| Так проводил старец дни свои в пустыне. Другие пустынножители имели при себе по одному ученику, которые и служили им. О. Серафим жил в совершенном одиночестве. Некоторые из Саровской братии пытались сожительствовать с о. Серафимом и были приняты им; но ни один из них не мог вынести трудностей пустыннического жития: ни в ком не нашлось столько нравственной крепости, чтобы явиться в качестве ученика подражателем подвигов о. Серафима. Благочестивые попытки их, принося пользу душе, не увенчались успехом; и те, которые поселялись было с о. Серафимом, возвращались опять в обитель. Посему, хотя после кончины о. Серафима нашлись некоторые люди, дерзновенно объявлявшие себя его учениками, но при его жизни они, в строгом смысле, учениками не были, и название «Серафимов ученик» в то время не существовало . «В пребывание его в пустыне,– говорили тогдашние Саровские старцы,– вся братия была его учениками». Также многие из Саровской братии временно приходили к нему в пустыню. Одни просто посещали его, а другие являлись по нужде в советах и наставлениях. Старец хорошо различал людей. От некоторых он удалялся, желая сохранить молчание, а имеющим нужды до него не отказывал в духовной пище, с любовью руководствуя их к истине, добродетели и благоустроению жизни. Из постоянных посетителей о. Серафима известны: схимонах Марк и иеродиакон Александр, также спасавшиеся в пустыне. Первый бывал у него два раза в месяц, а последний – однажды. О. Серафим охотно беседовал с ними о разных душеспасительных предметах. Видя столь искреннее, усердное и, поистине, высокое подвижничество старца о. Серафима, диавол, исконный враг всякого добра, вооружился против него разными искушениями. По своей хитрости, начиная с легчайших, он сперва наводил на подвижника разные «страхования». Так, по сказанию одного почтенного летами иеромонаха Саровской пустыни, однажды во время молитвы он услышал вдруг за стенами келии вой зверя; потом, точно скопище народа, начали ломать дверь келии, выбили у двери косяки и бросили к ногам молящегося старца претолстый кряж (отрубок) дерева, который восемью человеками с трудом был вынесен из келии. В другие разы и днём, особенно же ночью, во время стояния на молитве, ему видимо вдруг представлялось, что келия его разваливается на четыре стороны и что к нему со всех сторон рвутся страшные звери с диким и яростным рёвом и криком. Иногда вдруг являлся пред ним открытый гроб, из которого вставал мертвец. |
| Перед прощанием они спросили батюшку: «Что прикажете сказать вашему братцу?» О. Серафим ответил: «Скажите ему, что я молю о нём Господа и Пречистую Его Матерь день и нощь». Они отошли, а батюшка, воздевши руки, с восторгом несколько раз повторил: «Нет лучше монашеского житья, нет лучше!» Однажды, когда Прасковья Ивановна работала у источника, к ней батюшка вышел со светлым сияющим лицом и в новом белом балахончике. Ещё издали воскликнул он: «Что я тебе, матушка, принёс!» – и подошёл к ней, держа в руках зелёную веточку с фруктами. Сорвав один, он вложил ей в уста, и вкус его был невыразимо приятен и сладок. Затем, вкладывая в уста ещё такой же фрукт, он произнёс: «Вкуси, матушка, это райская пища!» В то время года ещё не могли созреть никакие фрукты. Старшая сестра в мельничной обители о. Серафима, Прасковья Семёновна, свидетельствовала много о батюшкиных милостях к сёстрам и, между прочим, рассказала, как страшно было ослушаться его. Однажды батюшка приказал ей, чтобы она приехала с отроковицей Марией Семёновной на двух лошадях за брёвнами. Они поехали прямо к батюшке в лес, где он их уже дожидался и приготовил на каждую лошадь по два тоненьких брёвнышка. Думая, что все четыре бревна может свезти одна лошадь, сёстры переложили дорогою эти брёвнышки на одну, а на другую лошадь взвалили большое, толстое бревно. Но лишь тронулись