| в среднем 8–9 поправок на сто листов текста). В 48 случаях эти исправления учтены в копии. Но в трех случаях (Троицк., 684, лл. 87 и 218 об., Волок., 630, л. 107 и, соответственно, КБ 23/1262, лл. 52 об., 300 и 475 об.) добавки перенесены не в текст, а на поля копии. Причина второго из этих случаев в том, что в оригинале не указано, к какому месту относится добавка, а причина первого и третьего — в невнимательности писца. Как мы и ожидали, остальные поправки на полях Кирилло–Белозерских сборников оказываются, за очень редкими исключениями, восстановлением первоначальных чтений оригинала, т. е. чтений Троицк., 684, и Волок., 630. Таковы и все случаи русификации чтений — перевода и замены греческих слов (в том числе и «анагноста» на «чтеца», см. Троицк., 684, л. 221). Одно из исправлений, восстанавливающее первоначальное чтение, видно на илл. 9 (КБ, 23/1262, л. 59). В первой после лакуны строке, в контексте, где говорится о нападениях «супротивных», написано: «еже от птиць пагубы», что является бессмыслицей. Слово «птиць» отмечено в тексте, и на поле под такими же значками предложена замена: «техъ». В Троицк., 684, на этом месте в тексте стоит «техъ» (см. илл. 11 ). Мы приходим к выводу, что Кирилло–Белозерская копия писалась и выправлялась именно по первой части Троицк., 684, по Волок., 630, и по той рукописи, от которой осталось б листочков, хранящихся в РГАДА. Тем самым мы приходим к выводу, что трехтомный «Соборник», комплект Четьих Миней, о котором мы говорили выше, представляет собой автограф составителя, Нила Сорского. Среди помет на полях автографа Нила Сорского, сделанных его рукой, есть и такие, которые позволяют судить о его мыслях. Около текста: «Ведяху же некоего от братей скупа и жестока и до конца чюжа и хотяще того исправить яко свой удъ…» старец Нил записал на поле: «Зрите, (Троицк., 684, л. 62 об.). Дважды отметил Нил следующий далее рассказ об изгнании Иларионом Великим из монастыря монаха, который, имея огород, не давал «от плода его вкушати приходящим и был, кроме того, сребролюбцем и презирал нищих. |
| Преподобный Нил описывает, каким образом дьявол пытается овладеть человеческим умом. Всё начинается с помысла — образа некоего нечестивого действия, которое внезапно возникает в уме человека. Следующий этап — прилог (приложение к человеческому уму), то есть рассматривание этого помысла человеком. Далее — «сочетание», соединение с желанием человека. Затем — «сосложение», соглашение человека на определённое действие, которое ему предлагает помысел. После неоднократного совершения действия возникает привычка, которая постепенно переходит в порочную страсть. Преподобный Нил Сорский подробно рассматривает, как человек может противостоять пороку: через умение осознавать каждый этап движения своих мыслей и желаний, через приложение усилий и усердия для духовного изменения. В этом и заключается суть духовного бодрствования, трезвения, направленного к тому, чтобы стяжать благодать Божию. Для наглядности слушателям предлагается изобразить этот процесс в виде схемы: На дом даётся задание: фиксировать все этапы процесса, связанного с негативной зависимостью, анализировать их, сознательно меняя к ним своё отношение. ВЫПОЛНЕНИЕ ИНСТРУКЦИИ ПО РАЗРУШЕНИЮ ТАБАЧНОЙ ПРОГРАММЫ Это задание — для тех, кто пытается избавиться от табачной зависимости. На конкретном примере раскрывается, как фиксировать привычные действия, совершаемые автоматически. 1. Из мысли, разговорной речи и дневниковых записей исключить слово «курить», заменив его словосочетанием «отравлять себя табачным ядом». 2. При возникновении желания «отравить себя табаком» — не отказывать себе в его удовлетворении, но действовать строго по инструкции, фиксируя каждый свой шаг. 3. Уединиться — остаться со своим пороком один на один, сознательно исключить, по возможности, любые внешние раздражители, которые могут отвлечь от концентрации мысли на процессе «отравления себя табачным ядом». 