| Тритекти – служба особенная и вполне самостоятельная, развившаяся не на основе службы часов, а параллельно, наряду с ней. В самом чинопоследовании тритекти (а не в его названии) совершенно отсутствует наиболее характерный признак часовых и вообще суточных служб: в нем нет даже и намека на какую-либо связь с суточными часами и соединенными с ними священными воспоминаниями. Да и каким образом 3-й и 6-й часы могли слиться вместе и послужить основой для одного последования тритекти, когда по содержанию и смыслу своему они весьма существенно разнятся друг от друга: 3-й час посвящается воспоминанию сошествия Св. Духа, а 6-й – распятию Христа Спасителя. Наконец, в древних Евхологиях имеются полные последования молитв всех песненных часов, в том числе и третьего часа с шестым, иногда стоящие даже рядом с последованием молитв тритекти и в то же время совершенно от него отличные 87 . Что же касается самого названия τριτοκτη (т. е. ρα), то оно служит лишь простым указанием на обычное время совершения данной службы. Кажется, такова именно точка зрения по данному вопросу у латинского переводчика сочинений Симеона Солунского ; заглавие 352-й главы – περ τς τριτοκτης ν τας νηστεαις – он переводит: de cantico inter tertiam et sextam horam in jejuniis 88 , как бы давая тем понять, что связь между тритекти и часами чисто внешняя и не идет далее случайного совпадения обоих последований по времени их совершения. Это связь несущественная; подобная связь может быть установлена также между девятым часом и преждеосвященной литургией или точнее – вечерней, которая в древних песненных памятниках называется иногда «девятым часом», очевидно, по времени совершения 89 . 2. Тритекти и часы Итак, название тритекти указывает на время совершения службы, а не на ее первоос-нову. Что же касается отличительных особенностей службы тритекти, то их очень хорошо определяет, согласно с древним преданием, Симеон Солунский (XV в.). «Священное и древнее служение и чиноположение третьешестия (τριτοκτης) в посты, по древнему преданию, имеет, – говорит он, – образ часов (τπον τν ρν, – и только) и от них называется так, а равно – и образ святой литургии» 90 . Чин тритекти во время Симеона Солунского употреблялся только в соборных церквах и мирскими иереями по необходимости соединялся с литургией (преждеосвященных даров). Установлен же он древними отцами «по той причине, – как объясняет этот лигургист, – что во святую четыредесятницу не бывает полной литургии» 91 . Объяснение, нужно заметить, не вполне основательное, так как тритекти совершалось и на Благовещение, когда по уставу полагалась полная литургия (λειτουργα τελεα) 92 . – Таким образом, не отрицая связи тритекти с часами (по названию и форме), Симеон Солунский в то же время с особенной настойчивостью указывает на ближайшее отношение этого чина к литургии. |
| Указав на положение этого последования в древнем литургическом строе и на интерес его для исследователя, а также на то, что сделали в нашей и иностранной литературе для его изучения, Иван Данилович вступает в критику мнения о начале происхождения настоящего последования, высказанного знаменитым литургистом-экзегетом Симеоном, архиепископом города Солуня (с 1406–1429 год), который весьма подробно описал это последование и с горечью указал на то, что оно в его время доживало последние дни своего существования. Так как Симеон Солунский песненную службу считает за особенность устава Великой церкви и отсюда выводит её начало, то чтобы доказать неосновательность этого мнения, покойный Иван Данилович должен был естественным путем войти в разыскание исторических судеб этого устава, начальное образование которого покойный видит еще при Юстиниане, весьма усердно хлопотавшем над устройством клира своей столичной церкви св. Софии, а факт существования самостоятельного устава Константинопольской церкви относит ко времени образования уставов студийского и иерусалимского и до времени Никона Черногорца, столь усердно поработавшего над сличением разных уставов и, между прочим, уже знакомого с синаксарем Великой церкви. При этом Иван Данилович, говорит, вопреки