| Относительно порядка в расположении отдельных составных частей богослужения мы не знаем ничего. Но само собою понятно, что евхаристия составляла и теперь, как и прежде, высший и заключительный акт, вокруг которого концентрировались и которой служили приготовлением все остальные акты. На время Плиния таким образом падает начало во всех церквах христианского мира принятого обычая – между ранним утром и вечером, т. е. в первой половине и в начале второй половины дня совершать два главные вида богослужения, утреню и литургию. Некоторые беглые намёки относительно христианского богослужения встречаются также у языческих писателей сатирика Лукиана Самосатскаго и философа Цельса, тоже, по всей вероятности, из первой половины второго века. Знаменитый писатель 2 века сатирик Лукиан, неоднократно путешествовавши по Сирии, Малой Азии, Македонии, Галлии, Италии и другим странам, имел случай познакомиться с христианами, жившими в этих странах. Он не обходил их своим вниманием и упоминает об них при разных случаях. Если Лукиан по-видимому мало придавал значения этой религиозной секте и иногда даже с презрением говорит о ней, в этом ничего нет странного, если принять в расчёт образ мыслей этого писателя относительно религиозных вещей вообще и его манеру выражаться об них. Лукиан, кажется, не считал нужным ближе познакомиться с христианскими верованиями и особенно с священными книгами. Хотя из некоторых рассказов его, по-видимому, можно заключить, что ему небезызвестно было их содержание, но при внимательном рассмотрении скорее нужно думать, что сведения свои он получил от других, тем больше, что в его время устное предание имело одинаковое значение с писанными книгами, если ещё не больше 132 . Лукиан называет христиан такими именами, которые выражают только унижение и насмешку, и не бросают ни одного светлого луча на их жалкое существование 133 . Более подробное известие о церковно-литургическом устройстве христианской общины оставил Лукиан в сочинении: De morte Perigrini. Автор извещает в нём своего друга Крония о замечательных обстоятельствах жизни Перегрина, который сам принял на себя гомеровское название Протея и, после многих путешествий по разным странам, кончил жизнь свою торжественным самосожжением в Олимпии (чего свидетелем-очевидцем был сам Лукиан). |
| Κα μν Θες ατιος τν πντων τιγχνων, στιν ναρχος μοντατος. δ Υς, χρνως γεννηθες π το πατρς. κα πρ ανων κτισθες κα θεριελωθες, οκ ν πρ το πατρς πστη. Οδ γρ στιν διος, συναδως, συναγννητος τ πατρ οδ μα τ εναι χει. Итак, Сын родился от Отца вне времени, χρνως, и прежде всех веков, и однако он не вечен и не совечен Отцу и не существовал до рождения! След., понятия людей 3 – 4 в.в. о временном и вечном далеко не совпадали с нашими: и «прежде всех веков“ и даже раньше времени, в безвременном состоянии, χρνως, для них все таки мыслилось какое-то время. И вот в этом то «вышевременном» времени, по Арию родился Сын Божий. Но с другой стороны διος, для него означало тоже, что χρνως: он не мог представить себе вечного рождения, и в этом решительно расходился с Оригеном . След., выражение лукиановского символа «πρ των ανων» – допуская что символ этот в основе лукиановский – нисколько не противоречит предположению, что Лукиан представлял себе рождение Сына актом временным, и может быть даже высказывался в этом смысле пред своими учениками. Но с другой стороны отмеченное вербальное противоречие в письме ариан к Александру допускает и такое объяснение: сам Лукиан учил (как и Ориген ) о рождении Сына не только предвечном, но и довременном (χρνως) в строжайшем смысле этого слова. Но так как Лукиан, при этом, как и Ориген называл Сына творением, κτσμα, прежде век основанным в начало путей Отца, след. рожденном или созданном для творения мира; и особенно настаивал на том, что только один Отец есть нерожденный и безначальный, то