4. Разрушать привычный автоматизм действий. Весь процесс «отравления табаком» разложить на составляющие и сознательно каждую привычную составляющую этого процесса заменить на непривычную и максимально неудобную. Например, если вы привыкли носить пачку сигарет в кармане одежды, нужно положить пачку в другое, менее доступное место. Если привыкли держать сигарету правой рукой, возьмите в левую. Привыкли держать между средним и указательным пальцами — возьмите другим способом. Привыкли стряхивать пепел в пепельницу именно этими пальцами — сделайте это по-другому. Уберите пепельницу с привычного места куда-нибудь подальше, чтобы стряхивать пепел было неудобно, и т.д. |
| Он возводит свою мысль к Богу и старается размышлять только о делах Божиих. Но вот суетные помыслы вторгаются в душу, смущая тихий покой ее. Что же делать с ними? Нужно прогонять их от себя, нужно жаловаться на них Богу, призывать Его на помощь в борьбе с ними. И он борется долго, с тяготою, неутомимо, все имея в мыслях Бога, все силясь беседовать с Ним одним. Ум его томится под тяжестию напряжения, сердце ноет от борьбы и необычайного подвига; но он, не покидая поле брани, с новою и новою силою понуждает себя исторгать из души лукавые помыслы и еще крепче и теснее прилепляться мыслию к Богу. И по времени, благодать Божия внемлет его подвигу: ум утишается от несообразных помыслов, сердце внемлет одному Богу. Проходит некоторое время, пока он молится с тихим умилением, в безмятежном спокойствии, – и вот наступает чудная минута: душа не чувствует более телесных уз; уму сообщается ангельская крепость созерцания; небесный свет озаряет все существо подвижника; неизъяснимая сладость, бушуя, разливается по нем… Он чувствует приближение Бога; наконец зрит Его мысленными очами и, среди этого лицезрения, забывая весь мир и все в мире, соприсутствуя с Богом, соединяется с Ним таинственным соединением и вкушает райское блаженство. Мы едва ли прегрешим против исторической истины, сказав, что русскому иноку 15 и 16 стол. такая высота созерцания была малодоступна, так как в массе, не говорим о примерах подвижничества выдающихся, как наприм. рассматриваемый, иночество держалось пока более внешнею, формальною дисциплиною благочестия. Сам пр. Нил сначала, как мы видели, долго обучался на востоке, под руководством тамошних старцев подвижников. Созерцание же на востоке не было ново: оно узаконено еще языческими философами, особенно Неоплатонической школою, очень сильно распространившеюся в первые века христианской эры, и перешло затем в христианский гносис. Без сомнения, и пр. Нил сознавал глубокую разность в положении русского инока и восточного аскета, когда неоднократно повторял о великой трудности «умного делания». |
| Каким же образом бороться с ними и уничтожать в душе страстные помыслы? Наулучший способ к сему – пресекать помыслы в самом начале (в прилоге); ибо, сказали отцы, кто сопротивляется в первомыслии, т. е. прилогу, тот одним ударом преграждает путь всему дальнейшему развитию его. А во время молитвы рекомендуется не внимать и самым добрым, по-видимому, помыслам; потому что известно по опыту, что, за допущением таковых в сердце, следуют и лукавые, и вход первых отверзает дверь вторым. Новоначальным инокам, кроме того весьма полезно какое-либо рукоделие с молитвою или служение, т.