мнению Симеона Солунского , что этот устав Великой церкви не только не регулировал восточным богослужением до 13 в. во «всех церквах», но он даже не имел общелитургического значения, да и не мог иметь, благодаря своей исключительности, подобно тому, как напр., устав Успенского московского Собора во время патриаршества, не имел никакого влияния на богослужебный порядок в других русских церквах того времени. Время происхождения «песненного последования» по мнению Ивана Даниловича, можно относить ко времени раньше учреждения патриархии в Византии и начало его видеть – в богослужебных обычаях первоначальных монашеских общин. Трехантифонный состав в соединении с таким же числом молитв между антифонами, как характеристический признак песненного последования, был вообще свойствен монашескому правилу, хотя число псалмов в разных монастырях было весьма различно. Что касается состава молитв песненной службы, то он ведет свое начало из богослужебного порядка первохристианской церкви, и есть ни что иное, как сколок и подражание последнему. В наших богослужебных памятниках, хотя и усвояется перевод молитв этого последования известному в истории своею обширною литургическою деятельностию митрополиту Киприану, но существующей над этими молитвами надписи нет никаких оснований доверяться, как положительным данным, и считать их появление в нашей практике в его время, а не раньше. Иван Данилович прямо утверждает, что существование «отдельных молитв этого чина в славянском переводе до Киприана не подлежит никакому сомнению и самый перевод их обнаруживает иного переводчика и иную редакцию» (стр. 21). |
| Отношение тритекти к современной литургии оглашенных кратко можно определить так: наша т. н. литургия оглашенных предназначалась, собственно, для верных, хотя на ней, большею частью, могли присутствовать и оглашенные (преимущественно – высших степеней): тритекти, наоборот, главным образом имело в виду оглашенных, хотя не возбранялось присутствовать на нем и верным. – Развилось последование тритекти не на основе часов, – как думает проф. Мансветов, – а на основе, общей всем суточным службам и литургии оглашенных, т. е. на основе песненного последования с его трехъантифонным строем. Но тогда как прочие службы остаются и поныне в церковно-богослужебном употреблении несколько видоизменив лишь свой состав, – чин тритекти, в силу разнообразных исторических условий, давно уже вышел из состава действующих богослужебных чинов, оставив им в наследие некоторые свои права и преимущества. – Что касается названия «тритекти», то оно, подобно находящемуся теперь в обращении названию «обедня» или «обедница», указывает только на время совершения службы. Название это на несколько столетий пережило самый чин, служа его посмертным свидетелем и правдивым показателем тех случаев, когда в древности употреблялось тритекти. В настоящее время «чин тритекти» представляет архаизм, но – архаизм весьма поучительный. Поучительна, прежде всего, судьба тритекти: она служит наглядным примером того, как обстоятельства церковной жизни влияли иногда на богослужебный строй, вызывая появление одних чинов и упразднение других. Интересен чин тритекти и сам по себе. Так, будучи особым видом литургии оглашенных и даже литургией оглашенных по преимуществу, он, без сомнения, имеет важное значение в истории нашей обычной литургии; далее, по тесной связи своей с катехуменатом, чин этот заключает в себе любопытные данные для выяснения древней организации оглашения; наконец, в качестве представителя древнейшего (песненного) строя, тритекти вводит нас в понимание характера и смысла древнего богослужения, в котором все так хорошо приспособлялось ко времени и обстоятельствами, отвечало душевному настроению присутствующих, давало удовлетворение их высшим запросами и было исполнено жизни и силы. |