Арий, для которого διος было синонимом С γννητος и ναρχος, сделал отсюда вывод, что след. и Сын, хотя и рожденный прежде веков и времени, все таки родился в какое-то особое время и не существовал до рождения. Из письма Евсевия к Павлину видно что Лукиан обращал особенное внимание на слова Притч.8, 2 : «Господь созда мя» и пр... может быть потому, что видел в них особенно сильное орудие в борьбе с савеллианством. И, может быть, подобно Дионисию александрийскому , комментируя это место заходил дальше, чем следовало, в сравнении Сына Божия с «прочими тварями». Низлишне напомнить, что и в символе Лукиана Сын Божий называется «перворожденным всея твари», πρωττοκον πσης κτσεως. А из учения о Сыне Божием, как твари, следовал конечно тот логический вывод, что Он произошел во времени и из ничего. Сам Лукиан такого вывода не сделал, но Арий и другие ученики его сделали его, оставаясь «лукианистами», видя в себе не творцов совершенно новой догматической системы, а совершенно верных учеников Лукиана, лишь сказавших ясно то, что, предполагается, сказал бы, если бы нашел нужным, и сам учитель. |
| 2.2.1. Предпосылки возникновения арианства. Лукиан Самосатский В истории тринитарного богословия совершенно особое место занимает арианский спор. Существуют различные мнения относительно того, как соотносятся между собой троичное учение Оригена и учение Ария. Например, прот. Георгий Флоровский считал, что арианство есть порождение оригенизма 386 . Прямо противоположной точки зрения придерживался А. И. Сагарда, видевший в арианстве исключительно антиохийские корни 387 . Более взвешенной представляется позиция В. В. Болотова . С одной стороны, он указывал, что Арий и Ориген исходили из совершенно разных богословских и философских предпосылок, основные интуиции их троичного богословия различны: Ориген и его последователи не просто не говорили о создании Сына из ничего; несмотря на их субординатизм, «существование Сына при существовании Отца для них было логическою необходимостью» 388 . Вместе с тем, говоря о преимущественно антиохийском происхождении арианства 389 , В. В. Болотов отмечал, что «в состав арианского учения вошли не одни только антиохийские элементы» 390 , и признавал косвенное влияние оригенистских идей на генезис арианства. Причем речь может идти не только о психологическом влиянии оригеновского субординатизма, но и о влиянии доктринальном. Несмотря на принципиальное различие догматических систем, Оригена и Ария сближало, в частности, отрицательное отношение к идее рождения Сына из сущности Отца 391 . Наиболее сильное влияние на Ария, по всей видимости, оказал известный экзегет Лукиан Антиохийский 392 . В 312 г. Лукиан принял мученическую кончину во время одного из последних гонений на христиан, что, естественно, повышало авторитет его сочинений. Сохранившиеся тексты Лукиана, крайне немногочисленные, явных арианских идей не содержат 393 . Однако блаж. Феодорит передает слова свят. Александра Александрийского , одного из первых полемистов с арианством, согласно которому Лукиан был близок Павлу Самосатскому, и именно в этой антиохийской среде вызрело учение о происхождении Сына «из не сущих» 394 . По сообщению свят. Епифания Кипрского , Лукиан отвергал во Христе человеческую душу и учил, что Логос воспринял только человеческую плоть, заменив Собой разумную душу 395 . Если доверять этим сообщениям, то можно сказать, что Лукиан предвосхитил не только триадологию Ария, но и его христологию. Косвенно это подтверждается тем, что Арий сам называл себя «лукианистом» 396 , а из непосредственного окружения Лукиана вышло не менее одиннадцати «замечательных деятелей арианства» 397 . 2.2.2. Доктрина Ария |
