| 4, 7), из-под которой исходят сияющие лучи. Вокруг фигуры Девы Марии изображены ветхозаветные символические прообразы с поясняющими текстами на латыни. Справа от Девы сверху вниз представлены солнце и персонифицированная луна (Песн. 6, 10), надписанные «Electa ut sol» («Светлая, как солнце») и «Pulchra ut luna» («Прекрасная, как луна») соответственно. Два символических изображения на рассматриваемой нами гравюре связаны в католической культуре с видением лестницы Иаковом. Первое — «Рогта coeli» («Небесные врата») (Быт. 28, 12–17) — представлено на гравюре в виде прекрасных врат с башнями. Второе — «Scala Iacob» («Лествица Иаковля») — традиционно имевшее вид широкой сияющей лестницы, уходящей в небо, отсутствует на данной гравюре. Прообраз «Plantatio rosae in Jericho» («Роза Иерихонская») (Сир. 24, 15) представлен как куст роз , а «Cedrus exaltata sum in Libano» («Возвышенный кедр (ливанский)») (Сир. 24, 14) — в виде мощного кедра. «Puteus aquarum viventium» («Колодезь (Кладезь) живых вод») (Песн. 4, 15) представляли в виде круглого колодца с желобом для воды. «V irga Iesse floruit» («Процветший жезл (ветвь) Иессея») (Ис. 11, 1) — изображался в качестве символа Девы Марии как высокая ветвь с цветами . Нижнюю часть композиции завершает образ «Hortus conclusus» («Запертый сад» , «Вертоград заключенный») (Песн. 4, 12) в виде огороженного красивой изгородью участка с клумбами-грядками. Слева от Девы изображена «Lilium inter spinas» («Лилия между тернами») (Песн. 2, 2) в виде ветки белых лилий, ставшая к этому времени атрибутом Богоматери в иконографии «Благовещения». «Oliva speciosa in campis» («Олива красивая») (Сир. 24, 16) — в виде прекрасного оливкового дерева. «Turris David» («Столп Давидов») (Песн. 4, 4) представлен как неприступный средневековый замок с башнями. «Speculum sine macula» («Чистое зеркало, зерцало») (Прем. 7, 26) изображено в виде типичного для культуры Северной Европы круглого «фламандского» выпуклого зеркала. «Fons hortorum» («Садовый источник») (Песн. |
| Песн.7:10 . Оно течет прямо к другу моему, услаждает уста утомленных. Песн.7:11 . Я принадлежу другу моему, и ко мне обращено желание его. Песн.7:12 . Приди, возлюбленный мой, выйдем в поле, побудем в селах; Песн.7:13 . поутру пойдем в виноградники, посмотрим, распустилась ли виноградная лоза, раскрылись ли почки, расцвели ли гранатовые яблоки; там я окажу ласки мои тебе. Песн.7:14 . Мандрагоры уже пустили благовоние, и у дверей наших всякие превосходные плоды, новые и старые: это сберегла я для тебя, мой возлюбленный! В ответ на пышные и частию неумеренные похвалы совершенствам невесты, она спешно и порывисто заявляет, что она со всеми своими достоинствами и совершенствами всецело принадлежит другу своему (ст. 10б-11), которого она теперь настойчиво зовет на лоно природы, чтобы насладиться ее красотами и произведениями (ст. 12–14). При этом благовоние, разливаемое в саду мандрагорами – этими «яблоками любви», – символизирует силу и жизненность ее любви к своему другу (ст. 14а), а ее мудрая заботливость о нем и житейская ее опытность свидетельствуются обилием и разнообразием сбереженных ею для него прекрасных плодов (14б). Мандрагоры, евр. дудаим, – известное на древнем и современном востоке растение Atropa Mandragora или Mandragora vernalis из породы Белладонны, с небольшими бледно-зелеными и красноватыми цветками на стволе величиною до 1 метра; в мае или июне на нем появляются маленькие желтые, сильно пахнущие яблоки, которые, по свидетельству Плиния, у арабов употреблялись в пищу, хотя и производили снотворное действие. Древний и новый восток, классическая древность и все средние века да новейших времен приписывали мандрагорам чародейную силу искусственного возбуждения половой любви и также оплодотворения бесплодных дотоле супружеств. Это верование служит основанием рассказа Быт 30.14–16 . В устах же невинной Суламиты это упоминание о мандрагорах (как вместе и о плодах) есть простой символ истинной любви, силу которой она затем ( Песн 8.6–7 ) неподражаемо изображает. |
