| Удосужившись от чаю, писал реляцию о «событии» последних дней в «Ц Вестник» 902 . Занятие длилось до 2-х часов и больше. Затем еще успел написать благодарственное письмо графу Г. С. Строганову в Рим. Ибрагим 903 принес русскую почту и показал мне подаренные ему Вел Князьями часы, полный восторга от такой чести и милости. «Современность» все еще не выходит. Какой умный этот паровик. Взял да и лопнул! Жаль очень, что не случился при разрыве досточтимый Ю. В. Добрынин. Бетжальцы с самого утра шумят в драгоманской комнате, добиваясь мира между собою. Антрополог 904 отправился сегодня в Хеврон, а вчера пеший ходил с Ханной в Горнюю. Известий из последней пока не имеется. В 3 ½ ч. обед. Мой опыт обессоления маслин увенчался блестящим успехом. Всенощная. Патриарх с Епифанием в полной форме, поздравляющий меня с именинами! О моем празднике секретном (?) известила его г-жа Богданова, а сию уверили в том святцы, в коих под 10-м июня указывается: св. мученицы Антонины... О, Господи! «Пейс-Паша» видит меня одетым в «женскую кацавейку», а Патриарх с Богдановой считают меня уже прямо женщиной! Проходка с гостями по-за Постройкам кругом Жидополя 905 . Встреча с Мазницей 906 и мазилками. Никифор, еще не 80-летний якобы. Сумерки. Дома «Отеч Записки». Г. Симос. Часотворные беседы. Дремота и сон, соннокиванье под видом молитвы. Четверток, 11 июня Все еще езжу с ИХ ВЫСОЧЕСТВАМИ. В 6 часов однако же нашел себя в постели. Обедня. Компаньонка Горней Чайки. Мат Павле передано, что меня таки убьют. Кто? Неизвестно. Только в компании с певчими. Чай. Уплата хлебнику за 5 месяцев почти 900 пиастров. Нет никакой возможности выбиться из долгу. А еще пьяная баба мелет, что я – старый развратник – набил золотом сундуки своих воспитанниц, 4 тыс. лир дал в приданое за одной из них, и пр., и пр. А что прикрыл добрым именем настоящую-то развратницу, об этом умалчивает! Вонми суду моему, Господи! А тут еще ново-старая история о Пчаро и его подвигах. Подавалось будто бы прошение вел князьям от некоей Луши, но разорвано одною благодетельною душою... |
| Естественно, что встал рано, до будильника. На ограде уже все шумело и двигалось и суетилось. Отыскивал того-другого, пожелал счастливого пути москвитянке. В 6 ½ звон к часам. После службы чада, отправка о. Парфения и 102-хлетнего в Галилею. С Кумбергом в аптеку за лекарствами на всякий случай целой тысяче странников. Напрасное усилие приготовить письмо в Афины. Наша русская почта со множеством газет и книг от Вольфа. Обед trio. Бетжальотка за покупками. Сцены, конечно. Некий, проторящийся а Jericho 476 . Оная же с гисторией о сватовстве некоем. Настасья Захаровна 477 еще раз с приношением на колокол. Всяческое разблажение. Драгоман Fra Pietro 478 с Кварезмием, вновь издаваемым 479 ... 15 fr. Пребывание наверху до потемок. Три планеты, низко стоящие. Здесь возобновление чтения. Виссарион за своим Гатцуком 480 . Иосиф, идущий завтра в Горнюю. Он слышал у Feila 481 о телеграмме, полученной якобы принцем, извещающей о новом взрыве в преисподнем Питере, поднявшем на воздух и нового Царя... Надеюсь, что тут переврано старое известие. Уже 2-й час давно. Четверток, 19 марта Спал до 7 часов. К соседу с его книгами и картами. Говорит, что принц уже совсем уехал из Иерусалима, и что о телеграмме австрийской вчерашней ни слуху, ни духу. Командировка Пчаро к Дюйсбергу. Лекарство. Чай. Помысл об Елеоне. Парасковья Ив 482 из Москвы. О. Вениамин. Иосиф, певец скелетовидный 483 . Пешеходство на востоки. Ясак у принцева лагеря. Обход кругом его и кругом города. Гефсимания. Подъем на Св Гору с шестью роздыхами. Свои владения. Чистка и уборка на всех пунктах, длившаяся часа два. Никого из желаемых и ожидаемых не оказалось. Возвращение на муле до Дамасских ворот, а потом на собственной паре 484 . Переодеванье. Письмо от В. Н. Хитрово от 25 февр с приложениями. Обед. Вечерня-утреня. Поклонник г. Боярский из Лубен. Визит г-же Левитской. Туда же пришла и Варвара Порф Кирьякова 485 . Чай. Одесские газеты до 3 Марта. 