| Конечно же, доверия к следственным делам того времени быть не может. Потому что следователь был озабочен лишь тем, чтобы показать, как мастерски он вынуждает «преступника» сознаться в своих «преступлениях» и назвать «соучастников», да и вообще цель следствия состояла в том, чтобы, во что бы то ни стало, сохраняя лишь некоторую видимость законности, обвинить и уничтожить человека. И поэтому не стоило бы приводить даже отдельные выдержки из этих «протоколов», если бы не пробивались иногда сквозь всю их ложь настоящие слова и события, о которых мы можем сегодня узнать, к сожалению, только из этого мутного источника. Надо быть предельно осторожным, читая всё это. Необходимо, как золотоискателям, просеивать весь этот шлак лжи и подтасовок, чтобы найти золотые крупинки бесценной информации. Эти «собственноручные показания», разумеется, не добровольные показания, и не показания ради спасения своей жизни за счет других, и даже не выбитые под пытками. И хотя, скорее всего, они слеплены из материалов всего дела – и из того, что следствию уже прекрасно известно, и из чужих показаний, и из писем и записок, изъятых при обыске, но надо заметить, что всё-таки это не такая грубая подделка, как последние «показания» владыки Феодора, потому что в них есть места, которые действительно похожи на слова отца Поликарпа. И в результате эти несколько страниц содержат очень много необычайно интересного для нас – и об отношении даниловцев к власти, и о взаимоотношениях внутри Церкви. И только ради этого мы их публикуем. Тем более что там, где приводятся подлинные слова отца Поликарпа или, по крайней мере, их отголоски, они поражают своим мужеством, потому что в них он честно и прямо говорит о том, почему он не любит и не может любить советскую власть. Вот, например, как отец Поликарп объясняет, почему он монархист и против революции: Собственноручные показания архимандрита Соловьева: Я всегда был принципиальным контрреволюционером, дух революции всегда враждебен моему настроению, я против социализма и коммунизма и сожалею о падении монархии как в России особенно, так и где бы то ни было. |
| Ответ: Балабушевич Людмила Фоминична мне оказывала услуги хозяйственного характера – в частности, по моей просьбе покупала продукты на рынке, производила уборку в квартире и друг. К Тимофеевой я обратился за содействием в подыскании квартиры. Когда эта квартира оказалась не пригодной по моему состоянию здоровья (здесь надо сказать, что потом по материалам дела оказывается, что у отца Поликарпа был в тяжелой стадии туберкулез. – Ред.), я несколько раз обращался к Тимофеевой, чтобы она подыскала мне вторую квартиру. Затем я к Тимофеевой обращался в 1937 г., в последнее время два раза, чтобы получить от нее кусок хлеба – она мне в этом не отказывала; к Аниханову Алексею, как к местному жителю, тоже обращался за содействием в подыскании мне квартиры и, кроме того, один раз, будучи болен, я просил Аниханова, чтобы он достал мне лекарства, с Бабиковым я виделся только один раз и регулярную связь с ним не поддерживал. С Андреевым у меня сохранялась больше всего родственная связь – как с двоюродным братом. Только в этом выражалась связь с перечисленными лицами. Вопрос: Назовите своих знакомых по Ивановской области? Ответ: В Ивановской области у меня имеются знакомые только в г. Кержач, а именно: Холмогоров Семен Михайлович – архимандрит, знаком я с ним с 1918 г. по Даниловскому монастырю, Климков Серафим Юрьевич – архимандрит, знаком я с ним с 1920 г. тоже по Даниловскому монастырю; Селифонов Алексей Иванович – игумен, знаком я с ним по Даниловскому монастырю. Других знакомых в Ивановской области у меня нет. Вопрос: Поддерживали Вы связь с Холмогоровым С.М., Климковым С.Ю. и Селифоновым А.