| Особенно большую помощь умершему оказывает приносимая за его душу Бескровная Жертва. Именно посредством Искупительной Жертвы Христовой душа умершего обретает утешение, облегчение и успокоение. Свидетельство тому – разрешительная молитва, которую священнослужитель читает у гроба и текст которой, в знак помилования, влагает в руку умершего. И если христианин сподобится принять перед своей кончиной Святые Тайны, то его душа, по мысли св Иоанна Златоуста , возносится горе к Престолу Всевышнего даже тогда, когда этот человек не принес плодов достойных покаяния (Там же, с.397). Смерть – величайшая тайна Если жизнь человека, с его радостями и печалями, славой и бесчестием, окутана таинственностью, то тем более смерть является величайшей тайной. Мы не должны этому удивляться, ибо после внимательного рассмотрения увидим, что человек представляет смешение противоположностей добра и зла, является ареной борьбы между тем и другим. С этим человек ложится в гроб и переходит в ту жизнь, где не только нет борьбы, но где нет и покаяния. За гробом вступает в силу суд Бога и совести. Там лишь развивается и растет то, что здесь посеяно. И уже не сам человек, а ближние его, оставшиеся на земле, могут содействовать развитию и укреплению в его душе добра и приближению к Богу как своими частными молитвами, так и, конечно, молитвами всей Церкви. Если Воскресший Спаситель не постыдился назвать своих учеников братиею своею «иди же ко братии Моей» ( Ин.20,17 ), то как можем мы, ежедневно обращая свои молитвенные взоры к Воскресшему Спасителю, забыть, что все люди братья, а, следовательно, с братской любовью нужно молиться за живых и усопших (Там же). Молитвы Церкви способны извести душу из тьмы Молитвы Церкви и частные молитвы христиан способны извести душу усопшего из места тьмы и терзаний, являясь истинным утешением для плачущих и болезнующих. Это – новая тайна, которая нам непостижима и которая воспринимается посредством нашего внутреннего опыта. Особенно это чувствуется явно в молитве у гроба, когда невольно отрешаешься от земли и почерпаешь облегчение гнетущей скорби. |
| По окончании исповеди и наложении епитимии духовником произносится словесное разрешение от грехов по установленной Церковью и находящейся в Требнике формуле: «Господь и Бог наш Иисус Христос , благодатию и щедротами Своего человеколюбия, да простит ти чадо, имярек, вся согрешения твоя: и аз недостойный иерей, властию Его мне данною, прощаю и разрешаю тя от всех грехов твоих, во Имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь». Некоторые признают более древней разрешительной формулой помещенную перед этим молитву: «Господи Боже спасения рабов Твоих, милостиве и щедре и долготерпеливе...». Но, во всяком случае, разрешающей грешника признается в нынешнее время вышеупомянутая формула. Однако, и находящуюся перед ней опускать не следует, как это ныне некоторые делают «для сокращения». Это разрешение от грехов не есть какой-то чисто-механический и автоматически-действующий акт. Разрешение во грехах подается лишь тогда, когда исповедь бывает искренней и полной, без лукавства и злонамеренной утайки грехов. Иначе может быть так, как говорит святитель Феофан: «Священник говорит: «прощаю и разрешаю», а Господь в это время говорит: «А Я не прощаю и не разрешаю». Вот почему перед исповедью в нашем Требнике положено особое «увещание» грешнику, располагающее его к искренней и полной исповеди. В настоящем своем виде Таинство исповеди сохранилось ныне из всех православных поместных церквей почти только в одной нашей Русской Церкви, где к Таинству Причащения не допускается никто из мирян, кто прежде не исповедывался и не получил разрешения своих грехов. Но и у нас оно часто принимает характер формального акта, через который надо пройти, чтобы быть допущенным к Святому Причастию. Сравнительно редко в наше время кто по-настоящему исповедуется. Редки и духовники, умеющие по-настоящему исповедывать. По большей части, исповедующийся, придя на исповедь, молчит и ждет вопросов от духовника, на которые машинально отвечает: «Грешен, батюшка», и тем дело ограничивается. Читается разрешительная молитва, и исповедь окончена. Ни искреннего сердечного сокрушения о грехах, ни намерения исправить свою жизнь, ни