100 на 100. У консула вторично чай и совещания о делах службы. Дома Иосиф прекрасный с фотографиями. Третий чай. Жорж – до 12 часов. Мансуров телеграфировал из Рима, что будет в Яффе 13 апреля. Боярский ехал из Одессы до Константинополя с Иларионовым и Чернышевым. Министерство готово было возвратить первого в Иерусалим, да «Пейс-Паша» спас нас от такой чумы. Нигилисты дали позволение новому царю жить на сем свете под испытанием 3 года. Своими декретами наводнили Петербург, разослав их по всем редакциям газет и журналов... Уму непостижимо! Пятница, 20 м |
| Друг и ближайший сотрудник консула Н.А. Иларионова, добивавшегося закрытия Русской Духовной Миссии. Резко выступал против РДМ и архимандрита Антонина, используя самые грязные способы полемики: в Петербурге была напечатана – в отличном типографском исполнении, в изящном переплете с золотым обрезом – книга некоего Ю. Добрынина «Пейс-Паша и его консорты». Под псевдонимом скрывался Чернышев, который ловко использовал реальные факты из жизни Антонина и Духовной Миссии, соединив их со всеми сплетнями и домыслами, которыми был так богат русский и греческий Иерусалим. Разумеется, пасквиль не был принят всерьез в правительственных и дипломатических кругах, но для Антонина стал большим испытанием. «Книга, – признавался о. Антонин в письме к В.Н. Хитрово , – глубоко возмутила то тихое и светлое течение моей жизни, которому многократно удивлялись имевшие со мною дело люди. Бесстыдные нападки на меня этого человека-диавола не дают мне совершенно успокоиться» (цит. по: Дмитриевский А.А. Императорское Православное Палестинское Общество и его деятельность за истекшую четверть века: 1882–1907. М.-СПб., 2008. С. 229). В.Н. Хитрово с трудом удалось уговорить его не отвечать клеветникам. В письме к Антонину от 1.01.1881 Хитрово писал: «Подобной мерзости мне читать не удавалось. Отвечать в том же тоне порядочный человек не в состоянии, отвечать же серьезно, она не стоит, да и отвечать на клеветы нельзя... Шуму статьи и книжка не произвели» (там же. С. 228). Сумев добиться с помощью своих петербургских сторонников Е.В. Путятина и В.Н. Хитрово отмены решения о закрытии Миссии, Антонин предопределил и смену консула в Иерусалиме. 23 февраля 1880 г. он отметил в дневнике «торжественный отъезд Его Низости с Его Не-Сиятельством . Имели дух еще профигурировать возле дома Миссии и даже казаться веселыми». 519 Сабуров Петр Александрович (1835–1918) – дипломат, государственный деятель. Окончил Александровский лицей с большой золотой медалью (1854), определен в канцелярию МИД. Младший секретарь миссии в Мюнхене (1856), младший (1859), затем старший (1861) и, наконец, секретарь (1863) посольства в Лондоне. |
| На Елеонской горе большие и католические и наши русские постройки. В Вифлееме едем почти между сплошными рядами каменных заборов. Пробыв неделю в Иерусалиме, поехали мы уже по старому на лашадях через Бейтин, Наблус, Самарию, Назарет, Фавор в Тевериаду. Отсюда через Кафр-Кенну, Сефуриа в Кайфу и Кармель. С Кармеля берегом моря до Кессари, отсюда свернули в Лидду, и из Лидды древним римским путем через Кубейбэ и Неби-Самвиль в Иерусалим. Весь путь этот занял 16 дней. Все сремя была отличная погода, а в Тевериаде в начале ноября доходило даже до 24º ночью. Отдохнув немного в Иерусалиме, мы еще съездили в Горнюю, Бейт-Джалу и Вифлеем. Этим закончились наши разъезды по окресностям. На Иордане, в лавру Св.