е. занятия из послушания; затем пение и частая смена одного духовного упражнения другим: телесное поклонение в молитве, чтение вслух, изучение наизусть от писания 42 . Рассматривая каждый в отдельности из восьми поименованных страстных помыслов, Нил дает частные наставления о борьбе с ними, приноровленные к отдельным случаям и обстоятельствам жизни, и дышащие большою силою убедительности и высоким практическим значением. Нельзя не видеть, что в основе этих наставлений лежали глубокие психологические наблюдения. Он обозревает страсть не только в главном и коренном её пороке, но и в его разветвлениях; обращает внимание на самую психическую и физиологическую основу страсти; следит за тончайшими изгибами её в душе, показывая сокровеннейшую связь не только между отдельными, повидимому, далеко один от другого стоящими пороками, но и видимым бесстрастием и пороком. Применительно ко всему сказанному, он преподает частные советы, проникнутые глубокою психологическою правдою. Нужно еще сказать, что воззрения Нила на различные частные добродетели и пороки отличаются необыкновенною ясностию и прямотою, как мы уже частию видели при изложении его мыслей о значении поста. Вот другие примеры. Объясняя пагубное влияние помысла блудного и великую трудность бороться с ним, Нил говорит: «велик нам подвиг в борьбе сей и лют зело: ибо борьба объемлет и душу и тело. По сему-то ни один грех не называется у отцов таким именем, каким сей грех: они именуют его «падением»; ибо впавший в него становится бездерзновенен и сильно влечется к отчаянию " … Для прогнания его нужно не только душу занимать молитвою, но и тело утомлять трудом. |
| ...Опять повторяю: препояшься мечом, облекись во всеоружие. Не удостаивай врагов твоих не только беседы — ниже слова, ниже воззрения. Только что услышишь глас войны — вставай на сражение, возглашая твоим помышлениям и чувствованиям: мужаимся и укрепимся о людех наших и о градех Бога нашего! (2 Цар. 10:12). Глас войны — нарушение мира сердечного. Едва мир сердца начнет нарушаться, колебаться — знай: идут иноплеменники. 6. 284—300 Все отцы согласны в том, что новоначальный... должен отвергать греховные помыслы и мечтания в самом начале их, не входя в прение, ниже в беседу с ними. В особенности надо так поступать по отношению к блудным помыслам и мечтаниям. Для отражения греховных помыслов и мечтаний отцы предлагают два орудия: 1) немедленное исповедание помыслов и мечтаний старцу и 2) немедленное обращение к Богу с теплейшей молитвой о прогнании невидимых врагов. Преподобный Кассиан говорит: «Всегда наблюдай главу змея, т.е. начала помыслов, и тотчас сказывай их старцу: тогда ты научишься попирать зловредные начинания змея, когда не постыдишься открывать их, все без изъятия, твоему старцу». 5. 338 Преподобный Нил Сорский, основываясь на наставлении святого Исаака Сирского, предлагает следующий способ борьбы с греховными помыслами, разумеется, когда брань не сильно действует и уступает этому способу. Этот способ заключается в том, чтобы лукавые помыслы превращать в благие и добродетелями подменивать, так сказать, страсти. Например, если придет помысел гнева или памятозлобия, то полезно вспоминать о кротости и незлобии, о заповедях Господа, с угрозой воспрещающих гнев и памятозлобие; если придет помысел и ощущение печали, то полезно вспоминать силу веры и слова Господа, Который воспретил предаваться боязни и печали, уверив и заверив нас Своим Божественным обетованием, что и власы главы нашей изочтены у Бога, и ничто не может случиться с нами без Промысла и попущения Божиих. Преподобный Варсонофий Великий сказал: «Отцы говорят: если демоны увлекают ум твой в блуд, напоминай ему о целомудрии; если же увлекают в чревообъядение, приведи ему на память пост. Таким образом поступай и в отношении других страстей». Так поступай, когда восстанут помыслы сребролюбия, тщеславия и прочие греховные помышления и мечтания. Этот способ, повторяем, весьма хорош, когда он оказывается достаточно сильным; он указан нам Самим Господом (Мф. 4:3; 4, 6—7). Но когда страсти взволнуются, ум омрачится и растеряется пред громадностью искушения, помыслы нападут с настойчивостью и неистовством, — тогда не только против блудных помыслов, но и против помыслов гнева, печали, уныния, отчаяния, словом, против всех греховных помыслов, самое надежное орудие — молитва с участием в ней тела. Пример этого показал и это заповедал нам опять Сам Господь. Объятый предсмертной тоской, Спаситель мира молился, преклоняя колена, в саду Гефсиманском, и ученикам, не понимавшим приближавшейся великой скорби, сказал: Бдите и молитеся, да не внидите в напасть (Мф. 26:39, 41). 5. 344—345 |