они с места, как лошадь эта упала, захрипела и начала околевать. Сознавая себя виновными, что они поступили против благословения батюшки, они, упав на колени, тут же, в слезах, заочно начали просить прощения, а затем скинули толстое бревно и разложили брёвнышки по-прежнему. Лошадь сама вскочила и так скоро побежала, что они едва-едва могли догнать её. Батюшка о. Серафим постоянно исцелял своих сирот от разных болезней. Раз сестра Ксения Кузьминична страдала зубной болью, от которой не спала ночи, ничего не ела и изнемогла, так как приходилось днём работать. Сказали о ней старшей сестре Прасковье Семёновне; она послала Ксению к батюшке. «Как только он меня увидел,– рассказывала Ксения,– то и говорит: что это ты, радость моя, давно ко мне не пришла! Пойди к отцу Павлу, он тебя исцелит. |
| В настоящее же время стоит только побывать на могиле о. Серафима, на источнике дальней пустынки, чтобы убедиться, что не только массы простого народа, но и лица, по-видимому, интеллигентных сословий, взирая на изображение о. Серафима, полагают на себе крестное знамение, кланяются в землю и целуют эти изображения. Между распространенными изображениями о. Серафима есть поясное, так называемое Серебряковское, где о. Серафим изображен в мантии и епитрахили, со сложенными на груди руками, в поручах; это изображение совершенно иконного типа, и только отсутствие нимба, не всегда и не для всякого заметное, указывает на то, что это изображение еще не прославленного Церковью святого. Молятся и молитвенно призывают о. Серафима как святого. Читаются, хотя келейно, а не за церковнообщественным богослужением, рукописные акафисты преподобному и Богоносному отцу нашему Серафиму, Саровскому чудотворцу. Источник благодатных даров, чудес, источаемых всем молитвенно прибегающим к о. Серафиму, отнюдь не исчерпывается жизнеописаниями 5 изданий, ибо в них заносится далеко не весь даже и печатный материал, разбросанный по всем периодическим и повременным изданиям как светской, так и духовной литературы (Русский Вестник 1880 г. Русская Старина 1880 г. Духовная беседа 1872 г. Душеполезное чтение 1867 г., 1874 г. и т.д.). «Сборник чудесных событий» составлен игуменом Саровским о. Рафаилом, который от предшественников своих не получил в этом смысле никакого наследия и ограничился тесным кругом собирания сведений, а именно Саровского пустынью и Дивеевским монастырем; даже он не мог собрать и все то, что имеется в Сарове и Дивееве, не говоря уже о более обширном и повсеместном собрании всех сказаний и записей о чудесах о. Серафима. В одном архиве канцелярии игумена можно видеть сотни писем с денежными пожертвованиями в благодарность за благодеяния, получаемые чрез молитвенное обращение к о. Серафиму. Все они свидетельствуют о том, что православный русский народ глубоко верит в силу молитв и предстательство пред Богом о. |
| Взяв меня за правую руку, Царица Небесная изволила сказать: «Встань, девица, и не убойся Нас. Такие же девы, как ты, пришли сюда со Мною». Я не почувствовала, как встала. Царица Небесная изволила повторить: «Не убойся, Мы пришли посетить вас». Батюшка Серафим стоял уже не на коленях, а на ногах пред Пресвятою Богородицею, и Она говорила столь милостиво, как бы с родным человеком. Объятая великою радостию, спросила я батюшку Серафима: где мы? Я думала, что я уже не живая; потом, когда спросила его: Кто это? – то Пречистая Богородица приказала мне подойти ко всем самой и спросить их и т.