веры во Христа и надежды на Его милосердие – этих главных требований настоящей исповеди, нельзя даже усмотреть в такой механической исповеди. А бывают и такие исповедники, которые даже не желают признать себя грешными в тех отдельных грехах, которые называет священник, а просто говорят: «грешен, как все» или «грешен обыкновенными человеческими грехами», причем под этими «обыкновенными человеческими грехами» они часто разумеют грехи, признаваемые Церковью весьма тяжкими, требующими сердечного сокрушения и непременного оставления их, к чему, видимо, не имеет никакого расположения исповедник, считающий, что после исповеди он может со спокойной совестью продолжать свою прежнюю греховную жизнь до следующей исповеди. |
| Совершенно такого же взгляда на покаяние для, иноков независимо от преп. Антония держался и сам преп. Феодор 312 . В чем же его особенность? По тогдашнему церковному воззрению существовало несколько путей, которые вели к прощению грехов, несколько путей покаяния. Такого взгляда на сакраментальную исповедь, что она есть единственное, исключительное и неизбежное средство для прощения грехов, Допущенных человеком после крещения, не существовало тогда. Исповедь и покаяние представлялись только одним из многих способов очищения от грехов. Свт. Иоанн Златоуст указывает пять таких способов: публичную исповедь («грешник ли ты – войди в церковь , чтобы рассказать грехи свои»); второй путь – плач о грехах; третий – смирение; четвертый – милостыня, царица добродетелей; пятый – молитва 313 . Очевидно, преподобные Антоний и Феодор выбирают второй путь покаяния, как наиболее удобный для иноческого звания, – плач о грехах. И вот картина общего покаяния в Тавеннском монастыре по описанию очевидца, епископа Аммона: «Все мы, выслушавши [приведенное письмо преп. Антония], пав лицем на землю, так плакали пред Богом, что, когда бывший с нами священник ( πρεσβτερος) окончил молитву, преп. Феодор сказал: «Поверьте моему слову, что вся небесная разумная тварь возрадовалась об этом плаче (κλαυθμ) вашем» Бог принял молитву нашу и простил грехи некоторым монахам, которые здесь так горько плакали» 314 . Здесь несомненное указание на Таинство покаяния, совершенное лицом иерархическим – пресвитером, который читал молитву, вероятно разрешительную. Итак, в описанной форме монашеского покаяния не было исповеди грехов как составной его части. То было покаяние без исповеди. Публичная же исповедь, которая служила начальным моментом публичного покаяния в Древней Церкви, прямо не одобрялась первыми устроителями монашеского жития. Преп. Феодору Освященному ангел открывал грехи каждого брата, соделанные после крещения. Видя это, монахи решились «открыться пред всеми» (πσιν αυτος καταφανες παισαι) в своих грехах. |
| Состав: 1) 17-я кафизма (1–8); чины: 2) елеосвящения (9–23), без начала; 3) како подобает венчати (23–27 об.); 4) молитва внегда благословити двоеженцем (27 об.–28); 5) вечерни в неделю Пятидесятницы (28–33 об.); 6) погребения (34–89 об.), неполные; 7) последование царских часов в навечерие Рождества Христова, без начала (90–104); 8) последование царских часов в навечерие Богоявления (104–119 об.), без конца. 864. Требник , в четвертку, без начала и конца, 115 лл., полууставом XV в., с разрисованными буквами, в поврежденном дощатом с кожею переплете, разбит. Нет нескольких листов между листами: 6 и 7, 13 и 14. 16 и 17, 18 и 19, 40 и 41, 46 и 47, 52 и 53, 75 π 76, 88 и 89. Порван с ущербом для текста 52 лист. На полях внизу листов 1–7 приписка скорописью: «Сия книга Требник церкви царя Константина что …» . Состав: чины: 1) елеосвящения, конец (1–6); 2) погребения мирским человеком, неполный (6–18); 3) молитвы разрешительныя в чине исповеди (19–23 об.); а) «Господи Иисусе Христе Боже наш, Сыне и Слово Отчее»; б) «Господи Боже наш иже Петрови и блудници слез ради оставление грехов дарова»; в) «Господи Боже вседержителю, всесильне щедрый Боже»; г) «Боже простивый Нафаном Давида пророка»; чины: 4) егда случятся болящему вскоре Причастие дати (23 об.–27); 5) последованию малого образа иже есть мантиа (27 об.–35 об.); 6) постригание вели ангельс образа (35 об.–59 об.), неполное; 7) последование бываемо о усопших инокых (59 об.– 81), неполное; 8) поновление священноиноком (81–84 об.); 9) поновление попом мирским (84 об.–86 об.); 10) исповедание попом и диаконом (86 об.–88 об.), без конца; молитвы: 11) отпустная: «Господь же един присносущный всех творец»; 12) в пост великий идущем (89 об.–91 об.), две те же, что в 868 первая и третья на 256–259 лл.; 13) «Царю небесный, Утешителю, владыко безначальный и присносущный и купносущный, единочестный Душе Отцу и Сыну» (92–95); 14) святейшаго и блаженного архиепископа Константина града нового Рима кир-Филофеа устав божественныя службы како дотоит священнику с диаконом служити, без конца (96–115 об.) |
