| Особый Чин погребения иереев появляется в греческих Евхологиях в начале XV века, а в русских Требниках в конце того же столетия, однако свой современный вид этот чин приобрел лишь в XVII веке. Погребение священника отличается большей сложностью, торжественностью и продолжительностью, чем погребение мирян и монахов. Его основу составляет пять апостольских и пять евангельских чтений, между которыми поются псалмы, антифоны, тропари и седальны. Большинство чтений и песнопений имеют общезаупокойный характер, но некоторые содержат размышления о жизни, служении и смерти священника: Обоготворен в преставлении животворящим Твоим Христе ныне Таинством, к Тебе прейде божественный служитель Твой, приими в руце Твои душу его, яко птенца, учини его во дворех Твоих и во ангельская ликостояния... Жительствовав в благочестии, и украшен священник Твой, Христе, жрец и приноситель божественных Таинств, Твоим Божественным повелением прейде от житейских молв к Тебе; егоже яко священника Спасе, приим спаси, и с праведными упокой... Обоготворенный перед смертью Твоим животворящим Таинством, Христос, Твой божественный служитель ныне перешел к Тебе. Прими в руки Твои душу его, как птенца, и посели его во дворах Твоих с ликами Ангелов... Проведя жизнь в благочестии и украшенный (добродетелями), священник Твой, Христос, жрец и приноситель божественных Таинств, по Твоему Божественному повелению перешел от житейской суеты к Тебе. Приняв его, как священника, Спаситель, спаси его и упокой с праведниками... Канон, входящий в доследование погребения священника, составлен по образцу канона Великой Субботы. По шестой песни канона исполняется не один, а 24 икоса. При перенесении тела усопшего священника из храма на кладбище поются ирмосы Великого покаянного канона Андрея Критского «Помощник и покровитель». По традиции, гроб с телом священника прежде перенесения на кладбище трижды обносится вокруг храма. Что касается Чина погребения младенцев, то он достаточно краток: в нем опущены все молитвы о прощении грехов усопшего. Основной акцент делается не на оплакивание умершего младенца, о котором говорится как о перешедшем в небесные селения, а на покаяние оставшихся в живых его родственников: |
| Но этим осмысление проступка Рувима не исчерпывается. У православного публициста Федора Козырева есть интересные размышления о борьбе Иакова с Незнакомцем (см.: Быт.32:24–29 ) и наречении его Израилем, борцом с Богом. Он прямо заявляет, что не так страшны грехи Израиля, такие как идолопоклонство, религиозный формализм, неверие Богу или верх безумия даже не еврейского народа, а вообще человеческой ненависти – распятие своего Бога. Страшнее именно та дерзость, та жажда присвоения себе отеческого, Божественного достоинства, которая во всей красе проявилась в беззаконии первенца Иакова. Именно эта дерзость, или преклонение не перед Богом, а перед харизматичностью еврейской народности, этого избранничества, и есть то, что двигало еврейским народом: «В этом присвоении божественной славы и чести легко угадывается знакомый образ бесчестия отца, похищения у него права на единоличное обладание сердцем своей наложницы» 467 . Остаётся вспомнить, какая из страстей проявляется в «присвоении божественной славы и чести», чтобы увидеть другой смысл в этом событии Священной истории и похожем сюжете тропаря Великого покаянного канона. При таком понимании Рувим становится гордецом, похитителем власти отца, тем, кто хотел стать отцом вместо уже имеющегося отца. Уж очень такой сюжет напоминает историю прародителей человечества, решивших стать богами без Бога, вне Бога, вместо Бога. По сути, и каждый человек уподобляется Рувиму в такой гордости и дерзости, когда решает устроить свою жизнь как можно лучше, но без Божьей помощи и вообще присутствия Бога в мире. Таким образом, можно сказать следующее. Первое, что бросается в глаза при изучении библейского содержания тропарей, – это характерный лаконизм: к примеру, дети Иакова воспринимаются как лестница добродетелей, при этом, в отличие от других толкований этого места, подробно не раскрывается значение каждого сына. Во-вторых, при толковании тропарей Великого канона заметно следование святителем Андреем Критским святоотеческой традиции толкования. Тем не менее в некоторых местах канона он даёт своё понимание отдельных событий Священной истории, а другие оставляет не прояснёнными. Приложение. Порядок и соотношение событий священной истории в Великом каноне святого Андрея Критского |