д. Девы все говорили: «Не так Бог даровал нам эту славу, а за страдания и за поношения; и ты пострадаешь!» Пресвятая Богородица много говорила батюшке Серафиму, но всего не могла я расслышать, а вот что слышала хорошо: «Не оставь дев Моих Дивеевских!» Отец Серафим отвечал: «О, Владычица! Я собираю их, но сам собою не могу их управить!» На это Царица Небесная ответила: «Я тебе, любимиче Мой, во всём помогу! Возложи на них послушание; если исправят, то будут с тобою и близ Меня, и если потеряют мудрость, то лишатся участи сих ближних дев Моих; ни места, ни венца такого не будет. Кто обидит их, тот поражён будет от Меня; кто послужит им ради Господа, тот помилован будет пред Богом!» Потом, обратясь ко мне, сказала: «Вот, посмотри на сих дев Моих и на венцы их: иные из них оставили земное царство и богатство, возжелав Царства Вечного и Небесного, возлюбивши нищету самоизвольную, возлюбивши Единого Господа. И за это, видишь, какой славы и почести сподобились! Как было прежде, так и ныне. Только прежние мученицы страдали явно, а нынешние – тайно, сердечными скорбями, и мзда им будет такая же». Видение кончилось тем, что Пресвятая Богородица сказала о. Серафиму: «Скоро, любимиче Мой, будешь с Нами!» – и благословила его. Простились с ним и все святые; девы целовались с ним рука в руку. Мне сказано было: «Это видение тебе дано ради молитв о. Серафима, Марка, Назария и Пахомия». Батюшка, обратясь после этого ко мне, сказал: «Вот, матушка, какой благодати сподобил Господь нас, убогих! Мне таким образом уже двенадцатый раз было явление от Бога, и тебя Господь сподобил. Вот, какой радости достигли! Есть нам, почему веру и надежду иметь ко Господу! Побеждай врага-диавола и противу его будь во всём мудра; Господь тебе во всём поможет!» |
| Итак, постараемся же иметь в себе благой разум, и тогда будем уверены, что житейские попечения не радость душе приносят, а напротив, они еще обременяют ум, отягощают душу, не дают ей видеть благость Божию и радоваться о Боге. И не только это одно они производят: они еще отнимают от души радость спасения, – заглушают в сердце Божественное семя вечной жизни (живое и действительное слово Господне), уничтожают в ней упование бессмертия. Вот что делают житейские попечения! Потому они и называются в Писании то злобою ( Мф.6:34 ), то печалью (Кор.7:10), тернием ( Мф.13:22 ), от которого и остаются в сердце человека глаголы вечной жизни без всякого действия на него и духовного плода. Оттого и самая вера в Бога у многопопечительного человека всегда остается безжизненна, совершенно мертва (как бы и нет ее). И воистину земное попечение есть знамение души неверной, или, как сказать, верный признак души, отчужденной от Бога. И не напрасно же Писание говорит всякому верному рабу: буди уповая всем сердцем на Бога ( Прит.3:5 ). Возверзи на Господа печаль твою, и Той тя препитает ( Пс.54:23 ). Совершенная беспопечительность и происходящая от нее тихая и безмолвная жизнь приводят человека к совершенной преданности Богу Спасителю и непрестанной о Нем радости. Блажен, кто путем сим пошел и вполне предался в руки Божии. Блаженной памяти Серафим, безмолвник пустыни Саровской, говорил: «я предал себя в руки Божии, как железо ковачу». И что же с ним сделала такая преданность Богу? «Телом я по всему мертв, – говаривал отец Серафим, – а духом как бы сейчас родился». Сия-то вечно юная, вечно радостная жизнь души подается тому только, кто оставит путь нечестивых (беспокойства и заботы о временной жизни) и всецело прилепится к Богу, всеми силами покорит себя закону Господню. Кто всякое житейское отложит попечение, того ум устремится к желаниям Небесным, и, оставаясь при одном уповании вечных благ, прекратит уже всякие земные поиски. К сему призывая всех нас, и говорит Господь: упразднитеся, и уразумейте, яко Аз есмь Бог. |
