| - Отдохнуть тебе надо, Коленька... Отдохнуть... Было очень тихо в палате, и тем слышней, как Русанов вздохнул, выдвинул голову из рук и объявил: - Я уступаю, доктор. Колите! Как это называется? - расстроена? угнетена? - какой-то невидимый, но плотный тяжглый туман входит в грудь, а всг наше облегает и сдавливает к середине. И мы чувствуем только это сжатие, эту муть, не сразу даже понимаем, что именно нас так утеснило. Вот это чувствовала Вера Корнильевна, кончая обход и спускаясь вместе с Донцовой по лестнице. Ей было очень нехорошо. В таких случаях помогает вслушаться и разобраться: отчего это всг? И выставить что-то в заслон. Вот что было: была боязнь за мааамау - так звали между собой Людмилу Афанасьевну три ег ординатора-лучевика. Мамой она приходилась им и по возрасту - им всем близ тридцати, а ей под пятьдесят; и по тому особенному рвению, с которым натаскивала их на работу: она сама была старательна до въедливости и хотела, чтоб ту же старательность и въедливость усвоили все три " дочери " ; она была из последних, ещг охватывающих и рентгенодиагностику и рентгенотерапию, и вопреки направлению времени и дроблению знаний, добивалась, чтоб ег ординаторы тоже удержали обе. Не было секрета, который она таила бы для себя и не поделилась. И когда Вера Гангарт то в одном, то в другом оказывалась живей и острей ег, то " мама " только радовалась. Вера работала у нег уже восемь лет, от самого института - и вся сила, которую она в себе теперь чувствовала, сила вытягивать умоляющих людей из запахнувшей их смерти,- вся произошла от Людмилы Афанасьевны. Этот Русанов мог причинить " маме " тягучие неприятности. Мудрено голову приставить, а срубить немудрено. Да если бы только один Русанов! Это мог сделать любой больной с ожесточгнным сердцем. Ведь всякая травля, однажды кликнутая,- она не лежит, она бежит. Это - не след по воде, это борозда по памяти. Можно ег потом заглаживать, песочком засыпать,- но крикни опять кто-нибудь хоть спьяну: " бей врачей! " или " бей инженеров! " - и палки уже при руках. |
| - Так быть не может. Ведь вы - немец? - Да,- кивнул Федерау и, кажется, сокрушгнно. - Ну? Когда вас в ссылку везли - партбилеты должны были отобрать. - Не отобрали,- качал головой Федерау. Русанов скривился, трудно ему было говорить: - Ну так это просто упущение, спешили, торопились, запутались. Вы должны сами теперь сдать. - Да нет же! - на что был Федерау робкий, а упгрся.- Четырнадцатый год я с билетом, какая ошибка! Нас и в райком собирали, нам разъясняли: остагтесь членами партии, мы не смешиваем вас с общей массой. Отметка в комендатуре - отметкой, а членские взносы - взносами. Руководящих постов занимать нельзя, а на рядовых постах должны трудиться образцово. Вот так. - Ну, не знаю,- вздохнул Русанов. Ему и веки-то хотелось опустить, ему говорить было совсем трудно. Позавчерашний второй укол нисколько не помог - опухоль не опала, не размягчилась, и железным желваком всг давила ему под челюсть. Сегодня, расслабленный и предвидя новый мучительный бред, он лежал в ожидании третьего укола. Договаривались с Капой после третьего укола ехать в Москву - но Павел Николаевич потерял всю энергию борьбы, он только сейчас почувствовал, что значит обречгнность: третий или десятый, здесь или в Москве, но если опухоль не поддагтся лекарству, она не поддастся. Правда, опухоль ещг не была смерть: она могла остаться, сделать инвалидом, уродом, больным - но всг-таки связи опухоли со смертью Павел Николаевич не усматривал до вчерашнего дня, пока тот же Оглоед, начитавшийся медицинских книжек, не стал кому-то объяснять, что опухоль пускает яды по всему телу и вот почему