| 58 Обыкновенный порядок службы, объясняемый у Солунского, сходится с синод. уставами XIV-XV в. (так называемой иерусалимской редакции), с псалтирью митр. Киприана, с „ Διταξις τς εροδιακονας“, или известным уставом патр. Филофея и друг. источниками. 62 В Савостьяновском евхологие φ. 97–104 помещаются молитвы 1-го, 3-го, 6-го и 9-го часа – по три антифонных и две – главопреклонения и отпустная – на каждом. φ. 124 – молитвы полунощницы в таком же числе. Тоже в Слав. требн. Синод. Библ. (Опис. III, 143–144). В таком же составе эти молитвы читаются и в нашем акад. требнике 183, только утренних больше. 64 Κα ψλτης υ ως μρος δει τ μλλοντος δεσ αι ψαλμ κατα λγον εον “ κα πνοσα δξα σοι θε р. 637. Речь идет о псалме: „Господи чтося умножиша“, который на песненной утрене был первым антифонным. 65 „ Εν τοις σπερινος πασι τ κλνον κριε τ ο ς σ ψλλεται“. р. 625. „ Δι κα π ς ψαλμς υτος… κατ ς χον λγεται ξ εκατερου χορ κα τ δξα σοι θς ν κςω ςχ“. р. 628. 66 Это объяснение было бы на наш взгляд совершенно удовлетворительно и могло бы пройти без „вероятно“, если бы тот же самый припев и в той же самой обстановке не употреблялся и на песненной утрене (р. 637). А сколько нам известно, на утрене такого псалма не полагалось. В асматиках Нижегородского Кондакаря, между другими припевами также читается „ τ οικουμνη“ аллилуия. (Пр. Макар. Истор. р. ц. II, стр. 203). 68 Этот псалом κατ ξοχην называется вечерним и упоминается в этом значении едва ли не во всех древнейших известиях о вечерне. На синайской вечерне читали 1-й и 140 псал. в Постановл. Апост. 140-й псал. называется „ πιλχνιος“. У патр. Анфима в его каноне псалмы 85-й и 140-й называются „ κατ λχνης“, а в другом перечне у него же – вечерними ( λυχνικο) псалмами названы: 129, 140 и 12. (Pitra monum juris II. 209). Тоже в александрийском кодексе Библии . 69 Любопытно, как выражается о последних Симеон Солунский , говоря о пении стихир на Господи воззвах в обыкновенной вечерне. Он называет их „песнями“ ( μνοι), исполняемыми на глас и самогласно вместе со стихами псалмов, в числе 10, 8, 6-ти, судя по значению праздника. „ Τν δ μνων ν τροπριοις δι μελοις μα λεγομνων τος ςιχις“ (р. 605). Отсюда видно, что и стихиры назывались в певческом исполнении тропарями, если произносились на глас ( τρπος). Самое же имя стихир дано этим песням, потому что они всегда соединяются с известными стихами из псалмов и по роду последних называются: хвалитными, на Господи воззвах, или в еще более общем смысле: π ς χου – стиховными, но не потому чтобы составлялись по образцу стихотворных библейских книг. |
| 210-211). Мессинский Типикон предписывает петь на πρεσβεα один из 2 молебных канонов, 4-го и 4-го плагального (т. е. 8-го) гласов (при совпадении гласа недели с 4-м или 4-м плагальным предписано петь канон того же гласа, в противном случае каноны еженедельно чередуются); к сожалению, начальные слова канонов не указаны, что не позволяет отождествить их. Общая структура πρεσβεα в Мессинском Типиконе является очевидной комбинацией 2 различных чинопоследований: службы 3 антифонов (от к-рых остались только стихи «Слава, и ныне» с богородичнами) и чина, близкого к чину общего М. Вероятно, 3 антифона являются отражением чина к-польской кафедральной паннихис (там после Пс 90 и входа в храм пелись 3 антифона - из Пс 119, 120, 121). Вторая же часть чина содержит элементы утрени (Пс 142, как на шестопсалмии; «Бог Господь», канон) из монастырского Часослова. Т. о., описанный в Мессинском Типиконе порядок πρεσβεα является комбинацией служб из кафедральной и из монастырской практик. Вероятнее всего, и в самом К-поле πρεσβεα совершалась примерно таким же образом: в начале шествия исполняли кафедральную паннихис, а в конце - монастырскую паннихис. Дрезденский Апостол содержит ряд примеров аналогичных соединений на материале др. служб, когда, напр., до кафедральной вечерни согласно «песненному последованию» совершалась вечерня по чину «агиополита» («Святоградца» - иерусалимскому, т. е. монастырскому). Сосуществование элементов богослужения по чину «экклесиаста» (т. е. Великой ц.- кафедрального) и «агиополита» засвидетельствовано и в певч. книгах. Т. о., возникновение чина М. скорее всего связано с тесным взаимодействием между кафедральной традицией («песненным последованием») и монастырскими уставами. Об этом же свидетельствуют данные древнерусских Служебников XIII-XIV вв.: в нек-рых из них выписаны священнические молитвы кафедральной паннихис, причем они помещены после вечерни (которая описывается в Служебниках без присущих «песненному последованию» особенностей) и могут быть озаглавлены примерно так: «Егда поют канон» (см.: Желтов М., свящ. |
