| Прежде всего вопросим неверца: Общенародные чудеса, кои Господь наш Иисус Христос сотворил в течение своего служения, довлели ль к тому, дабы уверить Иудеев, что звание Его было звание Божественное? Следственно они никакой не имели законной причины опровергнуть Его учение, а паче еще самого распять? Во-вторых спрашивается: Лазарево воскресение, которое несколькими днями предшествовало смерти и воскресению Господню, довлело ли к тому, дабы уверить Иудеев, что был Он действительный Сын Божий, воскрешение и жпвот? Третий вопрос: есть ли что истиннее сего изречения Спасителева, содержимого в притче о немилосердом богаче: аще Моисея и Пророков не послушают, и аще кто от мертвых воскреснет, не имут веры? 52 Если бы Иисус Христос по восстании своем явился Иудеям; то не могли ли бы сказать, что то есть призрак, или демон, приявший образ Иисусов для обмана и прельщения их? И уже не сказали ль о нем, что беса имать 53 , и что о князе бесовстем изгонит бесы? 54 Четвертый вопрос: свидетельство воинов, которым Пилат повелел стрещи гроб Иисуса Христа, и которые были очевидцы чудес, сопровождавших Его воскресение, не сильно ли было убедить их, что Он действительно восстал, тем паче, что предрек то во время своей жизни, и что они знали о сем предречении? И так, читая и не в силах будучи соблюсти равнодушие к такому предсказанию, не может быть, чтобы с любопытством не исследовали сбывшегося, и, исследуя, не дошли до истины. Так замечается Метафраст. Пятый вопрос: люди, упорство и злость простершие даже до того, что подкупили данных от Пилата воинов и заставили их сказать, что в ночное время пришли ученики Иисуса Христа и похитили тело Его, когда спала стража, – люди, говорю, таковых свойств заслуживали ль сие, чтобы Спаситель явился им по воскресении? И вероятно ли, что при виде бы Его обратились? Шестой и последний вопрос неверцам: их самих не поражает ли и не удивляет ли вера и откровенность наших Евангелистов, сказующих нам, что Иисус Христос по своем воскресении никому больше не явился, кроме Его учеников и еще тех, кои веровали в Него? §20. Возражение неверцев есть неоспоримое доказательство откровенности и верности Евангелистов |
| С другой стороны, Бог мог учредить, и нужно было, чтобы Он учредил откровенное Богослужение. Если оно находится, то без сомнения оно есть Христианская религия, и я не приемлю оной! … Чего Деисту не достает, чтобы быть Христианином? И чего бы это ему стоило? – Таким образом находятся почти одни умозрительные Деисты; а судя по делам, они – суть чистые безбожники. 10) Ты взносишь дело на решение судии; ты имеешь тяжбу с любимой его особой. При первом чтении бумаг, разум, правосудие произносят приговор в твою пользу, а страсть ропщет. Вновь прочитывают, исследуют, вникают, ищут слабого места, мнят усматривать оное и торжествуют. Таким-то образом обыкновенно поступают и в отношении к религии. 11) Каждый да вникает в самого себя, не кроется ли тут боязни веровать? В училище веры не приносятся ли гордость, влечение к удовольствиям и проч., и проч.? 12) Ежели религия была бы истинная, то она была бы повсеместна. Се злоупотребление разума! Рассматривай вещь относительно к тебе самому. Когда доказательства тверды, не требуй лучших. Что тебе до других? Помысли о самом себе. Бог объяснит, Бог оправдит свое правление; устрой ты твое поведение. 13) В Христианстве покажу тебе людей простых, грубых, но проницательнейших, нежели мудрецы века сего. Бесконечность, природа, величество Божие – се бездна, перед которой в трепете останавливается всяк из надменнейших любомудров, а простой человек, носимый на крылах благодати, пролетает оную! 14) В Христианстве покажу тебе сельских людей с благородными чувствованиями, превыше всех приключений, правосудных, праводушных, правдивых, беспристрастных. Чего здравый смысл не может произвести в крепчайших умах; религия, которую дерзают называть баснословной, производит то в уме так стесненном и столь ограниченном!!! 15) Катехизис много способствовал размышлениям Декарта. 16) Безбожник, который осуществит умозрения и систему свою, будет враждебное обществу чудовище. Спиноза всю добродетель разрешает на одно сие, чтобы следовать законам общественным… У Каннибалов он пожерл бы своего отца! Что же обязывает меня следовать сим законам?.. |