И.? Ответ: Да, с Холмогоровым, Климковым и Селифоновым я связь поддерживал до последнего времени – до января месяца 1937 г. Вопрос: В чем выражалась связь с ними? Ответ: После возвращения в 1931 г., я, будучи в г. Владимире, виделся с Холмогоровым, затем виделся с ним в 1934 или 1935 г. в Кержаче. Ездил туда специально, чтобы увидеть Холмогорова, т.к. он был в это время болен, и там же я тогда виделся с Климковым С., который в это время проживал в г. Кержач. Последний раз я ездил в г. Кержач весной 1936 г. специально навестить Холмогорова ввиду того, что он был тяжело болен. Пробыл я там тогда один день. Кроме этого у меня с Холмогоровым имелась письменная связь, но переписку мы с ним вели очень редко, один-два раза в год с поздравлениями в большие праздники. С Климковым последний раз я виделся в 1935 г. Он приезжал ко мне в г. Зарайск – был он у меня один день. Больше с Климковым я не виделся и переписки с ним не имел. С Селифоновым я виделся, за все время после отбытия из монастыря, один раз в 1935 г. летом, в августе м-це, после возвращения из ссылки он заехал ко мне в г. Зарайск – был примерно дня два и после уехал в г. Кержач, где в то время находились Холмогоров и Климков. Связь с Холмогоровым, Климковым и Селифоновым носила только личный характер. |
| В декабре м-це мы беседовали с ним по вопросу о предстоящей всесоюзной переписи населения. В этой теме нас больше всего интересовал вопрос о тайно верующих, число которых по нашим предположениям должно увеличиться. Эти наши предположения основывались на том, что часть верующих, когда их будут спрашивать во время переписи – веруют ли они – постараются скрыть свою религиозность и заявят, что в Бога не веруют. Вот об этих лицах мы и вели суждения с Соловьевым, высказывая свои соображения о вовлечении их в нашу контрреволюционную организацию. (Совершенно непонятно, что этим хотели сказать следователи? Как можно узнать, кто и что сказал на переписи и как их после этого вовлечь в контрреволюционную организацию?! Затем это все будет в «показаниях» владыки Феодора. – Ред.) В результате этой беседы по этому вопросу архиепископу Поздеевскому Соловьевым было написано специальное письмо, в котором он и сообщил эти соображения. Кроме того, в этом же письме Соловьев писал Поздеевскому (это замечательно – на своем допросе о. Симеон дает «показания» о том, что писал Соловьев в письме Поздеевскому! – Ред.) о плане изменений существовавшего порядка в наших «скитах» и «тайных домашних общинах» обслуживания участников в организации. Он говорил о необходимости установления особых дней в каждом «ските» для приема и для совершения религиозных обрядов. Вопрос: Кто еще приезжал к Вам в г. Киржач? Ответ: Иеромонах Спиридон Пиуновский Сергей Александрович. Вопрос: В какое время? Ответ: 4-го декабря 1936 года. Вопрос: Откуда Пиуновский приезжал к Вам? Ответ: Из г. Архангельска, находится там как будто бы в ссылке, на выезд он имел разрешение. Вопрос: Что Вы говорили с ним в части контрреволюционной деятельности Вашей подпольной организации? Ответ: Я не помню, о чем мы с ним говорили. Вопрос: Следствие не верит Вам. В одном из писем к Вам Поздеевский Федор предупредил Вас о приезде к Вам Пиуновского (вот откуда появление Пиуновского в деле. – Ред.), который должен Вам «осветить ряд вопросов». Следствие считает, что Вы скрываете характер Вашей беседы с Пиуновским, и настаивает на правдивом показании. |
| (Новые термины перешли из майских «допросов» о. Симеона. – Ред.) Подтверждаете ли Вы это? Ответ: Отрицаю категорически. Ни в какую контрреволюционную организацию фашистски настроенного духовенства и активных церковников я не входил. Вопрос: В том, что Вы входили, как руководитель контрреволюционного «Иноческого братства князя Даниила» в нелегальный центр ссыльного епископата Вас уличает в своих показаниях архимандрит Холмогоров, показания которого Вам прочитаны. Что Вы можете показать? (Это все те же февральские и майские допросы, построенные целиком и полностью на сведениях из писем