| Такое покаяние пред Богом поведет к совершенству или к святости без особых подвигов, как сказали св. Отцы; Бог не требует от нас чрезвычайных подвигов, но малых только и постоянных, сказал св. И. Златоуст. Это мы сказали о покаянии пред Богом. Теперь скажем об исповеди пред духовником. Пред ним надо исповедоваться искренно, со смирением, без утаения грехов, без извинения, но с самоосуждением, с намерением исправить свою жизнь при помощи Благодати Божией, — и удаляться от причин ко греху. Причем надо крепко верить в крестные подвиги Господа нашего Иисуса Христа пред Отцем Своим Небесным и что и наши грехи Он разодрал на кресте и даровал нам великую милость, нами незаслуженную. И не только надо верить, что исповеданные достодолжно наши грехи прощены, в момент чтения разрешительной молитвы духовником над кающимся, но при сем надо верить и тому, что в сей же момент вселяется в нашу душу Благодать Св. Духа, укрепляющая нас в борьбе со страстями. А потому — никакая страсть греховная не может усиливаться, но будет умаляться и совершенно исчезнет при надлежащей исповеди и вере кающегося, который должен быть вполне согласен с духовником и исполнять смиренно епитимию, от него данную. А пред тем, как идти к духовнику, надо сказать себе пред Богом: «Господи, помоги мне чистосердечно покаяться», имея в виду, что без благодати Св. Духа — мы и покаяться как должно не сможем. Затем надо вспомнить, как проведено время от последней исповеди до настоящего времени. А также припомнить: нет ли таких грехов, кои не были сказаны на прежней исповеди, — либо по забвению, либо по стыдливости — и те надо теперь же сказать духовнику. Вообще же — исповедовать грехи надо те, кои сделаны от последней исповеди, а те грехи, которые были совершены и исповеданы на прежней исповеди духовнику и они не повторялись, то их и не надо говорить снова духовнику, т.к. они уже прощены Богом и не помянутся Им и на Страшном Суде. Такова сила таинства исповеди! Однако, одно из условий получить от Бога прощение грехов есть то, что и мы сами должны простить ближнему обиды, сделанные против нас: «рече бо Господь: аще вы не отпущаете ближнему согрешений, не простит и вам Отец Мой Небесный» (Мф. 6:15). А св. Апост. Иоанн сказал: (1 Иоан. 3:15), подобный сатане. За одно только всегдашнее покаянное чувство, можно спастись, т.к. память о покаянии не даст воли согрешить. Но бывают случаи, когда враждующие и попростятся лично, однако чувства злопамятности не могут оставить и забыть. Говорит один от таковых: я ему все прощаю, но не желаю с ним встречаться и видеть его. Это есть вид злопамятности, и когда становится сей на молитву, невольно вспоминает и воображает пред собою обидчика своего; такому человеку и молитва в грех, не приемлется Богом, но даже гнев Божий нисходит на таковое творящих и предается злопамятный в руки сатаны. Злопамятность происходит от того, что мы простили обидчику нашему не от сердца. Рече бо Господь: прощайте друг другу от сердец ваших. |
| Тогда человек весьма преуспевает, несмотря на то, что не видит преуспеяния. И так человек может жить, пока не умрет. Он может не видеть своего преуспеяния, думать, что раз он падает, то это значит, что он духовно топчется на месте, однако в действительности такой преуспевает, потому что он непрестанно преумножает борьбу и сражается с большим числом тангалашек. А если человек приходит на исповедь, как «больной», у которого ничего не болит, ко врачу, то смысл его обследовать? Прочитайте, просит, разрешительную молитву? У тебя же нормально, ты не собираешься ничего менять, ничего у тебя не болит. А если хочешь соединяться с Господом, иди, ищи, чего