| Признаешь, что доказательства её, при всем том, что не находить их неоспоримыми, суть очень сильны; что разум твой поколеблен, но что еще покорен несовершенно. В сем положении нельзя тебе принуждать свой ум сказать что-либо против веры; можешь только содержать его в сомнении, неизвестности, нерешимости, недоумении: но, по крайней мере, собственная польза твоя долженствовала бы ускорить твое повиновение тому, что признаешь для себя надежнейшим. 3 . Как скоро Христианства сторону почитаешь безопаснейшей и полезнейшей, то легко могу доказать и справедливость её. Ты не безбожник; следовательно, допускаешь бытие Промысла, пекущегося о людях. Имея понятие о сем Промысле, можешь ли думать, чтобы он истинной пользе рода человеческого и его безопасности попустил состоять в последовании заблуждению? Все бы равно было отрицать, что Промысл втекает в вещи, до нас касающиеся, и говорить, что судьбу человеческую предоставляет он случаю. Таким образом допускаемая тобою пользы нашей и безопасности неразделимость с Христианством есть подтверждение истины веры, и убедительная причина ей предаться. 8) Равно безрассудным нахожу как слишком не доверять, так слишком и верить разуму. В воинственном деле робкий и очень отважный бывают равно вредны; герой держится середины. – Таким же образом мудрый ровным шагом идет между Пирронистом и Догматиком, преступающим пределы разума. Здравый рассудок познает свои границы и свою силу; не должно ни удерживать его, ни простирать слишком далеко. Ему принадлежит руководствовать нас, а не нашей гордости увлекать его за собой. Снесясь с ним, можем сказать свое мнение о том, что он видит; но не надобно нудить его изрещи что-либо о вещах, не подлежащих его зрению. Он не может нас обманывать, а мы в состоянии его обольстить. 9) Деист совершенно ли спокоен? Бог существует; Он есть мои Господь, мой Законодатель, который накажет за нарушение Его законов. Се необходимость благоговеть к Нему и сердцем и умом! И так я долженствую быть верен в моих обязательствах, справедлив, трезв, воздержен, кроток, щедр, умерен во вкушении удовольствий. |
| 24) Судя по тому, что говоришь против Промысла, должно счесть тебя безбожником; в самом же существе ты не Социнианец ли только? Можешь ли сам решить сие? Другая загадка! Говоришь ли к народу, который мало способен к размышлению? Или дерзаешь предлагать свои мысли любомудру, во все вникающему? Первому будешь говоришь языком невразумительным, а для второго возражения твои явятся весьма слабы. Для народа будешь слишком философ, для любомудра же великой невежда. Бог не зрит ли действий, неминуемо следующих из законов движения? Сии действия, еще неосуществленные, не имеют ли разумнительного бытия? В лето основания Рима не столь же ли достоверно было, что Кесарь некогда объявит войну Помпею; сколь достоверно сие, что в том году, когда Кесарь умер, покажутся кометы на нашем горизонте? Истина вразумительнее ли другой какой, не относя ее к нашим способностям? .... Приводимое из Св. Писания, если держаться буквенного смысла, доказывало бы больше, нежели что хотят оным доказать. Ныне, говорит Бог к Аврааму, познаю, яко ты Мя любиши. Следовательно Бог прежде не знал того, что был любезен Аврааму; и какая любовь, господствующая в его сердце? Ибо учинил опыт над ним, дабы удостовериться; не вящше ли к Исааку прилеплено отеческое сердце? – Известно, что Св. Писание переносными изречениями и в виде страстей человеческих представляет все те действия Божества, коих произведения сходствуют с нашими; и потому в оном говорится, что Бог раскаивается, что Бог огорчается, что Бог ожидает и проч. – Желают Бога, созидают Его по образу своих желаний, и ограничиванием уничтожают. Существо ограниченное не есть Бог . Если же познание Божества не простирается до свободной будущности, то будет иметь пределы. На сие ответствуют, что Божие могущество не престает быть беспредельным при всей невозможности создать такой круг, коего полупоперечники не равны были бы между собою. – Заметь, что для бесконечности Божия могущества не есть необходимо простираться до невозможного, противоречущего, мечтательного; нужно только, чтобы кроме мечтательного, исключая противоречащее и невозможное, могуществу Божию оставалась бесчисленность предметов, удобоприемлющих Его действование. |