нельзя ег в теле терпеть. И Павла Николаевича защипало, и понял он, что отмахнуться от смерти не выходит. Вчера на первом этаже он своими глазами видел, как на послеоперационного натянули с головой простыню. Теперь он осмыслил выражение, которое слышал между санитарками: " этому скоро под простынку " . Вот оно что! - смерть представляется нам чгрной, но это только подступы к ней, а сама она - белая. Конечно, Русанов всегда знал, что поскольку все люди смертны, когда-нибудь должен сдать дела и он. Но - когда-нибудь, но не сейчас же! Каоагадааа-анаиабауадаь не страшно умереть-страшно умереть вот сейчас. |
| «“Ччерт его знает, чушь какая! — отозвался Русанов, с шипением и возмущением выговаривая ‘ч’, — неужели другую пластинку завести нельзя? За километр воняет, что мораль не наша! И чем же там люди живы?”… “Живы чем? — Даже и вслух это не выговаривалось. Неприлично вроде.— Мол, любовью”. “Лю-бо-вью!.. Нет, это не наша мораль! — потешались золотые очки. — Слушай, а кто это все написал?..» “Тол-стой…” “Нне может быть! — запротестовал Русанов. — Толстой? Учтите: Толстой писал только оптимистические и патриотические вещи, иначе б его не печатали. “Хлеб”, “Петр Первый”. Он — трижды лауреат Сталинской премии, да будет вам известно”. “Так это — не тот Толстой, — отозвался Демка из угла. — Это у нас Лев Толстой”. “Ах, не то-от? — растянул Русанов с облегчением отчасти, а отчасти кривясь. — Ах, это другой… Это который зеркало русской революции, рисовые котлетки? Так сю-сюкалка ваш Толстой! Он во многом, оч-чень во многом не разбирался. А злу надо противиться, паренек, со злом надо бороться”». (Ал. Солженицын, «Собрание сочинений», том 2, Посев, 1959 г., стр. 123–24). Консерваторы обычно бросают Толстому обвинение в том, что он потряс обветшалое здание старой Русской империи. Это так и есть, конечно, но и для советской системы нет писателя более опасного, чем Л.Н. Толстой. Достоевский, как это ни странно, менее опасен; с ним можно как-нибудь договориться. Он патриот, да еще какой. Он терпеть не может «полячишек» (и коммунистический бюрократ их не любит). Он, наконец, поклонник твердой власти. Это уж прямо здорово! А что он против революционеров — так и советская система их не переваривает! Но Толстой? Что делать с его проповедью любви, всеобщего равенства, с его отрицанием государства? Этого советский бюрократ уж совсем не понимает. И только твердит, как попугай, «зеркало русской революции». Почему зеркало и в чем выражается, что он зеркало, — это решительно никто не понимает. Значение Толстого в том, что он создал совершенно новый тип сурового обличителя, заступника за всех униженных и угнетенных, говорившего бесстрашно правду. |
| - Пашка! Иди сюда! На-ка пощупай бицепсы. Да не брезгуй, жми! Понял теперь, что значит инженер новой формации? Мы не рахитики, какие-нибудь там Эдуарды Христофоровичи, мы - люди гармонические. А ты вот хиловатый стал, засыхаешь за кожаной дверью. Иди к нам на завод, в цех устрою, а? Не хочешь?.. Ха-га!.. Захохотал и пошгл мыться, напевая: Мы - кузнецы, и дух наш молод. Вот этого-то здоровяка Русанов и представил сейчас врывающимся сюда, в палату, с кулаками. И не мог стряхнуть с себя ложный образ. С Родичевым они были когда-то друзья, в одной комсомольской ячейке, эту квартиру получали вместе от фабрики. Потом Родичев пошгл по линии рабфака и института, а Русанов - по линии профсоюза и по анкетному хозяйству. Сперва начали не ладить жгны, потом и сами они, Родичев часто разговаривал с Русановым в оскорбительном тоне, да и вообще держался слишком безответственно, противопоставлял себя коллективу. Бок о бок с ним жить стало невыносимо