и очень подозрительные по подлинности. Примечательно, что следователь не ссылается на показания Голубцова, в которых владыка назван руководителем к/р «братства» еще раньше, о показаниях Голубцова владыке вообще ничего не говорят. Это делается для того, чтобы очернить в его глазах близкого друга – о. Симеона, сделать этим особенно больно владыке и попытаться «стравить» их – чтобы владыка, начиная оправдываться, давал показания против о. Симеона. Из этого ничего не вышло. – Ред.) Ответ: Считаю показания Холмогорова неправильными. Свое участие в упомянутой организации отрицаю. Вопрос: Кроме показаний Холмогорова Вы уличаетесь еще тем, что лично принимали деятельное участие в обсуждении и распространении контрреволюционного воззвания, написанного группой епископов, участвовавших на нелегальном совещании (малом соборе) епископов в 1934 году, которое явилось выразителем всех ссыльных епископов. Расскажите об этом. Ответ: О состоявшемся, якобы, нелегальном «малом соборе епископов» я ничего не знаю, и о нем ни от кого и ничего не слышал. Вопрос: Архимандрит Холмогоров показывает, что Вы ему об этом нелегальном совещании (малом соборе) епископов неоднократно сообщали в письмах и высказывали свои соображения по этому вопросу. Отвечайте! Ответ: Я Холмогорову действительно сообщал, что архиепископом Серафимом Угличским было примерно в 1934 году написано «послание», которым он запрещал в священнослужении митрополита Сергия. |
| 25 июля: «Для большинства епископов духовенства и церковников в самом начале революции 1917 года, как только к власти пришли большевики и издали ряд декретов, было ясно, что для православной церкви наступило время «ее тяжелого бытия», что и вызвало враждебное отношение к советской власти. Эта враждебная линия к власти особенно резко была проявлена на поместном церковном соборе в 1917–18 гг.». 19 июня: «Я и наше «братство кн. Даниила» считали и считаем, что две противоположные идеологии (христианская и марксистская) в советском государстве мирно существовать не могут. Эти идеологии неизбежно между собою будут и должны вести гневную борьбу с целью подчинить одна – другой. Исходя из этих положений, я, возглавляемое мной братство и проводили антисоветскую деятельность». (Впервые это появилось в протоколе допроса о. Симеона 11 мая и теперь будет постоянно повторяться. – Ред.) 3-й вариант 25 июля: «Лично я и наша организация в целом считаем, что две противоположные идеологии марксистская и христианская – мирно существовать в Советском Союзе не могут, они неизбежно должны вести непримиримую борьбу между собой, с целью подчинения одна другой. Исходя из этих положений и создана всесоюзная контрреволюционная организация духовенства и церковников, руководство которой осуществляется мной, митрополитом Кириллом Смирновым и Иосифом Петровых ». (Это добавление «всесоюзной к/р организации» впервые произошло тоже в протоколе «допроса» о. Симеона 11 мая, причем, судя и по логике всего следствия, и по стилю, как уже отмечалось, эти майские протоколы о. Симеона написаны уже следователем. – Ред.). 19 июня: «Вопрос: Расскажите о практической деятельности «братства». Ответ: Практическая антисоветская деятельность «братства» выражалась в следующем: Чтобы ослабить влияние советской власти, большевистской идеологии на массы, мы усиливали религиозное воздействие на народ, которое носило характер открытой борьбы против советской власти. Мы добивались умножения верующих, которых участники братства обрабатывали против существующего строя и проводимых мероприятий советским правительством. Верующим внушалось, что если будет усиливаться советская власть, религия постепенно будет умирать, гибнуть в тот момент. |