| 38) Люди, Богу посвятившие себя, меньше других грешат по неведению; например, служитель церкви, зная свою должность, по крайней мере имеет время и способы вразумить себя. Если Бог проклятию предает злодейства человека, развлеченного и углубленного в мирскую суету, человека почти обнаженного средств и познаний: то каким оком воззрим на беззакония учителя веры Христовой, который работает греху, имея дар слова умилительнейшего, размышлений трогательнейших, нравственности утонченнейшей, – притом разумея обязанности во всем их пространстве, и мысленно объемля всю цепь следствий порока; который отступает от закона, пред глазами имея несчетные примеры святых мужей, проложивших обширнейший и краснейший путь к добродетели, к вечности? Вопрошают: для чего Бог попускает столь многим народам оставаться во мраке? Со своей стороны вопрошаю: каким образом не наказует слепотою тех, кои во зло употребляют толико сведений? Одно есть таинство милосердия равно, как другое – правосудия. Человек, посвятивший себя Богу, грешит с большей неблагодарностью. Бог оскорблялся грехами больше Израильтян, нежели необрезанных. Он изобличает других в неблагодарности пред Богом, порочит оную, но сам в ней превосходит. Он отрицается от своей жертвы, не знает своего долга и даже гнушается своим званием. Правила уединенной жизни становятся для него предметом ужаса. Отрекшийся от мира не может впасть в известные излишества без желания средств совершенно предаться другим горьшим. Он досадует на то, что в его состоянии честолюбие и мстительность осуждены на молчание. Следствия грехов его несравненно гибельнее. Не может он грешить, не сделав соблазна, не обесславив своего состояния, не усиливая распутства, не отваживая на злодеяние простые умы, примером своим не развращая с ним живущих; и как соблазны великое имеют влияние на порчу нравов, то и его беззакония становятся гнуснее и ненавистнее. 39) Почему страстолюбец кажется толь ужасным законопреступником? Думают, что предрассудки очень много участвуют в мнении об оном, и некто сказал, что набожные люди кроме любострастия ничего другого не признают за порок.... |
| – Нарушающего закон без смятения и страха? Есть человек, ни о чем не мыслящий? – Распутного, который кичится своим злодейством и умудряет себя в искустве грешить? Се есть человек вовсе неспособный мыслить! – Истины Евангельские имеют страшную силу. Действие их живо и проницательно. Стоит только приближить себя к сему солнцу, и вдруг объемлюшся огнем. Святым почитается тот, кто предается впечатлению оных и мыслит столько, сколько вера повелевает. 33) Нельзя совершенно описать блаженства небесного, и не иначе, как слабо можно изобразить то, что мы на земле называем счастьем. Таким образом никогда на позорище не отваживались описывать радость и представлять человека счастливого. Умы искуснейшие двигать нашей душой, редко покушались вдохнуть в нас радость, и сие потому, что другие страсти, или лучше сказать, другие положения сердца состоят в движениях, в волнении; радость же есть покой души, некоторый род сладостнейшего бездействия. – Бог, коему угодно было к употреблению сотворенных вещей присоединить удовольствия, мог ли бы обладание оными не соделать приятным? Чувства не больше значат, как средство к удовольствию. Давший им способность сообщать удовольствие душе, не силен ли учинить ее совершенно счастливою? Так может Он изменить душу по своему изволению; и земные удовольствия суть не иное что, как слабая тень удовольствия небесного... Св. мужи достойны вероятия, когда вещают нам о душевном мире, каковым Бог иногда награждал их в сей жизни. Они понимали, что внутрь чувствовали; они в те минуты были блаженны; сие блаженство невообразимо. Удовольствие есть душевное ощущение; но разумею оное только тогда, когда ощущаю. Я убежден во всемогуществе Божества, хотя не знаю того, чем душа моя может учиниться в руце Божией. 35) Уважение к людскому мнению, мечта, которую ад умел осуществить! Рабство, презираемое всем миром, и которое тот же мир творит ужаснее! Чудовище, существующее в одном только воображении!.. Нравясь другим, не нравлюсь я себе самому.... Что помыслят люди?.. Но Бог что помыслит? И что сам я помыслю? – Достопосмеятельность уважения к людскому мнению еще не со всех рассмотрена сторон: она есть мелкость ума и подлость души. |
