| Прем.17:4 . ибо и самое потаенное место, заключавшее их, не спасало их от страха, но страшные звуки вокруг них приводили их в смущение, и являлись свирепые чудовища со страшными лицами. 4 . Описывается переживаемый египтянами страх во время посланного на них трехдневного мрака. От этого страха не спасало «и самое потаенное место». Под этим потаенным местом разумеют иногда глубокие подземные коридоры в Египте, или глубоко вырытые комнаты внутри пирамид. Но во 2-ом стихе говорилось, что египтяне «затворились в домах», в соответствии с этим и здесь под «потаенным местом» лучше разуметь внутренние комнаты домов. «…страшные звуки вокруг них приводили их в смущение, и являлись свирепые чудовища со страшными лицами». Говорит ли здесь писатель об объективных предметах, которые приводили египтян в ужас или же он разумеет здесь созданные под влиянием страха образы фантазии? Далее в 6 ст. один из устрашающих египтян предметов он называет «невидимым призраком», а потом выражается и более обще, что египтяне «были тревожимы страшными призраками» (14 ст.). Нигде не видно, чтобы эти призраки писатель считал за какие-нибудь объективные предметы, например, за демонов, или за вышедших из ада теней умерших людей, которые, принимая образы «свирепых чудовищ с страшными лицами» (4 ст.), «сами собою горящих костров, полных ужаса» (6 ст.), являлись бы для устрашения людей. Напротив, он говорит, что египтяне приходили в крайний страх, «хотя никакие устрашения не тревожили их» (9 ст.). Причина страха, по мысли писателя, не вне, а внутри, в душевном состоянии египтян; это ужасы «страдавшей души» (8), их «придумывает преследуемое совестью нечестие» (10 ст.). Таким образом, ужасы «придуманы», они результат воображения, действующего под влиянием угрызений совести. Действительность, конечно, давала богатый материал для этого воображения и писатель говорит об этом подробно в 17–18 ст. Прем.17:5 . И никакая сила огня не могла озарить, ни яркий блеск звезд не в состоянии был осветить этой мрачной ночи. |
| 1:3–13 Благодарение и молитвы Древние письма обычно открывались благодарением Богу или богам. В посланиях Павла они часто предваряют и вводят главные темы, которые он намеревался раскрыть. Таким образом, они играют роль exordia, предваряя последующие тексты и начиная послание с установления отношений с читателями. 1:3 . В постоянные ежедневные молитвы иудеи включают много благословений; Павел также в своих регулярных молитвах возносит благодарность Богу, а потому это не просто стандартная формула выражения благодарности в письме. 1:4 . О духовном климате в Колоссах Павел узнал от Епафраса, очевидно, его ученика, который работал среди колоссян (1:7; ср.: Деян. 19:10 ) и сам был родом из этого города ( Кол. 4:12 ). 1:5 . В еврейских текстах говорится о грядущей награде, предназначенной праведным, следовательно, раннехристианским читателям была известна эта идея. 1:6. Образ вестника Божьего, приносящего плод свой, восходит к учению Иисуса ( Лк. 8:11 ); в Ветхом Завете Израиль часто сравнивается с виноградной лозой или другим растением и призывается принести плод свой для Господа (напр.: Ос. 10:1; 14:7,8 ; ср.: Быт. 1:28 ). 1:7,8. «Епафрас» – обычное имя; возможно, речь идет о том же Епафрасе, который упоминается в Флм. 23 . «Епафрас» может быть уменьшительной формой имени Епафродит, но Филиппы и Колоссы расположены достаточно далеко друг от друга, поэтому трудно представить себе, что речь идет о Епафродите из Флп. 2:25 . 1:9 .О непрестанной молитве см. в Исх. 28:30 и 1Цар. 12:23 . Философы ищут «мудрости» и «знания», но Павел здесь подчеркивает нравственный аспект значения этих терминов в Ветхом Завете (см., напр.: Прит. 1:2–7 ). 1:10,11. О приношении плодов и возрастании см. в Быт. 1 (термин «возрастание» особенно связан с текстом LXX); см. также коммент. к Кол. 1:6 . О термине «поступать» см. в коммент. к Гал. 5:16 . В греческиххрамах священнослужители выполняли свои функции достойно, надлежащим образом, т. е. «достойно бога» – того божества, в храме которого они служили. В иудейском предании слово «достойно» может означать «должным образом» ( 2Мак. 6:23,24,27 ), заслуживая награды ( 2Мак. 15:21 ); Премудрость ищет тех, кто ее достоин ( Прем. 6:16 ), и праведный, претерпевший до конца, будет «достоин Бога», как достойное приношение ( Прем. 3:5 ). |