| В начале 1925 г. 6 отделение приступило к ликвидации " шпионской организации церковников " , которую якобы возглавлял Патриарх Тихон. Как отмечалось выше, Патриарха планировалось обвинить в том, что он возглавлял группу, которая " приготовила ряд материалов для антисоветского выступления на предстоящем в мае месяце в Иерусалиме соборе, имела отношения шпионского характера с АРА и с представителями Англии " . Уже к 1 февраля 1925 г. 6 отделением был арестован церковный историк профессор И.В. Попов, который по замыслу ГПУ входил в группу, возглавляемую Патриархом. Об этом сообщал Е. Тучков в своем докладе о деятельности 6 отделения за период с 1 ноября 1924 г. по 1 февраля 1925 г.: " Как пример можно привести дело профессора-церковника Попова и группы лиц с ним работавших. Эта группа собирала сведения для антисоветского выступления представителей русской православной церкви на предстоящем в мае месяце 1925 г. соборе, в частности о репрессиях карательных органов Соввласти по отношению к епископату и церковникам и вообще, причем предполагалось придать этим репрессиям характер гонений на религию. В течении месяца со дня начала работ этой группы она была выявлена и ликвидирована " . Арест И.В. Попова был первым этапов новой кампании против Патриарха. Он был арестован 9 (или 11) декабря 1924 г. по обвинению в том, что собирал сведения о репрессированных епископах для передачи их на Запад (ст.ст. 58 п.10-11, 59 и 73), и позднее был приговорен к 3 годам концлагеря и в 1925-1927 гг. находился в Соловецком лагере. По данным, которые приводил Е. Тучков в списке агентурных разработок, ведущихся 6-м отделением СООГПУ, к 17 марта, когда был составлен список дело так называемой " шпионской организации церковников " заканчивалось следственной разработкой. На завершающем этапе следствия, после допросов " членов шпионской организации " арестованных архиепископа Феодора (Поздеевского) и профессора И.В. Попова, 21 марта был впервые допрошен и сам Патриарх. К этому времени он уже вышел из больницы и совершал довольно частые богослужения в различных храмах Москвы. Но в этот день Патриарх впервые после достаточно длительного перерыва был вызван на Лубянку и допрошен помощником Е. Тучкова М.Д. Соловьевым . Допрос был оформлен на бланке протокола допроса СО ГПУ самим Соловьевым. Обвинения, которые планировалось предъявить Патриарху, уже были выработаны Тучковым и отражены в цитированных выше докладах. |
| Сочинять новый протокол было лень и некогда При аресте у людей конфисковали личные вещи, в том числе письма и записные книжки. Так в делах появлялись нужные следствию имена, фамилии и адреса мнимых сообщников, для этой же цели использовалась армия осведомителей. Таким образом, например, в деле последнего настоятеля Свято-Троицкой Сергиевой Лавры архимандрита Кронида (Любимова) появились имена 14 иеромонахов, служащих на приходах Загорского благочиния, которых отец Кронид якобы назвал на первом допросе. Из материалов видно, что на последующих допросах о. Кронид отказывается отвечать на тот же самый вопрос, как будто он на него еще не ответил. В хранящейся в Деле архим. Кронида справке на имя начальника Загорского районного отделения УНКВД, арестованного в 1939 году, имеется признание его подчиненных. Так оперуполномоченный Васильев на допросе 5 марта 1939 года показывает: «Я лично видел, как Сахарчук, Бунтов и Хромов, заранее заготавливали протоколы допросов, которые передавали пожарному инспектору Малееву для предъявления и подписи обвиняемому». Архимандрит Кронид, уже совершенно ослепший, был расстрелян на Бутовском полигоне в 1937 году по обвинению в руководстве монархическо-контрреволюционной группой монахов и духовенства. Прославлен как новомученик в 2000 году. Похожий прием был использован и в деле архиепископа Феодора Поздеевского. Татьяна Петрова, исследователь из Данилова монастыря, написала о фальсификации этого дела отдельную книгу «Последнее следственное дело архиепископа Феодора Позднеевского». «В книге наглядно показано, да и мне такое попадалось, как протоколы допроса