| Переиздание «Истории» с поправками и дополнениями задумывалось митрополитом Евгением еще в процессе работы над первым изданием, о чем говорится в приведенной выше цитате из письма к Анастасевичу. Однако всего через несколько недель преосвященный Евгений пишет Анастасевичу: «Второе издание 1-й части “Истории иерарахии” не может быть скоро, а разве с половины будущего года, ибо издатель занят другими трудами, столь же полезными, а именно изданием описания Новгородского Софийского собора и уставов российских монастыреначальников» (11 ноября 1814 г.). Однако тогда «Уставам» не суждено было увидеть свет. Спустя несколько лет после начала работы над последней, седьмой, частью «Истории иерархии», преосвященный Евгений писал Я.И. Бардовскому: «Мы с преосвященным Амвросием составили целый 7-й том к “Истории Российской иерархии”, заключающий в себе уставы русских монастыреначальников, но наши цензоры тогда сочли его недостопримечательным для публики» . Вообще митрополит Евгений часто сетовал на то, что «цензура не все и архивское пропускает» . Неизданный 7-й том «Истории Российской иерархии» посвящен вопросу, который до сих пор остается мало исследованным в русской церковно-исторической науке, но, вероятно, был особенно близок ученому владыке. Речь идет о русских авторских дисциплинарных монастырских уставах. Несмотря на то, что работа эта так и не была опубликована, а тексты приводятся, по обычаю эпохи, как правило, по одной рукописи, без разночтений и текстологического анализа, подборка их в своем роде уникальна. Правда, уставы таких известных монастыреначальников, как преподобные Нил Сорский и Иосиф Волоцкий, были впоследствии переизданы и достаточно широко известны в науке. Устав преподобного Евфросина Псковского увидел свет в издании Н.И. Серебрянского только в начале ХХ века , а устав и другие тексты преподобного Корнилия Комельского стали предметом тщательного исследования лишь в наши дни . Итак, мы видим, что история создания одного из первых русских церковно-исторических трудов содержит много загадок. Из-за скудости сохранившихся данных очень трудно восстановить процесс работы над ним двух ученых. Однако оправданием могут служить слова одного из них: «Что касается до замеченных вами недостатков и умолчаний в разных статьях, то сие значит не одну скромность, но и недостаток сведений. Когда полна история, то явный признак, что сочинитель много выдумал, ибо всего не могут знать и современники, и даже само действующее лицо. Сердце человеческое есть тайна, а деяния обманчивы» . |
| Среди них целая система правил монашеского нестяжания, которая существенно отличает " Предание " Сорского старца даже от самого близкого по стилю и содержанию Типикона преподобного Саввы Освященного и делает его оригинальным сочинением в русле святоотеческой литературы такого рода» (Романенко Е.В. Нил Сорский и традиции русского монашества// http://ve.vrn.ru/Publ/Ist/3-4/3_4.htm - Исторический вестник, (1999), сайт Воронежской еп.). Подобным образом, едва ли мы погрешим против святого, если, например, назовём преподобного Максима Грека «сыном итальянского ренессанса». Характер образования и учёности, окружение, культурный ландшафт, в рамках которого происходило развитие личности – это земное, душевное измерение жизни святого, которое никак не может опорочить его духовности. Федотов Г.