| Почему же православная мистика говорит о пребывании Бога в человеке, о вселении Бога в человека, об обитании Бога в человеке, о неразлучности Бога и человека, а исламская мистика – нет? Чтобы ответить на этот вопрос, надо обратиться к исследованию оснований двух вероучений. В словах св. Силуана Афонского Бог описывается как Дух. Таково общее христианское учение, имеющее многотысячелетнюю историю. «Бог есть Дух ( Ин. 4:24 ), — учит Священное Писание. — Дух Господа наполняет вселенную и, как все объемлющий, знает всякое слово ( Прем. 1:7 ). Нетленный Твой Дух пребывает во всем ( Прем. 12:1 )». Христианство говорит нам, что Бог есть Дух Вездесущий, Неограниченный, Беспредельный, Всесовершенный. Христианское Откровение учит нас, что Бог есть чистейший Дух, не соединенный ни с каким телом, и что природа Его — совершенно невещественная. Он не имеет образа, формы, вида. Он вездесущ и всепроницающ, пребывает всюду, не смешиваясь со Своими созданиями. Он находится за пределами всякого измерения, беспрепятственно сквозь все проникает, «всякий предел преодолевает, ничем не будучи вмещаем и постигаем, но во все и выше всего простираясь непрестанными импульсами Своих бесконечных энергий» 6 . Если Бог всецело духовен, то Он может пребывать везде, в том числе и в человеческой природе. При этом Его пребывание в человеке будет особенным пребыванием, поскольку человек есть разумное существо, душа которого создана по Образу и подобию Бога. Пребывая в человеке, Бог общается с человеком, дает человеку знание о Себе, превращает человека в соучастника Своей Божественной жизни. Соединяясь с человеком, Он предлагает ему величайший дар и предел желаемого — обожение . Через обожение человек становится причастником Божественного естества ( 2Пет. 1:4 ), то есть получает по неизреченному Божьему дару ту полноту Жизни, Которой Бог обладает по Своей сущности. Ислам, напротив, категорически отрицает духовность Бога 7 . Аллах ислама – не Дух, поэтому вездесущие Аллаха весьма ограниченно. Основатели исламских правовых и богословских школ (мазхабов) наделяют Аллаха антропоморфными чертами и свойствами. Так, имам Абу Ханифа говорит о вездесущии Аллаха: «Это подобно тому, как если бы в письме человеку ты писал: “Я с тобой”, — однако ты рядом с ним не находишься» 8 . По его мнению, у Аллаха есть рука ( йад ), лик ( ваджх ), Аллах спускается на ближнее небо ( ан-нузуль ), восседает на троне ( аль-‘арш ) на небе. По мысли имама аш-Шафии, у Аллаха есть правая рука, лик, стопа, пальцы, Аллах улыбается, не является одноглазым ( а’уар ), также спускается ночью на ближнее небо. Имамы Малик бин Анаса и Ахмад бин Ханбаль тоже признают руки, лик, стопы, трон, восседание, хождение по небу 9 . Все суннитские богословы едины в одном – Аллах не есть Дух, следовательно, неспособен обитать, пребывать и присутствовать в человеке. |
| Что же сделало возможным практику поклонения Христу в иудеохристианских кругах I века? Ключевым текстом для развития ранней христологии стал Пс. 109:1: «Сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих», цитируемый в Новом Завете около двадцати раз . Хотя в литературе межзаветного периода этот псалом и имел мессианское прочтение, он не понимался как описание буквального включения мессианского царя в Божественную власть над всей вселенной . Очевидно, что ключевую роль в таком новом экзегетическом прочтении мессианского псалма сыграла традиция отождествления мессии с этим Господом, восходящая к самому Иисусу (Мк. 12:35-37), и визионерский опыт мистических откровений первых христиан . Согласно новозаветным текстам, вознесенный Христос воссел на престол одесную