| Карташёв уже в студенческие годы стал отдавать предпочтение изучению церковно-исторических дисциплин. Его очевидные выдающиеся успехи именно в этой научной области обусловили оставление А.В. Карташёва в 1899 году профессорским стипендиатом при кафедре русской церковной истории. Однако уже через год, после смерти профессора П.Ф. Николаевского Совет академии возложил на молодого кандидата богословия основную лекционную нагрузку на кафедре русской церковной истории, которую А.В. Карташёв уже в качестве доцента нес в течение почти пяти лет. Именно в журнале Санкт-Петербургской Духовной Академии «Христианское чтение» в 1903 году была опубликована статья А.В. Карташёва «Краткий историко-критический очерк систематической обработки русской церковной истории», которой суждено было стать первым значительным шагом ученого на пути к созданию его основного труда по русской церковной истории и, возможно главного труда его жизни, «Очерков по истории Русской Церкви». Закрытие по указанию обер-прокурора К.П. Победоносцева Религиозно-философских собраний в 1903 году не обусловило прекращение А.В. Карташёвым своего участия во все более активизировавшейся церковно-общественной жизни Санкт-Петербурга. Не смотря на свою огромную занятость в Духовной Академии А.В. Карташёв начал регулярно публиковать свои статьи на различные темы в церковных и светских периодических изданиях, ознаменовав тем самым начало своей плодотворной публицистической деятельности, которой в течение многих десятилетий суждено было занимать важное место в его творчестве. Вынужденный подчас выступать в светских изданиях под псевдонимом, А.В. Карташёв стремился в своем публицистическом творчестве отзываться на многие актуальные вопросы церковно-общественной жизни, среди которых наибольшее значение приобретал в это время вопрос о созыве Поместного Собора. Именно с Поместным Собором связывали свои надежды на проведение широких церковных преобразований как значительная часть русской церковной иерархии во главе с митрополитом Санкт-Петербургским Антонием, так и многие представители возвращавшейся в лоно Церкви русской интеллигенции, среди которой все более заметную роль играли бывшие участники Религиозно-философских собраний, в том числе и молодой приват-доцент Санкт-Петербургской Духовной Академии А.В. |
| В Институте философии Академии наук Украины состоялась презентация полного собрания сочинений Григория Сковороды с предисловием митрополита Киевского Владимира 5 декабря 2012 г. 19:18 4 декабря в Институте философии имени Г.С. Сковороды Национальной академии наук Украины под председательством академика М.В. Поповича состоялось торжественное заседание Ученого совета учебного заведения, посвященное 290-летию со дня рождения выдающегося украинского философа. Во время заседания состоялась презентация издания полного собрания сочинений Григория Сковороды в 2-х томах на русском языке, осуществленного при поддержке благотворительного фонда братьев Павличенко. Издание открывает предисловие Блаженнейшего митрополита Киевского и всея Украины Владимира , текст которого приводится ниже: «Григорий Саввич Сковорода считается предтечей оригинальной русской религиозной философии конца XIX начала ХХ века. Но его творчество является для нас и закономерной вершиной философско-богословской традиции, рожденной в стенах Киевской духовной академии. Григорий Сковорода — христианский мыслитель XVIII столетия, но его творчество актуально не только для его времени и его современников. Вопросы, которые он поднимает, волнуют человечество и сегодня. Поэтому творения Сковороды будут читать и пытаться пересказывать современным нам языком. Ибо за внешне архаичной формой скрывается всегда современный и актуальный смысл. В основе же его творчества — премудрость текстов Священного Писания и богословие отцов Церкви. Но нередко библейская мудрость переплетается с мудростью древнегреческих философов. Божественная премудрость не чурается диалога с мудростью человеческой. Ум Сковороды пребывал во внутреннем равновесии веры и разума, которые Григорий Саввич не отделял друг от друга. Григорий Сковорода был глубоко верующим человеком, который умел стоять " в свободе, которую даровал нам Христос " (Гал. 5, 1). Сковорода был свободным церковным мыслителем и человеком осознанно и глубоко воцерковленным. Всем известна эпитафия, украшающая его надгробную плиту: " ловил меня, но не поймал " . Эта фраза актуальна и в нашем обществе безудержного потребления, которое пытается мирские ценности поставить во главу угла и заставить нас думать только о материальном и земном, о деньгах, славе и удовольствиях. Мир и сегодня пытается уловить каждого из нас. Но чтобы остаться свободным, нужно ответить на вопросы, которые перед нами ставит философия жизни. И ответить на них так, как ответил великий наш соотечественник и великий философ Григорий Саввич Сковорода: |