| «Царь ввел меня в чертоги свои». «Не говорит: ввел многих в опочивальню свою. Многие остаются вне, в опочивальню входит одна только невеста, чтобы видеть скрытые и потаенные сокровища и возвестить отроковицам: ввел меня царь в опочивальню свою» 4 ( Ориген – Иероним, там же). Между тем отроковицы… по вступлении невесты в опочивальню жениха и во время рассматривания ею там богатств мужа, пока ожидают пришествия жениха, радостно поют: возрадуемся и возвеселимся о тебе. Они радуются о совершенстве невесты. В добродетелях нет зависти. Любовь эта чиста, без порока… Потом, указывая на невесту, жениху: правота возлюбила тебя. Они хвалят невесту, давая ей от собственных ее добродетелей имя правоты» (там же, с. 147). Конец ст. 3, впрочем, не одинаково читается в разных текстах LXX, как и Ориген , – ευθυτης ηγαπησε σε, слав. правость возлюби тя. Vulg. recti diligund te. Но еврейское мешарим в выражении евр. масор. мешарим агевуха, с удобством может быть переведено наречием: " достойно» (русск. синод. перев.) или: «по справедливости» (архим. Макарий), по аналогии с Пс 57:2, 74:3 . Песн.1:4 . Дщери Иерусалимские! черна я, но красива, как шатры Кидарские, как завесы Соломоновы. Песн.1:5 . Не смотрите на меня, что я смугла, ибо солнце опалило меня: сыновья матери моей разгневались на меня, поставили меня стеречь виноградники, – моего собственного виноградника я не стерегла. Песн.1:6 . Скажи мне, ты, которого любит душа моя: где пасешь ты? где отдыхаешь в полдень? к чему мне быть скиталицею возле стад товарищей твоих? Песн.1:7 . Если ты не знаешь этого, прекраснейшая из женщин, то иди себе по следам овец и паси козлят твоих подле шатров пастушеских. Замечание Невесты, обращенное к дщерям иерусалимским: «черна я, но красива, как шатры Кидарские, как завесы Соломоновы» (ст. 4) имеет характер как бы некоего оправдания или объяснения, вызванного, быть может, каким-либо насмешливым словом кого-нибудь из «дщерей иерусалимских» по поводу непосредственных восторженных излияний чувств Невесты и высказанного ею некоторого незнакомства с придворным этикетом. |
| В частности требующими объяснения словами и выражениями будут считаться: 1) Слова еврейские, оставленные в русском тексте учительных книг без перевода, как Левиафан, аминь. 2) Слова греческие, как псалтырь, хитон. 3) Слова славянские, как семя, точило. Объяснения таких слов будут состоять в простом их переводе или перифразировании. 4) Собственные имена лиц и народов неизвестных в общей истории, напр. Пс. 82, 9 : „Гевал, Агаряне и сыны Лотовы». Для объяснения таких имен достаточно короткой фразы: „N. жил тогда-то и там-то“. Несколько большего объяснения требуют имена, занимающие важное место в тексте, напр., имя стоящее в надписании псалма 9: „На смерть Лабена», или Пс. 87 : „учение Емана Езрахима“. 5) „Собственные имена местностей неизвестных в общей географии, напр, „сошел с вершины Аманы» – Песн. 4, 8 . Объяснение будет состоять в простом выражении: „лежит там-то“, или „ныне называется так-то“. Больше места будет дано объяснению таких имен, которым текст придает особенное значение, напр, в сравнениях: „она подобна Фирце“ ( Песн. 6, 4 ), или „точно хоровод в Манаиме» ( Песн. 7, 1 ). В таких случаях, кроме указания положения местности, должно быть указано то свойство ее, на которое в данном месте намекает контекст. Собственные имена мест, хотя известных, но выраженные необычными формами, напр, в выражении Пс. 88, 11 – „Ты низложил Раава“ – к имени Раава нужно сделать примечание: Раав есть Египет. 