Саввы и в Хеврон мы не поехали, погода портилась, а мне хотелось еще повидать и Иерусалим и наговориться с живущими в нем. 24 ноября выехали обратно из Иерусалима. До Яффы преследовал нас палестинский ливень, а из Яффы до Порт-Саида наскочили мы на бурю. Вместо 16 часов на переезд, мы его сделали в 42 часа и рады, рады были, когда попали в Порт-Саид Отсюда через Каир, Александрию, где море нам опять благоприятствовало, добрались до Неаполя, откуда 19 декабря очутились в Питере. 127 Роман этот носит такое заглавие: «Пейс-Паша и его консорты. Мозаики, камеи и миньятюры из любопытных раскопок в трущобах Святой Земли». СПБ. 1881 г. Автор его называет себя Ю. Добрынин, но это несомненно псевдоним, под которым он скрыл свое настоящее имя. Арх. Антонин считал автором романа консула иерусалимского Илларионова и поклонника Чернышева, но это лишь догадки и предположения о. архимандрита Антонина, ничем фактически недоказанные. В романе этом светлая личность начальника миссии арх. Антонина и его деятельность в Палестине в пользу поддержания православия и в интересах наших паломников изображается не только с отрицательной стороны, но и самым недобросовестным подбором фактов из его интимной частной жизни, с целью дискредитировать о. архимандрита в глазах России и русских читателей. Названиедано этому роману потому, что покойный о. |
| Разговор начал было принимать несколько «щекотливое направление», когда В. П. Мансуров спросил В. Н.: «согласен ли арх. Антонин перевести приобретенные им земли на имя правительства?» В. Н. не мог удовлетворить своего любознательного собеседника на этот в высшей степени интересный, но щекотливый вопрос. Впрочем, он дал понять, что если «все эти постройки и места останутся в безконтрольном полном распоряжении» о. Антонина, то «едва ли встретится затруднение к окончанию этого вопроса». Из этого разговора В. Н. вынес убеждение, что «акции» о. арх. Антонина у Б. П. Мансурова «значительно поднялись». Вопрос о приютах в Яффе ,в Рамлэ, Назарете и Кайфе и их «отчасти бесполезности», к удивлению В. Н., не встретил «сильного отпора», как он ожидал, и даже содержание приюта в Рамлэ в 750 р. Б. П. Мансуров готов был уступить в пользу о. Антонина. В общем разговором В. Н. «остался доволен» настолько, что решился убеждать своего собеседника для пользы дела поехать в Палестину 128 С изложенным нами письмом В. Н. одновременно пришлось отправить к арх. Антонину и другое письмо, в котором он горячо убеждал последнего не отвечать печатно на роман «Пейс-Паша». «Сейчас прочитал статью «Современности» Добрынина, которая, кстати сказать, вышла особой книжкой, – писал В. Н. Хитрово арх. Антонину. – Подобной мерзости мне читать не удавалось. Она мне напомнила памфлеты, которые некогда писались на Наполеона III и в особенности на Евгению. Но прочитавши, еще более убедился, – писал он в одном из предыдущих писем по тому же поводу, – что был прав, позволив себе советовать на нее не возражать. Отвечать в том же тоне порядочный человек не в состоянии, отвечать же серьезно, она не стоит, да и отвечать на клеветы нельзя. Ну, согласитесь сами, как будешь отвечать, что никогда ни таких разговоров, ни таких событий не было. Мало того, сочинитель ухнул и сам себя доканал. Книга написана так грязно, что, повторяю, ни один порядочный человек ей не поверит. Масса, если и дойдет до нее, она ничего в ней не поймет. |