целыми страницами без единой поправки повторяются в делах разных людей, — рассказывает Головкова. — То есть протоколы просто переписывались один с другого, потому что сочинять что-то новое и лень и некогда. В основном некогда». НКВДшникам помогали работники ЗАГСов В пик репрессий людей не хватало настолько, что к работе привлекали служащих других ведомств, в том числе пожарных и работников ЗАГСа. Вот, например, как описывает работу по изготовлению фальсифицированных протоколов в Кунцевском РО инструктор ЗАГСа Петушков, чьи слова приводит Головкова в статье: «Часть протоколов начальником Кунцевского РО Каретниковым писалась заранее. То есть они печатались на пишущей машинке под диктовку. А после он давал приказание работникам ЗАГСа переписывать с напечатанного в бланк протокола допроса. После этого вызывался арестованный, и ему предлагалось подписать написанный заранее протокол. В этом и заключалось следствие». Сотрудники ЗАГСа также самостоятельно изготавливали протоколы допросов по вопроснику, который предоставляли им сотрудники Кунцевского районного отделения УНКВД Каретников и Кузнецов. |
| Свои взгляды о. ректор усиленно распространял в академической среде. В академии он читал курс пастырского богословия. Основной акцент в этом курсе им был сделан на аскетике, которую святые отцы назвали «искусством святости» 13 , «учением о красоте образа Божьего в человеке» 14 , наукой духовного опыта 15 . Во время, когда революционные смуты и духовный разброд бушевали по всей стране, он указывал (опытно изучая все стороны духовной жизни), что главные причины этих нестроений скрываются в духовном падении человека. И одной из основных причин духовного падения в народе он называл недостаточное изучение святоотеческого наследия в духовных школах, призванных к воспитанию истинных пастырей – просветителей народа и детоводителей его к Христу. И как следствие этого упадка пастырского воспитания в духовных школах – утрата духовности и порядка в обществе и государстве. Желая исправить положение в духовном образовании, архиепископ Федор принимал активное участие в его реформировании: он входил в комиссию по пересмотру Устава 1911 г. под председательством архиепископа Сергия (Старгородского). Но владыка был противником внешних реформ, справедливо считая, что «в области церковной жизни может быть и должна быть одна главная реформа: покаяние и молитва , а все остальное, тоже, конечно, полезное, пойдет из этой благодатной реформы» 16 . Знаток патристики и канонического права, богослов, аскет и подвижник благочестия, в своей педагогической деятельности он придерживался традиционно церковных взглядов на духовные школы как на школы воспитания будущих пастырей, школы, в первую очередь, научающие и утверждающие в своих воспитанниках благочестие и молитвенный подвиг, добрые нравы и основы христианской жизни. В своем письме к В. В. Розанову он писал: «Наши, разумею и академическую среду, и вообще богословствующую, никак не понимают, что христианство нельзя сочинять… «Наши», да… и не только наши… не понимают, что «богословствование» и «богословская наука» не одно и то же: и первое – миг благодатной христианской жизни, а второе – от рассудка часто «восставшего на ум Христов»» 17 . |
| Ответственно потому, что созидается и формируется не бездушный материал и слепая сила, а цельная живая личность человека, призванная умножать и плодоносить истину и правду в жизни. Трудно и мучительно потому, что и духовное рождение не бывает без тех болей и страданий, которыми сопровождается рождение телесное. И не думайте, братие, что эти боли и страдания касаются только рождаемых, всегда плачущих, нет, они еще больше касаются рождающих; но только им одним, конечно, ощутительны и вполне известны эти страдания. То же самое и здесь. Ведь отдать лучшую пору своей жизни, расцвет своих сил другим во имя их доброго созидания для