6) Названия растений и животных малоизвестных, напр, мандрагоры, каперс, кипер – Песн. 7, 14 ; Еккл. 12, 5 . 7) Технические выражения в надписаниях книги псалмов, каковы: Аллилуя, Песнь восхождения. В воспоминание. Не погуби. Шотаним. Шушан-Едуф. Махалав. 8) Исторические факты малоизвестные, когда они вставлены в поэтический образ, так что без их разяснения будет непонятна мысль текста, напр. Пс. 82, 10–12 : „Сделай им тоже, что Сисаре, что Иавину у потока Киссона; поступи с ними, как ты поступил с Оривом и Зивом и со всеми князьями их, как с Зевеем и Салмоном“; или: Пс. 94, 9 : „Вы ожесточили сердце как в Мериве в день искушения“. В таких случаях должны быть разъяснены исторические обстоятельства – той стороной, которой они входят в текст. Для других исторических намеков, ясно выраженных или не имеющих близкой и видимой связи с текстом учительных книг, будут указываемы только параллельные места исторических книг, напр., к словам Пс. 58, 1 : „Псалом Давида, когда Саул послал стеречь дом его “ должна быть сделана только выписка „см. Цар. 22, 1. |
| То, что далее говорится: 1) о медлительности и как бы неохоте невесты отпереть двери стучащемуся с ночного холода в дверь ее жениху (ст. 3) и 2) о внезапном исчезновении его после того, как она отперла двери (ст. 6, сн. 5), является не вполне понятным в области человеческих отношений взаимной любви. Поэтому не лишено интереса и значения разъяснение этого места проф. Олесницким в духе своей, известной нам уже, теории. «Ранним утром, когда Палестина еще спит, восходящее солнце уже стучится в ее дверь своими лучами, еще как бы влажными от ночной свежести и обильной летней росы. Но теперь оно встречает уже не весеннюю легкую и подвижную жизнь, но жизнь, уже прельщенную продолжительным ликованием и лениво отвечающую на зов дневного светила. Солнце оскорбилось и, когда земля наконец проснулась, сокрылось в серой песчаной мгле, наступило частое в Палестине в это время года явление самума, поэтически изображенное в стихе 7-м. Землю встречают некие стражи, которые бьют ее и насильственно срывают с нее прекрасное покрывало ее растительности: разумеются те созвездия, которые, по древней космогонии, служат причиною бурь и волнений на поверхности земли… Хотя и выше, в весенней песне ( Песн 3.3 ), Палестина встречалась с подобными же стражами, но тогда они не причиняли ей такого вреда, как теперь, среди лета, и прошли мимо молча (раннею весною явления самума бывают слабы)… Среди неожиданной бури, изменившей и обнажавшей лицо всей страны, невеста с сожалением мечтает о сокрывшемся мирном и прекрасном солнце и изображает его в поэтическом образе Песн 5.10–16 , черты и краски которого наглядно обозначают блеск солнца и чистоту его лучей… Где же теперь твой жених – солнце? спрашивают Палестину. Он сошел в свои эфирные сады, но он все-таки мой, и я принадлежу ему по преимуществу» (с. 375–376). Песн.5:10 . Возлюбленный мой бел и румян, лучше десяти тысяч других: Песн.5:11 . голова его – чистое золото; кудри его волнистые, черные, как ворон; Песн.5:12 . глаза его – как голуби при потоках вод, купающиеся в молоке, сидящие в довольстве; |
| Отдавая все свое Богу, (некогда) неплодная и бездетная Анна громким голосом ясно взывала: „приидите, сорадуйтесь мне все, кто присутствовал при моем разрешении, особенно теперь, когда я приношу Господу Боголепный и освященный дар из моих недр. Приидите, начальники ликов, с ликами и девами тимпанницами, радостно воспойте новую песнь, не под предводительством Мариамы (сестры) Моисеевой, но под руководством Рожденной мною. Приидите и вы, ближние и дальние, и когда я, благочадствуя и проникнутая искреннейшею благодарностью, отдаю святилищу плод моих болезней, всерадостно