| Синоде А. Ушинским. Рядом с этим замечалось со стороны консула преступное равнодушие и даже покровительство в деле распространения выпущенного в свет памфлета г. Добрынина (псевдоним), в виде романа, под заглавием: «Пейс-Паша и его консорты. Мозаики, камеи и миниатюры из любопытных раскопок в трущобах Св. Земли. Спб. 1881 г.». Из всех благотворительных заведений в Палестине наибольшим вниманием и заботами Палестинской Комиссии, как и следовало ожидать, пользовался русский госпиталь, выстроенный в 1862 и 1863 годах. «План для нашего госпиталя, как утверждает Борис Павлович Мансуров, был начертан по образцу лучшего в то время госпиталя на Востоке, смирнского, построенного голландцами, с некоторыми даже улучшениями и приспособляясь к палестинским условиям». План этот, в 1860 г. представленный на утверждение петербургских медицинских властей, заслужил «полное одобрение». Доктор М. М. Касторский, командированный нашим правительством в Багдад, на возвратном пути в Россию через Иерусалим, по приглашению находившегося в ту пору в Палестине В. П. Мансурова, «имевшего честь и радость быть основателем и создателем нашего Иерусалимского госпиталя», произвел осмотр последнего 26 марта 1885 г. и дал о нем в общем прекрасный отзыв. «При входе в оный, по словам доктора Касторского, бросается в глаза – опрятность и чистота как самого помещения, так и всего, что касается непосредственно самих больных, как то: одежды, белья, всякого рода посуды и т. п. Подобная чистота и опрятность могла бы поспорить с первоклассными образцовыми больницами. Скорбные листы оказались в полном порядке; повязки на хирургических больных были наложены при соблюдении строгого антисептического метода: медикаменты и рецепты, назначаемые больным, согласны вполне с новейшими физиолого-фармокологическими данными». «Как относительно пищи, так и относительно обращения с больными сестер милосердия, я, – пишет г. Касторский, – при опросе больных, кроме изъявления благодарности и довольства с их стороны, ничего другого не слыхал». |
| местах. Кто из бывавших в Палестине до 1894 г. не помнит кавалькады из двух всадников: о. архимандрита в старенькой ряске и черной камилавочке, с распущенными по ушам длинными серебристыми пейсами, под зонтиком, легкой перевалкой едущего на сивом ослике, и за ним его верного слугу – драгомана на гнедой лошади...» 294 . О скромности и неприхотливости о. Антонина в жизни личной говорят все оставшиеся еще в живых его современники и сотрудники. Ветхая одежда, крайне скудная трапеза, состоящая очень часто из одного блюда, излюбленного арабского «фули» (большие, темные бобы) и никогда не сдабриваемая столь обычным и дозволенным у монашествующих на Востоке мясом, отличали обиход о. Начальника Миссии 295 . Он не боялся уронить престижа и достоинства своего официального положения скромной жизнью и трудом. Не раз его заставали незнакомые люди прибирающим свою келию и, принимая его за келейника, просили доложить о. архимандриту, и немало потом удивлялись и смущались, когда перед ними являлся тот же келейник в греческой широкой рясе и уже в облике самого Отца Начальника Миссии. Несмотря ни на скромную жизнь и на отсутствие декорации, ни на тот органическое отвращение к пышности и этикету 296 , откровенность и прямоту перед Патриархией, авторитет его все же стоял на недосягаемой высоте. Поколебленный потом, он уже не мог никогда быть восстановлен, несмотря на все усилия и искусственные попытки нашей Миссии перед войной. Исключительная доброта, соединенная с отзывчивостью к чужому горю отличали внутренний облик о. Антонина. Сибирское хлебосольство также было характерной чертой его. Выросши в бедности и нужде, он и сам умел и любил помогать бедному и нуждающемуся, нарочито же детям и жаждущей образования молодежи. Еще в бытность в Афинах, он брал на воспитание и отдельных нуждающихся бедных детей, и целые семьи