| греческие славянские 1_2_3_4_5_6_7_8_— латинские 1_3_5_8_2_4_6_8_9 πλγιος πρτς, косвенный первый. тяжелый, по характеру напева вместо числового обозначения. Таким образом напевы двух церквей гораздо ближе друг к другу, чем богослужебные чины [ 85 ]. Но напев и есть самая глубина и душа богослужения… Б. Богослужебный устав с появления полных списков его. С IX века. Теперь богослужебному уставу нужно было определиться только в самых мелких частностях и подробностях и история его с этого времени должна принять характер толкового Типикона. Наш Типикон к IX b. идейно уже сложился. Теперь могли появиться полные списки его, которые, благодаря основной прежней работе, могли разниться друг от друга в несущественном. Но скоро и такая разница между ними исчезла, и появился единый богослужебный устав почти для всей Восточной Церкви. Устав Великой Константинопольской церкви и песненное последование Впрочем, и теперь такому объединению долго препятствовало существование в сфере действия этого более и более объединяющегося устава — существование совершенно отличного от него богослужебного чина, соперничавшего, если не превосходившего его своею древностью, — чина, долго державшегося в главном храме мировой столицы — св. Софии Константинопольской и в храмах других значительных городов. Мы имеем в виду так называемый устав Великой церкви Константинопольской и близкий к нему, если не тождественный с ним, чин песненного последования. Суточное богослужение св. Софии Константинопольской до сих пор составляет загадку не смотря на то, что до нас дошел и не в одной редакции полный Типикон этой церкви от IX b. [ 2 ] и несколько других памятников этого богослужения. В этом Типиконе указываются только богослужения на каждый день и то более обрядовые, нигде не дано полного чина его и очень мало намеков на какие-либо составные части его. Чтобы понять эти немногочисленные намеки, нужно иметь в виду, что Типикон Великой церкви, т. е. Софии Константинопольской, имеет в виду службы так названного впоследствии «песненного последования» (σματικ κολουθα). |
| Общею связью между царскими и пасхальными часами служит торжественно-песненный характер их исполнения. В чине царских часов, за исключением чтения св. писания и произнесения ектений, все остальное поется. Тропари-стихиры в древних Стихирарях обычно имеют надстрочные нотные знаки для пения (см. Типогр. 147, 151, 152); несомненно, певчески исполнялись и другие тропари, о чем ясно свидетельствуют как их названия («пение», «тропарь»), так и предваряющие их указания «гласа», а равно сопровождающие стихи- " припевы» и «отпелы» (пение окончания). Пелись, по обычаю, и прокимны. Псалмы, являющиеся здесь в сущности антифонными припевами к 12-ти тропарям, точно также исполнялись певчески и, подобно тропарям, сопровождались иной раз своими особыми «отпелами» (Хлуд. 133). Рядовое чтение Псалтири, в виде кафизм, на царских часах совсем отсутствует; часы совершаются обычно «бес пения псалтырьнаго». Такой же песненный характер имеют и пасхальные часы. В нынешнем их чине нет ни чтений, ни молитв, нет даже и псалмов; вся служба состоит исключительно из песнопений в честь и славу Воскресшего. Отличительные особенности характера и состава пасхальных часов отчасти сообщаются и примыкающему к часам последованию изобразительных, вызывая в нем соответствующие изменения. Благодаря этому, устанавливается не только внешняя, но и внутренняя связь указанного последования с пасхальными часами, а чрез их посредство – и со всеми часами вообще. 302 См. в Типиконе (М. 1896) под 25-м декабря и 5-м января (л. 172 и 190). Сн. также Синод. (рукопись Московской Синодальной, или Патриаршей библиотеки) 390/384, л. 491: «Како поют часы царские»; л. 500: в в. пяток «часы царские поют на-двое»; Синод. 391/335, л. 54 об.: «А по монастырем ко всем троим часом царьским первого часа не присьвокупляют к заутрени; поют его на третием часу дни с прочими часы». 303 Codini Curopalamae, De ofliciis et officialibus Magnae ecclesiae et aulae c-poitanae. Cap. VI, cfr. VIII, XIII (Migne, Patrol, cuis. compl. s. gr. t. 157, col. 61 sqq., 81, 88–89). |