у тебя побаливает. А разве надо меняться? Не достаточно разве просто списочек принести? Нет, дружище. Покаяние – изменение отношения к предмету. Это строгость Евангелия. Хочешь быть с Богом – соблюдаешь заповеди, не хочешь – не соблюдаешь. Твоё дело. Свобода полная! Вопрос: - Трудно не поддержать вас во взгляде на сквернословие. Мы давно прилепились к духу православному. С людьми, которые используют эти бесовские слова, говорим и увещеваем, чего только не пробовали – ничего не действует. Есть призыв ко всем вдумываться в слова, что они говорят. Небесная красота русского языка да не будет попрана от скота, так говорил Ломоносов. о. Сергий: - Спасибо за поддержку. Как и заповедал апостол, все мы должны говорить одно. Грех должен называться грехом. Нужно придумываться к словам, смотреть, какое слово уместнее, лучше подходит. Благодарен я своему педагогу в университете, которая меня научила смотреть вглубь. Отношение к языку помогает и Писание изучать. А вообще ничего просто так не бывает. Всё пригождается. Со временем понимаешь ценность настоящего чистого. Я на это жизнь кладу, в школу езжу Божией милостью – битва за языки, битва настоящая. А что касается избавления от страсти сквернословия, то без Бога от нее избавиться невозможно. Когда страсть ты возненавидел, принес покаяние на исповеди, когда прочиталась разрешительная молитва, то ты получаешь освобождение от рабства, в которое ты сам себя и загнал. Ты предоставил душу первый раз греху. Как ты докатился до такой жизни? А все с первой рюмки началось. А если ты ее не попробовал, то ты слабак, маменькин сынок, конечно, но ты не согласился, устоял. Молодежи современной в таких ситуациях, когда говорят, что ты слабак и все прочее, я даю такой инструктаж – говори просто: мне не по совести. Всегда отстают. Сами пейте, что хотите, гуляйте, теряйте девство, но меня не трогайте, я не хочу в грязь окунаться. Разве я не насмотрелся, какие несчастные люди становятся, срывают запретный плод, а потом изгоняются из рая, потом Церковь им не нужна, ничего не нужно, битва, бунт, чёрное становится белым и наоборот, цепляется одно за другим… Если ребенок слушается, разве педагогично его наказывать? Есть смысл вести себя хорошо. |
| Тоже много думал об этом. Про отпевание: у кого-то из знатоков канонов я прочел, что так называемая разрешительная молитва, в которой усопший именуется «чадом по духу», читается именно над таким чадом его духовником, и только в том случае, если чадо не успело покаяться перед смертью. Для прочих же вполне достаточно молитвы «Боже духов и всякия плоти…». Так я и делаю. Что же касается оглашенных…Думается, что в установлении порядка удаления оглашенных из храма в соответствующие моменты Литургии (если они вообще там присутствуют) в нужный момент совершенно ничего трудного нет, просто священнику нужно обратить на это внимание, приложить труды. 6. Почему у наших православных священников не считается зазорным прямой антисемитизм, притом что Христос и апостолы были евреями? Как это – не считается зазорным? Я считаю, что антисемитизм, как и всякая ксенофобия и ненависть к людям иной нации – грех, в котором надо каяться. 7. Почему мы, Церковь, выставляем своими представителями самых агрессивных своих членов? На праздновании столетия канонизации святого Серафима Саровского я был в качестве журналиста. В закрытый город Саров пускали по поименным спискам. Паломников пустили согласно спискам, представленным Церковью, то есть нами. Паломники эти были православные хоругвеносцы, мрачные люди в черном, настаивающие на канонизации графа Дракулы. Почему не ангелоподобные монашки из Сергиево-Посадской иконописной школы? Почему не студенты Свято-Тихоновского университета? Почему «черная сотня»? Почему вообще у людей, которые наиболее рьяно защищают православие, так часто бывают нечищеные зубы и ботинки? Может, намекнуть им как-то? Поскольку вопрос в данном случае ко мне, то отвечу за себя: я никого никуда не делегировал, вопрос лучше адресовать не к «мы, Церковь», а к конкретным лицам, отвечавшим за организацию помянутого вами мероприятия. А вот вариацию вышеозвученного вопроса я бы озвучил так: почему у хоругвеносцев хватило активности и креативности, чтоб самоорганизоваться, так, как они