сирот. Между прочим, это вместо дани восхищения у окружающих давало подчас и совсем обратные результаты и истолковывалось совершенно превратно и недостойно. Как раз эта-то христианская добродетель о. Антонина послужила пищей и для памфлета на него («Пейс-паша»). Но испытавшие доброту его, до конца дней своих благословляли его имя и оставались особенно верными его памяти: П. Н. Нищинский, Мангель и семья Апостолиди-Костанда. Эти же чувства пастырской любви и сострадания сказывались и в его заботах об арабской детворе, в устройстве для них школ, врачебной и материальной помощи. Только по кончине его увидели, сколько слез вытиралось его рукой, сколько скорбей облегчалось и какая громадная сила сострадательной любви и участия таилась в сердце этого ученого монаха. |
| Ну... сон! Видите ли, какие-то оканчивающие курс устроили невообразимо курьезную вакханалию со смешнейшими фокусами. Я тоже как будто избываю окончательного экзамена и радуюсь, что не был спрошен из какой-то совершенно мне не поддающейся науки. Припоминалось, что это уже вторичная подобная сатурналия. 7 часов. Лекарство. Чай. Ризничная. Г-жа Ростовцева. Джирьес Горнский с худшими еще угрозами. Ну – народишко! Уплаты золотые разные. О. Вениамин с плащаницей. Димитрий по билетному делу. Порфирий с метрикой и пр. К консулу с присяжным листом. К Жоржу ни с чем. Еще походы туда-сюда. Сие. Windharmonica 657 , вносящая в сердце глубокую тоску батуринскую. 2 часа. Обед. Всенощная у храма, затянувшаяся до потемок. О. Александр с книгами. Писанье к послу о владыке Мелетии до и после чаю. Правило. 1 час ночи. Вторник, 21 апреля 6 часов. Молитва. Служение внизу с молебном, послужившим поводом к столкновениям между «тоже консульшею» и свечницей нашей. У г-жи Кирьяковой закуска и чай. Известие о свершившемся вчера Coup d " Etat 658 . Рабов Божиих Газского и Патрикея, лисова сына, под конвоем отправили в Яффу, а оттуда одного на Синай, а другого в Бруссу. Да, в pendant 659 к ним, будто бы еще и великое светило Вифлеемское тоже закатилось за море. Ай да Иерофей Ерофеевич! Дома австрийская почта с страховым письмом г. Хитрово и фельетоном «Нового Времени» от 1 марта, украшенным статьею: «Мерзость на святом месте» 660 , в коей разбирается брошюра «Пейс-паша», и снова разворачивается вся гадость и вонь... Не хвалится, конечно, и земной серафим, писавший ее, но... пропади она совсем! Ответ корреспонденту о Никодиме, ловителе патриаршего трона, и обо всем прочем. Обед. Поджидание Блаженства напрасное. Юзеф-ага Иерихонский со ртом с лукошко, ищущим поглотить нашу тамошнюю Офимью 661 . Кстати г-жа Ростовцева. Предложение ей иерихонского места, и пр. Сидение наверху с столетником и с москвичками. Луна, чай, Поллукс 662 , ветер холодноватый. Тут еще стакан чаю, писанье к о. Смарагду о том же владыце экс-Неокесарийском. Дремота несказанная. Димитрий Синайский за жалованьем апрельским на дорожку. Якуб с планом Чайкиной келлии 663 . На дворе ветер немалый. Глаз левый побаливает таки. Завтра ночью служба у Гроба Господня. Среда, 22 апреля |
| Но память предсмертной просьбы бедняка вскоре подсказала мне мысль – взять содержание сирот вполне на себя, т. е. на свое собственное жалованье, оказывающееся до сих пор кое-как достаточным для сего, и вот уже лет 12, как я ревниво слежу, чтобы ни пол-парички не издержать на своих приемышей ниоткуда, кроме своей кассы, лаская себя мыслью, что хотя, может быть, это, совершенно чистое и бескорыстное, пожертвование мое заговорит за меня на страшном Суде Божием. «Черный шеф» (т. е. А.Ф. Чернышев, автор книги «Пейс-Паша» – пасквиля на о. Антонина, «паломничавший» в Иерусалиме в 1879–1880 гг. – Н.