Бога (Мк. 14:62, Деян. 2:34-36, Рим. 8:34, Кол. 3:1, Евр. 1:3, 8:1, 10:12, 12:2, Отк. 3:21, 5:6, 7:17, 22:3) и получил всеобъемлющую власть над всем сущим, включая не только мир земной, но и небесный (Мат. 28:18, 11:27, Эф. 1:10,22, Кол. 1:20, Фил. 2:10, Евр. 1:2). Особое внимание обращает на себя беспрецедентное для иудейской традиции эпохи Второго Храма утверждение, что Христу подчинились все чины ангелов (1 Кор. 15:24-28, Эф. 1:20,21, 1 Пет. 3:22) . Такое возвышенное положение влечет за собой культовое поклонение Христу всех земных и небесных созданий (Ин. 5:21-23, Евр. 1:6, Фил. 2:10, 11 , Отк. 5:8-14, Посл. Полик. Смирн. к Фил. 2:1). Примечательно, что в межзаветной литературе эпохи Второго Храма не найти примера поклонения ангельскому созданию другими ангелами . Чтобы увидеть всю новизну и смысл подобных утверждений, важно отметить, что, согласно ветхозаветной и межзаветной традиции, только Яхве имеет право, как монарх, восседать на небесном престоле (Пс. 102:19-22, Ис. 6:1, 1 Ен. 14:18), все остальные ангелы, включая архангелов, могут лишь стоять как слуги, выражая тем самым свое подчиненное положение (Дан. 7:10; 4Q530 2.18; 1 Ен. 14:22; 39:12; 40:1; 47:3; 60:2; 2 Ен. 21:1; 2 Вар. 21:6; 48:10; 4 Ездра 8:21; Зав. Адам. 2-9; Тов. 12:15; Зав. Авр. 7:11; 8:1, 9:7-8; ср. также Луки 1:19). Небесный престол — ключевой монотеистический символ Божественной суверенной власти над вселенной в библейской и околобиблейской литературе того периода (3 Цар. 22:19, Сир. 2:7, 1 Ен. 9:4, 2 Ен. 20:3, 2 Вар. 21:6, Апок. Авр. 18:3) . Примечательно, что на небесном престоле также восседает Премудрость, внутренне присущая Богу (1 Енох 84:2-3, Прем. Сол. 9:4, 10), а согласно Таргуму на нем восседает Мемра, принимая молитвы Израиля (Тарг. Псев-Ионаф. к Втор. 4:7). Таким образом, новозаветные тексты говорят на языке иудаизма Второго Храма, что Христос участвует в Божественной власти и разделяет славу Бога. |
| Вступление в вечный завет сопровождалось изменением имен Аврам (отец высок) и Сара на Авраам (т. е. отец множества народов - Быт 17, 5) и Сарра. Кроме того, как знамение завета Бог установил обрезание всякого младенца мужского пола (ст. 9-14) и благословил Сарру, предсказав, что наследником завета будет именно ее сын Исаак, а не сын Агари Исмаил, который однако также получил благословение (ст. 16-21). Бог еще раз явился Аврааму в виде трех странников (Быт 18), которых Авраам и Сарра гостеприимно встретили. Господь вновь обещает Аврааму, что Сарра родит сына. От Авраама путники отправились покарать нечестивые города Содом и Гоморру. Авраам же ходатайствует пред Господом о помиловании города, в котором найдутся хотя бы 10 праведников (Быт 18, 22-33). Во исполнение обетования о сыне у девяностолетней Сарры Сарры и столетнего Авраама родился Исаак (Быт 21, 5), затем последовало удаление Исмаила и Агари(Быт 21, 9-21). Тяжелейшим испытанием веры Авраама явилось повеление Господа принести в жертву обетованного наследника Исаака: «Возьми сына твоего единственного, которого ты возлюбил, Исаака, и пойди в землю Мориа и принеси его там в жертву всесожжения» (Быт 22, 2). Авраам повиновался, но в последний момент Ангел Господень останавливает жертвоприношение, и вместо Исаака в жертву приносится овен. В награду за веру и покорность Авраама Господь подтвердил с клятвой данные ранее обетования: благословения, умножение потомства и благословения в семени Авраама всех народов земли (Быт 22, 15-18). После смерти Сарры Авраам женился на Хеттуре и имел от нее еще 6 сыновей (Быт 25, 1-4). Умер Авраам в возрасте 175 лет, «в доброй седине, престарелый и насыщенный [жизнью]» и был погребен в пещере Махпела - месте погребения Сарры (Быт 25, 7-10). Более поздние библейские авторы и межзаветная литература, восстанавливая в евреях веру (Ис 51, 2), напоминает о любви Бога к Аврааму (Авраам - «друг Божий»: 2 Пар 20, 7; ср. Ис 41, 8) и клятвенном обетовании Господа, что Он даст потомству Авраама землю (Исх 32, 13; Исх 33, 1; Втор 1, 8; Втор 6, 10; Втор. 7, 2 и др.), об избрании Авраама (Неем. 9, 7-8). Для эллинизированных иудеев Авраам остается примером покорности Господним заповедям (Сир 44, 20; 1 Мак 2, 52; Юб 6. 19; 4 Мак 16, 20 и др.), воплощением эллинистического идеала добродетели (Прем 10, 5; 4 Мак 16, 20; Philo. De Abrahamo. 52-54). |