| 10 марта 2003 года Вторник О том, что и мы причастны греху Адама Во имя Отца и Сына и Святаго Духа! Второй день мы читаем Великий канон Андрея Критского. Ради того, чтобы нам можно было внимательнее вникнуть в него, канон разделен на четыре части, и мы читаем его в первые четыре дня Великого поста на великом повечерии. Как я говорил во вчерашней проповеди, сам этот канон без всяких рассуждений и толкований является самой сильной и проникновенной проповедью, какую только можно себе представить. Но по причине нашей немощи, по причине того, что в духовном отношении мы, быть может, недостаточно образованы и не обладаем необходимой для совершенного понимания этого канона глубиной мысли, мы внимательнее рассмотрим и разъясним хотя бы некоторые его слова, чтобы покаянное чувство сильнее отпечатлелось в нашей душе и настроило нас с самых первых дней Великого поста стяжать сокрушенное и смиренное сердце, которое сожалеет о своих грехах и которое Господь не уничижит. Тогда пост действительно принесет нам пользу. Во второй песне Великого канона есть такие слова: «Сшиваше кожныя ризы грех мне, обнаживый мя первыя боготканныя одежды». Автор канона отсылает нас к повествованию Книги Бытия о грехопадении Адама и в немногих лаконичных словах, как он это часто делает, на основе библейского повествования и святоотеческого толкования на него изображает обширную картину: «Сшиваше кожныя ризы грех мне, обнаживый мя первыя боготканныя одежды». Наши прародители Адам и Ева, нарушив заповедь Божию, вкусили от древа познания добра и зла. Древо это носит такое название не потому, что оно по своему существу и происхождению представляло из себя что-то особенное, но потому, что Господь назвал его так пророчески. Он, как всеведущий, знал, что после вкушения от этого древа Адам и Ева из-за преслушания отпадут от одного бесконечного и безраздельного Добра и увидят разницу между добром и злом, ибо до грехопадения зла еще не существовало в человеческом мире. Итак, Адам и Ева должны были около этого дерева опытно, а не теоретически (как следовало бы человеку, желающему угождать Богу) познать добро и зло. Опытно же познать зло — значит согрешить. Я сказал «должны были» не в том смысле, что это было необходимостью, но в том, что Господь предвидел, что это произойдет, хотя Он предупредил Адама и заповедал ему не вкушать от древа познания добра и зла. Когда Адам нарушил эту наилегчайшую и, можно сказать, почти условную заповедь — запрещение, данное только для того, чтобы человек помнил о своей ограниченности и надобности хоть в чем-то себя удерживать, — тогда грех обнажил его «первыя боготканныя одежды», как говорит Андрей Критский. Эти слова он относит к себе, но каждый из нас уподобляется Адаму в падении и потому должен подражать ему и в покаянии. |
| В каком еще богослужебном тексте идет речь о переходе через Чермное море? Это 1-я библейская песнь. Она начинается словами: «Поим Господеви славно бо прославися, коня и всадника вверже в море». Один из ирмосов строится на этой строчке из библейской песни. Вторая строчка — тоже знакомый ирмос: «Помощник и Покровитель бысть мне во спасение, сей мой Бог, и прославлю Его, Бог отца моего, и превознесу Его». Этими словами начинается глава 15 книги Исход. Это песнь Моисея, которую он воспел вместе с другими сынами Израилевыми после перехода через Чермное море. Когда мы слышим библейские песни? Когда канон читается правильно (не с припевами, а перемежаясь со стихами библейских песней: стих — тропарь). Эти же строчки из библейских песней служат ирмосами к песням канона. Либо сочиняется другой ирмос, но на ту же тему, и тогда каждая первая песнь всякого канона всегда посвящена переходу через Чермное море и в той или иной форме повторяет, перефразирует слова из этой