П. Трагедия древнерусской святости // http://ricolor.org/history/ka/period/fedotov/ . Следует заметить, что_ будучи вставлена в книгу «Святые Древней Руси» в качестве 12-й главы, указанная статья Федотова претерпела некоторые изменения и, в частности, этой многознаменательной фразы уже не содержала. Как известно, святитель Тихон (тогда ещё Тимофей Савельевич Кириллов) окончил казённым коштом Новгородскую духовную семинарию, которая была преобразована в семинарию из духовного училища (славянской школы) архиепископом Амвросием (Юшкевичем). Биография владыки Амвросия ясно показывает, каким было образование в открытой им семинарии. Сам он родился в 1690 году в Малороссии, начальное образование получил на территории современной Польши. Потом учился в Киево-Могилянской академии, где позже и сам преподавал. Из этой же академии, в то время находившейся под сильным латинским влиянием, он вызвал преподавателей для Новгородской семинарии. Таким образом, теснейшее знакомство святителя Тихона Задонского с латинской школой и западным, а также украинским барокко, не вызывает сомнений. На наш взгляд, этот факт никоим образом не может опорочить его святую репутацию. Прямое влияние немецкого пиетизма на творчество святителя Тихона в наши дни можно считать доказанным фактом. |
| Принадлежность последних двух сочинений перу племянника преподобного Иосифа Досифея Топоркова вместе с отмеченными особенностями «Письма» заставляет допустить, что Досифей был также автором рассматриваемого памятника. В последние годы жизни он работал над «Волоколамским патериком» и вполне мог вкратце рассказать историю «нелюбок» волоколамских и кирилловских иноков. Уникальные особенности этого текста не позволяют нам согласиться с мнением о том, что он является плодом деятельности позднейших фальсификаторов, которые пытались «удревнить» споры эпохи «Стоглава» о монастырских селах. В «Письме о нелюбках» встречаются неточности, вполне объяснимые для рассказа, записанного спустя 34 десятилетия после описываемых событий. Но главное – сведения «Письма о нелюбках» (притом, что мы не сомневаемся в достоверности этого документа) не могут считаться достаточными для решения вопроса о начале полемики между иосифлянами и нестяжателями. Рассказчик сообщает, что началом полемики стал спор Нила и Иосифа о монастырских селах на церковном соборе 1503 г., а спор по поводу новгородских еретиков начался уже после смерти Нила по инициативе князя-инока Вассиана Патрикеева. А. И. Плигузов, считая «Письмо» поздним и недостоверным источником, полностью отрицает достоверность первого известия, однако второе использует в качестве доказательства тезиса о том, что споры о допустимости казни еретиков начались не ранее 15111512 гг. Полагаем, что у нас есть возможность более тщательно рассмотреть этот вопрос. 3 . О том, что на церковном соборе 1503 г. обсуждался вопрос о праве монастырей держать села, сообщают не официальные документы и не летописи, а источники агиографического и полемического жанров. Эта ситуация породила в историографии значительную дискуссию. Об участии преподобного Нила и его выступлении против монастырского землевладения вместе со старцем Дионисием Каменским сообщает «Слово иное», но там главным противником Нила назван игумен Троице-Сергиева монастыря Серапион. Наряду с Иосифом Нил назван участником спора о монастырских селах в полемическом сочинении Вассиана Патрикеева «Прение с Иосифом». |