| Мир — это нормальный богоустановленный порядок мировой жизни, порядок постепенного гармоничного развития отдельной личности и всего человечества, порядок последовательного свободного, разумного осуществления людьми высших целей истории и мироздания в целом. Наиболее выразительное святоотеческое определение понятия «мир» дано св. Григорием Нисским: «Мир — это настроение, полное любви». § 2. Разрушение мира — дело безнравственное, бесчеловечное и богопротивное Первым возмутителем мира был «древний змий, называемый диаволом и сатаною» (Откр 12:9), открывший духовную брань против Самого Бога. Всячески противясь воле Божией и следуя лишь своим «похотям», он стал «человекоубийцей от начала» (Ин 8:44), ибо его завистью вошел в мир грех и грехом смерть (Прем 2:24), а люди, потомки Адама, стали в отношении к Богу «отчужденными и врагами, по расположению к злым делам» (Кол 1:21). Диавол не только вверг человека в мучительное рабство греху, в постыдное служение страстям и похотям (Ри.мл. 1, 26—27), но и всеял в общественную жизнь семена раздоров, вражды, ненависти и братоубийства, дабы ниспровергнуть весь богоустановленный порядок жизни на земле. Дети диавола (Ин 8:44; 1 Ин 3:10) продолжают разрушительное дело этого исконного врага Божия. В личной жизни, заглушая голос совести, они бесстыдно попирают нравственный закон, растлевают себя (Иуд 1:10), руководствуются плотской мудростью (2 Кор 1:12), ценят лишь земное и вещественное (Лк 12:19). В общественных отношениях они являются распространителями соблазна, строителями царства тьмы (Лк 22:53), того «мира», все ценности которого суть «похоть плоти, похоть очей и гордость житейская» (1 Ин. 2:16). Дети диавола преданы социальной неправде (1 Ин 3:10), не знают милосердия (Мф 25:41–43), действуют из корыстно–эгоистических побуждений, бессердечно попирают права других, разжигают ненависть и вражду, ввергая целые народы в пучину братоубийственных войн. § 3. Воплощение Сына Божия — основа воссоздания мира Сын Божий явился, чтобы «разрушить дела диавола» (1 Ин 3:8), «создать в Себе Самом… нового человека» (Ефес 2:15) — «по Богу, в праведности и святости истины» (Ефес 4:24) и Своей жизнью, делами любви, искупительным подвигом и прославлением восстановить во всех сферах человеческой жизни нарушенный грехом мир. |
| Так или иначе, но для нас здесь важно отметить, что слова земля и вода, которые обычно воспринимаются нами как антонимы, в данном повествовании не противопоставляются друг другу, но напротив, указывают на одну и ту же реальность. Эта реальность — начальные пылинки вселенной (см. Притч 8:26), необразное вещество, из которого всемогущая рука Божия создает мир (см. Прем 11:18), — выходит за рамки человеческого опыта, она непостижима, на что, вероятно, и желал указать автор книги Бытия, прибегая к различным и даже откровенно противоположным образам. По мысли все того же блаженного Августина, чередование образов — это лишь средство, позволяющее раскрыть различные свойства первоматерии: наименованием “небо и земля” автор хотел указать на универсальность первой материи, “затем именем невидимой и неустроенной земли и бездны дать понятие о [ее] бесформенности наконец, именем воды обозначить материю, подлежащую действию Творца…” 4 . Шестоднев, как и все Пятикнижие, традиция относит к авторству пророка Моисея. Обычно слово пророк передается еврейским нави — дословно ‘призванный (Богом)’, от аккадского набу ‘звать’. Но это не единственное и, возможно, не изначальное обозначение пророка. Прежде у Израиля, когда кто-нибудь шел вопрошать Бога, говорили так: “пойдем к прозорливцу”; ибо тот, кого называют ныне пророком (нави), прежде