и тесно. Ну, да всг сошлось, и погорячились, конечно, и дал на него Павел Николаевич такой материал: что в частном разговоре с ним Родичев одобрительно высказывался о деятельности разгромленной Промпартии и намеревался у себя на заводе сколотить группу вредителей. (Прямо так он не говорил, но по своему поведению мог говорить и мог намереваться.) Только Русанов очень просил, чтоб имя его нигде не фигурировало в деле, и чтобы не было очной ставки. Но следователь гарантировал, что по закону и не требуется открывать Русанова, и не обязательна очная ставка - достаточно будет признания самого обвиняемого. Даже первоначальное русановское заявление можно не подшивать в том следственного дела, так что обвиняемый, подписывая 206-ю статью, нигде не встретит фамилию своего соседа по квартире. И так бы всг гладко прошло, если б не Гузун - секретарь заводского парткома. Ему из органов пришла выписка, что Родичев - враг народа, на предмет исключения его из партии первичной ячейкой. Но Гузун упгрся и стал шуметь, что Родичев - наш парень, и пусть ему дадут подробные материалы. На свою голову и нашумел, через два дня в ночь арестовали и его, а на третье утро благополучно исключили и Родичева, и Гузуна - как членов одной контрреволюционной подпольной организации. |
| И он рад был, когда Поддуев выписался, а на его койку перелгг белобрысый Федерау из угла. Вот уж кто был тихий! - уж тише его в палате не было. Он мог за целый день слова не сказать - лежал и смотрел грустно. Как сосед, он был для Вадима идеален,- но уже послезавтра, в пятницу, его должны были взять на операцию. Молчали-молчали, а сегодня всг-таки зашло что-то о болезнях, и Федерау сказал, что он болел и чуть не умер от воспаления мозговой оболочки. - Ого! Ударились? - Нет, простудился. Перегрелся сильно, а повезли с завода на машине домой, и продуло голову. Воспалилась мозговая оболочка, видеть перестал. Он спокойно это рассказывал, даже с улыбкой, не подчгркивая, что трагедия была, ужас. - А отчего ж перегрев? - Вадим спросил, однако сам уже косился в книжку, время-то шло. Но разговор о болезни всегда найдгт слушателей в палате. От стенки к стенке Федерау увидел на себе взгляд Русанова, очень сегодня размягчгнный, и рассказывал уже отчасти и ему: - Случилась в котле авария, и надо было сложную пайку делать. Но если спускать весь пар и котгл охлаждать, а потом всг снова - это сутки. Директор ночью за мной машину прислал, говорит: " Федерау! Чтоб работы не останавливать, надень защитный костюм, да лезь в пар, а? " - " Ну, я говорю, если надо-давайте! " А время было предвоенное, график напряжгнный - надо сделать. Полез и сделал. Часа за полтора... Да как отказать? Я на заводской доске почгта всегда был верхний. Русанов слушал и смотрел с одобрением. - Поступок, которым может гордиться и член партии,- похвалил он. - А я и... член партии,- ещг скромней, ещг тише улыбнулся Федерау. - Были?-поправил Русанов. (Их похвали, они уже всерьгз принимают.) - И есть,- очень тихо выговорил Федерау. Русанову было сегодня не до того, чтобы вдумываться в чужие обстоятельства, спорить, ставить людей на место. Его собственные обстоятельства были крайне трагичны. Но нельзя было не поправить совершенно явную чушь. А геолог ушгл в книги. Слабым голосом, с тихой отчгтливостью (зная, что напрягутся - и услышат), Русанов сказал: |