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| § 24. 1) Общее собрание рассматривает отчеты и сметы общества. 2) Ежегодно избирает ревизионную комиссию из 3-х членов. Прим . В состав ревизионной комиссии не могут входить члены Совета. Заседания § 25. Заседания могут быть закрытые и публичные. а) Закрытые заседания состоят из членов почетных, действительных и соревнователей. б) В публичные заседания допускаются гости. в) Представители печати допускаются на публичные заседания, на закрытые заседания же – лишь с разрешения Председателя. § 26. Вопросы об изменении Устава, исключении членов или ликвидации общества решаются на закрытом заседании 2/3 голосов действительных членов, находящихся в С -Петербурге. § 27. Общество имеет свою печать. А.А. Мейер. Петербургское религиозно-философское общество Трудно оценивать с точки зрения «плодов» дела сравнительно недавнего прошлого. Но мне кажется, что десятилетняя деятельность Петербургского Религиозно-философского общества не прошла бесследно для русской общественной мысли. Много было недовольных деятельностью Общества. Едва ли кто-либо из посещавших его отказывал себе в удовольствии побранить «деятелей» Общества за неверный тон, который они, по мнению большинства, придавали его работе. По крайней мере, мне много раз приходилось слышать жалобы на то, что в Обществе говорят «не о том», что там «только говорят и говорят», что из собраний люди уходят не только не удовлетворенными в своих запросах, но с сознанием большей неясности и спутанности в мыслях. Само собою, разумеется, что оснований для подобных жалоб было достаточно. Но, несмотря на все это, нельзя счесть правыми тех, кто слишком низко оценивал деятельность РФО. Теперь уже никто не станет отрицать, что к двадцатым годам текущего столетия в широких кругах нашей интеллигенции устанавливается иное, более культурное, чем раньше, отношение к религии вообще, и к христианству в частности. Известную роль в смысле влияния на эту перемену сыграло, несомненно, и ПРФО, – хотя бы уже одним тем, что помогало нашей интеллигенции выйти из состояния полного религиозного индифферентизма. И, быть может, еще большее значение имела именно та особенность его, которая вызвала сильнейшее недоумение, а подчас и негодование – настойчиво проводимое им стремление связать темы религиозные с вопросами общественными. Связывая общественно-идеологические искания интеллигенции с проблемами религиозными, РФО вовлекало даже весьма далеких от религии людей в обсуждение религиозных тем, и эти темы помалу делались для сознания их менее чуждыми и менее одиозными, чем это бывало прежде. |
| Но идея не умерла и продолжилась в созданном в 1907 г. Религиозно-философском обществе (РФО), состоявшем из тех же последователей Соловьева, а также из «обновленцев», требовавших не только обновления православной Церкви в духе времени, но и замены ее учения неким «новым религиозным сознанием» . Неудивительно, что деятели РФО радостно встретили февраль 1917 г., и не испугались «Великого Октября» . В декабре 1917 г. сотрудники Публичной библиотеки Г. П. Федотов, Н. П. Анциферов и А. А. Мейер с супругами и Л. В. Преображенская организовали кружок «Воскресенье». Постепенно на роль лидера вышли А. А. Мейер и К. А. Половцева (ранее была секретарем РФО). Первоначально кружок являлся идеологическим преемником «левого крыла» – Санкт Петербургского РФО, большинство участников которого скептически относились к православной Церкви, считая, что в ней невозможно свободное развитие христианских идей; «истину» они искали на путях объединения христианства и социализма . Деятельное участие в кружке «Воскресенье» принимали также И. М. Гревс, философ С. А. Алексеев (Аскольдов), большевичка С. Л. Маркус, пианистка М. В. Юдина и др. С «Воскресеньем» были связаны еще несколько религиозно-философских кружков. В декабре 1919 г. в Петрограде деятели РФО объединились в так называемую «Вольную философскую ассоциацию» (Вольфила), филиал которой имелся и в Москве, и укрепили таким образом свои силы в борьбе с ортодоксальным православием и традиционными ценностями русского народа . Возглавляли «Вольфилу» Андрей Белый и Иванов-Разумник, отмечавшие извращение «подлинной революционности» большевиками и призывавшие к более глубокой «революции духа» и созиданию «культуры свободы» . Результатом этой кипучей деятельности «реформаторов» стало резкое усиление нападок либеральной прессы на православное духовенство . Согласно § 3 «Положения о Богословском институте» «распространять в обществе христианские понятия» – и в противовес «Вольфиле» 18 марта 1920 г. после первого заседания Правления института протоиерей Н. К. Чуков, И. П. Щербов, Ю. П. Новицкий и Ф. К. Андреев обсудили вопрос об организации при институте религиозно-философского общества и Братства св. Софии . «Платформу» для братства они решили взять из прежнего устава «св. Софии» , наметили характер дятельности и лиц, к которым желательно ректору обраться с письмом и, доложив Совету института, испросить благословение митрополита . Как «ректору, мечтающему объединить верующую интеллигенцию», Щербов подарил протоиерею Н. К. Чукову на именины 17 февраля книгу «Записки религиозно-философских собраний 1901–1903 гг.» , в которых он в свое время участвовал. |