| Но эта религия продолжала существовать еще много столетий. Она жила в народе, уже не изменяя ни своих форм, ни существа. Это видно из того, что через 600 слишним лет после Аристофана Лукиан самосатский (приблизительно 120–180 г. г. по Р. X.) иронизирует над греческими эсхатологическими верованиями в своем диалоге περ πνδουζ – о трауре совершенно так, как Аристофан в своей комедии Βτραχοι. У тех и других даже одна и та же административная подробность в описании адских штатов. Эак, который до Аристофана представлялся подземным судьей, у Аристофана и затем у Лукиана называется только привратником. Лукиан говорит о греках (народной толпе), что они полагают, что преисподняя есть большое и пространное место, мрачное и лишенное солнца, причем, однако (не понимаю, каким образом они представляют себе это), оно настолько освещено, что все находящееся там, оказывается, можно видеть. Этой бездной управляет Плутон, брат Зевса, который свое имя, как сообщил мне один знающий человек, носит, потому что он богат умершими... Давши некоторые сообщения о находящихся у Плутона умерших и об адских реках, Лукиан, сообщает далее, что для достижения ада умершие должны переплыть ахеронтово озеро, после чего они отправляются на большой луг, поросший асфоделом; здесь протекает ручей, который убивает память обо всем прежнем. Ручей этот называется Летой. Так рассказывают те, которые согласно преданию были там и возвратились на землю, каковы Альцеста и Протезилай, оба фессалийца – Тезей, сын Эгея и гомеров Улисс (Одиссей) – свидетели очень почтенные и заслуживающие доверия, которые однако, как я думаю, замечает Лукиан, не пили из этого источника, потому что в последнем случае они не помнили бы обо всех рассказанных ими вещах... Изобразив судьбу справедливых, нечестивых и тех, которые жили на земле, как принято жить обыкновенно – а таких огромное большинство, Лукиан говорит о последних: они питаются нашими жертвенными возлияниями и тем, что мы вообще приносим на их могилы так, что тот, кто не имеет на земле ни друзей, ни родственников, остается после смерти без пищи и блуждает голодный между остальными умершими... |
| Немного же спустя он взял и Синопу и, задумывая захватить Амис, вступил в войну с римским военачальником Кальвином, в то время, как Помпей и Цезарь воевали друг против друга 581 , пока, [наконец], Асандр 582 , его личный враг, не изгнал его из Азии, так как римляне были заняты в других местах. Он вступил в войну и с самим Цезарем, – когда тот, победив Помпея, прибыл из Египта 583 , – около горы Скотия 584 , где его отец одолел римлян, бывших под начальством Триария 585 ; побежденный, он бежал с тысячей всадников в Синопу. Так как Цезарь, не имея времени, не преследовал его, но послал за ним Домиция, то [Фарнак], передав Синопу Домицию и заключив мир, был отпущен [со своими] всадниками. Он велел убить коней к большому неудовольствию всадников, взойдя же на корабли, бежал в Понт и, собрав каких-то скифов и савроматов, захватил 586 Феодосию и Пантикапей. Когда же Асандр по вражде к [нему] вновь напал на него, то всадники Фарнака из-за недостатка в лошадях и неумения сражаться пешим строем были побеждены, сам же Фарнак один сражался хорошо, пока, не будучи ранен, не умер, пятидесяти лет от роду и процарствовав над Боспором пятнадцать лет. 121. Так вот и Фарнак лишился власти, и его царство Гай Цезарь дал Митридату Пергамскому 587 , ревностно помогавшему ему в Египте 588 ; ныне же у [жителей] Боспора [свои] туземные [цари], а в Понт и Вифинию ежегодно посылается сенатом кто-либо в качестве претора... (Перевод С. П. Кондратьева из: ВДИ. 1948. 1. С. 282–288) Лукиан Знаменитый софист и сатирик, Лукиан происходил из города Самосаты, расположенного на Евфрате в Коммагене. Время его жизни определяется приблизительно как 120 – после 180 г. н. э. Получив хорошее образование в Афинах, Лукиан много путешествовал по миру (Греция, Италия, Галлия). Одно время Лукиан служил секретарем в канцелярии римского наместника в Египте. Под именем Лукиана до нас дошло ок. 70 произведений, среди которых есть и подложные. В своих произведениях, написанных в рамках идеологии и выразительных средств второй софистики, Лукиан обсуждает – часто в сатирическом духе – многие мифологические, исторические, политические, философские и моральные вопросы, актуальные для его времени. |