| Исследуем сей ответ, хотя он есть не иное что, как скопище предположений произвольных, ничем не доказанных, и противных свидетельству самого Св. Павла, которого однакож надобно принять, если он не лжец, а исступленник. Лживость таковых предположений обнаруживается историей. Возобновим в нашей памяти историю о обращении сего Апостола, которую написал Св. Лука, и то, что сам он повествует о том же в двух местах 66 . Савл, как выше сказано, идет в Дамаск, преследуя учеников Господних. На пути велий свет облиста его; се есть молния, грому предшествовавшая; может быть он лишается зрения, падает на землю, и слышит глас, глаголющь к нему: Савле, Савле, что мя гониши? Се есть внутренний глас; ибо только он один слышал. Голос или звук, слышанный его спутниками, может быть, не иное что был, как звук громовый. Не будем сего оспаривать; вопрошаю только: в час смятения, и притом такого смятения, каков был, когда трепет объял Савла и поверг его долу, воображение его могло ли быть довольно спокойно, дабы принять впечатления слов так ясные и так определительные, что мнил бы слышать глас глаголющий к нему: Савле, Савле, что мя гониши? Я вопрошаю напоследок, как могла в Св. Павле произойти столь скоропостижная перемена? Ибо все, приписываемые ему, размышления требуют времени. Грозит небо, страх объемлет, трепещущая и колеблющаяся душа рассуждает и ищет причины угроз небесных. Хорошо ли делаю, что преследую Христиан? Первосвященники мне то приказывают, и кажется, самый закон повелевает; или не заключает ли зла какого гонение на Христиан? Кажется, мне то говорят гром гремящий и молния, меня ослепившая. Упреки совести не приходят, как по заключении. – И так энтузиазм, которой объемлет мгновенно Св. Павла и заставляет верить сему, что слышит он внутренний глас, укоряющий в гонении Иисуса Христа, сего рода энтузиазм, сказую, не мог бы в минуту овладеть им. Но последуем сему воображению, и сличим оное с историей. Савл, не зная лица вещающего, но признавая его достойным уважения, говорит к нему: кто еси, Господи? Господь ответствует: Аз есмь Иисус, его же ты гониши. |
| Один состоит в открытии буквенного и ближайшего смысла, который прежде всего представляется уму внимательного и просвещенного читателя. Другой же в извлечении таинственного, сокровенного смысла, который слова не вдруг представляет уму, или представляет, но не так ясно. Иудеи, блюстители Пророчеств, употребляли тот и другой способ; но несравненно предпочитали второй. Около сего обращались все занятия их законников. Для открытия буквенного смысла ничего больше не требуется, как хорошо разуметь язык Ветхого Завета, знать силу и употребление выражений, замечать цель священного писателя, союз и зависимость текста от предыдущего и последующего, и в помощь иметь еще некие знания, как то: знание нравов, обычаев, обрядов разных народов. Вообще сказать, ничего не требуется, кроме здравого разума и снискательных познаний. Особенное содействие Св. Духа здесь не нужно; потому что Он не сообщает ни знания языков, ни разумения наук, служащих к истолкованию книг священных. Нельзя того сказать о таинственном смысле, который сокровен в выражениях Пророков, и который, по сущности своей, не меньше буквенного смысла был в намерении Духа Божия. Надлежало, чтобы Дух Святый открыл его, и Пророкам Нового Завета даровал ключ от сих священных гаданий, без чего изъяснения их не больше бы имели твердости, как изъяснения и Жидовских учителей. В сем-то наипаче состояли дарования разума и пророчества 70 , о коих говорит Св. Павел. §31. Господь наш начал вразумлять своих учеников в таинственном смысле Ветхого Завета; довершил же то Св. Дух. Господь наш начал образовать своих учеников в слове разума во время обращения с ними по своем воскресении; главным же образом предоставил то Св. Духу, долженствовавшему излить на них дары, потребные к великому служению, на которое их избрал, и преимущественно даровал им разумение писаний. Устами Пророков вещал Дух Божий; следственно Ему надлежало и открывать смысл прорицалищных глаголов. Сему учит нас Павел, и то же подтверждает Петр, нам внушающий, что толкование пророчеств не есть плод учения и размышления, и что един Дух Божий, глаголавший во Пророцех, может нас руководить в истинном разумении цели их предсказаний. |