посчитали нужным, а у студентов Свято-Тихоновского университета – нет? Почему вообще у многих постсоветских людей безответственность, инфантильность и желание во всем кивать на начальство (отчего на приходах, не говорю уж в монастырях, часто совершенно извращенно толкуют смысл известного выражения «послушание паче поста и молитвы») – в крови? Почему сплошь да рядом мы , имею в виду прихожан Церкви, относимся к священству и епископату как лагерные зеки – к бригадиру: в глаза льстим, ибо бригадир закрывает наряды и имеет в руках палку, а за глаза – осуждаем и саботируем ту работу, которую он поставлен контролировать в бригаде? … Это вопрос ко всем, в том числе и мой к самому себе, и мой — к г-ну Панюшкину. |
| Ту же мысль проводит и святитель Феофан (Говоров): “Но надо при сем иметь в мысли, что в сем умертви и греху через крещение ничего не бывает механически, а все совершается с участием нравственно-свободных решимостей самого человека”7. То есть каждый крещеный лишь в той степени приобщается Духу Божию и пребывает в Теле Христовом, в какой он исполнением заповедей и покаянием очищает свою душу и соответственно смиряется через это. И сама Церковь пребывает в христианине лишь постольку, поскольку он жизнью своей дает в себе место Духу Святому. Так что степень причастности верующего Церкви, характер его членства в ней постоянно меняется, и амплитуда колебаний может быть очень широкой. Об этом свидетельствует и разрешительная молитва, читаемая в таинстве Покаяния над членом Церкви: “Примири и соедини святей Твоей Церкви”. Парадоксальность этой молитвы понятна. Член Церкви своими грехами изгоняет Духа Божия и отпадает от Церкви — Тела Христова, но покаянием вновь приобщается Духу Святому и Церкви. Мера этого возвращения в лоно Церкви всегда относительна, она прямо зависит от искренности и глубины духовной жизни христианина. Однако Церковью называется и видимое общество (организация) людей, имеющее единство веры, таинств, управления и возглавляемое епископом (или епископами, если говорить о Вселенской и Поместных Церквах). Членами ее являются все крещеные, не только искренние христиане, но и самые порочные и лишь канонически не исключенные из нее. То есть любая видимая Церковь всегда только отчасти соответствует своему Первообразу, ибо далеко не все крещеные являются реальными членами Церкви — Тела Христова, осуществляют и выражают ее веру, оказываются верными свидетелями и исполнителями хранимой ею истины. Понимание этого имеет большое значение в обсуждении экклезиологической и сотериологической сторон рассматриваемой проблемы. Экклезиологическая значимость халкидонского догмата в связи с вопросом социального служения Церкви проистекает из богочеловечности ее природы — по образу ее Главы Господа Иисуса Христа. Господь Своей земной жизнью показал, что условием единения человека с Богом является та богоподобная жизнь, которую Он осуществил в реальной земной обстановке среди соблазнов, искушений, ненависти, зависти и т.д., то есть в той обстановке, в которой изначала находится Его Церковь. Поэтому в лице своих чад Церковь также призвана быть и образом святости, и примером деятельной любви к каждому человеку в нашем мире. Это свидетельствует о том, что в жизни Церкви, как и в жизни Сына Человеческого, не может быть того монофизитского спиритуализма, который иногда в ней предполагают и который наложил отпечаток односторонности на Средневековье. Преподобный Пимен Великий в кратких и точных словах выразил христианское отношение к земным потребностям человека: “Мы убийцы не тела, а страстей”. |
| Этими-то вопросами и должно заняться «Пастырское богословие». если оно хочет быть богословием и наукой. Поэтому, на наш взгляд, предметом науки «Пастырского богословия» должно являться изучение духовно-таинственной природы священства, а отсюда уже – жизни и деятельности пастыря. Что такое таинство? В нашей Святой Православной Церкви, как известно, семь таинств. В самых различных книгах мы можем прочесть много о них интересного. Но нигде не найдем достаточно точного, богословски обоснованного ответа на вопрос, чем же таинства отличаются по существу от многих других обрядов Церкви? Например, почему исполненный великого смысла и значения чин пострижения в