| Поэтому, когда Лукиан описывает Перегрина-Игнатия как предводителя процессии (thiasarches) или официальное лицо, имеющее право собирать sunodos культа (sunagoges), он описывает не сами письма Игнатия, а видимые результаты этих писем. В терминах Игнатия Лукиан понимает реакцию христианских общин на эти письма, которые так изменили их общую жизнь. Он видел переносящих письма Игнатия божественных послов и гонцов, создававших в этих общинах новые фундаментальные законы ассоциации. Услышав сообщение от божественных послов об Игнатии как о theophoros духовного образа его страдающего бога, в своей сатире Лукиан в насмешку называет их вестниками мертвых (nekrangeloi) и гонцами преисподней (nerterodromoi) . Эти комментарии не настолько близки к тексту, чтобы рассматривать их как достоверные свидетельства того, что Лукиан действительно читал письма Игнатия; скорее они – реакция на ситуацию, произведенную этими текстами. Они – соответствующая интерпретация того, как циничные зрители, а не просто читатели, смотрели на произведенные этими письмами события. Поэтому Лукиан не мог, как думает Вайенборг, вдохновить ни Евагрия, ни круг его друзей на создание подделки средней редакции IV столетия: отношение между Игнатием и Лукианом не носит литературного характера. Однако рассмотрим и другие доводы о поддельности в письмах Игнатия. 2. Реескемпс: средняя редакция как поддельное дополнение для утверждения иерархии По мнению Реескемпса, единственно подлинное письмо мученика Игнатия, наверняка вышедшее из?под его пера, – это письмо к римлянам. Поскольку это письмо имеет свою, отдельную от сохранившихся шести других писем рукописную традицию, он предполагает, что оно избежало вмешательства составителя подделки, так как оно, по всей видимости, не было ему доступно в первоначальном корпусе писем в Смирне. Вскоре после смерти Поликарпа составитель подделки взял три подлинных доступных ему письма мученика Игнатия – к эфесянам, магнезийцам и траллийцам. На материале первых двух, наряду с некоторыми собственными дополнениями, он создал полностью поддельные письма к филадельфийцам, смирнянам и Поликарпу. Затем он поместил свои вставки в первоначальные версии писем к эфесянам, магнезийцам и траллийцам, оригинальный материал которых он нигде больше не использовал. |
| изменяя ни своих форм, ни существа. Это видно из того, что через 600 с лишним лет после Аристафана Лукиан самосатский (приблизительно 120–180 г. г. по Р. X.) иронизирует над греческими эсхатологическими верованиями в своем диалоге περ πνδους – о трауре совершенно так, как Аристофан в своей комедии Βτραχοι. У тех и других даже одна и та же административная подробность в описании адских штатов. Эак, который до Аристофана представлялся подземным судьей, у Аристофана и затем у Лукиана называется только привратником. Лукиан говорит о греках (народной толпе), что они полагают, что преисподняя есть большое и пространное место, мрачное и лишенное солнца, причем однако (не понимаю, каким образом они представляют себе это), оно настолько освещено, что все находящееся там, оказывается, можно видеть. Этой бездною управляет Плутон, брат Зевса, который своё имя, как сообщил мне один знающий человек, носит, потому что он богат умершими… Давши некоторые сообщения о находящихся у Плутона умерших и об адских реках, Лукиан, сообщает далее, что для достижения ада умершие должны переплыть ахеронтово озеро, после чего они отправляются на большой луг поросший асфоделом; здесь протекает ручей, который убивает память обо всем прежнем. Ручей