| Прочнее было положение двух заключительных молитв „ κεφαλοκλισσ и πολσεωσ“ – главопреклонной и отпускной. Первая получала свое происхождение от древне-христианского обычая, по которому члены общины перед окончанием собрания подходили к епископу или пресвитеру, чтобы получить от него благословение и при этом склоняли головы. Диакон приглашал к исполнению этого обряда словами: κλνατε τ χειροθσια, а священник читал молитву, при чем все стояли с наклоненной головой. Так было по Апостольским Постановлениям при окончании вечерни, утрени и службы об умерших 21 . Происхождение и смысл отпускной молитвы понятны сами собой. Таким образом, состав молитв песненной службы ведет свое происхождение из богослужебного порядка первохристианской церкви и есть ничто иное как сколок и подражание последнему. Это, можно сказать, первичная форма, в которой отлился литургический строй древнейшей церкви. Нет сомнения, что и по изложению многие из этих молитв ведут свое начало от глубокой, седой старины, но само собой разумеется, не были везде и у всех одни и те же. Позднейший строй церковной службы с иным составом утренних и светильничных молитв, с иным расположением литургического материала, конечно, мог состояться лишь под условием вытеснения порядка древнейшего, и действительно, он был оттеснен на второй план и вышел из живого употребления в практике. В этом именно состоянии знакомят нас с песненной службой древнейшие ее памятники. В них сохранились молитвы и некоторые обряды уже по выходе их из употребления оторванными от почвы, удержавшимися кое-где в большие праздники и в связи со службой великопостной. они обыкновенно помещаются рядом с теперешними молитвами вечерни и утрени, как временное к ним дополнение, имевшее место лишь в особенных случаях. Из надписей над ними видно, что они читались в известные дни и в известных случаях очень редких и далеко не всеобщих. С течением времени стало забываться и это их назначение, так что молитвы антифонного типа являются разбитыми по одиночке в составе других служб и под такими названиями, которые указывают на новое их применение и, что особенно замечательно, в тех же самых евхологиях, где они помещены в полном виде и под более древним заглавием. Так, в синодальном требнике 371, одна из этих молитв называется вечерней, другая – для отходящих спати, третья утренней. В требнике нашей академической библиотеки 183 л. 38 они уже не относятся к общеобязательной службе, но назначаются для келейного употребления для тех, „аще кто произволяет прилежай подвигу и сия молитвы от древних потребников собранные да глаголет“. Затем некоторые из них вошли в состав часослова 22 и читаются в числе молитв, помещаемых между кафизмами. (Например, в известном орологии Фикары). Кое-где проскользают эти молитвы и в славянских рукописных уставах позднейшей редакции. |
| И отсюда опять открывается, что первая часть литургии не выделялась по своему составу из ряда других служб, но составляла такую же открытую для всех и одинаково организованную часть, как вечерня, утреня и часы. В таком виде излагают содержание этих служб Апостольские Постановления, и нет никакого сомнения, что из этой архаической практики ведут свое начало прибавочные молитвы об оглашенных и верных в песненном последовании. С течением времени, когда институт оглашенных потерял силу и вышел из употребления, за отсутствием наличного материала, тогда и самые молитвы этого порядка сделались излишними и устранены. Из уважения к литургии и из желания сохранить неприкосновенным ее традиционный тип, они были оставлены здесь на перекор прямым требованиям церковной жизни – и между прочим потому, что общелитургическая часть со временем так тесно сплотилась в ней со специальной „ αναφορα“ – что составила с первой как бы одно целое. На самом же деле на удержание этих молитв литургия имела столько же права, сколько