| Аминь. О, пречудный отче Серафим, великий Саровский чудотворец, всем прибегающим к тебе скоро их слышащий помощник! Во дни земной жизни твоей никто от тебя без помощи и утешения не уходил, но всем сладостен был вид лица твоего и благостный глас слов твоих. К тому же и дар исцелений, дар прозрения, дар немощных душ врачевания обильно в тебе явился. Когда же призвал тебя Бог от земных трудов к небесному упокоению, нисколько любовь твоя прекратилась к нам, и невозможно исчислить чудеса твои, умножившиеся, как звезды небесные: ибо вот, по всем концам земли нашей ты людям Божиим являешься и даруешь им исцеления. Потому и мы взываем тебе: о претихий и кроткий угодник Божий, дерзновенный к Нему молитвенник, никогда призывающих тебя не отвергающий, вознеси о нас мощную во благости твою молитву ко Господу Сил, да дарует Он нам все, потребное в жизни сей и все, к душевному спасению полезное, да оградит нас от падений греховных и истинному покаянию научит нас, чтобы без преткновения войти нам в вечное Небесное Царство, где ты ныне в сияешь немеркнущей славе, и там воспевать со всеми святыми Живоначальную Троицу до скончания века. Аминь. Молитва 2-я 2 Аудио: О, преподобне отче Серафиме! Вознеси о нас, рабех Божиих (имена) , благомощную твою молитву ко Господу сил, да дарует нам вся благопотребная в жизни сей и вся к душевному спасению полезная, да оградит нас от падений греховных и истинному покаянию да научит нас, во еже безпреткновенно внити нам в вечное Небесное Царство, идеже ты ныне в незаходимей сияеши славе, и тамо воспевати со всеми святыми Живоначальную Троицу во веки веков. О, преподобный отче Серафим! Вознеси о нас, рабах Божиих (имена), мощную во благости твою молитву ко Господу Сил, да дарует Он нам все, потребное в жизни сей и все к душевному спасению полезное, да оградит нас от падений греховных и истинному покаянию да научит нас, чтобы без преткновения войти нам в вечное Небесное Царство, где ты ныне сияешь в немеркнущей славе, и там воспевать со всеми святыми Живоначальную Троицу во веки веков. |
| Потом, как бы сочувствуя моей скорби, он начал говорить мне так: «Однако посмотрим, не справедливо ли нас отцы-то гонят? По дороге ли путь-то мы гоним? Ибо все святые отцы велят жен-то бегать, а они всегда при нас трудятся и к нам прибегают в своих нуждах. Итак, скажи мне, угодно ли Господу, чтобы мы их не оставляли и пеклись о них? И по Бозе ли этот путь нам, докажи мне?» Сам же в продолжении этих слов не переставал потрясать меня за руку. Удивленный этими вопросами, столь нечаянными и непостижимыми, потому что отец Серафим, как будто бы сам, будучи в смущении, требовал от меня, грешного, доказательств; я совершенно не знал, что отвечать ему и мысленно обратился к Господу, премудрости Наставнику и смысла Подателю, чтобы Он просветил меня и дал бы мне возможность успокоить моего отца и благодетеля. Со смирением я поклонился ему в ноги и начал отвечать в простоте сердца: «Батюшка, я верую, что путь ваш есть по Бозе. Вы трудитесь для сирот и печетесь об них, как отец чадолюбивый. Вы назидаете их души и желаете у них все устроить и привести в должный порядок. Все это приятно и угодно Господу, потому что все это вы делаете к славе Божией. Они, немощные сосуды, всеми гонимые и оскорбляемые, только в вас одних находят отраду и утешение в своих скорбях». Выслушав от меня эти слова, старец как бы изменился и сделался покойнее духом, но потом опять, по-прежнему, потрясая меня за руку, просил подробнейшего объяснения, и чтобы я, в доказательство истины пути его, привел какие-либо примеры из жизни святых отец. Тогда я со смирением отвечал ему, что все великие подвижники украсили свою жизнь делами милосердия к ближним, этими высокими добродетелями. Вам известно, батюшка, о великом святителе и дивном чудотворце Николае – сколько он излил чудес и милости к ближним при жизни своей! От юности своей он был столько целомудрен, что не хотел даже смотреть на лица женские. Когда же узнал, по Благодати Божией, о трех девицах из своего стада, погибающих по причине нищеты, тогда, по отеческой милости, презрев все мирские мнения и сан свой, как добрый пастырь, немедленно поспешил похитить от адского волка этих агниц и скорой помощью сохранить их чистыми и непорочными. Дивный пастырь показал этим примером, что для славы Божией человеку не должно ни ночного времени бояться, ни мнений человеческих стыдиться, но поспешать всеми силами к совершению добродетелей, пока есть благоприятное время купли для вечности. |