этот называется Летой. Так рассказывают те, которые согласно преданию были там и возвратились на землю, каковы Альцеста и Протезилай, оба фессалийца – Тезей, сын Эгея и гомеров Улисс (Одиссей) – свидетели очень почтенные и заслуживающие доверия, которые однако, как я думаю, замечает Лукиан, не пили из этого источника, потому что в последнем случае они не помнили бы обо всех рассказанных ими вещах… Изобразив судьбу справедливых, нечестивых и тех, которые жили на земле, как принято жить обыкновенно – а таких огромное большинство, Лукиан говорит о последних: они питаются нашими жертвенными возлияниями и тем, что мы вообще приносим на их могилы так, что тот, кто не имеет на земле ни друзей, ни родственников, остается после смерти без пищи и блуждает голодный между остальными умершими… И всё это чрезвычайно многие из народа так твердо держат в своих |
| Lipsiae, 1836. Quo modo historia conscribenda. Cap. 24. II. P. 25–26) 206 Процесс пережитых им в это время душевных колебаний Лукиан изображает в виде двух женщин, представших ему во сне после неприятного случая у дяди, из которых каждая старалась увлечь его на свою сторону. Воплощавшая в себе ремесло делания статуэток женщина имела грязные волосы, руки, покрытые мозолями, подвязанную одежду, покрытую мраморной пылью (точь-в-точь, замечает Лукиан, как дядя, когда он полировал камни). Другая же обладала благородным видом лица, прекрасным станом и чистой одеждой (философия). Обе произносят речи в защиту своих притязаний. Естественно, что побеждает философия (Somnium. Сар. 6–16; Jacobitz. Op. cit. I. P. 5–11) 207 «Вся Иония устроена как бы вместо музея и своей главой имеет Смирну, как у музыкальных инструментов кифара» (Philostratii Vitae sophistarum. II, 21. P. 212); об ученых учреждениях в Ионии см.: Ibid. II, 26. Р. 218 (см. цитированное выше общее издание: Philostratorum. Eunapii... opera) 208 Скопелиан – выдающийся ритор Смирны, привлекавший к себе всех ионийцев, см.: Ibid. II, 21. Р. 212 216 Янтарь происходит от плачущих тополей, растущих по берегам реки По, – тополей, в которые обратились сестры Фаэтона, объятые горем от несчастной погибели своего брата, и испускающиеся ими слезы превращаются в янтарь. – Лукиан обратился к сопровождавшим его поселянам с вопросом: «Где бы он мог видеть лебедей, стоящих по обоим берегам По и поющих свои прекрасные мелодии; ведь говорят, что это любившие музыку люди – спутники Аполлона, обратившиеся в этой стране в лебедей». Местные жители грубо и наглядно опровергли эти легенды (De electro sive Cycnis; Jacobitz. III, 236 sqq.) 221 Лукиана поразила необыкновенная красота Люциллы. В «Imagines» он описывает женщину необыкновенной красоты, которую ему удалось увидеть. Разговор идет с Поликратом: Поликрат: Сколько евнухов ее сопровождали? Луциний (Лукиан): Без всякого сомнения, и солдаты? Поликрат: Не видел ли ты, счастливый смертный, супруги императора? См.: Imagines. |
| «И рече: кто возвестит Аврааму, яко млеком питает отроча Сарра» (Быт.21:7)? Для того и сообщены ей источники молока, чтобы удостоверять в действительности рождения, чтобы кто-нибудь не стал считать дитя за подложное; потоки молока всем ясно показывали, что событие сверх всякого человеческого ожидания совершилось. «Кто возвестит, яко млеком питает строча Сарра», — что я родила сына в старости моей? Что я — престарелая возмогла родить и, в таких летах, могу еще питать сосцами дитя? «И возрасте, — говорит Писание, — отроча и отдоено бысть: и сотвори Авраам учреждение велие, в оньже день отдоися Исаак сын его» (Быт.21:8). 