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| По своему характеру сообщество это сильно отличается от аналогичных кружков, групп, союзов XIX века. При общей страсти к постижению мировой культуры, преимущественно в ее эзотерических истоках, при общем религиозном умонастроении, при общей даже философии символизма связывает их скорее полемическая энергия, чем идейная близость. Сообщество объединяло людей до крайности своенравных, с утонченной личностной психологией и художественно развитым вкусом. Но даже в этом собрании исключений Лев Шестов стоит особняком. Молчаливый, всегда самососредоточенный, не ввязывающийся в споры, предпочитающий не утверждать свое, а иронически снижать пафос оппонента, он тем не менее неколебим в парадоксальном адогматизме. Вглядываясь в этот пышный мир, мы не найдем Шестову места ни среди мистиков, ни среди символистов, ни среди его ближайших друзей — религиозных философов. Он сознает эту «неуместность» и даже отстаивает ее. Едва заявив о себе первыми публикациями, благожелательно принятый и признанный «своим», он двумя саркастическими выступлениями резко отделяет собственную позицию от направления Мережковского, а затем также от философской позиции Н. А. Бердяева. Отмежевание от основных течений именно религиозно-философской мысли столь явно, что возникает сомнение, допустимо ли вообще связывать творчество Шестова с этим движением. Определенно можно утверждать, что оно не только не входит в традицию русской мысли, связанную с именем Владимира Соловьева, но и сознательно противостоит ей. Во всяком случае, Шестов озаботился с предельной ясностью выразить свое критическое отношение к религиозной философии соловьевского толка в специальном курсе лекций, прочитанных им на русском отделении Парижского университета в 1926 г . и положенных затем в основу специальной работы. Стало быть, Шестов разделял с религиозными философами и писателями только общие «предчувствия и предвестия», общую захваченность последними вопросами, по философской же сути и смыслу их пути расходились. Его парадоксальные речи вроде бы вообще не встраиваются в русскую философскую традицию и кажутся голосом одиночки, не созвучным никакому хору — ни славянофилов, ни западников, ни церковноверующих, ни метафизиков, ни гносеологов. Владимир Соловьев, познакомившись с рукописью книги Шестова «Добро в учении Толстого и Ницше», почувствовал беспокойную странность выразившегося в ней умонастроения и просил отсоветовать автору публиковать это сочинение. Обвинение в нигилизме было наготове и не раз высказывалось, казалось бы, близкими по духу людьми, как, например, С. Л. Франком в рецензии на статью Шестова о Чехове «Творчество из ничего». |
| В XVIII веке из этих Академий не вышло ничего философски ценного. Но с начала XIX века, по мере повышения образовательного уровня иерархов и когда богословские познания были органически усвоены, а не просто заучены, в этих Академиях появились признаки пробуждения живой философской мысли — конечно, религиозной. С 1814 года в Московской Академии начали устраивать так называемые «Ученые беседы», основной темой которых было философское осознание богословского наследия и усвоение философской мысли Запада на основе этого наследия. Важно подчеркнуть, что эти «беседы» происходили за 9 лет до собраний «любомудров». Первым крупным «академическим» мыслителем был Ф.Голубинский (1797—1854). Он был христианским платоником, стремившимся преобразовать платонизм в духе святоотеческой литературы.Центр тяжести в его деятельности относится более к лекциям, чем к писаниям. Но влияние его как лектора и учителя было велико. У него появился ряд талантливых учеников, из которых наиболее одаренным был В.Кудрявцев — философски наиболее значительный мыслитель русской богословской школы. Основной идеей Голубинского была идея бесконечного бытия,предваряющего всякое частное познание. Руководясь идеей бесконечного бытия, Голубинский пытался философски обосновать идею творения мира, причем он подчеркивал, что сотворенному миру присуща относительная самостоятельность, что в элементах сотворенного мира существуют начала «из себя самих действующие». В каждом частном бытии, говорил он, «есть свой центр». Голубинский отличал «истинное познание» от «неистинного». В духе на столетие позже появившегося интуитивизма он учил, что «ощущение должно быть объятием познаваемого». Другим выдающимся мыслителем был Ф.Сидонский (1805—1873). Вероятно, не без влияния английского эмпиризма, он придавал большое значение чувственному опыту, но утверждал, что путь философии ведет «от опыта к умозрению», завершающемуся «интеллектуальной благодатью». Его главное произведение — «Введение в науку философию». Нужно упомянуть также В.Карпова (1798—1857), снискавшего себе известность в качестве превосходного переводчика диалогов Платона. |