| Говорят они грозным голосом: «Ах, одна ты ушла от приступа, Стона нашего ты не слышала, Нашей горькой гибели не видела. Но светла свеча негасимая За тебя у престола Божьего. Что же ты на земле замешкалась И венец надеть не торопишься? Распустился твой крин во полунощи, И фата до пят тебе соткана. Что ж печалишь ты брата-воина И сестру-голубицу схимницу, Своего печалишь ребеночка?..» Как последнее слово услышала, Света я пред собою невзвидела, Оглянулась, а дом в огне горит. 13–14 марта 1940. Ночь Впервые: «День поэзии» (М, 1971). Тихо льется тихий Дон Желтый месяц входит в дом. Входит в шапке набекрень. Видит желтый месяц тень. Эта женщина больна, Эта женщина одна, Муж в могиле, сын в тюрьме, Помолитесь обо мне. Впервые: в составе поэмы «Реквием» (Мюнхен, 1963). Написано после второго ареста Льва Гумилева 10 марта 1938 года). И осталось от всего земного Только хлеб насущный Твой, Человека ласковое слово, Чистый голос полевой. 1941 Впервые: «Юность» (1969, 6). Причитание Ленинградскую беду Руками не разведу, Слезами не смою, В землю не зарою. За версту я обойду Ленинградскую беду, Я не взглядом, не намеком, Я не словом, не попреком, Я земным поклоном В поле зеленом Помяну. 1944, Ленинград Впервые: «Новый мир» (1969, 5). Послесловие к «Ленинградскому циклу» (1941–1946). Причитание В.А. Щеголевой Господеви поклонитеся Во святем дворе Его. Спит юродивый на паперти, На него глядит звезда. И, крылом задетый ангельским, Колокол заговорил, Не набатным, грозным голосом, А прощаясь навсегда. И выходят из обители, Ризы древние отдав, Чудотворцы и святители, Опираясь на клюки. Серафим – в леса Саровские Стадо сельское пасти, Анна – в Кашин, уж не княжити, Лен колючий теребить. Провожает Богородица, Сына кутает в платок, Старой нищенкой оброненный У Господнего крыльца. 24 мая 1922, Петербург В каждом древе распятый Господь В каждом колосе тело Христово. И молитвы пречистое слово Исцеляет болящую плоть. 1946 Впервые: «Вестник РСХД» (Париж–Нью-Йорк, 1971, 101–102), вместе с четверостишием «Я всем прощение дарю...». |
| Душа праведная, по разлучении с телом, приемлется свв. ангелами, охраняется ими и относится в страну, исполненную света, радости и блаженства. Она не только не боится смерти, но встречает её с радостью, будучи исполнена радостных видений небожителей, с которыми надеется соединиться на веки. Многие из праведников умирали, как известно, на молитве. Свв. Димитрий Ростовский и Серафим Саровский найдены после смерти на коленах в положении молитвенном. О св. первомуч. архидиаконе Стефане известно, что лицо его перед смертью стало, „как лицо ангела“, чем были поражены сами враги его. Насколько радостна бывает смерть праведных, настолько напротив, страшна бывает смерть грешников. И чем грешнее человек, чем больше сделал он зла, чем меньше каялся в своих грехах, тем страшнее бывает его смерть, тем тяжелее последние минуты его жизни. „Смерть грешников люта“ ( Пс.33:22 ). „Разлучение с жизнью, пишет св. Ефрем Сирин , крайне опечаливает грешника, который видит у себя перед очами тёмную бездну. Какое раскаяние обымет тогда его сердце, нерадевшее здесь о своём спасении!