песни Моисея. Например, Великий канон Андрея Критского начинается словами из этой библейской песни, в точности повторяя ее: «Помощник и Покровитель бысть мне во спасение...» Канон Ангелу-хранителю начинается словами похожими: «Поим Господеви, проведшему люди Своя сквозе Чермное море, яко един славно прославися». В каноне же покаянном это уже не строки из канона, а ирмос на ту же тему: «Яко по суху пешешествовав Израиль, по бездне стопами, гонителя фараона видя потопляема, Богу победную песнь поим, вопияше». И, наконец, совершенно особое место занимает эта библейская песнь в Страстную Субботу, потому что после 6-й паремии чтец глаголет стих из этой песни, а хор к каждому прочитанному стиху припевает слова: «Славно бо прославися». Чтобы завершить тему, хочу обратить ваше внимание на одну интересную догадку Ефрема Сирина. Библейская песнь в 15-й главе кончается 19-м стихом, а дальше идут такие слова: «Взя жеа Мариам пророчица, сестра Ааронова, тимпан в руце свои, и изыдоша вся жены вслед ея со тимпаны и лики. Преднача же им Мариам, глаголющи: поим Господеви, славно бо прославися, коня и всадника вверже в море» — те же слова, которыми началась песнь Моисея. Значит, Моисей воспевал эту песню с мужчинами, а Мариам стала повторять ее с женщинами. «Так, — говорит св. Ефрем Сирин, — в день сей разделился народ на два лика, чтобы воспеть достойную песнь Разделившему в тот день море и Потопившему его гонителей. Моисей в лике мужей, а Мариам в лике жен воспевали: Пойте Господеви славно прославившемуся, потому что не утруждаясь истребил врагов и пребывал в покое, навел на них все казни» (св. Ефрем Сирин Толкование на книгу Исход, т.6, с. 365). Отсюда следует, что само антифонное пение восходит именно к этому событию — к переходу через Чермное море. |
| В каком еще богослужебном тексте идет речь о переходе через Чермное море? Это 1-я библейская песнь. Она начинается словами: «Поим Господеви славно бо прославися, коня и всадника вверже в море». Один из ирмосов строится на этой строчке из библейской песни. Вторая строчка – тоже знакомый ирмос: «Помощник и Покровитель бысть мне во спасение, сей мой Бог, и прославлю Его, Бог отца моего, и превознесу Его». Этими словами начинается глава 15 книги Исход. Это песнь Моисея, которую он воспел вместе с другими сынами Израилевыми после перехода через Чермное море. Когда мы слышим библейские песни? Когда канон читается правильно (не с припевами, а перемежаясь со стихами библейских песней: стих – тропарь). Эти же строчки из библейских песней служат ирмосами к песням канона. Либо сочиняется другой ирмос, но на ту же тему, и тогда каждая первая песнь всякого канона всегда посвящена переходу через Чермное море и в той или иной форме повторяет, перефразирует слова из этой песни Моисея. Например, Великий канон Андрея Критского начинается словами из этой библейской песни, в точности повторяя ее: «Помощник и Покровитель бысть мне во спасение…» Канон Ангелу-хранителю начинается словами похожими: «Поим Господеви, проведшему люди Своя сквозе Чермное море, яко един славно прославися». В каноне же покаянном это уже не строки из канона, а ирмос на ту же тему: «Яко по суху пешешествовав Израиль, по бездне стопами, гонителя фараона видя потопляема, Богу победную песнь поим, вопияше». И, наконец, совершенно особое место занимает эта библейская песнь в Страстную Субботу, потому что после 6-й паремии чтец глаголет стих из этой песни, а хор к каждому прочитанному стиху припевает слова: «Славно бо прославися». Чтобы завершить тему, хочу обратить ваше внимание на одну интересную догадку Ефрема Сирина . Библейская песнь в 15-й главе кончается 19-м стихом, а дальше идут такие слова: «Взя же Мариам пророчица, сестра Ааронова, тимпан в руце свои, и изыдоша вся жены вслед ея со тимпаны и лики. Преднача же им Мариам, глаголющи: поим Господеви, славно бо прославися, коня и всадника вверже в море» – те же слова, которыми началась песнь Моисея. Значит, Моисей воспевал эту песню с мужчинами, а Мариам стала повторять ее с женщинами. «Так, – говорит св. Ефрем Сирин , – в день сей разделился народ на два лика, чтобы воспеть достойную песнь Разделившему в тот день море и Потопившему его гонителей. Моисей в лике мужей, а Мариам в лике жен воспевали: Пойте Господеви славно прославившемуся, потому что не утруждаясь истребил врагов и пребывал в покое, навел на них все казни» (св. Ефрем Сирин Толкование на книгу Исход, т.6, с. 365). Отсюда следует, что само антифонное пение восходит именно к этому событию – к переходу через Чермное море. |