6. Видишь ли неизреченную премудрость Божию, как Бог, испытав всеми способами терпение праведника, — тогда именно привел в исполнение свое обетование, когда и сам праотец, и все взиравшие на него, судя по человеческой природе, казалось, не могли уже иметь никакой надежды? Так и мы покажем, возлюбленные, такое же терпение, по примеру праведника, и никогда не будем отчаиваться, а станем питаться благими надеждами, зная, что ни трудность дела, ни что-либо другое человеческое не может, слишком препятствовать вам, когда благодать Божия благоволит оказать нам собственную щедрость. Мановению Божию все повинуется и покоряется, и тогда трудное становится легким, и невозможное — возможным. Только бы мы имели твердую веру в Него и, взирая на величие силы Его, становились выше всего человеческого. Тот, кто обещал в будущем неизреченные блага людям, проводящим здешнюю жизнь в добродетели. Тот не дарует, ли тем более благ временных, особенно если мы, стремясь к первым, будем менее желать последних? Именно тогда преимущественно и будем мы наслаждаться этими благами в обилии, когда решимся презирать их. Итак, зная это, будем желать благ постоянных, неизменных и нескончаемых, чтобы и настоящую жизнь провести беспечально, и тех благ достигнуть, чего да сподобимся все мы, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава ныне и присно, и во веки веков. Аминь. Злат.: ες γν, что вопреки евр. т. не читается в Лукиан. сп. Злат.: δκαιον κα γνοον, согласно с нек. сп., а через несколько строк далее: γνοον κα δκαιον, согласно с Алекс., Лукиан. и многими др. сп.; в евр. т. слова соответствующего γνοον не читается. Злат.: μν согласно с Алекс. сп. и евр. т.; в Лукиан. μο «мне». Злат. τ согласно со сп. Дорофея и 59 (у «Holmes») и евр. т. вместо μ τι «еда что» (Слав. Б.) в Алекс., Лукиан. и др. сп. Злат.: μν согласно с сп. Дорофея и 75 (у «Holmes») вместо μο «мне» (Слав. Б.) в Алекс., Лукиан. сп. и евр. т. |
| —189— как Его вечном Слове и Премудрости, рождающейся от Отца вне времени и постоянно. Приводя оригеновские термины в роде Λγος ζν, σοφα ζσα, φς, εκν, Лукиан влагал в них вероятно несколько иное содержание. Его πρ τν ανων далеко не точно соответствует оригиновскому ε. Возможно, что тут сказался не один недостаток спекуляции, но и полемическое отношение к оригенову учению о вечном творении мира. До открытого признания Сына Божия происшедшим во времени Лукиан, однако, не дошел. Но за то он особенно настаивал на том, что Сын есть творение, хотя и не как одно из творений, и что он произошел не из существа Отца, и что рождением его происхождение можно назвать лишь в переносном смысле. κ τς οσας отвергал и Ориген , и у него встречается слово κτσμια в приложении к Сыну. Однако его собственное учение о рождении Сына из воли Отца весьма близко подходит к учению о рождении из существа Отца. Рожденным из воли Отца κ το βουλματος признавал Сына, и Лукиан и называл его образом сущности Отца; но, по-видимому, полемика с κ τς οσας у него имела более решительный смысл. Κτσμα и Ποημα Лукиан по-видимому употреблял чаще Оригена . И конечно оригеновские: Ατολγος, Ατοσοφα, Ατοαλθεια, Ατοδικαιοσωη гораздо возвышеннее, чем лукиановские Λγος ζν, σοφα ζσα, Αλθεια. – И, однако, нельзя, кажется, указать ни одного пункта, где Лукиан в учении о Сыне Божием делал бы решительный уклон влево от Оригена. Раз он не дошел до открытого и совершенно сознательного признания, что Сын Божий родился во времени и из ничего, то он был в учении о Сыне Божием только оригенистом sui generis, а не Арием до Ария. Свящ. Д. Лебедев Туберовский А.М. Посвящение 1630 //Богословский вестник 1912. Т. 2. 5. С. 190–197 (2-я пагин.) —190— Мм. Гг.! Первую лекцию позвольте мне посвятить не книге и науке, не спорам ученых и свидетельствам авторитетов, а вам и себе, имеющим «делать» самую науку. Я так бы и хотел озаглавить свою первую лекцию: посвящение. Этим названием обозначают иногда возведение в ту или другую иерархическую степень и церковную должность. Но я не соединяю со своим термином такого значения. Смысл, в котором я употребляю слово «посвящение», скорее близок к тому, в котором его берут влюбленные поэты. |
|
|
