| Расписание прочих изучайте тут . Остается добавить, что автовокзал находится левее железнодорожного (если стоять к нему спиной), за сквером, в пяти минутах ходьбы. Ну, а таксистов вы и так не пропустите – они встречают все поезда на привокзальной площади. Осталось указать время пути до Печор: машина доедет минут за 40, автобус (не через Старый Изборск) будет идти около часа и привезет вас на центральную городскую площадь, от которой до монастыря – рукой подать. Сюда же приходят и микроавтобусы из Санкт-Петербурга. Тем, кому стало страшно при слове «микроавтобус» и в воображении нарисовалась городская «маршрутка», сообщаем: не бойтесь, это очень удобные машины, ничем не хуже обычных междугородних автобусов. Прямые перевозки по маршруту Петербург–Печоры осуществляет компания «Viking», чьи автобусы отправляются ежедневно в 17:30 от гостиницы «Россия» (паркуются неподалеку от памятника Н.Г. Чернышевскому), что у станции метро «Парк Победы», и прибывают в Печоры в 22:15. Билет, стоимость которого составляет 550 рублей, нужно заказывать заранее по телефону: 8-911-690-00-60 . Идут микроавтобусы из Петербурга и до Пскова – например, компании «Стрижи» , чьи машины отправляются пять раз в день и идут во Псков около 4,5 часов с одной остановкой в Луге. Однако учитывая необходимость подбора стыковки, этот вариант куда более хлопотный. Напрямую до Печор идут и микроавтобусы компании «Ю-Питер» – правда, всего несколько дней в неделю. Их расписание, меняющееся в зависимости от сезона, уточняйте на сайте компании или по телефону 8-921-112-54-54 . Можно доехать из Питера до Пскова и на поезде, но только теперь – с пересадкой. «Прямые поезда-экспрессы “Плесковъ” Санкт-Петербург–Псков, – сообщается на странице монастыре сайта “ВКонтакте” , – отменены, вместо них назначены поезда СПб–Строганово и Строганово–Псков; Псков–Луга и Луга–Санкт-Петербург, расписание которых составлено таким образом, что на станции пересадки можно осуществить переход из состава в состав. В направлении Пскова пересадка осуществляется на станции Строганово, до которой надо ехать на электричке Санкт-Петербург–Луга отправлением с вокзала в 07:10. Будьте внимательны: пересадку надо делать именно в Строганово, а не в Луге (поезд на Псков уходит из Луги раньше прибытия электрички из Петербурга). |
| В то время я находился в Варшаве, где проводил летний лагерь для русских детей, а после этого оказался вроде как без работы. Тут мне и поступило предложение поехать в Псков преподавать Закон Божий. Я немедленно согласился, после чего меня направили в Ригу, где тогда находился владыка Сергий. Протоиерей Георгий Михайлович Бенигсен У меня были польские документы, взглянув на которые, владыка спросил: «А что вы знаете о Православии?» Я ответил, что жил в Югославии, где в течении 8 лет учил Закон Божий в гимназии. После этого Митрополит выписал необходимые бумаги, позволявшие мне ехать дальше, в Псков, который в то время находился под немецкой оккупацией, но, в отличие от Риги, находился уже в прифронтовой полосе. В Пскове я пришел к отцу Георгию Бенигсену, который тоже спросил, что мне известно о Православии, а потом поинтересовался, как я попал в Псков аж из Югославии. Я сказал: «Очень просто. У нас была молодежная организация Национальный союз нового поколения”, который впоследствии превратился в НТС». Батюшка внимательно посмотрел на меня и говорит: «Я сам из НТС». Он попросил меня никому не рассказывать, что я приехал из Югославии, чтобы не было лишних вопросов. Такая предосторожность была связана с одним нюансом. Существовал секретный немецкий приказ о том, чтобы не пускать русских эмигрантов на оккупированную советскую территорию. Конечно, люди, жившие в Прибалтике, не были по сути своей советскими, но обладали советскими паспортами, поэтому немцы смотрели на их пребывание в Пскове сквозь пальцы. Большой войны в ближайшее время не будет Естественно, и отец Георгий, и все миссионеры из Прибалтики тоже имели советские паспорта, которые успели получить после вхождения Латвии, Литвы и Эстонии в состав СССР . Я же официально считался преподавателем, который приехал из Варшавы. Правда, среди нас были не только друзья, помогавшие миссии, но и те, кто не хотел оказывать поддержку. «Благодаря» им оккупационным властям стала известна моя реальная история, и у них возник вопрос к владыке Сергию, почему он направил в Псков Ростислава Полчанинова, у которого не было советского гражданства. Митрополит, который, конечно, ничего не знал о существовании этого указа, ответил, что его никто не предупредил. В итоге для меня сделали исключение. Кроме того, владыке рекомендовали не слишком распространяться обо мне: официально я числился в списках каких-то беглых рабочих, и вы сами понимаете, что могло бы произойти, если бы меня вдруг обнаружили в Пскове. |