| Христос в центре нашей жизни — как это? Близится к концу первая седмица Великого Поста. В жизни каждого православного христианина это один из самых благодатных и трудных моментов. Почти целый год мы живем разными суетными заботами, несмотря на постоянные призывы Церкви «всякое житейское отложить попечение». Все, что связано с Богом мы постоянно откладываем на потом. Потакая своим прихотям и безраздельно отдавая себя «важным» сиюминутным заботам, мы не замечаем, какая тяжесть с каждым днем все больше и больше наваливается на нас. И вот наступает это самое «потом», великопостное время, дальше которого откладывать нельзя. Наконец-то мы открываем Богу свое исстрадавшееся по Нему сердце и… тут-то мы понимаем, какой страшный груз волокли за собой весь год, не останавливаясь ни на минуту, чтобы чуть-чуть от него освободиться. Стоило хотя бы на несколько дней средоточию наших интересов переместиться с повседневных забот на Бога – и этой тяжести как не бывало: «яко исчезает дым, яко тает воск от лица огня». И тело наше наполняется легкостью, а душа – радостью. Только сейчас, с огромным опозданием, мы понимаем, чего лишали себя вне общения с Богом. Впервые после долгой зимы, распахнув глухие ставни своей души, мы вдыхаем полной грудью благодатный свежий весенний воздух. Что ответить на вопрос «Как спастись?» Но вместе с воздухом внутрь вливается и яркий солнечный свет. Вдруг мы с ужасом обнаруживаем, сколько грязи и хлама скопилось в нас. В течение первых четырех вечеров Поста в чтении Великого Покаянного канона Андрея Критского нам открывается 250 способов взглянуть со стороны на нашу душу. С каждым таким взглядом нам открывается все более и более удручающая панорама: » Вся голова в язвах, и все сердце исчахло. От подошвы ноги до темени головы нет у него здорового места: язвы, пятна, гноящиеся раны, неочищенные и необвязанные и не смягченные елеем» (Ис. 1,5-6). Недолго и отчаяться. Но тот же врач, который болезненно вскрывает наши загноившиеся раны, дает нам и лекарство. Уже с первых слов последней части канона преподобного Андрея, читаемой в черверг, это становится ясным: «Агнче Божий, вземляй грехи всех Тебе припадаю Иисусе, согреших Ти, очисти мя покаяния время, прихожду Ти, Создателю моему» – с рефреном «возми бремя от мене тяжкое греховное». Вот тот елей, смягчающий наши раны: Христос, «страсти плоти моея умертвивый Крестом Божественным». Эта истина многократно повторяется в Богослужении пятницы первой седмицы Великого Поста. |
| 26 Февраля. 370. Не утолщай тела пищею и неумеренностию, а то, когда придет пост, ногам тяжелее держать его, и душе труднее владеть им. 26 Февраля. 380. Не умеем мы, не способны к высоким подвигам, слабы для постоянного упорного труда, ленивы для непрестанной молитвы. Частое причащение с совершением св. Таинства заменит недостающее и исходатайствует его; терпи, не расслабляйся, ее унывай, не ленись, не потяготись, потерпи Господа, и к великому утешению просияет в тебе Он. 26 Февраля. 381. Сколько чудных красот в Церковном Богослужении Вел. поста – в преждеосвящ. литургии, в чтении канона Андрея Критского . Какое море мудрости, покаянного и умиленного чувства! Какая гордая душа не смирится, не содрогнется свящ. трепетом от этой стихийной силы покаянного вопля?! Как же должны быть и приятны Господу Богу эти смиренные чувства, этот плач души, обращенный к Его милосердию. 25 Февраля. 382. Господи! мой Кроткий, Незлобивый, Милосердый! И знаю, что Ты помилуешь меня, простишь по покаянию моему искреннему все грехопадения мои, и все-таки нахожу усладу и побуждение взывать к Тебе неотступно: будь мое непрестанное, неизменное утешение, прощение, помилование и освящение! Будь моему недостоинству бесприкладное милосердие, снисхождение и любовь! 