жизни, это значит своими соками как бы питать многих и чувствовать, как каждое уходящее поколение уносит с собой часть этих сил. А заботы, а разочарования, а компромиссы совести, а необходимость видеть прямое непонимание истинно полезного, ради которого тратятся силы, разве же это не подвиг, разве же это не труд? Только все это скрыто от взора, все это не видно и тайно, но тем-то оно и велико, что скрыто и тайно» («ТЕВ», 1905). Заботы, разочарования, компромиссы совести и прямое непонимание со стороны некоторых воспитанников и преподавателей корпорации семинарии – были воистину крестом для архимандрита Феодора. Искренние, сердечные проповеди и речи архимандрита Феодора, обращенные к семинаристам, нередко публиковались в местных изданиях. Почти за каждым архиерейским служением один или два воспитанника посвящались в стихарь, что раньше случалось крайне редко. Однако духовная семинария в тогдашнем ее виде представляла нечто странное, двусмысленное. Прямая цель семинарии – готовить воспитанников к духовному званию. Между тем, весь семинарский учебно-воспитательный строй решительно не соответствовал этой цели. Имел же основания один из епархиальных съездов духовенства в то время высказаться, что «ни одно учебное заведение не дает столь значительного процента людей индифферентных к религии, как духовная семинария»... («ТЕВ», 1905. С. 1851). Так, из 11 % от общего числа воспитанников, окончивших курс Тамбовской семинарии в 1905–1906 годах, 8 % поступили в высшие светские учебные заведения. В 1906–1907 учебном году данное соотношение составило 6 % от 10 % окончивших курс. |
| протоиерей Димитрий Сазонов Взгляды на пастырство и суть реформы духовного образования архиепископа Феодора (Поздеевского) Скачать epub pdf Жизнь, деятельность и мысли архиепископа Феодора (Поздеевского) могут подсказать нам ответы на те животрепещущие вопросы духовной жизни, которые актуальны сегодня: каким должен быть пастырь, каким должно быть духовное образование? Неординарной личности владыки и его жизненному подвигу посвящена статья кандидата богословия протоиерея Дмитрия Сазонова. «Пусть наука для ума доказывает противное, и ум иногда колеблется, но душа моя и сердце не сдаются…» (Из протокола допроса В. И. Поздеевского) 1 . На тыльной стороне священнического креста изображены слова апостола Павла, написанные им своему ученику Тимофею: «Будь образцом для верных в слове, в житии, в любви, в духе, в вере, в чистоте» ( 1Тим. 4,12 ). Через все века до наших дней были пронесены эти слова, они отразились в жизни и делах тех, кто носит крест как образ спасения, как жизненный принцип, как упование в вещах невидимых ( Евр. 11,1 ). В 2014 году исполнилось 267 лет со дня открытия преосвященным Сильвестром (Кулябкой) Костромской духовной семинарии, старейшей семинарии России. Свидетельствуя об исторической дате старейшего духовного заведения, мы не можем не вспомнить одного из ее ярких и талантливых выпускников, который засвидетельствовал слова о Кресте Христовом своей жизнью и смертью . Вспомним и мы, благодарные потомки, светлый образ владыки Федора (Поздеевского), выпускника Костромской семинарии 1897 г., жизнь и смерть которого еще много лет будут раскрывать пред нами образ верного Христу словом, духом, чистотой; образ молитвенника и аскета, мудрого учителя и исповедника, на земле и на небесах не оставляющего Отчество, Церковь , нас, чад Ее, без молитвы. Многочисленные свидетельства его подлинно духовной, церковной и исповеднической жизни подвигли участников Архиерейского собора Русской Православной Церкви За рубежом (РПЦЗ) включить имя архиепископа Федора в Список Новомучеников и Исповедников Российских (1981 г., память 10 октября). С 1998 г. при Московском Даниловском монастыре работала комиссия по подготовке к канонизации преосвященного Федора. Ее труды не завершились канонизацией труженика нивы Христовой. |
|
|