| В то же время некий сокровенный глас вещает к нему: возстав, Петре! заколи и яждь. Если сие видение есть видение энтузиазма, то надобно, чтоб энтузиазм был очень рассудителен, и чтобы периоды его уставлены были с большим порядком. – Энтузиазм сей открыл Св. Петру Евангельскую истину, которой он еще не знал, то есть, что уже не находилось различия между Иудеями и язычниками, что во всяком языце бояйся Бога и делаяй правду приятен Ему есть. С другой стороны, сей период энтузиазма схватывает его точно в то самое время, как надлежало осуществить таковое наставление. Ибо сие произошло тогда, когда приходят к нему с донесением, что сотник, язычник родом, но обращенный в Жидовство, просит его прийти в Кесарию и возвестити ему Евангелие. Апостольская история повествует о других подобных видениях 69 ; но яснейшее доказательство тому, что они не происходят от расстроенного соображения, есть сие, что образы вещей там начертаны рукой самой мудрости, что через них Апостолам открывается таинственная воля Промысла, и что за предсказанием всегда следовало исполнение. §29. Духовных даров нельзя почитать за одно с энтузиазмом. Рассуждение о даре языков Может быть начнут искать энтузиазма в сих духовных дарах, кои были первое возмездие веры, и достоверное и торжественное Св. Духа свидетельство о Евангелии и проповеди Апостолов. Но, верно, не найдут оного ни в даре языков, которой внезапу ниспослан на учеников Спасителевых в день Пятьдесятницы, ни в даре пророчества, который состоял, собственно, в разумении пророческих глаголов. Касательно дара языков, нет нужды входить в разные совопрошения, совопрощения больше любопытные, нежели полезные. Не будем исследовать, навсегда ли дар сей остался в Апостолах, или только для настоящей пользы и на одно мгновение был им сообщен. Предположим только (и сие неоспоримо, следуя повествованию Св. Луки ), что первые проповедники Евангелия, которые знали один Еврейский язык, употребляемый тогда в Сирии, и Галилейское наречие, а много что еще язык Греческий, соделавшийся общим на востоке со времени царствования преемников Александровых; – предположим, сказал я, что Апостолы в одно мгновение получили дар изъясняться языками различных провинций, населяемых сим множеством Иудеев, коих празднества Пасхи и Пятидесятницы привлекали в Иерусалим. |
| 5) Остается еще узнать, что чудеса Христовы также известны, как и чудеса Моисеевы, – се возражение Иудеям! – и что не меньше известны, как исторические и самые достоверные дела. Се возражение Деистам! Что принадлежит до четвертой статьи, я полагаю себя во времени, когда Иисус Христос творит чудеса. Бог силен вещать мне через людей; послание их может быть ясно познано мною из дел: следственно находятся дела, удовлетворительно доказывающие. Вообрази себе другие, различные от чудес Христовых, которые однакож имели бы один и тот же отличительный знак имоверности. 4) Случалось слышать разглагольствующих, что общие законы природы якобы довлеют к произведению чудес. Куда не мечется страх Деизма видеть истину его обуздывающую? Если общие законы довлеют к произведению чудес, то почему чудеса только тогда являлись, когда некоторые из людей призывают Творца природы в доказательство своего послания? Почему не ожидаем и даже в помышлении не имеем, чтобы нечто подобное долженствовало произойти завтра от какого-либо нам известного лица? 5) Что Цицерон говорил о выгодах, каковые нам доставляет мысль о бессмертии души, я тоже говорю о пользе веры. Она не имеет нужды в сем предуверении. Но хочу я тем устыдить человека, снисходящего до такой глупости и низкости, что отвергает такую истину, которая облагородствует, усовершает и делает его счастливым. 6) Я уверен, что удовольствие не есть единственная пружина, приводящая человека в движение. Человек любит свое совершенство столь же необходимо, сколько необходимо любит он свое счастье. Отсюда происходит, что сама природа велит нам любить тех, которых изображают высшими слабостей общих прочим людям. Добродетель сама по себе любезна; и да не говорят, что она любезна только потому, что некое удовольствие сопряжено с её подвигом. Когда человек любит свое совершенство и добродетель, его усовершающую; то бывает самодоволен, чувствуя себя добродетельным. Сие самодовольствие есть род удовольствия, но удовольствия не чувственного, а совсем различного от того, которое разумеют последователи отвергаемой мною системы. |
|
|