| - Тгтя Груша, а ты чего? - удивился Венька.- Ведь мы - аппарат чистим, а ты чего? Ты в аппарат, что ли, пролезла? И все рассмеялись. - Да нет, видишь,- не робела тгтя Груша.- У меня дочка подрастает, надо бы дочку в садик устроить, а? - Хорошо, тгтя Груша! - крикнул Павел.- Пиши заявление, устроим. Дочку - устроим! А сейчас не мешай, мы интеллигенцию чистить будем! И потянулся налить себе воды из графина - но графин оказался пустой. Тогда он кивнул соседу, чтобы передали ему графин с того конца стола. Передали, но и он был пустой. . А пить хотелось так, что всг горло жгло. - Пить! - попросил он.- Пить! - Сейчас,- сказала доктор Гангарт,- сейчас принесут воды. Русанов открыл глаза. Она сидела около него на постели. - У меня в тумбочке - компот,- слабо произнгс Павел Николаевич. Его знобило, ломало, а в голове стукало тяжело. - Ну, компота вам нальгм,- улыбнулась Гангарт тоненькими губами. Она сама открыла тумбочку, доставая бутылку компота и стакан. В окнах угадывался вечерний солнечный свет. Павел Николаевич покосился, как Гангарт наливает ему компот. Чтоб чего-нибудь не подсыпала. Кисло-сладкий компот был пронизывающе приятный. Павел Николаевич с подушки из рук Гангарт выцедил весь стакан. - Сегодня плохо мне было,- пожаловался он. - Нет, вы ничего перенесли,- не согласилась Гангарт.- Просто сегодня мы увеличили вам дозу. Новое подозрение кольнуло Русанова. - И что, каждый раз будете увеличивать? - Теперь всг время будет такая. Вы привыкнете, вам будет легче. А опухоль-жаба сидела под челюстью, как и сидела. - А Верховный...? - начал он и подрезался. Он уже путал, о чгм в бреду, о чгм наяву. Вера Корнильевна беспокоилась, как Русанов перенесгт полную дозу, за день наведывалась несколько раз и задержалась после конца работы. Она могла бы так часто не приходить, если бы дежурила Олимпиада Владиславовна, как было по графику, но ее таки взяли на курсы профказначеев, вместо нег сегодня днгм дежурил Тургун, а он был слишком беспечен. Русанов перенгс укол тяжеловато, однако в допустимых пределах. Вслед за уколом он получил снотворное и не просыпался, но беспокойно ворочался, дгргался, стонал. Всякий раз Вера Корнильевна оставалась понаблюдать за ним и слушала его пульс. Он корчился и снова вытягивал ноги. Лицо его покраснело, взмокло. Без очков да ещг на подушке голова его не имела начальственного вида. Редкие белые волосики, уцелевшие от облысения, были разлизаны по темени. |
| - Что вы как знахарь кудахчете - " соцпроисхождение, соцпроисхождение " ? В двадцатые годы знаете как говорили? - покажите ваши мозоли! А отчего ваши ручки такие белые да пухлые? - Я работал, я работал! - восклицал Русанов, но плохо видел обидчика, потому что не мог наладить очков. - Ве-ерю! - отвратительно мычал Костоглотов.- Ве-ерю! Вы даже на одном субботнике сами бревно поднимали, только посередине становились! А я может быть сын купеческий, третьей гильдии, а всю жизнь вкалываю, и вот мои мозоли, смотрите! - так я что, буржуй? Что у меня от папаши - эритроциты другие? лейкоциты? Вот я и говорю, что ваш взгляд не классовый, а расовый. Вы - расист! Тонко вскрикивал несправедливо оскорблгнный Русанов, быстро возмущгнно говорил что-то Вадим, но не поднимаясь, и философ укоризненно качал посадистой большой головой с холгным зачгсом - да где уж было услышать его больной голос! Однако подобрался к Костоглотову вплотную и, пока тот воздуху набирал, успел ему нашептать: - А вы знаете такое выражение - " потомственный пролетарий " ? - Да хоть десять дедов у него будь пролетариев, но сам не работаешь не пролетарий! - разорялся Костоглотов.- Жадюга он, а не пролетарий! Он только и трясгтся - пенсию персональную получить, слышал я! - И увидя, что Русанов рот раскрывает, лепил ему и лепил: - Вы и любите-то не родину, а пенсию! Да пораньше, лет в сорок пять! А я вот ранен под Воронежем, и шиш имею да сапоги залатанные - а родину люблю! Мне вот по бюллетеню за эти два месяца ничего не заплатят, а я всг равно родину люблю! И размахивал длинными руками, едва не достигая Русанова. Он внезапно раздражился и вошгл в клокотанье этого спора, как десятки раз входил в клокотанье тюремных споров, откуда и подскакивали к нему сейчас когда-то слышанные фразы и аргументы, может быть от людей уже не живых. У него вгорячах даже сдвинулось в представлении, и эта тесная замкнутая комната, набитая койками и людьми, была ему как камера, и потому он с лггкостью матюгался и готов был тут же и драться, если понадобится. |