монашество, где человеку дается даже новое имя и упраздняется имя, полученное в Святом Крещении (!), это не таинство, а рукоположение во диакона, пресвитера, или епископа – таинство? Почему не таинство чин водоосвящения с окроплением верующих святой водой? Почему покаяние с разрешением грехов – таинство, а погребение человека с чтением разрешительной молитвы – не таинство? Почему елеосвящение с целью исцеления человека от болезней таинство, а простое исцеление от тех же болезней с помощью молитвы и возложения рук даже со стороны мирянина высокой духовной жизни – не таинство? Почему Крещение человека водою и Духом – таинство, а освящение водою и Духом храмов, икон, священных предметов, домов верующих – не таинство? А разве не таинство – молитва как общение человека с Богом? А различные чудеса, творимые святыми, или исходящие от икон, мощей, иных святынь – разве не таинство? Ссылка на первый признак таинства – Богоустановленность, то есть учреждение таинства непосредственно Самим Иисусом Христом или Его апостолами, без специальных пояснений не представляется достаточной, ибо в конечном счете в Церкви, как Теле Христовом, животворимом и просвещаемом Духом Святым, все является Богоустановленным, кроме различных новшеств, явно противоречащих Уставу и Преданию. И все в Церкви имеет свою духовно-таинственную основу. Все Богослужение Церкви, особенно Литургия, является Мистагогией то есть Таиноводством ко спасению. |
| Прежде чем пытаться выявить источники составления первоначальных исповедных вопросников, нужно обратиться к формам исповеди, распространённым на Руси в XIV в. До XIV в. неизвестны древнерусские рукописи с чином исповеди, хотя встречаются поучения, касающиеся покаяния, 118 и епитимийные правила. От XIV в. до нас дошло всего несколько рукописей, в которых содержится чин исповеди или отрывки из него. Полный чин исповеди встречается редко, однако в некоторых рукописях записаны отдельные молитвы, предназначенные для отпущения грехов. Так, в одной из рукописей содержится «Служба за отпущение грехов», состоящая из нескольких молитв и отрывков из Евангелия. 119 В другой рукописи встречается очень краткий чин «Дать вборзе причастие», 120 предназначенный для причащения умирающего; этот чин также имеет лишь косвенное отношение к исповеди. Ещё в одной рукописи рубежа XIV–XV вв. находятся «Исповедание перед помазанием маслом» и «Молитва прощенна за грехи все». 121 Также встречаются в рукописях отдельно записанная «Разрешительная молитва исповеднику» и другие молитвы, подразумевающие разрешение от епитимьи. 122 Таким образом, в основном в рукописях XIV в. присутствуют либо краткие чины, предназначенные для подготовки умирающего к смерти и ориентированные не на исповедь, а на какое-то другое таинство (причащение, помазание маслом больного), либо отдельные молитвы для разрешения грехов, которые также произносились перед причастием и часто соотносились не с самой исповедью, а с окончанием срока епитимьи. Намного реже в рукописях XIV в. встречаются полные чины исповеди. Их состав нельзя назвать устойчивым: чин исповеди чаще всего приписывался в самом конце рукописи, на последних листах. Это говорит о том, что присутствие чина исповеди в служебниках или требниках ещё не стало в XIV в. само собой разумеющимся, скорее было новшеством. Так, в одном из требников в небольшом по объёму чине исповеди помимо молитв имеется поучение общего содержания о заповедях, с кратким перечислением епитимий за основные грехи. 123 Краткий чин исповеди, содержащий только молитвы, находится ещё в одном служебнике, причём в «Молитве над кающимся» содержится краткое перечисление грехов, имеющее самый обобщённый характер. 124 В другом служебнике XIV в в конце рукописи дописаны текст, который можно назвать прототипом русского поновления, а также «Молитва от архиерея и от ереа, глаголема хотящему причаститися пречистых животворящих тайн, прощая ему волная и неволная согрешения, всяко проклинание и клятву». 125 Молитва содержит перечень грехов, причем упоминаются и те грехи, которые позже стали рассматриваться в вопросниках и поновлениях. В XV – начале XVII в эта молитва неизменно использовалась в качестве разрешительной, и поэтому часто записывалась в чинах исповеди. |
|
|