воскликните Боговдохновенные гимны. И вы, сонм Пророков, избранное собрание, устройте песнь из славных похвал, внушенных вам Духом Божиим, потому что, где раздается звук пророческого слова, там теряет силу всякое сопротивное злоречие. Ты, Праотец и Богоотец Давид, приятно потрясая музыкальным орудием, издай благогласнейший звук на струнах Духа Боговдохновенными своими устами, ясно изображая сонм отроковиц, как приведутся Царю девы в след Ея, искренния Ея приведутся ( Псал. 44:15 ). Вот составляется сонм отроковиц на улицах и ведется в священное жилище в храме святом, с царскою славою, в веселии и радости. (Дщерь) Царева, исполняющая проречение твое, которую ты сам назвал дочерью: Она – мое дитя. Вся слава Дщере Царевы внутрь: рясны златыми ( Псал. 44:14 ) облечена чистым и непорочном девством и украшена несравненною красотою. Прииди и ты также, потомок Давида, и возгласи: кто сия проницающая аки утро, добра яко луна, избранна яко солнце? Что украсишася стопы Твоя (Песн. песн. 6:9; 7:1). Ты, имеющая облечься в солнце и устроить новое под солнцем зрелище! И ты, громогласный Иезекииль, держащий Богоданный свиток животворящего Духа, возгласи хвалу запечатленной двери, обращенной к востоку и проходимой для Бога! А также и другой кто из священноизбранного чина и весь остальной лик прозорливцев, возвысьте голос, видя приближающееся исполнение предсказаний. Что же? И вы, праотцы, разрешаемые от клятвы и опять получающие жилище сладости, из которого извергли себя, – ужели вы не воспоете Виновницу спасения приличными, величайшими похвалами? Не вам ли особенно и надобно взывать, а с вами радоваться мне и всей твари?“ |
| Материальное Б. добродетелью, наилучшим благом или целью жизни человека не является: Бог «не предпочитает богатого бедному... все они - дело рук Его» (Иов 34. 19; ср.: Притч 22. 2). Земное Б. преходяще: «гибнет... от несчастных случаев» (Еккл. 5. 13; ср.: Пс 38. 7; Притч 23. 5); ограниченно: нельзя, напр., приобрести с помощью Б. избавление от смерти (Пс 48. 7-10), любовь (Песн 8. 7), оно бесполезно для человека после смерти («...где оставите богатство ваше?» - Ис 10. 3). Более того, Б., даже нажитое честным трудом, таит в себе большую опасность: злоупотребление им ведет к несправедливости, нравственным падениям, в конечном счете отвращает человека от Бога, ввергает в идолопоклонство (3 Цар 11. 1-8; 21. 1-26; Пс 51. 9). Б., приобретенное неправедно, «лживым языком» (Притч 21. 6), не является Божиим даром, поэтому не идет на пользу человеку. Приобретающий Б. неправдой не может и считаться богатым, ибо все равно Божия справедливость восторжествует: «ложится спать богачом и таким не встанет» (Иов 27.19), «он оставит его (богатство.- Авт.) на половине дней своих и глупцом останется при конце своем» (Иер 17. 11). И на долю богобоязненных людей выпадают бедность и несчастья (Иов 1. 1-3, 13-19; 2. 7; Еккл 7. 15; 8. 14), так что материальное Б. предстает ценностью низшей, временной, несущественной (Еккл 5. 12-16; 6. 7). Поэтому ВЗ призывает человека не уповать на земное Б.: «Не заботься о том, чтобы нажить богатство» (Притч 23. 4), «когда богатство умножается, не прилагай к нему сердца» (Пс 61. 11), «кто любит богатство, тому нет пользы от того... это - суета» (Еккл 5. 9). Против злоупотребления материальным Б. направлены мн. Божественные установления ВЗ, к-рые предостерегают от воровства, алчности и зависти (Исх 20. 15, 17), запрещают ростовщичество среди соплеменников (Исх 22. 25; Лев 25. 36-37; Втор 23. 19-20), выдвигают ограничения, в т. ч. и препятствующие накоплению избыточного Б., напр. запрет на сбор остатков урожая, дабы ими могли питаться бедные и странники (Лев 19. 9-10; Втор 24. 19-22; ср.: Руфь 2. 4-16), предписывают давать взаймы бедным (Втор 15. 