| - Родится - вертится, растгт - бесится, помргт - туда дорога. Олег повернулся идти курить, но в дверь вошла лаборантка, разносившая газеты, и по близости протянула ему. Костоглотов принял, развернул, но доглядел Русанов и громко, с обидой, выговорил лаборантке, ещг не успевшей ушмыгнуть: - Послушайте! Послушайте! Но ведь я же ясно просил давать газету первому мне! Настоящая боль была в его голосе, но Костоглотов не пожалел его, а только отгавкнулся: - А почему это вам первому? - Ну, как почему? Как почему? - вслух страдал Павел Николаевич, страдал от неоспоримости, ясной видимости своего права, но невозможности защитить его словами. Он испытывал не что иное как ревность, если кто-нибудь другой до него непосвящгнными пальцами разворачивал свежую газету. Никто из них тут не мог бы понять в газете того, что понимал Павел Николаевич. Он понимал газету как открыто распространяемую, а на самом деле зашифрованную инструкцию, где нельзя было высказать всего прямо, но где знающему умелому человеку можно было по разным мелким признакам, по расположению статей, по тому, что не указано и опущено,- составить верное понятие о новейшем направлении. И именно поэтому Русанов должен был читать газету первый. Но высказать-то это здесь было нельзя! И Павел Николаевич только пожаловался: - Мне ведь укол сейчас будут делать. Я до укола хочу посмотреть. - Укол? - Оглоед смягчился.- Се-час... Он досматривал газету впробежь, материалы сессии и оттеснгнные ими другие сообщения. Он и шгл-то курить. Он уже зашуршал было газетой, чтоб ег отдать - и вдруг заметил что-то, влез в газету - и почти сразу стал настороженным голосом выговаривать одно и то же длинное слово, будто протирая его между языком и нгбом: - Ин-те-рес-нень-ко... Ин-те-рес-нень-ко... Четыре глухих бетховенских удара судьбы громыхнули у него над головой - но никто не слышал в палате, может и не услышит - и что другое он мог выразить вслух? - Да что такое? - взволновался Русанов вовсе.- Да дайте же сюда газету! Костоглотов не потянулся никому ничего показывать. И Русанову ничего не ответил. Он соединил газетные листы, ещг сложил газету вдвое и вчетверо, как она была, но со своими шестью страницами она не легла точно в прежние сгибы, а пузырилась. И сделав шаг к Русанову (а тот к нему), передал газету. И тут же, не выходя, растянул свой шглковый кисет и стал дрожащими руками сворачивать махорочную газетную цыгарку. |
| митрополит Феофилакт (Русанов) (1765–31.07.1821) митрополит Феофилакт (Русанов) Митрополит Карталинский и Кахетинский, экзарх Грузии. Именитый проповедник, переводчик, духовный писатель. Биография Родился в семье причетника Пабережского прихода Онежского округа Архангельской губернии. Первоначальное образование получил в Олонецкой духовной семинарии. В 1788 году поступил в Санкт-Петербургскую Александро-Невскую главную семинарию. В 1792 году окончил курс обучения и оставлен при семинарии учителем поэзии и риторики. В том же году пострижен в монашество. Был человеком высокообразованным, знатоком западноевропейской, в особенности французской, литературы, как светской, так и