| Тогда общим советом Воевод положено было выжечь все Завеличье, а из Церквей и Мирожского Монастыря все вывезти в город. Войско Польского Короля состояло из различных народов, по сказанию Псковской Летописи из 17, по Серапионову описанию осады Пскова из 14, по летописи Покровской Церкви из 12, по Печерской из 10, а по Лифляндским и Польским только из Поляков, Литвы, разных Немцов, Голландцев, Прусаков, Курляндцев и Венгров. Число их также полагается различное: по Летописи Покровской и Печерской до 100, по Псковской до 70, по сказанию Немецкого путешественника Самуила Кихеля (бывшего во Пскове около 1589 г.) до 60, а по Историкам Польским якобы только 30 тысяч и пять тысяч Венгерской конницы и пехоты. Если первый счет войск сих увеличен, то может быть уменьшен и последний. Ибо невероятно, чтобы Король осмелился с малым корпусом войти в такое Государство, которое могло выставить против его многочисленное войско. Современный Польский Историк Гейденштеин, описавший подробно всю сию осаду, говорит, что и по окончании оной, когда по силе заключенного с Россией мирного договора войска неприятельские отходили от Пскова, то сверх пехоты, конницы у них было до двадцати четырех тысяч, а кроме того в завоеванных городах оставались еще засадные гарнизоны. Впрочем тот же Историк говорит, что сам Король, при начале осады осмотревши Псков и узнав о состоянии оного, раскаивался, что давно не послушался советов идти под сей город, не замедляя в пути, и что надлежало бы привести под оный втрое больше пехоты, в которой замечал уже он у себя недостаток, так как и в порохе нужном для сей осады. Посему думал даже, оставив Псков, идти на Новгород, по тогдашним слухам меньше укрепленный, или к ближним городам Порхову и Гдову и, заняв их, набегами оттуда беспокоить Псков. Но стыд отступления от Пскова и опасение Новгорода удержали его, а наступившая уже осень и не позволяла предпринимать дальнейшего похода. Как бы то ни было, Король хотел сперва облечь весь город кругом и 26 августа, переправляясь через Череху, распорядил войска свои в обход. |
| 235 Г. Лебедев указывает на то, что вместе с Макарием, при отправлении его в качестве архиепископа в Новгород, были посланы туда же из Москвы бояре, вероятно, с целью надзора над действиями архиепископа, и в частности для контроля архиерейских финансов. Но это единичный случай, а никак не общее правило. К тому же функции этих бояр не были в точности определены, так что для доказательства своего мнения г. Лебедев должен прибегать к произвольным предположениям. Наконец, следует еще заметить, что в 14-м вопросе вовсе не говорится о каких-либо архиерейских чиновниках. Здесь указывается только на злоупотребления уличан Новгородских, т. е. жителей той или другой улицы, которые брали большие взятки с вновь поступивших к церквам священно и церковнослужителей. Это конечно остаток прежней Новгородской вольности, но так как он прямо относился к такому предмету, который был подчинен ведению архиепископа, то последний и должен был принимать меры к уничтожению указанных беспорядков и, следовательно, светской власти не за чем было сюда мешаться: высшая светская власть могла только побуждать архиепископа к принятию соответствующих мер. Г. Лебедев не принимает во внимание также то обстоятельство, что в 15-м вопросе говорится о дворецких, дьяках и наместнике архиепископа Новгородского во Пскове, а не в самом Новгороде. Псков до 1589 года не имел своего отдельного архиерея и был подчинен Новгородскому архиепископу, который и назначал во Псков своих чиновников. Если и можно согласиться с указанным мнением г. Лебедев относительно Новгорода, то уже никак нельзя сказать того же относительно Пскова: последний никогда не возбуждал в московских государях таких опасений, как Новгород. Нет никаких данных предполагать, что царь московский сам назначал и во Псков архиерейских служилых людей. Напротив, Новгородский архиепископ посылал в Псков своего наместника, дворецкого, дьяков и других должностных лиц, которые, отчасти вследствие отдаленности Пскова от Новгорода, отчасти по причине старинной вражды к ним псковичей позволяли себе разного рода злоупотребления, которые и раскрываются в 15-м вопросе. |