7-11), прощать долги в 7-й год (Втор 15. 1-4), милостиво относиться к рабам (Втор 15. 12-14, 18) и т. д. Пророки обличают грехи разбогатевших: чрезмерные накопления, развращающие человека (Ис 5. 11-14; Иер 5. 26-28; Ам 8. 4-7); притеснение бедных («горе вам, прибавляющие дом к дому, присоединяющие поле к полю, так что другим не остается места...» - Ис 5. 8; ср.: Иез 22. 29; Мих 2. 2); восхваление Б. (Иер 9. 23). Ветхозаветный идеал отношения к Б. выражен в прошении праведника к Богу в Книге Притчей Соломоновых: «...нищеты и богатства не давай мне, питай меня насущным хлебом, дабы, пресытившись, я не отрекся Тебя... и чтобы, обеднев, не стал красть и употреблять имя Бога моего всуе» (Притч 30. 8-9). |
| Отсюда и всякое имя определяет личность во всем ее личном содержании, как индивид, выражая ее через проявления ее жизни или сущности; так не только собственные имена, но отдельные свойства человека могут служить для его наименования: мы обращаемся к людям, называя их не только по имени, но и по семейному положению (отец, мать), по профессии (учитель, доктор) и т.д. И, говоря, например, «доктор», мы можем даже забыть о том, что тот, к кому мы обращаемся, занимается медициной, поскольку мы думаем о его личности, а не об отдельных ее свойствах… В соответствии со сказанным, должно помнить и об именах Божиих, во-первых, что они заключают в себе одновременно и мысль о Боге, и условное, внешнее ее выражение, хотя сущность имен – в мысли, а не в ее выражении; во-вторых, что имена Божии означают, прежде всего, божественную личность, хотя и через ее свойства и проявления; в-третьих, что говоря о Боге, как личности, они, тем самым, указывают и на Бога в целом, каков бы ни был ближайший смысл имени. Рассмотрим сперва учение Ветхого Завета 1 . Имя воспринимается Ветхим Заветом не только как слово-наименование, но и как полное и действительное выражение именуемой личности. Так, «иметь доброе имя» значит считаться хорошим человеком ( Прит.22:1 , Еккл.7:1 ), напротив, «имя нечестивых омерзеет» ( Прит.10:7 ) и даже «останется для проклятия» ( Ис.65:15 ); имя возлюбленного подобно «разлитому миру» ( Песн. 1:2 ). «Сделать себе имя» значит прославиться 2 . Имя определяет именуемое; через имя мы и познаем его. Именуя, Бог определяет свет днем ( Быт.1:5 ), сушу землею ( Быт.1:10 ), мужчину и женщину – человеком ( Быт.6:2 ); Адам называет жену «иша» («человечица»), определяя ее происхождения от себя ( Быт.2:23 ) и Евою, т.е. жизнью, «ибо она стала матерью всех живущих» ( Быт.3:20 ); подобное рассказывается и о наименовании Авраама ( Быт.17:5 ), Сарры ( Быт.17:15 ), Израиля ( Быт.32:27, 35:10 ), Вениамина ( Быт.35:18 ), Навала ( 1Цар.25:25 ) и многих других. Переименовать человека значит изменить его (напр., Ис.62:2 ). |
| 2–4. Псалмопевец уже видит в своем положении ясные признаки пастырского попечения Божия о нем. Как заботливый пастырь отыскивает для своего стада хорошее, покрытое свежее и мягкою травою (злаком, отсюда на мст пастбище, где бы овцы находили себе и обильный корм, и удобное место покоя, а в полдень пригоняет стадо к тихому, ровно текущему ручью, где бы овцы, не подвергаясь опасности быть увлеченными потоком, спокойно могли утолить свою жажду (ст. 2) и восстановить свои силы (слав.