духовной. Её влияние очевидно в речах Феофилакта — проповедника-публициста рационалистически-полемического направления, как называл его биограф, профессор Санкт-Петербургской духовной академии И. А. Чистович. Его проповеди были адресованы скорее образованному петербургскому обществу, нежели простым верующим. По словам современников митрополит Феофилакт был, «живым, светским, образованным, блестящим проповедником». Он очаровал всё петербургское общество своими проповедями и знанием французского языка. В то же время это был честолюбивый человек. Он не чувствовал особого расположения к монашеству, к аскетическому образу жизни, но принял монашество из соображений карьеры. В то время все высшие места в церковной иерархии и в духовно-учебном мире занимали монашествующие. И в монашеском одеянии Феофилакт чувствовал себя довольно свободно. Он изящно одевался и даже применял некоторые приемы светского общества. Он имел большие связи и особенно был любим в дамском обществе. Любил блеск и пышность как дома, в одежде и обстановке, так и в храме, в богослужении и облачении. В 1793 году рукоположён во иеродиакона и исполнял обязанности катехизатора. В 1794 году рукоположён во иеромонаха, назначен законоучителем в греческий корпус (с 1796 года переименован в корпус чужестранных единоверцев). В 1795 году возведён в сан архимандрита и назначен настоятелем Зеленецкого Троицкого монастыря. |
| Lisboa, 2010; Paiva J. P. A diocese de Coimbra durante o reinado de D. Manuel: O governo episcopal de D. Jorge de Almeida (1482-1543)//Revista Portuguesa de História. Coimbra, 2002/2003. T. 36. N 1. P. 347-366; Martins A. A. O mosteiro de Santa Cruz de Coimbra na Idade Média. Lisboa, 2003; Aillet C. Entre chrétiens et musulmans: Le monastère de Lorvão et les marges du Mondego (878-1064)//Revue Mabillon. Turnhout, 2004. Vol. 76(15). P. 27-49; Sé Velha de Coimbra. Culto e Cultura: Ciclo de Conferências. Coimbra, 2005; Варьяш О. И. Пиренейские тетради. М., 2006; De Man A. Conimbriga: Do Baixo Império а Idade Média. Lisboa, 2006; Fleisch I. The Portuguese Clergy and the European Universities in the 12th and 13th Centuries//Carreiras eclesiásticas no Ocidente cristão, séc. XII-XIV. Lisboa, 2007. P. 63-75; Rodrigues M. A. A Universidade de Coimbra: Figuras e factos da sua história. Porto, 2007; Alarcã o J., de. Coimbra: Montagem do Cenário Urbano. Coimbra, 2008; Craveiro M. de L., Trigueiros A. J. A Sé Nova de Coimbra. Coimbra, 2011; Campos M. A. A., de. Santa Justa de Coimbra na Idade Média: O espaço urbano, religioso e socio-económico. Coimbra, 2012. 2 vol.; Варьяш И. И., Русанов А. В. Новая научная интерпретация грамоты 1338 г., выданной Афонсу IV Португальскому ун-ту//СВ. 2012. Вып. 73(3/4). С. 326-340; A Universidade Medieval em Lisboa (séculos XIII-XVI). Lisboa, 2013; Русанов А. В. Подтверждения привилегий Португальского ун-та в правление кор. Фернанду (1367-1383)//СВ. 2014. Вып. 75(1/2). С. 192-215. А. В. Русанов Рубрики: Ключевые слова: АВГУСТОВСКОЕ [СЕЙНЕНСКОЕ] КАТОЛИЧЕСКОЕ ЕПИСКОПСТВО административная единица католической Церкви, созданная на польско-литовском пограничье после включения Царства Польского в состав Российской империи ЗАЛЬЦБУРГ город на западе Австрии, на берегу р. Зальцах, столица федеральной земли Зальцбург и резиденция католич. архиепископа ИЛИ средневек. бенедиктинский мон-рь, с XII в. кафедра еп-ства и кафедральный приорат в графстве Кембриджшир (Великобритания), с 1541 г. англикан. еп-ство ИМЛЕХ [Имлех-Ибар], в VI-XII вв. главенствующая епископская кафедра обл. Муман (Мунстер (Манстер), Юж. Ирландия), ныне сел. Имли (англ. Emly) в графстве Юж. Типперэри |
|
|