| В 1240 г. рыцари неделю осаждали Псков, но так и не смогли его взять. Тогда псковский посадник Твердила, предав свой город, открыл ворота крепости и впустил врага. Два года ливонцы грабили Псков, пока зимой 1242 г. молодой князь Александр Ярославич не освободил город «изгоном» (с ходу). В XIV в. размеры оборонного строительства во Пскове достигли невиданных ранее масштабов, что являлось следствием военных действий против Ордена. Только в XIV в. ливонцы четырежды осаждали Псков. Одно из самых памятных нападений произошло в 1323 г. В 1337 г. были сооружены каменные перси, положившие начало каменному строительству детинца. Этому благоприятствовало наличие в достаточном количестве камня-известняка. Очередная их перестройка относится к 1394 г., когда это подковообразное в плане стеновое сооружение кардинально изменило свое предназначение. Освободившись в 1348 г. от власти Великого Новгорода, псковичи использовали Перси как постамент под колокольницу для вечевых и соборных колоколов. Очередная крупная перестройка Персей была осуществлена в 1466 г. Новая каменная прикладка потребовала строительства трех контрфорсов. Каменная стена персей поднималась над уровнем Гребли не менее, чем на 20 м. На ней высилась четырехъярусная колокольня. Скорее всего, получили завершения в виде шатров и контрфорсы. После 1466 г. термин «Перси» вышел из употребления, но сами Перси еще полстолетия являлись уникальным на Руси архитектурным ансамблем. Что касается оборонных функций Персей, то в связи с постройкой Довмонтовой стены в конце XIII в. (а затем еще двух каменных стен) они постепенно сошли на нет. Если южная стена Кром издревле была каменной, то остальные стены долгие годы оставались деревянными. Большое каменное строительство было осуществлено в 1400 г., когда возвели угловую северную башню Кутекрому. Это название, произошедшее от слова «кут» (угол), было дано башне позднее, в начале XVIII в. Оно связано с ошибкой переписчика, написавшего «костер Кутекрома» вместо слов «Костер в куте Крома». Костром псковичи называли башню. Это слово они позаимствовали у эстонцев, которые замок обозначали термином «кастре». |
| Национальный архив Латвии д. 43966 в 5 т. Национальный архив Латвии д. 43966, т. 3, л. 93. Там же, л. 43. Национальный архив Латвии д. 43966, т. 2, л. 67. Национальный архив Латвии д. 43966 т. 2 л. 40. Залесский Иван Андреевич, приехал из Варшавы - главный резидент по Северной области, куда входили города Псков, Луга, Дно, Гдов и Остров. Резидент немецкой контрразведки, в которую завербовал Кравченка в апреле 1943г. Руководитель немецкого контрразведывательного органа. Болтнев Евгений Гаврилович, 1919 г.р., уроженец Тамбовской обл, тайный немецкий агент из белоэмигрантов. В Псков прибыл из Польши в 1943 г. Работал в городском управлении чиновником. После приезда в Ригу - в лагере беженцев. Сын активного антоновца, после разгрома антоновского мятежа, отец бежал в Польшу, куда уехал и Евгений вместе с матерью, затем оказался в Германии, где вступил в организацию «Норы» - Национальная организация русской молодежи». Там он познакомился с группой НТСНП. Был направлен «Исполнительным бюро» из Польши в октябре 43 года в Псков по поддельным документам, где работал в городской управе чиновником и вступил добровольно в германскую контрразведку, став официальным сотрудником. Выбыл в Ригу, где работал начальником в лагере русских беженцев (где-то около аэродрома). Там он вербовал подходящих людей путем бесед и распространения литературы, был курьером с главными резидентами Белоруссии и Ленинг радской области. Национальный архив Латвии д. 43966, т. 5, л. 116. Макаревич Юрий Леонидович, радист, представитель германской контрразведки. Кроликовский Виктор Адамович, 1914 г.р. родился в Саратовской области, в семье польского подданного, в 1922 вместе с семьей уехал а Польшу, изучал литературу для работы в СССР, вступил в члены НТСНП, был направлен в Псков, входил в группу Катенина, которая предназначалась для оставления в тылу советских войск со шпионскими заданиями. Жил в одной квартире с Болтневым. Был одновременно заместителем Криворожского областного резидента. Великанов Евгений Васильевич, 1924 г.р. |