и все другие службы. Это предпочтение навсегда сохранило за ней древнейший строй, в других же службах он был оставлен и удержался только в тех случаях, когда приходилось иметь дело с оглашенными. Эти случаи предусмотрены в примечаниях к песненным молитвам в Савостьяновском и Синодальном требнике, точно также как в изданных у Гоара, и из этих замечаний видно, что читались они только в те дни, когда оглашенные публично приготовлялись ко крещению и когда для этой цели несколько изменялась и самая служба. Отсюда же понятно, почему Симеон Солунский , и при самом подробном изложении порядка песненных служб, ни разу не обмолвился о них. Очевидно в то время они уже вышли из употребления и потеряли связь с песненным последованием. Молитвы о верных испытали туже участь. Первоначально они возникли в связи с практикой относительно оглашенных и произносились в то время, когда последние выходили из церкви, и в ней оставались только участники таинств. Как скоро теперь выпали обряды об оглашенных, и не оказывалось самых этих лиц, вся служба происходила в присутствии верных, все молитвы имели в виду никого, как только их, а потому и особенные εχα πιςν становились излишними и отпали сами собой. |
| Утреню же совершает другая смена ( βδομς) чтецов при участии аскитирия Великой Церкви 84 . Отсюда видно, что всенощное, или панихида, было богослужением сложным; в него входили между прочим: пение кондакарей, троичных песней и полунощница. Указание на кондакари здесь единственное. О канонах же вовсе не упоминается, хотя в это время они несомненно были, и некоторые творцы их, наприм., И. Дамаскин и Феофан, записаны в месяцеслове. Из этих скудных и неясных указаний можно видеть, что мы имеем здесь дело с особенным строем службы, давно уже вышедшим из употребления и позабытым, а именно с так называемым «песненным последованием» ( σματικ κολουθα). Этот строй службы был господствующим в восточной церкви по крайней мере до XIII в. По своему характеру он непосредственно примыкает к древнехристианскому богослужению и в частности к тому его типу, о котором мы имеем теперь сведения из описания западной путешественницы по святым местам ΙV в. Сильвии. По всей вероятности этот род церковных служб перешел в Константинополь из Иерусалима, прямо или через посредство Антиохии. В Константинополе он, по-видимому, получил новое развитие и особенно упрочился в храме св. Софии, где этому способствовал многочисленный штат духовенства и певцов. Позднейшие составители уставов и литургисты (наприм., Симеон Солунский ) считали его как бы специальной особенностью устава Великой Церкви 85 , но на самом деле он был более распространен и считался как бы нормальным для церквей соборных и мирских. В свое время этот род церковной службы переведен был на славянский язык и был усвоен славянскою церковью. Во многих древних славянских рукописях и доселе сохраняются более или менее значительные отрывки из него, наприм. «молитвы панихидны», «молитвы третьешестия» и др. 86 , но все это отрывки. Восстановить на основании их весь ход и все особенности древнего песненного последования весьма трудно. Такой же характер имеют и материалы греческие, напечатанные у Гоара 87 . Имеется правда и систематическое описание песненного последования, составленное известным литургистом ΧΙV в. Симеоном архиепископом Солунским, но оно не может считаться вполне удовлетворительным и надежным. Описание это основательно обследовано профессором Мансветовым в его статьях: О песненном последовании 88 , при чем оказалось, что Симеон имеет в виду уже позднейшую форму этого последования, но местами измененную влиянием Студийского Устава, и что он представляет его не вполне согласно с действительностью. Но и г. Мансветов , заметив путаницу у Симеона, распутать ее не мог и многое изложил, наприм., последование панихиды, в не совсем верном и даже в спутанном виде. Причина без сомнения лежит в недостатке надежных свидетельств. Указания нашего памятника, будучи сопоставлены с другими древними указаниями, вероятно, много могли бы помочь будущему исследователю этого важного и любопытного предмета. |
|
|