| С некоторым удивлением и даже растерянностью обнаруживаешь теперь, что почти каждое значимое духовно-мировоззренческое событие нашей многотрудной истории, а также выдающиеся личности в ней представлены в нынешнем общественном сознании в искаженном, а то и в прямо противоположном смысле. Эти искажения столь последовательны, что их никак нельзя отнести на счет недосмотра или какого-то случайного стечения обстоятельств. Как искажена и, по сути, недоступна общественному сознанию выдающаяся роль в истории Руси великого князя Олега Вещего, так же искажен подвиг и преподобного игумена Иосифа Волоцкого. Либеральствующее сознание уже более позднего времени в целях идеологических противопоставило Иосифа Волоцкого Нилу Сорскому, представило их взаимоотношения как конфликт, как якобы представителей двух направлений мысли враждующих между собой, «иосифляне» и «нестяжатели», чего в действительности не было. Они были представителями не разных направлений мысли, а разных служений. Если Иосиф Волоцкий был представителем монастырского служения, то Нил Сорский «почитается основателем в России скитского жития в более строгом и точном его устройстве» («Преподобного отца нашего Нила Сорского предание ученикам своим о жительстве скитском», Санктпетербург, 1852 г.). Но, это уже иная и большая тема, имеющая прямое отношение к нашему нынешнему духовному состоянию, требующая самостоятельного рассмотрения. Еще раз вернусь к волхвам, которых современные исследователи так любят выставлять представителями и даже жрецами дохристианского язычества. Справедливо писал И.Я. Фроянов, что «дар ясновидения волхвов выразился в их способности найти между «лучшими женами» тех, кто «обилие держит». «Держит гобино» или обилие, то есть препятствует урожаю. Иными словами, эти «лучшие жены» или «старая чадь» дурно влияют на жизнь людей, нежелательны для коллектива, а потому и подлежали уничтожению. То есть «избиение волхвами «старой чади» носило ритуальный характер» (И.Я. Фроянов). Стоит отметить, что психоз, возбуждаемый волхвами в обществе был столь силен, что мужчины сами приводили для убийства своих жен и матерей… Еще раз скажу, что психоз этот никакого отношения к дохристианскому язычеству не имеет, как и еретичество не имело никакого отношения к прогрессивным идеям и исканиям. |
| А вот душевная чистота, вероятно, немножко сложнее и труднее для понимания. «Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят» ( Мф.5:8 ). Здесь требуется чистота помыслов. И, как говорил владыка Иоанн (Вендланд), вранье — это первый показатель сердечной нечистоты. Мы часто врем и лукавим, и эти вранье и лукавство и являются признаком сердечной нечистоты. Мы часто лукавим не только перед людьми, чего-то боясь или пытаясь чего-то добиться, но, по своему тщеславию, пытаемся казаться самим себе лучше, чем мы есть, занимаемся самооправданием: «Какой я хороший!» Обманываем самих себя, пытаясь оправдать свои недолжные поступки. И это тоже обман, причем, вероятно, наиболее глупый и гнусный, признак сердечной нечистоты. Поэтому за сердечной чистотой и надо следить очень и очень внимательно. Когда мы говорим о нечистоте телесной, то она опять-таки рождается у нас в помыслах. Мы здесь должны вспомнить те поучения, которые давали многие преподобные, и наиболее четко выразил Нил Сорский : в грех впадает человек по степеням. Сначала наступает прилог, как я же сказал в предыдущей проповеди: мы видим какую-то картину, слышим какие-то неподобающие слова, какая-то мысль про это у нас мелькает, но мы прошли мимо нее, мы не задумались о ней. Это прилог, — пролог ко греху, но не грех. А вторая стадия, — когда мы остановили свое внимание на этой картине, на этом прилоге, — остановились, рассмотрели картину. Остановили взгляд на телеэкране, остановили слух на каком-нибудь неподобающем анекдоте. Остановили . И тогда прилог, который нам был предложен и в котором мы не грешили, переходит в помысел, а помысел является уже грехом. Когда помысел только начался, мы можем с ним бороться. Но когда он начинает нами развиваться, когда мы начинаем обольщаться и наслаждаться греховными картинами, греховными мыслями, — тогда появляется пленение. Нам уже трудно совладать с помыслом. Наши мысли разгораются, мы не можем их потушить. Это грех. И тогда этот помысел переходит и в слова, и в дело. Мы грешим не только в мыслях, но и делами. |
|
|
