смертельным пыткам. Родственница царей, одна из богатейших женщин, с безукоризненной совестью, она была поругаема, оскорбляема, позорима и беззащитна перед напором злобы и клеветы. Одни имения ее продавались с публичного торга, другие разорялись чернью, за третьи ее таскали по судам. Собственные ее слуги, к которым она относилась с материнской любовью, по наущению врагов восставали на нее, люди, которые пользовались ее милостыней, вели себя как враги. Клеветы и злословие от врагов, родных и знаемых, завидовавших ее святой жизни, с детства были ей знакомы. Но она не падала духом, мужественно переносила все неприятности, приписывая их сатане, а не людям. Она не отнимала ни от кого своей снисходительной всепрощающей любви. Злоба людей не смущала ее, не нарушала мира ее чистой души. И эти глумления она переносила с истинно ангельской кротостью и неподражаемым терпением. «Никто из близких к ней никогда не замечал, чтобы эта христоносица порицала кого-нибудь, – пишет епископ Палладий. – Вся тягостная жизнь ее прошла в сокрушении сердечном и в обильном излиянии слез; скорее можно было видеть во время зноя источник без воды, нежели ее поникшие, всегда созерцавшие Христа очи без слез». Оставив Константинополь, Олимпиада на некоторое время поселилась в Кизике. |
| Ее жизнь и состояние были полностью посвящены служению Богу. Она служила нуждам бедных и больных, и так щедро поддержала церкви в Греции, Малой Азии и Сирии не только деньгами, но и землями, что даже занявший константинопольскую кафедру Златоуст, которого можно было бы назвать великим проповедником милостыни и благотворительности, укорял за ее неразборчивую и безграничную щедрость, напоминая ей, что ее богатство – это дар Божий, и она должна быть мудрой в распределении своих средств. И этот совет, считает историк, была одним из причин ярой ненависти к святому алчного духовенства столицы, которое наживалось на пожертвованиях диакониссы . Олимпиада стала преданной духовной дочерью и другом святителя. Под его мудрым руководством святая диаконисса духовно возрастала. Она в свою очередь отплачивала архиепископу за его духовную заботу своим женским вниманием к его телесным нуждам, в особенности наблюдая, чтобы ему доставляли здоровую пищу, и чтобы сам Златоуст не подрывал и без того слабое здоровье слишком строгим воздержанием. Но она сама вела строгий образ жизни, нося старую и грубую одежду и ограничив себя в пище и во сне. Гонение, воздвигнутое на святителя, было для Олимпиады началом целого ряда испытаний, которые обнаружили все сокровища ее души. После изгнания Златоуста из Константинополя в 404 году, Олимпиада подверглась жестоким преследованиям, как и остальные последователи архипастыря. Она обвинялась в пожаре, вспыхнувшем немедленно после отъезда святителя и разрушившем храм святой Софии и палату Сената. Ее бесстрашие перед лицом префекта, который пытался угрозами заставить ее взять на себя вину, вызвало всеобщее восхищение. Однако, Олимпиада, презирая деньги, не поступилась своими убеждениями и, будучи изгнанной из Константинополя, поселилась в Кизике, откуда, помогая своему духовному наставнику, высылала деньги в далекую Армению. Одно из писем Златоуста, упоминает об этом событии. Известия о силе ее духа были большим утешением сосланному архиепископу, который испытывал огромные телесные страдания и душевную боль. |