| Нервно было, пока составляли манифест, – ещё нервнее стало после десяти часов вечера, когда уже передали манифест во Псков. Неясно было, там ли ещё царь, неясно было, сохраняет ли с ними контакт Рузский. Как реагировал Государь на все предыдущие пересланные ему дневные телеграммы? И как воспринял он эту последнюю? Но трудно было узнать что-нибудь толком: там всё начальство уехало из штаба на вокзал, в штабе оставался только генерал-квартирмейстер Болдырев, потом и он перестал подходить к аппарату, а – штабные полковники. Они сами были не в курсе, что делается, а когда и узнавали – небрегли тут же докладывать в Ставку, как им велели и как их просили. Несколько раз запрашивали Псков о судьбе телеграммы с манифестом, настаивали срочно везти её на вокзал Государю. Она там шла через дежурного офицера, через генкварсева Болдырева, через наштасева Данилова – и наконец к одиннадцати вечера достигла на вокзале главкосева Рузского, а уж он лично доложит Государю. Ещё и к одиннадцати часам не было известно в штабе Северного фронта, когда Государь намерен покинуть Псков. Алексеев места не находил от волнения – прилегал и опять поднимался, и сидел за столом, шинель накинув на плечи и пытаясь заниматься очередными бумагами, – но не было покоя на душе, вся судьба России и фронта повисла сейчас на манифесте. А тем временем из Петрограда подтекали новые, весьма замечательные известия. Что конвой Его Величества с разрешения своих офицеров сегодня в полном составе явился в Государственную Думу! Что императрица сама добивалась встречи с Родзянкой! Что великий князь Кирилл Владимирович лично прибыл в Государственную Думу приветствовать её! И какие крупные сановники арестованы в Петрограде. И петроградское офицерство постановило признать думский Комитет! Такие важные сведения должны были как можно скорее настичь Государя, чтоб успеть повлиять на его решение! После полуночи Клембовский всё это передал во Псков. Когда начинаются крупные события, они обязательно почему-то стягиваются на ночь или по крайней мере так, чтобы военачальники должны были бы все решения и все действия производить ночью. |
| Псков обратился за помощью к Ивану III и отнял у владыки его псковские земли и воды, доходы с которых обратил на корм великокняжеской вспомогательной рати, добивался даже особого для себя епископа. Политические столкновения обоих городов обнаруживали неправильность их церковных отношений. Владыка был слишком тесно связан с новгородским гражданством и слишком слабо со псковским, чтобы в подобных столкновениях направлять свое обширное гражданское влияние беспристрастно или в пользу второго. Оттого немирье Пскова с новгородцами обыкновенно превращалось в ссору его и с владыкой. Из этих двухсторонних затруднений развились любопытные черты, характеризующие церковную жизнь Пскова и всей Руси XIV-XV веков. Прежде всего Псков рядом со стремлением к политической особенности от Новгорода добивался и церковной. В материальном и духовном отношении он более многих епископских городов тогдашней Руси заслуживал особого епископа, и притом самого деятельного и просвещенного, ибо здесь, особенно благодаря близости враждебных народных и церковных влияний, епископу предстоят трудные задачи, каких не существовало во многих других епархиях. Но московские митрополиты и по своим собственным и по московским княжеским соображениям опасались портить добрые отношения к новгородскому владыке, главе богатой епархии и представителю богатого вольного города. Потому на попытки, какие делал Псков в XIV и XV веках, выпросить у митрополита особого епископа отвечали отказом, ссылаясь на то, что не повелось старины быть владыке в Пскове, искони не бывало. Между тем сами митрополиты должны были допускать отношения, которые оправдывали эти попытки. Среди церковных смут и беспорядков, волновавших Псков в конце XIV и в начале XV века, почти незаметно деятельного пособия пастве со стороны новгородского архиепископа Псковское духовенство со своими вопросами и нуждами обращается непосредственно к митрополиту, пишет ему о появившихся в городе церковных возмутителях-стригольниках, и митрополиты отвечают на его вопросы, вмешиваются в подробности церковной жизни Пскова Митрополит Фотий просит псковичей прислать к нему в Москву благонадежного священника, желая научить его церковным правилам, церковному пению и божественным службам, как будто у Пскова не существовало своего епархиального архиерея. |