25 Февраля. Март, 1902 г. 388. Струна, чтобы издавать звук, должна быть натянута до известной степени, и чем она туже натянута, выше и чище звук. Так и человеческое существо должно быть напряжено верою и благочестием, чтобы быть угодным Богу и приятным тимпаном. Как электрический аппарат должен накопить в себе достаточно энергии, чтобы сообщать и разливать ее заметно окрест себя, так пастырь Церкви должен предварительно сам зарядиться электричеством веры, благочестия, благоговения и страха Божия, и тогда каждый соприкасающийся с ним зарядится тем же. 1 Марта. 384. Боже! Как искалечена моя природа, как разрознены мои силы, как непостоянны мои стремления, желания, как бессильны все мои начинания! Что я? Как бесплодно самое это сознание того, что я напрасно занимаю место на земле, бесполезно для моего исправления, покаяния и приспособления! Господи! Вне Тебя и без Тебя я действительно таков; помоги же мне, не уходи от меня! Пожалей бросить меня! |
| Как же вообще тогда можно рассуждать о скрытых намерениях редактора? Но в том-то и дело, что рассуждать – не значит утверждать. Исследователю прежде всего приходится исходить из общепринятого ныне знания о символическом характере средневековой культуры в целом. При этом символическое восприятие или ощущение реального мира, конечно же, по-разному проявлялось в известных культурных ареалах христианского средневековья. Что касается Древней Руси, то здесь, в силу исторических обстоятельств, был особенно характерен для общества (и естествен) символико-поэтический взгляд на вещи – в отличие, например, от ученого, символико-созерцательного взгляда, присущего просвещеннейшему греко-византийскому обществу. Это, в частности, сказалось на содержании древнерусских оригинальных экзегетических текстов о богослужении, хотя у нас с раннего времени были известны и литургические толкования признанных византийских авторов – Максима Исповедника , Германа Константинопольского , Феодора Андидского. 308 Таким образом, теоретически вполне можно предположить знакомство неизвестного редактора «Великого Покаянного канона» с подобного рода сочинениями и, соответственно, влияние последних на его творческую мысль. Далее исследователю необходимо принять во внимание общую особенность богослужебных последований как таковых. Чины и общественных, и частных богослужений заметно отличаются конструктивной нумерологичностью: число молитв, возгласов, словесных повторов, припевов, поклонов, действований всегда определенное – 3, 7, 9, 12, 40 и всегда символически значимое или ассоциированное. Это – объективная данность, причем бросающаяся в глаза, следовательно, могущая влиять на сознание участников литургической жизни. И в средние века, несомненно, влиявшая. Во всяком случае многие древнерусские литературные – не богослужебного назначения – тексты хранят следы такого влияния. 309 Наконец, исследователь вправе и обязан спросить: а почему, собственно, покаянный гимн святого Андрея Критского сокращен именно так, как в Вологодской рукописи 241? Почему в каждой песни «Канона» оставлено только по 8 тропарей рыдания, а, например, не по 12 или не по 9, ведь очевидно, что в последнем случае утроенная троичность структуры сочинения была бы абсолютной? Признавая совершенную осознанность данного сокращения, должно признать, что неизвестному редактору плача нужны были именно 8 тропарей, и потому, вероятно, что число 8 для него что-то значило. |
| Девочка еле слышно, буквально шепотом: — Батюшка, я тебя попросить хочу: дай моей мамке по лбу кадилом. Я не понимаю её, и переспрашиваю. А ребёнок вновь повторяет: — Батюшка, пожалуйста, дай моей мамке по лбу кадилом. – Детонька, что ты такое говоришь?! Зачем мы станем бить твою маму, да ещё по голове кадилом? – А чтобы не пила больше! 