| Сабиниана была диакониссой Антиохийской Церкви. «Она была отличена в ряду знаменитых женщин христианского Востока. По свидетельству одного церковного писателя 148 , она была теткой Златоуста со стороны отца и связана дружескими чувствами с Олимпиадой. Ее изображают девой, имевшей духовные видения и беседовавшей с Самим Богом» 149 . Иоанн Златоуст упоминает о ней в тринадцатом письме к Олимпиаде-диакониссе. «Пришла ко мне госпожа моя Сабиниана-диаконисса в тот же день, как я прибыл сюда (в Кукуз), скорбная, изнуренная, – пришла, говорю, хотя она в таком возрасте, в котором уже трудно двигаться с места. Впрочем, легкость и живость духа у нее юношеские, не чувствующие никаких огорчений. Она сказала, что готова идти со мной в Скифию, если только справедлив тот слух, будто меня отведут туда. Она твердо решила никогда не возвращаться к своим, а жить там, где буду я. Питомцы Церкви и ее приняли с большим усердием и ласковостью» 150 . Смелая диаконисса была принята в Кукузе, как того заслуживала подобная преданность; епископ Кукузский пожелал, чтобы она в той же должности жила при его Церкви, и прочие клирики оказали ей такое же почтение и сочувствие. Палладия, Мартирия и Елисандия – диакониссы О Палладии, Мартирии и Елисандии лишь только упоминается в пространном житии святой Олимпиады. Эти три современницы святого Иоанна Златоуста были родственницами Олимпиады. Они подвизались в монастыре, основанном в то время в Константинополе первой из диаконисе. За особое их благочестие Иоанн Златоуст , посещавший неоднократно монастырь святой Олимпиады, посвятил их в сан диаконисе. Елисандия была второй игуменией в монастыре после смерти святой Олимпиады и наместницы ее, Марины. Святая Кандида-диаконисса По следам Олимпиады, говорит в «Лавсаике» епископ Еленопольский Палладий, шла святая Кандида – дочь полководца Трояна. Она проводила весьма благочестивую жизнь: пеклась о благолепии храмов Божиих, чтила епископов, священство и весь клир по великому своему благоговению к Тайнам Христовым. Она достигла высокой чистоты 151 . Подвизалась она приблизительно в конце IV – начале V века. Святая игумения Феодула-диаконисса |
| Архиепископ Константинопольский Нектарий (предшественник святителя Иоанна Златоуста ) возвёл святую Олимпиаду в диакониссы... Обязанности диаконисс заключались в заботе о страждущих, несчастных женщинах, обучении их закону Божию, услужении при совершении над ним Святых Таинств... И святая Олимпиада во всём явила пример. С того времени как святитель Иоанн Златоуст был возведён на Константинопольскую кафедру, святая Олимпиада стала его ближайшим духовным другом, и потому, как только буря бед обрушилась на Святителя, враги его восстали на неё. Её клеветнически обвиняли в разных преступлениях. Хотя ложность их была и очевидна (например, её обвиняли в поджоге храма святой Софии, – это ту, которая построила на свои средства не один храм), её влачили по судам, причиняли немало страданий, довели до болезни, изгнали, как и святителя Иоанна Златоуста из Константинополя. В изгнании она и скончалась в 410 г. – вскоре после кончины святителя Иоанна Златоуста († 407), своего великого духовного руководителя... «Какое слово, – сетует и восторгается Константинопольский Святитель, – будет у нас достаточно, каковы должны быть рассказы, если кто-нибудь стал бы перечислять твои страдания, начиная с детского возраста до настоящего времени, страдания от домашних, от чужих, от друзей, от врагов, от находящихся в родстве, от тех, кто ни в каких родственных отношениях не стояли, от обладающих могуществом, от людей простых, от начальников, от частных людей, от принадлежащих к клиру? Ведь каждое из этих страданий, если бы кто стал излагать его только само по себе, в состоянии превратить рассказ о нём в целую историю (с.578). «В самом деле, тебя не переставала постоянно осаждать болезнь тела различных видов и свойств, болезнь более тяжёлая, чем бесчисленные виды смерти; бесчисленные ругательства, оскорбления и ябеды не переставали устремляться против тебя» (603) 453 . Святая жизнь Олимпиады была предметом утешения, радости для многих и подражания для ищущих благ вечных. «Жизнь без тщеславия, открытая наружность, нрав искренний, лице без всяких прикрас, измождённое тело, скромный ум, чуждый гордости рассудок, безмятежное сердце, неусыпное бодрствование, безмерная любовь, необъятная благотворительность, бедная одежда, чрезмерное воздержание, мысль, устремлённая к Богу, вечные надежды, неизобразимые дела милосердия – вот её украшение» 454 . |
|
|