“ Бывают однако случаи, когда грешники умирают по-видимому спокойно, а праведники подвергаются жестокой и страшной смерти. Для уяснения подобных случаев, нужно иметь в виду, что пути Божии для нас непостижимы. Св. Афанасий в объяснение этого обстоятельства рассказывает следующий случай: Один монах отшельник, известный чудотворениями, жил в пустыне с своим учеником. В один день случилось ученику пойти в город, в котором начальником был человек злой и не боявшийся Бога. В городе он увидел, что этого начальника погребают с большой честью, множество народа сопровождает его гроб. Возвратившись потом в свою пустыню, ученик нашёл своего старца растерзанным зверем. Поражённый таким обстоятельством, он стал горько плакать и жаловаться Богу, говоря: „Господи, как славно помер тот злой властелин, а этот святой, духовный старец за что подвергся такой горькой смерти?“ Когда он плакал и молился, явился к нему ангел и сказал: „Что ты плачешь о своём старце? Тот злой властелин имел одно доброе дело, за которое в награду и удостоился такого славного погребения, а по переходе в другую жизнь ему уж нечего больше ожидать, кроме осуждения. |
| Дух дышет, где хочет и голос его слышишь, и не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким рожденным от Духа ( Иоан.3:8 ), сказал Господь Спаситель, а прославление угодника Божия есть высшее проявление духовной жизни человека, возрожденного благодатию, и возводит его на высоту, нашему взору недосягаемую. Несообразно с обстоятельствами и положением дела, потому что знамения и чудеса, являемые от чтимого угодника Божия, обыкновенно, и иногда задолго, предваряют его прославление в Церкви земной. Прежде чем будет установлено прославление его на земли, он уже силою данной ему благодати от Бога и вразумляет недоумевающих, и врачует болящих, и избавляет от напастей и злоключений прибегающих к нему с верою». Почему мысль о каком-либо суде Церкви над святыми пред прославлением их должна быть исключена из понятия о сем прославлении». Что же, скажут, в таком случае означает причтение того или иного усопшего, в данном случае благоговейного старца Серафима к лику святых, изреченное в определении Св. Синода 29 января текущего года? Ни в каком случае не возведение его, яко бы доселе грешного, за которого нужно молиться, в степень святого, которому нужно молиться, а лишь общецерковное признание его святости, уже и ранее этого признания Самим Богом некоторым явленной в знаметях и чудесах, бывших по молитвам к нему, точно также, как и предварявшая это причтение его к лику святых неоднократные дознания не были судебным следствием над ним – суждением о святости или несвятости его жития, а лишь обследованием подлинности и достоверности, а не подложности или мечтательности показаний о явленных от угодника Божия чудесах и знамениях, как это ясно и выражено в деянии Св. Синода, в словах: «Святейший Синод, разсмотрев во всей подробности и со всевозможным тщанием обстоятельства сего важного дела, нашел, что многочисленные случаи благодатной помощи по молитвам старца Серафима, обследованные надлежащим образом, не представляют никакого сомнения в своей достоверности и по свойству их принадлежат к событиям, являющим чудодейственную силу Божию ходатайством и заступлетем о.Серафима изливаемую на тех, кои с верою и молитвою прибегают в своих душевных и телесных недугах к его благодатному предстательству». Но, говорят, если синодальное признание благоговейного старца Серафима в лике святых обусловливалось чудесами, по молитвам его совершавшимися над теми, кои с верою и молитвою прибегали к его благодатному предстельству; то ясно, значит, что старец Серафим и до обнародованного Св. Синодом определения его был святым. В таком случае уместны ли были до 19 июля совершавшиеся паннихиды и другие заупокойные моления о почившем и почему до этого времени не могли быть совершаемы молебны пения ему? С другой стороны прекращение заупокойной молитвы об усошпем со времени его прославления не полагает ли как бы некоторого предела его духовному совершенствованию и не говорит ли против бесконечности этого совершенствования, если молитва о нем считается более уже не нужною? |
|
|