-гр. лат. букв. с еврейского: душу обратить или возвратить ср. Пс.18:8 ) отдыхом в тени деревьев (ср. П. Песн.1:6 ), большею частью растущих у ручьёв (ср. Исх.15:27 ср. Пс.1:3 ; Иер.17:8 ), и обыкновенно старается направлять его по ровной, прямой и безопасной дороге ( Аще бо и пойд посред сни смертны, не убоюс к ты со мною жезлъ твой и палица тво, та м утшиста, ст. 3) и своим пастырским жезлом охраняет его в целости и защищает от нападения диких зверей (ст. 4): так Господь печется о псалмопевце, доставляя ему я необходимое продовольствие, и успокоение, и наставление, и защиту. Такое попечение Божие, как сказано выше, Давид испытал на себе в Маханаиме. Он смиренно сознавал, что не заслужил этого попечения, и потому исповедует, что Господь совершил все это только ради имени Своего, т. е. чтобы все знали и прославляли Его бесконечное милосердие к уповающим на Него (ст. 3, ср. Пс.7:18 ). – Правда, и в Маханаиме опасность для Давида еще не могла считаться миновавшею, ему и тогда грозило преследование многочисленного войска мятежника, поставившего себе целью во что бы то ни стало добиться его гибели ( 2Цар.17:11–13 ); но, ободренный ясными знаками пастырского попечения Божия, теперь Он безбоязненно пойдёт и долиною смертной тени, т. е. ужасной опасности смерти, не опасаясь вреда, потому что Господь оберегает его от всех опасностей (ср. Пс.15:8 ) и Его-то пастырский жезл и посох, т. е. промыслительная, наставляющая и охраняющая сила Божия, вливают в него спокойствие и мужество (ст. 4). Речь о Пастыре может относиться и ко Христу Спасителю, который есть истинный добрый Пастырь верующих в Него, полагающий душу свою за овец своих ( Ин.10:11 ). Он пасёт их на злачных пажитях св. Церкви Своей (пр. Максим испов. у Зигабена), питая их словом Божественного учения (Евсевий, Феодорит) и напояя водами благодати Духа Святого ( Ин.4:10; 7:38–39 ср. Евсевий), обращает души от заблуждения и порока, наставляет на правый путь истины и добродетели, вразумляет и укрепляет своею божественною силою (бл. Феодорит, Максим Исп., Исидор Пелус., Зигабен), так что истинно верующие в Него не боятся и самой смерти, говоря с Апостолом: мне еже жита, Христос, и еже умрети, приобретение есть ( Филип. 1:21 ). |
| Осия первым из пророков применил брачную метафору, образ брачного союза мужчины и женщины для изображения отношений Бога с Израилем. Несмотря на измену Гомери, предавшей любовь Осии (1:2-9), пророк продолжает любить ее со всей нежностью и страстью, готов, если она вернется к нему, простить ей все и восстановить разрушенные отношения. Так и Господь готов простить Израилю идолопоклонство, если Израиль оставит служение Ваалу, обратится и вернется к истинному Богу. Хотя на разведенной нельзя жениться вновь, хотя отпущенная и вышедшая за другого не может вернуться к первому мужу даже в случае смерти своего второго мужа (Втор 24:1-4), все-таки Осия готов простить и принять обратно свою бывшую жену. Так и Господь готов увлечь Израиля (2:14) и сызнова начать историю любви. Луис Алонсо Шёкель (+ 1998), пионер в применении методов общего литературоведения в библеистике, считал этот текст одной из величайших библейских поэм. Это, писал он, «поэма любви, на которую ответили изменой, но которая жива, несмотря ни на что, любви страстной, страдающей, но сильной… способной вернуть изменницу. Если поэма соответствует живому опыту пророка, то это человек страстно влюбленный, настолько, что когда жена изменяет ему, силится освободиться от любви, чтобы перестать страдать – и не может. Лучше было бы забыть ее, но любовь этого не позволяет. Называет ее “проституткой”, надеясь, что так перестанет любить ее, однако это слово выражает лишь огорчение, вызванное любовью. Хочет отомстить, отнимая дары, выставляя на публичный позор – но любовь остается. И тогда он начинает вновь ухаживать за ней… Если Осия пережил эту страшную боль, то однажды… в глубине своей любви он нашел отражение любви еще более высокой и глубокой – любви Бога к своему народу. Чем глубже колодец, тем глубже отражается в нем небо» . Как тут не вспомнить строк другой поэмы? – «Крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы ее – стрелы огненные, она – пламень весьма сильный. Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют ее» (Песн 8:6-7). |
|
|