назывался прозорливцем (роэ) (1 Цар 9:9). Два исконно еврейских слова обозначающих пророка, роэ и хозэ — синонимы со значением ‘видящий, зрячий’ (в Синодальном переводе “прозорливец”). Таким образом, пророк — это не тот, кто нечто предрекает, предсказывает, — пророк видит, зрит тайну Божию, он прежде всего избранный Богом тайнозритель. Вижу Его, но ныне еще нет; зрю Его, но не близко (Чис 24:17). Так начинает свою пророческую песнь Валаам — муж с открытым оком который видит видения Всемогущего, падает, но открыты очи его (Чис 24:15–16). В книге пророка Иеремии есть одно интересное для нас место, где пророк возвещает грядущее опустошение Иудеи. Это опустошение представляется ему в образе мирового катаклизма, причем картина бедствий усиливается за счет очевидных аллюзий на Быт 1, это как бы творение “наоборот”, творение со знаком минус: Смотрю на землю, и вот, безвидна и пуста, на небо, и нет на нем света. Смотрю на горы, и вот, они затряслись, и все холмы заколебались. Смотрю, и вот, нет человека, и все птицы небесные разлетелись. Смотрю, и вот, плодоносный край стал пустыней, и города его разрушились от лица Господа, от пламени гнева Его” (Иер 4:23–26) 5 . |
| 2 стих указывает основание, почему стремление к мудрости и богопознанию должно сопровождаться чистотою в мыслях и делах: потому что только при этом условии стремление это не тщетно. «Искушать Господа» обыкновенно значит сомневаться в Божественном всемогуществе и помощи и этим как бы вынуждать Бога показать свою силу (см. Исх. 17:2, 7 ; Втор. 33:8 ; Пс. 77:18, 41, 56, 94:8, 105:14 ), в таком значении часто понимается и данное выражение. Но связь речи с предшествующим и последующим дает основание к другому толкованию, именно: безнравственными делами как бы ставить Бога на испытание, чтобы видеть, накажет ли Он и можно ли раздражать Его долготерпение и карающую силу. В таком смысле выражение «искушать Господа» в Св. Писании употребляется нередко. (См. Втор. 6:16 ; Деян. 15:10 ; 1Кор. 10:9, 22 ). «Является не неверующим Ему». Являться ( μφανζεσοαι) – не в смысле внешнего богоявления, а открываться, давать познать себя, как в VI гл., 16 ст.; ср. Ин. 14:21–22 . Неверующие ( απιστοντες) здесь не те, кто отрицает бытие Божие, а кто испытывает религиозное сомнение и в таком состоянии обращается к Богу (ср. Иак. 1:6 ; Мф. 21:22 ; Мк. 11:24 ). Чтение Александрийского Кодекса μ πιστευουσι считается ошибочным; Вульгата передает это место в положительной форме: qui fidem habent in illum. Прем.1:3 . Ибо неправые умствования отдаляют от Бога, и испытание силы Его обличит безумных. 3 . С 3–5 ст. раскрывается мысль 2 ст. отрицательным путем. «Неправые умствования отдаляют от Бога». Слово «умствование», «помысл» ( λογισμς) в Библии обыкновенно употребляется для обозначения нравственного и религиозного настроения человека, а не означает простого размышления. Самое слово λογισμς еще не содержит в себе худого значения ( Рим. 2:15 ; Лк. 2:35 ). Худой смысл определяется или контекстом речи ( Иер. 11:19 ; 2Кор. 10:4 ), или особым, стоящим при этом слове прилагательным (см. Мф. 15:19 ; Мк. 7:21 ), как и в данном месте умствования названы «неправыми» ( σκλιος), т.е. развращенными, неблагочестивыми, «отдаляют от Бога», т.е. лишают Божественной помощи в приобретении мудрости и богопознания (ср. 4 ст.). |
| 2), есть вместе и мудрость и прославление. LXX делают здесь прибавку, – по-славянски: «умираяй праведник остави раскаяние, удобна же бывает и посмеятелна нечестивых погибель», – выражающую ту мысль, что противоположное нравственное настроение праведного и нечестивого при жизни сопровождается или имеет следствием различный до противоположности характер самой смерти и посмертной памяти того и другого. Ст. 3 продолжает мысль ст. 2 о превосходстве прямодушия праведности пред коварством злобы – даже для одного внешнего благополучия человека. Ст. 4 усиливает мысль ст. 2 гл. Х-ой: не только богатство, собранное неправыми путями и средствами ( Притч 10.2 ), но и вообще всякое богатство не принесет пользы нечестивому, спасение заключается лишь в правде, праведности, – спасение именно «в день гнева», т. е. Божественного гнева и суда Божия (ср. Иез 7.19 ; Соф 1.18 ; Сир 5.10 ). Ст. 5–6 совершенно параллельны как между собой, так и со ст. 3 (ср. также Притч 10.3 ; Прем.5:15 ), выражая противоположность жизненного жребия праведного и нечестивого, соответствующую противоположной нравственной настроенности того и другого. Из особенностей духовного настроения праведного и нечестивого объясняется, по ст. 7–8, противоположная судьба того и другого, как при жизни, так и по смерти: праведник, выше всего ценящий благо общения с Богом, переходя в загробную жизнь, в этом самом убеждении своем имеет крепкую и благую надежду на милосердие Господа (ср. Притч 10.28 ); напротив, нечестивый, при жизни всею душой преданный земным благам и пренебрегавший благом общения с Богом, умирая, лишается благ земных, к которым страстно был привязан душой ( Пс 48.18 ), уразумевает, наконец, истинную цену благ духовных, и в этом позднем сознании – заключается для него источник новых мучений. Прижизненное спасение праведника от скорби, которая вместо него постигает нечестивого (ст. 8), – примеры часто бывали в библейской истории (по книге Есфирь, гибель, ожидавшая иудеев в Мардохее, в действительности постигла язычников и Амана Эсф.7–9 ; по кн. |
| Грех кардинально изменил, во-первых, степень человеческой свободы, во-вторых, само содержание этого понятия. Если прежде человек был свободен в проявлении любви и в творчестве, а также в выборе между добром и злом, послушанием и непослушанием Богу, то теперь, послушавшись диавола, человек стал рабом греха, свободным от праведности (см. Рим 6:20). Согрешив, человек употребил во зло свою избирательную разумную волю, его “ум, ошибившись в пожелании подлинного добра, уклонился к тому, что не существует” 8 , и первое, что человек почувствовал — собственную наготу (Быт 3:7), что может быть понято как утрата целомудрия в богословском смысле этого понятия. “С этого момента, — говорит В. Н. Лосский, — человек находится во власти лукавого. Оторвавшись от Бога, его природа становится неестественной, противоестественной Дух должен был жить Богом, душа — духом, тело — душой. Но дух начинает паразитировать на душе, питаясь ценностями не Божественными Душа, в свою очередь, становится паразитом тела — поднимаются страсти” 9 . Ту же идею выражают кожаные ризы (Быт 3:21), данные Богом человеку. Так, святитель Григорий Нисский справедливо вопрошает: “С каких закланных животных сняты кожи и придумано одеяние людям” 10 ? И сам же предлагает аллегорическое толкование этого эпизода: “Поскольку всякая кожа, отделенная от животного, мертва”, то и под кожаными ризами следует понимать то, что “с естества бессловесных перенесена мертвость на естество, сотворенное для бессмертия” 11 (то есть на человеческий дух или ум). При этом и сам ум претерпевает серьезные изменения, он становится плотским умом (см. Кол 2:18; ср. Рим 1:21–28; 8:6; Иез 11:19), “оплотяневшим от общения со страстями” 12 . Бессознательная животная душа как бы отвоевывает у духа часть его территории, светлое поле сознания значительно сужается, появляется подсознание 13 , недоступное оку ума 14 . Содержанием подсознания являются страсти, греховные навыки человека (если хотите, “комплексы”). По мере своего усиления страсти увеличивают область подсознания, эту буферную зону между бессознательным и сознанием, ибо упражнение в нечестии помрачает доброе, и волнение похоти развращает ум незлобивый (Прем 4:12). Но грех не меняет человеческую природу на другую — греховную, а лишь “извращает” первозданную. На практике это выражается в том, что здоровое душевное вожделение, проходя сквозь толщу закрепленного в подсознании греховного навыка, как бы отклоняется от своего начального, верного направления и уже влечет человека к ложному благу, к которому пристрастилось человеческое сердце. |
|
|