29 апреля, 2011 Девочка еле слышно, буквально шепотом: — Батюшка, я тебя попросить хочу: дай моей мамке по лбу кадилом. Я не понимаю её, и переспрашиваю. А ребёнок вновь повторяет: — Батюшка, пожалуйста, дай моей мамке по лбу кадилом. – Детонька, что ты такое говоришь?! Зачем мы станем бить твою маму, да ещё по голове кадилом? – А чтобы не пила больше! «Сомкнувши Верою ряды, Идёт вперёд отряд Надежды Под управлением Любви» (почти Окуджава) Февраль, первая неделя Великого поста . Вечером в храме темно и тихо, мы специально не включаем электричество, высвечиваются только иконы в алтаре, и лица чтецов на клиросе. Священник заканчивает чтение очередной части покаянного канона преп. Андрея Критского и уходит в алтарь, начинается великое повечерие. Люблю эти службы и эти дни первой седмицы Великого поста. Хотя пост продолжается ещё несколько недель, но эта какая-то особенная, волнительная и неповторимая. Те, кто приходит в храм помолиться, так и оставляют гореть свечи, зажжённые во время чтения канона. И свет от многочисленных огоньков, освящая, выхватывает из темноты храма их лица. В этом свете нет полутонов и не видно выражения глаз, от того лица кажутся преувеличенно суровыми. Всякий раз, глядя на них, я пытался вспомнить, кого мне напоминают эти лица. И однажды, совершая крещение, прочитав в одной из молитв: «новоизбранного воина Христа Бога нашего», понял: – Вот оно: «воины»! Точно-точно, мужественные самоотверженные лица воинов – крестоносцев. Кто защищая мир от зла, встаёт на молитву не только о своих, пока ещё неразумных чадах и домочадцах, но и «о всех и за вся». И даже ритмика песнопений великого повечерия напоминает ритм движения отряда на марше. Вслушаешься: — Господи сил, с нами буди,/иного бо разве Тебе/Помощника в скорбех не имамы,/Господи сил,/помилуй нас…. И будто видишь: идёт отряд, идёт, преодолевая множество духовных преград, но он идёт и сохраняет строй. Эти люди соединены между собой невидимыми связями, и хотя эти связи невидимы, разорвать их невозможно. Отряд можно разгромить, физически уничтожить, но нельзя заставить их повернуть назад, это выше всяких человеческих усилий. |
| Хотя называем мы эти тексты молитвенными с некоторой долей условности. Это скорее записи духовных размышлений, которое очень хорошо раскрывают динамику поста как духовного упражнения, посвящают нас в настоящие великопостные замыслы монахов. Фото: patriarchia.ru Даже если у вас нет под рукой Триоди, вы наверняка слышали на первой неделе поста чтение Великого покаянного канона преподобного Андрея Критского. «Душе моя, восстани, что спиши». Весь текст – разговор с душой. Не с Богом (а именно так мы и определяем молитву – как разговор с Богом), а со своей душой. Весь текст канона – сохраненное в записи монашеское размышление над страницами Священного Писания. Это и есть одно из иноческих духовных упражнений. Святитель Игнатий Брянчанинов называл его «зрением греха своего». Но для монахов это не есть упражнение исключительно великопостное. Они предаются ему всегда. Это обычная практика. Очевидно, Великим постом это упражнение приобретает какой-то особый смысл. Во-первых, внесенное в ритм общецерковной жизни, оно позволяет каждому христианину, даже очень далёкому от монашеской жизни почувствовать себя монахом, потрудиться над своей душой, как монах, как подвижник и аскет. Во-вторых, это монашеское духовное упражнение, которому приобщаются всей Церковью незадолго до Пасхи, имеет характер очистительной подготовки к Пасхе. Но вот вопрос: а зачем перед Пасхой, именно перед Пасхой, надо очищаться? Разве не следует всегда быть чистым и достойным человеком? Разве мы не причащаемся в другие дни церковного года, не исповедуемся регулярно? И здесь снова ответ можно найти только у монахов, которые это всё и придумали. Обратите внимание, как меняется характер духовных упражнений с течением поста. Мы начинаем разговором с душой и покаянными молитвами. Мы заняты собой. Просим прощения у Бога, пытаемся побороть нашу суетливость, страстность, «бурю помышлений сумнительных». Для этого, кстати, и ограничения в пище. Для древних монахов, замышлявших Великий пост как духовное упражнение, пост телесный, смирение себя в еде воспринимался как средство, но никогда – как цель. Молитва и пост всегда только средство, но не цель великопостного упражнения. Эти средства помогают нам обуздать себя, приучают к кротости, снисходительности, терпению. |
|
|