Л.) застал здесь детей уже на возрасте, старших девиц, именно тех, которые жили у Бадровой и воспитались под ее влиянием совсем в русских, почти невестами, разумеется, бедными, без всякого приданого, воспитанными уединенно и по-монашески, знающими только свой дом, церковь русскую и праздничный визит мне, при котором я имею наблюдать их и с умственной, и нравственной, и главное – экономической стороны» (цит. по изд.: Дмитриевский АА. Императорское Православное Палестинское Общество и его деятельность за истекшую четверть века. 1882–1907. М., СПб., 2008. С. 229–231). Сестер Амерису и Евпраксию Антонин выдал замуж, их брата Евфимия отправил учиться в Россию, София осталась жить с матерью, под опекой духовного отца, до самой его смерти. Желая обеспечить хоть минимально ее будущее, Антонин построил в Горнем свой собственный дом, в котором, однако, сам никогда не жил (в нем и при его жизни жила София) и который завещал своей питомице. В соответствии с завещанием о. Антонина дом и участок находились в пожизненном владении С.К. Апостолиди. «До сих пор, – писал в 1959 г. архимандрит Никодим, – дом, где жила Апостолиди, сохранил наименование “дом Софьи-Гречанки”» (Никодим (Ротов), архимандрит. История Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. Серпухов, 1997. С. 253). 877 Три указанных участка вошли в состав территории Русского Вознесенского монастыря на Елеоне. Здесь и далее, относительно названных в «Декларации» Халеби земельных участков, см. |
| Предтеча и где провела три месяца Св. Приснодева после Благовещения, здесь же храм во имя Казанской Божьей Матери и женская община при нём, приют на вершине Елеонской горы с храмом Спасителя и при нём величественная колокольня, приют в Иерихоне, роскошный сад с церковью во имя Св. Тавифы в Яффе, гробы пророческие в Иерусалиме, женская школа в Бейт-Джале близь Иерусалима, земельные участки в Тивериаде и др. Имя о. арх. Антонина благословлялось всеми нашими поклонниками, находившими себе радушное русское гостеприимство в созданных им приютах и превозносилось похвалами даже за границею. Но эти лавры о. арх. Антонина не давали покоя Палестинской Комиссии и русскому консулу. Последний постарался всеми доступными ему средствами дискредитировать высокопочтеннаго деятеля на родине и за границею, не брезгуя даже гнусным памфлетом вроде пресловутого романа «Пейс-паша». Что же касается деятелей Палестинской Комиссии, то они так искусно повели дело интриг против о. арх. Антонина, служившего тяжким укором их преступной небрежности и равнодушия к интересам русского паломничества, что в 1879 г. добились официального указа о закрыли нашей многострадальной, но славной в своей деятельности духовной миссии в Иерусалиме, и о превращении начальника миссии в священника при консульстве. Провидению угодно было не допустить осуществления на деле этого указа и тем спасти русскую церковь от позора и унижения пред инославными пропагандами на Востоке... Указанные нами крайне печальные анормальные отношения двух различных ведомств – духовного и светского в Палестине, сильно тормозившие успех русского дела на Востоке, не могли не поражать всех, кому близко и непосредственно приходилось наблюдать эти отношения. В среде людей, просвещённых и любящих Св. Землю, начала созревать мысль об образовании частного Палестинского Общества, которое приняло бы на себя заботу о наших паломниках и о подержании православия среди туземцев. Мысль эту живо обсуждали наши известные путешественники по Востоку Норов, Муравьёв, епископ Порфирий Успенский и др., но особенно близко принял ее к сердцу вечно достойный памяти покойный секретарь Императорского Православного Палестинского Общества В.Н. |
|
|