| Таких подстрекателей к неповиновению выставлено пять человек 108 . Их отправили неправильно уже потому, что следовало миром выбрать тех, которые поедут в Москву с деньгами; а Шереметев без выбору послал их, по своему распоряжению. Об них написали в Новгород, что как только они приедут, то посадили бы их в тюрьму как изменников, потом отправили в Москву. Но один из этих пяти, Ерема Сыромятник, услужил Шереметеву тем, что работал на него безденежно. Шереметев хоть и послал его с прочими, но не поместил его имени в числе тех, кого следовало засадить. И так в Новгороде посадили в тюрьму вместо пяти – только четырех человек. Ерема же убежал назад в Псков и рассказал народу, какую хитрость делают гости. Весь Псков заволновался; псковичи требовали суда над главными семью гостьми, что дали совет послать пятерых на гибель. Шереметев не мог оборонить этих гостей, да и не хотел; он посадил их в тюрьму и вымогал с них большие взятки за то, что не выдаст их народу, а в Москву принужден был написать в пользу четырех, что из-за них сделалось во Пскове смятение, и если их казнят, то простой народ побьет за них гостей. В Москве в то время четырех обвиненных во Пскове вывели на смертную казнь. Тогда бывшие в Москве псковские стрельцы всем приказом подали челобитную, ручаясь, что эти люди не изменники, и выражались так: «наши головы в их головы!» Осужденных отпустили во Псков. Приехавши туда, они подняли на богатых уже и без того раздраженный черный народ; злоба накипела на Шереметева, а от него перешла и на царя Василия. Он казался для них царем знатных, больших и богатых, а потому они готовы были пристать к тому, кто в противоположность Василию скажется царем меньших, черного народа. Таким именно царем и явился тогда Димитрий. Укротивши Болотникова, царь Василий прислал в Псков двумя посылками, одну за другой, более четырехсот человек пленных севрюков. Псковичи приняли их сочувственно, поили их, кормили, одевали и плакали, глядя на них как на страдальцев за народ, тогда как в Новгороде, напротив, подобных присланных туда пленников поколотили палицами и бросили в Волхов. |
| То обстоятельство, что А. Н. Островский нашел необходимым при первом употреблении этого слова сопроводить его семантическим комментарием, толкованием, хотя бы от лица персонажей пьесы, свидетельствует о малораспространенности этого слова, об отсутствии его в составе ходячего литературного словаря. Островский был не уверен в том, что глубокий смысл этого слова будет понят и оценен без соответствующего пояснения. Однако в русском литературном языке XVIII в. слово самодур было известно, хотя и не в значении человека упрямого, действующего по прихоти и произволу. Например, у Д. И. Фонвизина в письме к гр. Н. И. Панину из заграницы в 1772 г.: «Хотя, в самом деле, за будущее ручаться невозможно, однако турецкое изнеможение, вступление австрийцев в общее с нами согласие и самая справедливость дела нашего подает причину надеяться, что мир заключен будет по положенному основанию, каким бы самодуром на конгрессе поступлено не было» 331 . Ср. в романтической драме А. А. Шаховского «Двумужница, или за чем пойдешь, то и найдешь» (в речи слепого нищего Саватия): «...какая жена не захочет взять волюшку? благо, ей дают, да и кто на этом свете от самодура упасется?» (СПб., 1836, с. 142). Очевидно, что здесь слово самодур употребляется в значении орудия и способа действия: «собственная прихоть, произвол, немотивированное неожиданное побуждение». Такое употребление слова самодур замерло в русском литературном языке к 30– 40-м годам XIX в. Действительно, слово самодур не найдем ни в одном русском толковом словаре XVIII в. и первой половины XIX в. Правда, в «Опыте областного великорусского словаря» указывалось слово самодур, но со значением «самовар» Перм. Ирбит. (с. 197). Лишь в Дополнении к «Опыту областного великорусского словаря» (СПб., 1858) находим: «Самодурить, гл. ср. и самодурствовать, гл. ср. Упрямиться. Псков. Твер. Осташ. Самодурство, а, с. ср. Упрямство. Псков. Твер. Осташ. Самодур, а, с. м. Упрямец. Псков. Твер. Осташ. Самодурливый, ая, ое, пр. Упрямый. Псков. Твер. Осташ.» (с. 235–236). Однако есть основания думать, что и в этом значении народное слово самодур в речи литературно образованных людей уже было широко известно. Вот цитата из письма А. Серова отцу (от 4 августа 1843 г.): «По нынешнему твоему письму я могу угадать, как моя исповедь была принята тобою. Мне кажется, я даже вижу, как ты, читая ее, качаешь поникшей головой и искренно жалеешь о своем самодуре Александре!» (Музык. наследство, вып. 1, 1935, с. 215). |
|
|