| В архиве М.К. Морозовой сохранился недатированный типографский текст с планами создания при Обществе Библиотеки-музея памяти Вл. Соловьева: «Общее собрание религиозно-философского Общества памяти Вл.Соловьева постановило учредить при Обществе Библиотеку-музей памяти Вл. Соловьева. В состав ее должно входить: Собрание рукописей, писем, портретов и т.п. Вл. С. Соловьева . Собрание рукописных материалов для изучения жизни и сочинений Соловьева (воспоминания, записки, письма разных лиц к Соловьеву и т.п.). Библиотека, составленная из всех изданий сочинений Вл.Соловьева и сочинений о нем (книги, журналы, оттиски и т. д.)» 1113 . По поручению Морозовой С. А. Сидоров и К. Шлапаков составляли библиографию Вл. Соловьева. Вероятно, Библиотека – музей открыться не успела. Сохранилась записка, по всей видимости, содержащая намечаемый состав Совета накануне открытия Общества: «Председатель С.Н. Булгаков. Члены совета: директор гимназии Д.Д. Галанин, кн. Е.Н. Трубецкой , советник губернского правления Г.А. Рачинский, Свенцицкий, Эрн» 1114 . После официального открытия Общества председателем его был избран Г.А. Рачинский, товарищем председателя – С.Н. Булгаков. Приведем состав членов Совета на приблизительно 1916 г.: В. И. Иванов , М.К. Морозова, кн. Е.Н. Трубецкой , В.М. Турбин, В.Ф. Эрн. Секретарями Общества были А.В. Ельчанинов (1905–1910 гг.), С.С. Розанов (1910–1912) и С.Н. Дурылин (1912–1918). После утверждения Устава шла подготовительная работа, и с ноября 1906 г. началась официальная деятельность Общества. 5 ноября 1906 г. в открытом заседании, собравшем более 500 человек, С.Н. Булгаков сделал доклад «Достоевский и современность». 12 ноября в закрытом заседании Д.Д. Галанин сделал доклад «Мое религиозное мировоззрение». 19 ноября в закрытом заседании В.Ф. Эрн сделал доклад «Методы исторического исследования и «сущность христианства» Гарнака». С ноября 1906 г. по май 1907 г. число членов Общества возросло с 40 до 300, было проведено 15 заседаний и 16 публичных лекций, на каждой из которых присутствовало от 250 до 600 человек 1115 . В.Ф. Эрн писал в частном письме: «Общество пользуется громадным успехом. Его посещают одновременно: сектанты, толстовцы, священники, курсистки, студенты, рабочие и представители крайних партий. Прения носят исключительно интересный и напряженный характер. Этим детищем своим мы гордимся» 1116 . |
| Источник: Новейший философский словарь: 3-е изд., исправл.//Под ред. Грицанова/Минск: Книжный Дом, 2003. - 1280 с., С.792 Эта путаница приводит к тому, что от людей я слышу, что православные — не христиане, они славят то ли правь, то ли навь, да и вообще православие — это просто “почитание традиций”, “предков” и так далее. Анна, думаю, что люди, которые говорят такие вещи, не знакомы ни с христианством, ни с законом " О религиозных объединениях " и вряд ли их слова хоть каким-то образом связаны с формулировками в законе. То есть " путаница в законе " никак не связана с путаницей в их головах или пробелом в знаниях. Но на самом деле никакой путаницы в законе нет. Давайте читать вместе. Федеральное Собрание Российской Федерации, подтверждая право каждого на свободу совести и свободу вероисповедания, а также на равенство перед законом независимо от отношения к религии и убеждений, основываясь на том, что Российская Федерация является светским государством, признавая особую роль православия в истории России, в становлении и развитии ее духовности и культуры, уважая христианство, ислам, буддизм, иудаизм и другие религии, составляющие неотъемлемую часть исторического наследия народов России, считая важным содействовать достижению взаимного понимания, терпимости и уважения в вопросах свободы совести и свободы вероисповедания, принимает настоящий Федеральный закон. Федеральное собрание... подтверждая право на свободу... основываясь на том, что РФ является светским государством... признавая особую роль православия... уважая христианство, ислам, буддизм, иудаизм и другие религии (читайте уважая все религии), составляющие неотъемлемую часть исторического наследия... считая важным содействовать достижению взаимного понимания... принимает закон. Не вижу никаких противоречий в том, что Федеральное Собрание признает особую роль православия в истории России, при этом уважает все религии, составляющие неотъемлемую часть исторического наследия народов России. В данном случае закон не разделяет православие и христианство, просто он сформулирован искалеченным, бюрократическим языком, благодаря чему сами формулировки зачастую выходят малопонятными даже тем, кто их составляет. |
|
|
